Сонет 126 Шекспира
Sonnet CXXVI
O thou, my lovely boy, who in thy power
Dost hold Time's fickle glass, his sickle, hour;
Who hast by waning grown, and therein show'st
Thy lovers withering as thy sweet self grow'st;
If Nature, sovereign mistress over wrack,
As thou goest onwards, still will pluck thee back,
She keeps thee to this purpose, that her skill
May time disgrace and wretched minutes kill.
Yet fear her, O thou minion of her pleasure!
She may detain, but not still keep, her treasure:
Her audit, though delay'd, answer'd must be,
And her quietus is to render thee.
*
https://www.youtube.com/watch?v=-zEA90ZbmRY
Подстрочный перевод Александра Шаракшанэ |
|
О ты, мой очаровательный мальчик, в своей власти
держащий переменчивое зеркало, серп и часы Времени<*>;
с убыванием жизни расцветающий и тем показывающий
увядание любящих тебя, по мере своего сладостного расцвета.
Если Природа - властительница над всяким разрушением -
когда ты продвигаешься в годах, возвращает тебя назад,
то она держит тебя для такой цели - чтобы ее искусство
могло посрамить время и убить проклятые минуты.
Все же бойся ее, о ты, избранник ее наслаждения:
она может придержать свое сокровище, но не хранить вечно!
Ей - хотя и с отсрочкой - придется подводить счета,
и в уплату долга она отдаст тебя Времени. |
|
Примечания
|
В основу подстрочного перевода положено традиционное истолкование, состоящее в том, что сонеты 1-126 посвящены молодому человеку (Другу), а сонеты 127-152 - женщине (Темной Даме). Все примечания принадлежат автору подстрочного перевода.
<*> Эти три предмета - зеркало, серп и песочные часы - считались символами времени.
|
Комментарии
О мальчик мой, в плену твоей красы
Серп Времени, зерцало и часы.
Когда краса твоя так молода,
Виднее любящих тебя года.
Природа властна твой по жизни путь
Рукой искусной к юности вернуть,
Чтоб лучшим детищем своим, тобой,
Унизить Время, дать минутам бой.
Но знай, любимец прихоти ее:
Ей не сберечь сокровище свое.
Платить и ей придется по счетам -
Когда-то платою ты станешь сам.
Прелестный юноша, ты ныне держишь властно
И косу острую, и зеркало времен;
Ты рос и расцветал, заставя ежечасно
Стареть поклонников. Ты дивно сохранен
Природой, чтоб явить, как, мощная, способна
Смеяться над крылом губительных времен,
И вечный ход минут остановить, как сон.
Над разрушением царит она незлобно,
Но берегись ее, любимец, в свой черед.
Она сокровище задержит, но назначен
Ему законный срок; она затянет счет,
Но все же времени он должен быть уплачен,
И ради своего спокойствия, она
В уплату принести тебя ему должна.
Ты, милый мальчик, нам сулишь ущерб,
К часам песочным приравняв свой серп,
Ты вырастаешь, нашу жизнь губя,
И блекнут все, влюбленные в тебя.
Природа, госпожа процветших чад,
Отбрасывает и тебя назад,
Тебе вверяя беспощадный труд,
Чтобы ты был убийцею минут.
Тебя, хотя ты слыл ее любимцем,
Она сочтет когда-нибудь мздоимцем.
Счета проверит, подведет итог,
И для тебя наступит эпилог.
О, мой любимый мальчик, твой экстаз
У времени крадет за часом час.
Все видят, как в убытке увядая,
В любви сгораешь, вновь ее рождая.
Природа-мать, что гибелью грозит,
Твой путь вперед упрямо тормозит,
Желая в будущем тебя остановить,
Твои минуты жалкие убить.
Ее ты опасайся, фаворит,
Она тебя до времени щадит.
Когда отсрочка будет позади,
В расчете с ней ты жалости не жди.
Серп Времени ты знаешь, мальчик мой,
И зеркало Времён перед тобой;
Из малого, ничтожного зерна
Ты вырос, и любовь твоя сильна;
Если Природа царственной рукою
Твой дом разрушит и лишит покоя,
Она вознаградит тебя за труд
Убийством праздных и тупых минут.
Её страшишься ты, её любимчик!
Но есть у ней, кроме ножа, гостинчик:
В отсрочке платежа её ответ,
Разгадка тайн и молодцу совет.
Прекрасный мальчик, над твоей красой
Не властно Время со своей косой.
Все любящие вянут, только ты
Все хорошеешь в блеске красоты.
Пока еще Природа держит меч
И может красоту твою сберечь,
Дабы поток минут переломить
И красотою Время посрамить.
Но бойся! Ты - игрушка у нее:
Отдаст она сокровище свое.
По векселям платить настанет срок,
Расплатится тобой - и весь итог.
(поэт и издатель середины - конца XIX века)
О, мальчик, в власти чьей - как это каждый
знает -
И зеркало любви, и Времени коса,
Ты все растешь, тогда как сверстников краса,
Тускнея с каждым днем, все больше увядает.
Когда природа - царь живущего всего -
Тебя в пути своем удерживает властно,
То делает она все это для того,
Чтоб Время знало, что спешит оно напрасно.
О, бойся ты ее, способную сгубить
И задержать в пути, а не с любовью встретить,
Но на призыв ее придется все ж ответить,
Она ж должна свое подобье сотворить<*>.
<*> И в подлиннике здесь недостает двух стихов.
Прим. Н. В. Гербеля
Часов, что нам отсчитывают время,
От убыли растешь ты, подтверждая,
Что мы любовь питаем, увядая.
Природа, разрушительница-мать,
Твой ход упорно возвращает вспять.
Она тебя хранит для праздной шутки,
Чтобы, рождая, убивать минутки.
Но бойся госпожи своей жестокой:
Коварная щадит тебя до срока.
Когда же это время истечет, -
Предъявит счет и даст тебе расчет.
Представленные здесь переводы выполнены в лирическом ключе с философским подтекстом как панегирики, но не как сонеты...
Тратит время непрестанно век;
Кто тебя лелеял, словно клад,
Будто бы предвидел весь расклад,
Ежели природа - жизни рок -
Нас собою ввергла в свой порок,
Цель её была нас в мир явить,
А затем с позором всех убить.
Истина природы не во лжи,
Внешней красотой не дорожи:
Поздняя расплата всех найдёт,
И от смерти вряд ли кто уйдёт.
Кто поймёт морали этой мысль,
Тот поверит в Бога, но не в жизнь.
Многие пытаются при этом схематизировать, анализировать и рационализировать поэзию.
Можно попытаться на конкретном примере обратного перевода с русского на русский как на иностранный показать тщетность такой попытки.
Как перевести на английский язык припев ранней песни В.Высоцкого: "Так оно и есть"?!
Так оно и есть -
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез -
На фонарь, на фонарь,
Если воровал -
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал -
Под расстрел, под расстрел!
Можно перевести патетикой "госинквизиции", а можно "криминальныи пафосом" горькой доли человека, вынужденно шедшего на преступление. В обоих случаях осмысление вызывает жалость и сочувствие не религиозного свойства, а чисто драматического, даже трагического: "Под расстрел, под расстрел"!
Можно перевести поддтекст так: нельзя действовать вразрез с официальной идеологией государства, можно угодить в тюрьму или под расстрел.
У Высоцкого меньше патетики и больше грусти и сочувствия. Но в средние века это и называлось религиозностью!