Профессор Амнон Рубинштейн: "хок леом" пагубно отразится на негалахических евреях. Интервью

В понедельник, 11 декабря, состоялось очередное заседание комиссии, вырабатывающей окончательную редакцию законопроекта о еврейском характере государства ("хок леом"). Несмотря на то, что глава правительственной коалиции Давид Битан ранее заявлял, что законопроект не будет вынесен на голосование на зимней сессии Кнессета, Ави Дихтер ("Ликуд"), один из авторов законопроекта, потребовал ускорить голосование.

Как уже сообщала редакция NEWSru.co.il, по оценке наших источников в комиссии, если не возникнет неожиданных и серьезных трений в коалиции, законопроект будет утвержден до завершения сессии.

Корреспондент NEWSru.co.il Алла Гаврилова побеседовала о законопроекте о еврейском характере государства с профессором Амноном Рубинштейном – деканом факультета права Междисциплинарного центра в Герцлии, а в прошлом – депутатом Кнессета и министром просвещения. Амнон Рубинштейн в частности является автором Основного закона о достоинстве и свободе человека.

Профессор Амнон Рубинштейн. Фото: М.Альстер

Профессор Рубинштейн, авторы законопроекта о еврейском характере государства объясняют необходимость принятия этого закона в частности тем, что, в отличие от демократического характера государства, который защищается такими законами как Основной закон о достоинстве и свободе человека и Основной закон о свободе занятости, еврейский характер государства не защищен законодательством. Вы считаете этот аргумент правомочным?

В основном законе о достоинстве и свободе четко указано, что цель этого закона – закрепить ценности государства Израиль как еврейского и демократического государства. Поэтому этот аргумент трудно назвать серьезным.

Зачем тогда нужен, на ваш взгляд, "хок леом"?

Это совершенно лишний закон, единственная цель которого – нарушить равновесие между еврейским и демократическим характером государства и поставить еврейство выше демократии. Более того, я считаю этот закон вредным и пагубным, поскольку в нем нет пункта о равенстве всех граждан. Тем самым закон фактически отменяет важную часть Декларации независимости.

В Основном законе о достоинстве и свободе человека тоже нет пункта о равенстве.

Совершенно верно, однако израильский суд неоднократно выводил принцип равенства из того, что этот закон защищает достоинство человека.

Проблема заключается в том, что отсутствие этого пункта в данным законе пагубно отразится как на арабском населении, так и на гражданах, попадающих под Закон о возвращении, но не считающихся галахическими евреями. В частности, я говорю о сотнях тысячах русскоязычных репатриантов, не записанных в теудат зеуте евреями.

Чем конкретно этот закон может кого-то дискриминировать?

В букве своей закон не говорит о дискриминации, но при этом создает статус галахических евреев как "высшей касты" – поскольку, как я уже сказал, в законе нет пункта о том, что все граждане страны равны в своих правах.

Если закон примут, за Израилем закрепится репутация расистского государства, что играет на руку кому угодно – палестинцам, сторонникам BDS, но только не израильтянам.

Например, кому мешает статус арабского языка как официального? Вы можете спросить, на что с практической точки зрения повлияет изменение статуса арабского языка с "официального" на "особый". С практической точки зрения – ни на что. С эмоциональной – это пощечина для арабского населения. То есть, какую тогда цель преследует этот пункт?

Еще один пример – "хок леом" хочет узаконить так называемые "общинные поселения" – то есть, поселки, которые законным образом смогут не принимать арабов, друзов, негалахических евреев и кого угодно.

Этот пункт не противоречит "делу Кеадана"? (Судебный процесс, в результате которого БАГАЦ постановил, что выделение земель под поселения только для евреев является дискриминацией – прим. редакции)

Это очередная попытка изменить законодательство вследствие "дела Кеадана".

Профессор, не кажется ли вам, что "хок леом" и другие подобные законопроекты отражают утопичность попытки уравновесить еврейский и демократический характер государства? Всегда были и будут силы, которые пытаются перетянуть ситуацию в ту или иную сторону.

Нет в этом равновесии никакой утопичности, потому что между двумя этими принципами нет противоречия. Национальное демократическое государство – это совершенно нормальное и принятое явление, таковыми являются почти все европейские страны. Нас отличает от них только одно.

Закон о возвращении.

Совершенно верно. И, хотя как справа, так и слева, на этот закон постоянно нападают, он не находится под угрозой, как пугают нас "правые", и не противоречит принципам демократии, как часто заявляют "левые".

Подобные законы есть во многих странах – в Армении есть, в Германии был до 2000 года. Проблема с ЗОВ не в том, что он предоставляет право на репатриацию только евреям. Проблема в том, что в законе в его современной версии дается галахическое определение еврейства. Более того, эта поправка определила дальнейшее понимание еврейства в государстве Израиль.

Когда закон был принят, он не давал определения еврейства. Давид Бен-Гурион настаивал на том, что любой человек из еврейской семьи или общины, который хочет жить в Израиле, знать иврит и служить в армии – еврей. Но в 1970 году, когда к власти пришла Голда Меир, она сразу уступила давлению религиозных партий, угрожавших выйти из коалиции, если закон не будет исправлен. Тогда и были приняты две поправки к закону, первая из которых гласит, что еврей – это тот, кто рожден от матери-еврейки или прошел гиюр.

Конечно, тогда никто не ожидал, что ворота СССР откроются и в Израиль приедет такое огромное количество людей, попадающих под Закон о возвращении, но не являющихся галахическими евреями. И теперь у нас в стране полмиллиона "русских", "киргизов", "украинцев" и так называемых "ло рашумов", и когда-нибудь эта абсурдная ситуация должна будет взорваться.

Новые репатрианты. Фото: М.Альстер

На мой взгляд, это неприемлемо. Я придерживаюсь мнения Бен-Гуриона и считаю, что евреем должен считаться тот, кто хочет быть частью еврейской общины, отмечать еврейские праздники и служить в ЦАХАЛе. Мне дико видеть, что человек, который служит в "Голани", считается киргизом, а человек, выходящий на демонстрации против призыва в ЦАХАЛ, считается евреем. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

И западный мир принял принципы Закона о возвращении. Мир не принял именно этого ограниченного определения еврейства и того, что в Израиле нет иммиграционного законодательства. И то, что в отличие от всего остального мира, в Израиле нет закона об иммиграции, действительно катастрофа.

Но если бы в Израиле приняли закон об иммиграции, это не девальвировало бы Закон о возвращении? И не открыло бы лазейку для тех покинувших Израиль арабов, которые требуют предоставить им "право на возвращение"?

Во-первых, требование о "праве на возвращение" не имеет никаких оснований согласно международному праву. Кроме того, Израиль маленькая страна, и очевидно, что миллионы арабов сюда вернуть нельзя.

Кроме того, иммиграционное законодательство – это не открытие ворот государства для всех желающих.

Вы стояли во главе одной из комиссий, которая рекомендовала принять закон об иммиграции. Как должен был выглядеть закон, который вы пытались провести? И почему вам кажется это таким важным?

Мы предложили четко определить в законе право на иммиграцию в Израиль. У человека должна быть связь с Израилем, он должен принимать легитимность Израиля не иметь связей с вражескими государствами. Мы предлагали ограничить иммиграцию из стран, которые находятся с Израилем в состоянии войны.

Закон об иммиграции необходим во-первых потому, что такие законы есть во всех цивилизованных странах, а во-вторых потому, что сами евреи были беженцами. И нет ничего более естественного, морального и еврейского, чем иметь политику приема беженцев. Конечно, с ограничениями, когда иммигрант должен заявить о своей приверженности израильской демократии. Впрочем, это очевидные моменты.

К сожалению, мы все больше и больше отдаляемся от принципов либеральной демократии. Я не сомневаюсь в том, что Израиль остается и останется демократической страной, но самые главные ценности либерализма – автономность и свобода личности, становятся все более и более иллюзорными, и я опасаюсь, что мы их стремительно теряем.