Бои у ворот

Во время ведения военных действий бывают ситуации когда отступать уже некуда. Любое отступление грозило неминуемым тяжелым поражением. Именно в такую ситуацию попали противоборствующие стороны зимой 1941 г. Одни выбиваясь из последних сил должны были наступать, вторые из последних сил оборонятся. Это были бои у ворот Москвы.

В конце ноября 1941 года разыгрались тяжкие драматичные события,связанные с защитой Москвы от наступавших немецких войск.

 

Положение 16-й армии

В конце ноября части 3-й и 4-й танковых армий ГА "Центр" взломав оборону в полосе 16-й армии, сумели продвинутся на десятки киллометров вперед. Кажды раз они сталкивались с массовым героизмом советских воинов, неся тяжелые потери.

11 танковая дивизия входившая в состав 46 армейского корпуса 4 ТГр продвинулась все дальше вплоть до станции Крюково.

 

Части 11 танковой дивизии во время наступления в полосе 16-й армии РККА

 

Другим острием 27-28 ноября 1941 года 1-я и 2-я танковые, 23-я пехотная немецкие  дивизии продвигались по Рогачёвскому шоссе в сторону Лобни, где находилась Красная Поляна.

Константин Рокоссовский пишет о тех днях:

" Вспоминая те дни, я мысленно представляю себе нашу 16-ю армию. Обессиленная многочисленными потерями, она цеплялась за каждую пядь родной земли, давая врагу жестокий отпор, ослабляя его силы.

Отойдя на шаг, она вновь была готова отвечать ударом на удар, и это ей удавалось. Остановить врага полностью она еще не могла, но и противник не мог прорвать сплошной фронт обороны армии.

Обе воюющие стороны находились в наивысшем напряжении сил. Сведения, которыми мы располагали, говорили, что все резервы, имевшиеся у фон Бока, использованы и втянуты в бой под Москвой. Войскам Западного фронта, в том числе и нашей армии, нужно было во что бы то ни стало продержаться.

Мы понимали: остается нам продержаться совсем недолго, и в этом святая наша обязанность."

 

Константин Рокоссовский (в центре) писал, что войскам стоило продержатся еще немного, ведь силы вермахта слабели с каждым днем

 

Интенсивное наступление ускорилось утром 27 ноября, когда  2-я танковая дивизия перешла в наступление с фронта Есипово — Хметьево в восточном направлении, двумя боевыми группами.

 Боевая группа «один», оттеснив подразделений 7-й гвардейской стрелковой дивизии к югу, продвинулась далеко на восток и к часу дня, проследовав через Хоругвино, оказалась в районе Стародальная — Холмы. Затем она резко свернула на юг и, не встречая сопротивления, устремилась через Веревское к р. Клязьма.

В 15.50 авангард врага переправился через Клязьму возле Детской колонии (между Владычино и Клушино) и в 16.50 образовал плацдарм на южном берегу. За день было пройдено более 20 км.

Немецкие солдаты на привале во время битвы за на Москву.

Это была явно не та война, которую они ждали

Советские артиллеристы c 45-мм противотанковой пушкой.

 

Немецкие танки появились и перед находящимся неподалеку селом Льялово, где располагался штаб 16-й армии. К. К. Рокоссовский вспоминает, как на северо-восточной окраине населенного пункта развернулся бой, в котором пришлось принять участие и некоторым штабным командирам.

Благодаря наличию дивизиона 85-миллиметровых противотанковых орудий атаку удалось отбить, но штабу пришлось перебираться в Крюково.

Владычино находилось в 45 км от Москвы, а Клушино 35 км. Немцы оказались на расстоянии 30-33 км от Москвы.

Командующий ГА "Центр" Федор Фон Бок запишет 27 ноября:

"На крайней оконечности восточного крыла 2-я танковая дивизия, развивая наступление, достигла Клушина в 30 километрах от Москвы."

 

Командующий ГА "Центр" Федор Фон Бок 27 ноября отметит, что части 2 танковой дивизии оказались в 30 км от Москвы

 

Уже с рубежа Клязьмы орудия крупного калибра могли обстреливать Москву, не говоря уж о том, что во фронте образовалась брешь.

И поэтому советское командование стало немедленно подтягивать силы против немецкого танкового клина, используя войска, которые обладали наибольшей подвижностью и ударной силой.

Резервные части идут на фронт

Причем войска не только стягивались на линию соприкосновения, но сначала непосредственно в Москву. Об этом говорит такой документ:

"НАЧАЛЬНИКУ ПОЛИТОТДЕЛА 20-й АРМИИ,

КОМАНДУЮЩЕМУ 61-й АРМИЕЙ О ПЕРЕДИСЛОКАЦИИ

20-й АРМИИ В МОСКВУ

Копия: командуюдцему 20-й армией 28 ноября 1941 г.

В соответствии с решением Ставки 20-я армия передислоцируется в Москву.

1. Невыгрузившиеся бригады переотправляются в Москву в пути,

2. Выгрузившимся 17-й, 18-й и 84-й бригадам, 23-му и 24-му лыжбатам, по мере сосредоточения 61-й армии, погрузиться в подвижной состав этой армии и отправиться в Москву.

Вам надлежит:

а) 17-ю и 18-ю бригады, 23-й и 24-й лыжбаты погрузить в районе ст. Раненбург, ст. Богоявленск на порожняк 356 и 391 сд, выгружающихся в этих пунктах. Начало погрузки — 20.00 29.11. Станция выгрузки — Москва;

б) по окончании отправки 17-й и 18-й бригад, 23-го и 24-го лыжбатов, вам вместе с прибывшим на укомплектование управления 20-й армии начсоставом прибыть по жел. дороге или на автомашине в Москву, к месту дислокации, оставив двух командиров для обеспечения отправки 84-й бригады;

в) 84-ю бригаду отправить после окончания выгрузки 346 сд 61-й армии в Ряжске. Ст. погрузки — Ряжск, станция выгрузки — Москва, начало погрузки — после окончания перевозок 346 сд. До момента отправления 84-ю бригаду в оперативном отношении подчинить командующему 61-й армией;

г) перед убытием в Москву сдать участок Скопин — Лев Толстой командующему 61-й армией.

Получение подтвердить. Исполнение донести.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандования 

Заместитель начальника Генерального штаба

ВАСИЛЕВСКИЙ"

 

А. Василевский 28 ноября передал приказ частям еще не до конца сформированной 20-й армии передислоцироваться в Москву

Это означало что вероятность начала боев в столице достигла наивысшей точки

 

Напомню, что 20-я армия была вновь сформирована 30 ноября 1941 года на базе оперативной группы полковника А. И. Лизюкова на основании директивы Ставки ВГК от 29 ноября 1941 года. В неё вошли 331-я и 352-я стрелковые дивизии, 28-я, 35-я и 64-я стрелковые бригады, 134-й и 135-й отдельные танковые батальоны, артиллерийские и другие части.

 

Командующим 20-й армией был назначен Андрей Власов

 

Начальником штаба 20-й армии стал Леонид Сандалов

 

Сам Сандалов вспоминает:

" Поздно вечером 28 ноября 1941 года по занесенной снегом дороге я с трудом добрался до Москвы и направился к Генеральному штабу. В городе стояла сплошная темень. Темные силуэты домов возникали из мрака и тут же исчезали.

Не было слышно на улицах и обычного городского шума. Лишь проходившие автомобили с едва заметным светом синих фар нарушали тишину встречными гудками.

Меня сразу провели к начальнику штаба Маршалу Советского Союза Б. М. Шапошникову. С большим волнением входил я к нему в кабинет, строя всевозможные догадки о причинах моего срочного вызова.

— Последняя встреча у нас с вами была в июле, за Днепром, куда отошла тогда от Бреста 4-я армия, в которой вы были начальником штаба, — так начал разговор со мной Борис Михайлович, внимательно глядя на меня своими умными, проницательными глазами. — Потом вы исполняли должность начальника штаба Брянского фронта, с расформированием которого остались теперь не у дел. Заслуг у командования фронтом, в том числе и у вас, немного.

 Поэтому мы решили возвратить вас на ту же должность, в какой вы начинали войну. Назначаем начальником штаба армии, которую развертываем завтра под Москвой.

Увидев по выражению моего лица, что я доволен назначением, он тут же подвел меня к одной из карт, лежавших на столе, и ознакомил с обстановкой на Западном фронте.

— Немецко-фашистское командование стремится любой ценой захватить Москву. Сегодня противнику удалось овладеть Яхромой и мостом через канал Москва — Волга.

Уже несколько дней идут ожесточенные бои у Крюкова, в районе Истры и под Наро-Фоминском. Самое опасное положение, как вы видите, создалось на правом крыле Западного фронта.

Чтобы отразить нависшую угрозу Москве с северо-запада, Ставка вводит завтра две новые армии. В районе Яхромы — 1-ю ударную армию. А южнее ее — за рубежом Белый Раст — Крюково — 20-ю армию.

Так вот, начальником штаба 20-й армии вы и назначаетесь. В ее состав включаются две кадровые стрелковые дивизии, разгружающиеся в районе Москвы морская стрелковая бригада и две стрелковые бригады из Московской зоны обороны.

Западный фронт, в состав которого армия войдет, придаст вам две танковые бригады, артполк, два гвардейских минометных дивизиона и бронепоезд. Армия еще не полностью сосредоточилась, но время не ждет.

В обстановке под Москвой наступает кризис. День ото дня мы становимся сильнее противника и готовимся перейти в контрнаступление. Ваша армия предназначается для наступления на Солнечногорск."

 

Борис Шапошников констатировал факт ослабления вермахта и скорого контрнаступления РККА

 

Штаб 20-й армии к ноябрю 1941 разместился в Химках, в нескольких квартирах большого многоэтажного дома  на Ленинградском шоссе. Войска 20-й армии заняли оборону на рубеже: река Клязьма – Рогачевское шоссе (Черкизово – Хлебниково – Черное).

Пока шло формирование 20-й армии, немцы продолжали свой натиск.

 28 ноября с севера против 2-й танковой дивизии выступила советская 24-я танковая бригада, имевшая на тот момент около 37 боеготовых танков, а с юга стали подтягиваться подразделения 145-й. Но она запаздывала и к вечеру согласно сводке штаба 16-й армии, готовившей контрудар с юга, располагалась так:

«282 сп (Озерецкое — Пекино); мсб 145 тбр лес зап. района Новоселки — (иск.) Новокириловка; тб — в засадах в районе Пекино и вдоль дороги Черная Грязь — Елино; 2 отд. кп — сев. опушка леса 1 км южн. района Льялово; 39 пап — на сп в районе Уское; 509 ап ПТО — на сп в районе Пекино...» .

В течение дня немцы смогли силами 2-й танковой дивизии отразить удар 24-й танковой бригады и смогли захватить плацдарм у Льялово, а также занять Клушино и Владычино

29 ноября по немецкому фронту на Клязьме нанесла удар группа Ф. Т. Ремезова. 2-й танковой дивизии врага опять пришлось отбивать атаки, что задержало ее продвижение на восток. На этом направлении немцам удалось занять только Мышецкое .

Итоги нашего контрудара подведены в журнале боевых действий Западного фронта:

«282 сп, особый кавполк и 145 ТБр с 9.00 29.11 ведут бой на рубеже Владыкино, Клушино, Льялово. Из Льялово противник выбит остатками кавполка»

Скорее всего, в этих строках таится ответ на вопрос о том, какое событие послужило отправной точкой версии Казакова, которая анализируется в моем докладе.

Если сравнить состав группировки наших войск, приведенный двумя абзацами выше, и той, что описана у Казакова в начале доклада, становиться понятно, что речь идет об одних и тех же войсках.

И в ту и в другую группировку входят ключевые фигуры: 282-й стрелковый полк и 145-я танковая бригада Ф. Т. Ремезова.

Только со временем недолгое пребывание наших подразделений в Льялово стало вспоминаться почему-то как захват Красной Поляны. Может быть, все же в 16-й армии имели место какие-то события, связанные с этим поселком?

Для ответа на этот вопрос надо продолжить рассмотрение хода военных действий. Вечером 29 ноября боевой группе 2-й танковой дивизии «один» (командир полковник Родт) была поставлена задача: по мере смены ее частями 106-й пехотной дивизии на позициях в районе Клушино, Владычино двигаться на восток и овладеть деревней Пучки.

Дальнейшее наступление в район д. Капустино, к мостам через канал предполагалось, но только по особому приказу, который пока отдан не был. С утра 30 ноября продвижение врага задерживалось из-за медленной смены частей.

Поэтому только в 14.10 передовой батальон танковой группы смог выступить от Мышецкого на восток. В 16.15 их авангард уже вел бой на западной окраине Красной Поляны.

В 17.05 немцы, достигнув полевых позиций на северо- западной и северо-восточной окраинах д. Пучки, отметили снижение сопротивления и отход советских войск к югу. В 17.15 Красная Поляна и Пучки были захвачены

Эти пункты защищали части 2-й Московской стрелковой дивизии.

Поэтому нагоняй от И. В. Сталина за сдачу районного центра получил в первую очередь командующий войсками Московской зоны обороны П. А. Артемьев , которому и подчинялось указанное соединение. Упреки из Генштаба пришлось выслушать и начальнику штаба 20-й армии Л. М. Сандалову, хотя части его еще формировавшейся армии находились восточнее.

30 ноября 40-й немецкий армейский корпус подошел к городу Дедовску, находившийся в 37 км от столицы.

Георгий Жуков вспоминает об этом так:

"Состояние фронта было действительно чрезвычайно сложным. В результате иногда происходили события, которые можно было объяснить только величайшей напряженностью момента. Вот один пример.

К Верховному Главнокомандующему каким-то образом поступили сведения, что наши войска северо-западнее Нахабина оставили город Дедовск. Это было уж совсем близко от Москвы.

И. В. Сталин, естественно, был сильно обеспокоен таким сообщением: ведь еще 28 и 29 ноября 9-я гвардейская стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор А. П. Белобородов, не без успеха отражала неоднократные яростные атаки противника в районе Истры. Но прошли какие-то сутки, и, оказывается, Дедовск в руках у гитлеровцев...

Верховный вызвал меня к телефону:

— Вам известно, что занят Дедовск?

— Нет, товарищ Сталин, неизвестно.

И. В. Сталин не замедлил раздраженно высказаться по этому поводу:

— Командующий должен знать, что у него делается на фронте. Немедленно выезжайте на место, лично организуйте контратаку и верните Дедовск.

Я попытался возразить:

— Покидать штаб фронта в такой напряженной обстановке вряд ли осмотрительно.

— Ничего, мы как-нибудь тут справимся, а за себя оставьте на это время Соколовского.

Положив трубку, я сразу же связался с К. К. Рокоссовским и потребовал объяснить, почему в штабе фронта ничего не известно об оставлении Дедовска.

И тут сразу же выяснилось, что город Дедовск противником не занят, а речь, видимо, идет о деревне Дедово. В районе Хованское—Дедово—Снигири и южнее 9-я гвардейская стрелковая дивизия ведет тяжелый бой, не допуская прорыва противника вдоль Волоколамского шоссе на Дедовск—Нахабино."

В самом деле сам Дедовск взят не был, а была взята деревня Дедово. А. П. Белобородов, командир 9-й гвардейской дивизии  защищавшей Дедовск  так вспоминает об этом:

"  Еще 30 ноября мы вынуждены были оставить три деревни: Дедово, Петровское и Селиваниху. Важное тактическое значение имела Селиваниха. Здесь был опорный пункт нашей обороны.

Мы понимали, что противник, овладев деревней, бросит свои танки к Волоколамскому шоссе, к поселку Ленино и далее на Дедовск, Нахабино. В ночь на 1 декабря 40-й полк Коновалова выбил фашистов из Селиванихи, но днем, в 16.30, опять был вынужден отойти, будучи атакован 15 танками и мотопехотой."

Сталин узнав, что Дедовск не захвачен все равно приказал Жукову ехать на передовую

 

Жуков поняв что произошла ошибка снова позвонил Сталину, далее пишет:

"Я решил позвонить Верховному и объяснить, что произошла ошибка. Но тут, как говорится, нашла коса на камень. И. В. Сталин окончательно рассердился.

Он потребовал немедленно выехать к К. К. Рокоссовскому и сделать так, чтобы этот самый злополучный населенный пункт непременно был отбит у противника. Да еще приказал взять с собой командующего 5-й армией Л. А. Говорова:

— Он артиллерист, пусть поможет Рокоссовскому организовать артиллерийский огонь в интересах 16-й армии.

Возражать в подобной ситуации не имело смысла. Когда я вызвал генерала Л. А. Говорова и поставил перед ним задачу, он вполне резонно попытался доказать, что не видит надобности в такой поездке: в 16-й армии есть свой командующий артиллерией генерал-майор Казаков, да и сам командующий Рокоссовский знает, что и как нужно делать, зачем же ему, Говорову, в такое горячее время бросать свою армию.

Чтобы не вести дальнейших прений по этому вопросу, пришлось разъяснить генералу, что таков приказ Верховного.

Мы заехали к К. К. Рокоссовскому и вместе с ним тут же отправились в дивизию А. П. Белобородова. Вряд ли командир дивизии обрадовался нашему появлению в расположении своих частей. У него в то время и так было забот по горло, а тут пришлось еще давать объяснения по поводу занятых противником нескольких  домов деревни Дедово, расположенных по другую сторону оврага.

Афанасий Павлантьевич, докладывая обстановку, довольно убедительно объяснил, что возвращать эти дома нецелесообразно, исходя из тактических соображений. К сожалению, я не мог сказать ему, что в данном случае мне приходится руководствоваться отнюдь не соображениями тактики.

Поэтому приказал А. П. Белобородову послать стрелковую роту с двумя танками и выбить взвод засевших в домах немцев, что и было сделано."

78-стрелковая была переименована в 9 гвардейскую

 

Сам Белобородов так вспоминает этот визит:

" Так сложилась боевая обстановка у нас в центре и на правом фланге к вечеру 1 декабря. Вернулся я с передовой в штаб дивизии уже за полночь. Только уснул - будят:

- Командующий фронтом!

Открыл глаза, а понять ничего не могу.

- Кто?

- Прибыл командующий фронтом! С ним и командарм.

Тут чья-то рука отодвинула плащ-палатку, которая занавешивала дверь, в комнату вошел генерал с пятью звездами на петлицах шинели - командующий войсками Западного фронта Г. К. Жуков. Следом вошел командарм К. К. Рокоссовский.

- Доложите обстановку! - приказал генерал армии Жуков. Собравшись с мыслями, начинаю докладывать, показывая на карте наши боевые порядки. Понимаю: времени у командующего фронтом в обрез. Говорю о главном, о борьбе за Селиваниху:

- Сегодня, в три ноль-ноль утра, сороковой стрелковый полк атакует этот пункт.

- Состав полка?

- Пятьсот пятьдесят штыков.

- Мало.

- Так точно! Но мы подтянули туда два артиллерийских полка. Резерва пехоты у меня нет.

- А где приданная вам свежая стрелковая бригада?

- Она во втором эшелоне дивизии. Прикрывает Дедовск и Нахабино.

- Опасаетесь за правый фланг?

- Да.

Верно опасаетесь. В обороне дивизии это направление для противника - самое перспективное.

Он внимательно выслушал доклад о наших мерах по укреплению правого фланга дивизии, подумал и сказал:

- Хорошо!

Но вернемся к сороковому полку. Задачу ему поставите более глубокую: удар через Селиваниху развить на Петровское, Хованское, Дедово.

- Есть, поставить более глубокую задачу! - ответил я, но лицо мое, видимо, отразило внутреннюю тревогу: как выполнить приказ столь малыми силами?

Георгий Константинович усмехнулся:

- Не ревизором же я к вам приехал. В ваше подчинение переданы семнадцатая и сто сорок шестая танковые бригады, батальон сорок девятой стрелковой бригады. Хватит для Селиванихи?

- Вполне.

- И для Дедово! - подчеркнул он. - О взятии этой деревушки лично доложить в штаб фронта.

Тогда меня удивило внимание командующего к этой рядовой, не имевшей, казалось бы, военного значения деревушке. Только много позже, из мемуаров Георгия Константиновича, я узнал, чем это было вызвано. Когда мы сдали деревню Дедово, кто-то по ошибке доложил Верховному Главнокомандующему, что сдан город Дедовск. И. В. Сталин приказал немедленно отбить у противника этот важный опорный пункт на пути к Москве.

Путаница скоро прояснилась, но Верховный Главнокомандующий приказал теперь взять Дедово. Этот эпизод подробно описан Г. К. Жуковым, я же вернусь к своему ночному докладу."

Примерно в теже дни происходили бои возле Крюково в 35 км от Москвы, где оборонялись в т.ч. части панфиловской 8 гвардейской стрелковой дивизии.

Части 7 гвардейской дивизии, на обороне недалеко Крюково

 

354 стрелковая дивизия полковника Алексеева обороняла исключительно Ленинградское шоссе, северную окраину Крюково, т.е. по северной окраине нынешнего 1-го, 12 и 9-го микрорайонов города Зеленограда.

 Ее 1201 стрелковый полк оборонял фронт от Ленинградского шоссе и до дороги, пересекающей линию Льялово-Крюково, идущую к деревне Матушкино, где ныне располагаются предприятия электронной промышленности «Микрон» и автокомбинат Зеленограда.

1203 стрелковый полк — левее 1201 стрелкового полка и до северной окраины Крюково, точнее до реки, находящейся между 11, 12 и 10 микрорайонами города Зеленограда.

1199 стрелковый полк — во втором эшелоне располагался в лесу южнее Бол. Ржавки, где ныне находится 842 школа, детский сад и лесопарк 1-го микрорайона города. Штаб дивизии располагался в Савелках.
Левее 354 стрелковой дивизии оборонялась 8 гвардейская панфиловская стрелковая дивизия под командованием генерал-майора В.А.Ревякина (бывшего коменданта города Москвы).

Части 8-гвардейской дивизии Панфилова на обороне Крюково

 

Его l077 гвардейский стрелковый полк оборонялся севернее Крюково там, где теперь выстроились высотные 22-х этажные корпуса, от речки и ныне существующего озера до перекрестка дорог, идущих из Льялово в Крюково (Панфиловский проспект) и дороги, идущей от 10-го к 9-му микрорайону.

1075 и 1073 гвардейские стрелковые полки во взаимодействии с частями 44 кавалерийской дивизии полковника Л.Ф.Куклина и 1 гвардейской танковой бригадой генерал-майора М.Г.Катукова вели непрерывные бои в поселке и на станции Крюково, которые по нескольку раз переходили из рук в руки.

Генерал-майор В.М.Малкнн, в книге «Грудью заслонившие Москву» на странице 94 пишет: «Комиссар 1073 сп П.Логвиненко нравился всем своей неуемной энергией, инициативой…»

Баурджан Мамыш-Улы в книге «За нами Москва» на странице 422 так отзывается о П.В.Логвиненко:

«Крюково было последним рубежом на подступах к столице. Наш полк находился в центре с задачей не пустить фашистов в Крюково» и далее: «Дрались за каждый дом: 18 часов непрерывного боя в лютую стужу!

Надо признать, что, в связи с моим ранением, основная тяжесть практического командования полком легла на плечи нашего комиссара Петра Васильевича Логвиненко. Этот героический смелый человек умел в нужный момент не жалеть себя. Он буквально метался по переднему краю и в горниле боев уцелел чудом.»

Константин Рокоссовский писал:

" Противник оттеснил эти войска на рубеж Клушино, Матушкино, Крюково, Баранцево. Все, что возможно, мы ввели в бой и на этом участке. Однако оставлять КП армии в Крюково уже было нельзя. Снаряды и мины рвались на улицах. На северной окраине наши отбивались от немецких танков. Самолеты врага бомбили оборонявшихся.

В этом бою приняла участие и наша авиация. Впервые с начала войны мне пришлось увидеть такое сравнительно большое число наших самолетов. Действовали они весьма активно.

Правда, численное превосходство в воздухе над полем боя оставалось на стороне врага. Да пожалуй, и по своему качеству немецкие самолеты пока еще были более совершенны. И все же появление в небе наших истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков воодушевляло войска.

Из Крюково мы со штабом перебрались на новый командный пункт, к этому времени уже подготовленный. Ожесточенные непрерывные бои продолжались на всем фронте и нашей, и соседних, справа и слева, 30-й и 5-й армий.

Тяжело было всюду. Левофланговые части 30-й армии противник отбросил на восточный берег канала Москва — Волга, ему удалось даже небольшими силами форсировать канал южнее Дмитрова. Значительно были потеснены правофланговые части 5-й армии."

Борис Шапошников пишет:

"Войска 16-й армии 1, 2 и 3 декабря вели ожесточенные бои с основной группировкой противника, наступавшей на солнечногорском направлении вдоль Ленинградского шоссе и на истринском направлении вдоль Волоколамского шоссе.

Ударные группы немцев концентрировались в районах:

а) Красная Поляна, Клушино (106-я пехотная и 2-я танковая дивизии), откуда наносился удар на северную окраину Москвы;

б) Льялово, Алабушево, Крюково, Бакеево – 5-я, 11-я танковые и 35-я пехотная дивизии, наступавшие вдоль Ленинградского шоссе;

в) восточнее Истры – пехотная дивизия СС и 10-я танковая дивизия, действовавшие на Козино и далее на юго-восток;

г) юго-западнее Дедовска – 252-я и 87-я пехотные дивизии – вдоль Истринского шоссе на Красногорск.

В этот период бои на фронте 16-й армии носили исключительно напряженный характер. Некоторые пункты переходили из рук в руки.

В течение 2 и 3 декабря противнику путем крайнего напряжения сил и средств удалось овладеть Крюковом, где бои шли на улицах.

Но на остальных участках фронта все попытки противника прорвать расположение наших частей окончились неудачей, при этом он понес крупные потери."

Таковым было положение дел в полосе 16-й армии. На теперь ее участок все более переходил в полосу 20-й армии.

 

Выступление

30 ноября 20-я армия РККА, еще совсем сырая и неготовая, вынуждена была сразу же вступить в ожесточенное сражение. Красная Поляна место во многом особенное. Еще в 1835 году это  место, было пустошью, окружённой лесом. Рядом протекала река Альба, впадавшая в Клязьму.

Земля здесь принадлежала Нарышкиным, потомкам Петра I, пока её не арендовал купец Крестовников, для расширения собственного дела. В 1848 году он организовал здесь шерсте-отделочное производство, затем бумагопрядильную фабрику.

На прилегающей земле были построены бараки для рабочих, рядом основан женский монастырь, возникло село Поляны. Ныне оно известно как Красная Поляна

Переименование произошло после Октябрьской революции в 1919 году, значительно разросшееся село Поляны, было переименовано в посёлок Красная Поляна, появилась электростанция, хлопкопрядильная фабрика.

В 1939 году, в результате административного передела, крупный по тем временам посёлок Красная Поляна стал центром отдельного Красно-Полянского района, одного из крупнейших в Подмосковье.

Оперативная карта вермахта на 1 декабря, на ней нет 20-й армии

Немцы еще не знали, что против них воюет новая армия

 

Андрей Власов писал:

"Одним из наиболее угрожаемых участков на подступах Москвы явился солнечногорский, откуда германо-фашистские войска, накапливая силы, намечали совершить бросок к нашей столице. 

На этом участке фронта противник захватил населенный пункт Красная Поляна. В дальнейшем ему удалось захватить также населенные пункты Горки, Катюшки и станцию Луговая."

Около 18.00 позиции батальона 64-й стрелковой бригады этой армии в районе железнодорожного переезда у ст. Лобня были атакованы разведывательной группой противника.

Силы немцев оценили в усиленную роту. 3-я стрелковая рота нашего батальона контратаковала врага, и к 24.00 отбросив его на исходный рубеж (Горки, Нестериха) тоже отошла на свои прежние позиции.

В ходе боя она понесла потери убитыми и ранеными, вышел из строя 82- х мм миномет .

Так 64-я стрелковая бригада стала первым соединением 20-й армии, вступившим в бой. Теми несколькими часами, которые потребовались, чтобы отразить наскок небольших сил немцев, и ограничился весь оборонительный период боевых действий армии. Начиная со следующего дня, 1 декабря, 20-я армия вела наступление, пыталась вернуть Красную Поляну.

Но удалось это сделать только через неделю жестоких боев, сопровождавшихся тяжелыми потерями.

В их ходе большей частью борьба велась за опорные пункты немцев, под которые были оборудованы деревни, окружавшие Красную Поляну. К ней самой удалось приблизиться только в последние сутки перед освобождением. Это показывает, в частности, насколько вероятен был успех той операция, которую описывают в мемуарах Казаков и его бывший командующий.

Если следовать их версии (и не обращать внимание на даты), то именно 1 декабря должна была вестись контратака силами 145-й танковой бригады, направленная на Красную Поляну. И журнал боевых действий Западного фронта сообщает:

 «282 сп с 145 ТБр, при поддержке артиллерии, перешли в контратаку в направлении Красная Поляна. Бой продолжается» .

Но, «в направлении Красной Поляны», не означает ведение боя «за Красную Поляну». В действительности, согласно журналу боевых действий 16-й армии,

"группа генерал-майора Ремезова вела упорный бой с пр[отивни]ком до двух пп усиленных танками и бронемашинами [за] овладен[ие] Поярково. В 17.00 пр-к был атакован [в] Поярково полностью отбросив его за р. Клязьму. Трофеи: орудий ПТО — 1, велосипедов — 10, автомашин — 1, минометов — 1. Уничтожено до роты пехоты» 26 . Немцы (106-я пехотная дивизия) подтверждают27 сдачу Поярково в 17.45."

Таким образом, результат боя заключался в ликвидации немецкого плацдарма южнее Клязьмы, и до Красной Поляны оставалось еще 5-6 км. Собственно, как показывают документы нашей 145-й танковой бригады, целью операции и было устранение последствий немецкой вылазки на южный берег Клязьмы.

Участок Клязьмы в районе Красной Поляны, уже отсюда дальнобойная артиллерия немцев могла доставать до окраин  г. Москвы

 

Успешный исход боя за Поярково, как и события под Льялово, мог послужить одним из мотивов, которые навеяли послевоенные воспоминания командиров 16-й армии. Тем более, что при этом были захвачены какие-то пушки. Трофеи, конечно, выглядят весьма скромно. Противотанковое орудие явно не годилось для обстрела Москвы. Но ведь в тот день никто и не собирался захватывать дальнобойную артиллерию.

 Пока в Москве еще ничего не знали о появлении больших пушек в только что занятом врагом райцентре. Ведь телефонного звонка в Моссовет еще не было.

Только на второй день после начала оккупации, т. е. 1 декабря, в доме преподавательницы немецкого языка Евгении Владимировны Гороховой появился немецкий офицер, который предложил ей покинуть жилье, поскольку рядом будет устроена артиллерийская позиция

В доме, находившемся на окраине Красной Поляны недалеко от леса, кроме Е. В. Гороховой и ее малолетнего сына жило еще несколько семей, уже потерявших кров.

Вот что вспоминает Е. В. Горохова

«Я тут же ответила, что этим людям некуда идти, их дома разрушены. Мой немецкий, видимо, произвел впечатление на офицера, он махнул рукой; дескать, черт с вами, я предупредил…

Немцы сразу стали копать у самой опушки. Нас туда не пускали, да и мы старались не высовываться. Солдаты часто заходили в дом погреться, одеты они были явно не по нашим морозам… Из разговоров солдат мы поняли, что они оборудуют позиции для обстрела Москвы, самих пушек ожидают со дня на день.

Собственно, солдаты этого и не скрывали, не раз от них слышали: «Москва — капут, Кремль — бух-бух»...

Подвернулся случай: в один из вечеров попросилась переночевать незнакомая женщина. Разговорились, незнакомка сказала, что ей непременно надо добраться до Москвы. Мы как-то прониклись к ней доверием и … сочинили 11 записку, адресованную сестре моего мужа — Ольге Семеновне Бурылиной.

Ее муж был военным, и мы были уверены, что она передаст записку куда следует. Мы написали, где именно немцы сооружали позиции, я попросила еще Оленьку побеспокоиться о моем сыне, если что случится. Дали адрес, вложили записку в валенок и рано утром, было еще темно, я проводила женщину.

Как ни странно, сплошной линии фронта не было. Представляете: не встретили ни немецких, ни наших патрулей. Проводила женщину далеко, она потом пошла одна, а я возвратилась домой»  .

 Судя по рассказу Е. В. Гороховой, незнакомка появилась в их доме не ранее вечера 1 декабря, а скорее всего 2-го. Отсюда нетрудно заключить, что в Москву она могла попасть не ранее вечера 2 или 3 декабря.

И действительно, на третьи сутки наступательной операции 20-й армии, 3 декабря в Моссовете раздался телефонный звонок, и женщина, которая так и не представилась, сообщила, что в Красной Поляне устанавливаются дальнобойные орудия для обстрела Москвы.

30 ноября и 1 декабря немцы подошли вплотную к Москве и начали готовить обстрел города

 

По другим версиям звонок был сделан напрямую в Генштаб, но адресат не так важен для дальнейшего обсуждения, как дата звонка. В датировке мы опираемся на относительно недавнюю публикацию . Позже было установлено, что звонила О. Бурылина, которая получила записку Е. В. Гороховой.

А имя женщины, ее доставившей, осталось неизвестным. По версии командиров 16-й армии этот звонок дает толчок операции по нейтрализации возникшей угрозы.

Но забота по ликвидации немецких пушек в Красной Поляне легла уже не на подчиненных К. К. Рокоссовского.

Дело в том, что 3 декабря 20-я армия была включена в состав Западный фронта, который установил новые разграничительные линии, и 16-я армия перестала даже формально нести ответственность за участок фронта на краснополянском направлении . Разбираться с Красной Поляной следовало теперь подчиненным генерала А. А. Власова.

Что касается частей 16-й армии, то, как следует из  документов фронта и армии, группа Ремезова в этот и следующий день никуда не наступала и занимала оборону на Клязьме. Таким образом, телефонный звонок не имел тех последствий, которые описаны у Казакова. Атаки частей 16-й армии на позиции немецкой артиллерии не состоялось.

Зато приказы 20-й армии в эти дни указывают в качестве цели наступления Солнечногорск и Красную Поляну. Но конкретно о том, что там надо уничтожить дальнобойные орудия, в них никаких указаний нет. А какие, собственно, орудия могли оказаться в передовых немецких частях?

Вот запись в дневнике Гальдера от 30 ноября:

«Для артобстрела Москвы будут переброшены: 10 батарей 150-мм пушек (дальность стрельбы 11 300 м), 2 батареи 150-мм пушек (15 300 м), 1 батарея 194-мм пушек (20 800 м). Эти батареи будут направлены в группу армий «Центр» 6.12.» .

 

Франц Гальдер записал, что 6 декабря будет доставлена артиллерия для обстрела Москвы

 

Речь идет о дополнительной артиллерии, которая, судя по дате в приведенном отрывке, к Москве просто не поспела. Но и без нее в состав каждой из немецких дивизий, в т.ч. и 2-й танковой, входил артиллерийский полк.

На его вооружении стояли легкие и тяжелые полевые гаубицы калибром 100 и 150 мм, а в составе артиллерии приданной корпусам имелись мортиры калибра 210 мм. Таким образом, «большие» орудия у врага всегда были под рукой и использовались почти в каждом бою. Оборудуя позиции у дома Гороховой, немецкие артиллеристы выполняли обычную рутинную работу.

Красная Поляна

 

Поэтому в качестве реального противовеса со стороны РККА оставались авиация и собственная артиллерия. По воспоминаниям жительницы Красной Поляны,

«с 3 декабря начали стрелять «катюши» (это мы узнали позднее). Огненная лавина летела за улицу Березовая к лесу, туда, где немцы делали позиции для дальнобойной пушки» .

Немцы действительно оборудовали огневые позиции в Красной Поляне, но это была пока либо дивизионная, либо корпусная артиллерия.  Части 20-й армии всеми стремились выбить немцев из этого участка.

Борис Шапошников пишет:

" В связи с создавшейся оперативной обстановкой командующий фронтом приказал 20-й армии с утра 2 декабря овладеть районом Красная Поляна, Владычино, Холмы.

Утром 2 декабря части 20-й армии (331-я стрелковая дивизия, 134-й танковый батальон, 7-й отдельный гвардейский минометный дивизион, 28-я стрелковая бригада, 135-й танковый батальон, 15-й отдельный гвардейский минометный дивизион) перешли в наступление с задачей окружить и уничтожить противника в указанном районе.

331-я стрелковая дивизия с приданными частями наступала в направлении Красная Поляна, Озерецкое и к исходу 3 декабря подошла на 1–2 км к Красной Поляне, где находилось до батальона пехоты противника (106-я пехотная дивизия) с танками. Дивизия была усилена 203-мм дивизионом АРГК для стрельбы по укрепившимся фашистам.

Противник оказывал наступавшим частям упорное сопротивление минометным и артиллерийским огнем, применял противотанковые и противопехотные заграждения. На остальном фронте 20-й армии изменений не произошло."

 2 декабря части 20-й армии начали операцию по освобождению района Красная Поляна, Владычино, Холмы. Один полк 331-й дивизии со 134-м танковым батальоном от Хлебникова и Павельцева наступал на Красную Поляну, где закрепился батальон немецкой 106-й пехотной дивизии с танками, второй полк выходил к Лобне.

3 декабря оба полка 331-й дивизии вели бой на рубеже Горки – Катюшки и 4 декабря овладели этими деревнями.

В такой обстановке попытка 2-й танковой дивизии наступать из Красной Поляны через Горки на Киово выглядит не слишком уместно.

Не исключено, что вторую атаку на Киово предприняла 1-я танковая дивизия из района Белого Раста.
Со стороны Мелькисарово в направлении Поярково – Клушино наступала 28-я стрелковая бригада со 135-м танковым батальоном.

2 декабря к 16:00 она вышла к Шемякино, а 3 декабря на рубеж Носово – Шемякино, где была остановлена сильным артиллерийским и минометным огнем противника. 4 декабря ей удалось продвинуться до линии Катюшки – Перепечино.

Левее группа Ремизова 16-й армии оставалась на прежнем рубеже по южному берегу р. Клязьма на участке Дубровки – Поярково и далее до Клушино, где ее позиции смыкались с 7-й гвардейской дивизией.

Леонид Сандалов пишет:

"В грозной, критической обстановке на северо-западных подступах к столице командование Западного фронта умело организовало и сочетало отражение вражеских ударов и подготовку войск к контрнаступлению.

1-й ударной и 20-й армиям было приказано 2 декабря нанести контрудары и разбить наступающие войска противника. Для обеспечения стыка армий начальник артиллерии Западного фронта генерал-майор И. П. Камера создал из специально выделенной артиллерии противотанковый рубеж.

Правофланговые войска 20-й армии были усилены двумя танковыми бригадами. Командовать морской бригадой был назначен полковник И. М. Чистяков — опытный, волевой командир.

В ночь на 2 декабря командование 20-й армии, начальники родов войск и большая часть сотрудников штаба и политотдела выехали в войска для организации контрудара. Возле командного пункта генерала С. В. Короля в селе Лобня был развернут армейский наблюдательный пункт.

К сожалению, привлечь значительные силы для участия в контрударе, который нацеливался против 2-й танковой и 106-й пехотной дивизий врага, захвативших район Красной Поляны, не представилось возможным.

Утром 2 декабря в наступление на Красную Поляну перешел из Хлебникова единственный пока полк генерала Короля с танковым батальоном и из района Мелькисарова — 28-я стрелковая бригада полковника А. И. Гриценко, также с танковым батальоном. Вновь прибывший энергичный начальник артиллерии армии полковник П. С. Семенов искусно организовал поддержку наступающих войск огнем. Но частям противника наносила удары и фронтовая авиация.

Все наше внимание в тот день было приковано к Красной Поляне. Но во второй половине дня противник усилил свой нажим вдоль Ленинградского шоссе и оттеснил правофланговые войска 16-й армии.

На оборону Ленинградского шоссе 20-я армия поставила полк из дивизии Ю. М. Прокофьева. Намеченное перемещение штаба армии из Химок в район Хлебникова пришлось пока отменить."

Красная Армия все больше атаковала, а вермахт все больше оборонялся.