Распад Империи

Но вот грянул распад Советского Союза, прекратились перемешивания населения, стал очень дорогим транспорт, а ехать-то ведь далеко... То есть и сегодня в Сибири есть контингент людей, чьи дети учатся в Москве, а сами они каждый год отдыхают на Черном море и в Крыму. Но таких людей не очень много. Основная масса даже образованных и обеспеченных людей учится в местных вузах и практически не выезжает из Сибири годами и десятками лет.
Где-то там есть Красная площадь и Зимний дворец... Вроде бы предки имели к ним какое-то отношение... Но из сотен моих студентов единицы видели Красную площадь и никто не бывал постоянно, каждый год, в Эрмитаже или Петропавловской крепости. Никто.
Поколение, чьи 10—12 лет пришлись на 1990—1992 годы,— это первое поколение, прочно отделенное от остальной России и практически запертое в Сибири.
Где-то там далеко живут родственники... Но они живут совсем иначе, у них даже бытовые привычки совсем иные, а отношения практически не поддерживаются. Да и родственники уже более далекие, троюродные-четвероюродные, у европейцев это не такая и близкая родня. Связи ослабевают, теряются. «Хороший сосед важнее далекого брата»,— гласит грузинская поговорка.
Опыт Соединенных Штатов Америки свидетельствует: первые два поколения переселенцев ощущают себя еще эмигрантами. А вот третье поколение — оно уже считает себя «местными», «тутэйшими». Есть и опыт того, как становятся необратимыми процессы формирования новых народов: для этого должно вымереть или совершенно одряхлеть поколение, помнящее другую жизнь.
Попробуйте доказать русскому киевлянину, осколку булгаковского Киева, что Киев — не русская земля! Даже люди нашего поколения с трудом воспринимают независимость Украины. Мы жили на Украине, как в части общей державы. В наших домах пелись украинские песни, часть семейной истории протекала на Украине, а родные могилки есть не только на Серафимовском кладбище Петербурга, но и на Байковом в Киеве.
Но рано или поздно придет поколение, для которого все будет привычно, что Украина независима, что говорят там по-украински, что Киев — украинский город и столица Украины. В конце концов, и русский Харбин ушел, исчез с географической карты. Сейчас Харбин — это типичный китайский город.
Так же и здесь. То, что мы наблюдаем сегодня,— это еще не рождение нового народа. Это даже не рождение субэтноса. Мы — свидетели появления первого поколения «местных русских». «Поезд пошел в Россию»,— так говорили в Сибири и раньше, при советской власти. Так говорят и теперь, но с гораздо большим значением.
Поколение, родившееся в начале 1980-х, еще помнит о единстве России. Спустя два-три поколения, в середине XXI века, появятся на свет те, у кого родственные связи с остальной Россией разорваны, кто никогда не бывал в Москве, а если и бывал — то так же, как он бывал в Пекине, великом городе на правом берегу Енисея. Или в Берлине, большом городе на левом берегу Енисея.
Так формировались и украинцы: всегда был слой, который получал образование в России или в Польше, путешествовал, знал языки. Но низовая интеллигенция; а тем более народные массы, варились в собственном соку, по обоим берегам Днепра;
Судя по многим признакам, нынешнее правительство Российской Федерации, правительство В.В. Путина, осознает грозную опасность. Но что оно реально может сделать? Кардинально решить вопрос можно только одним способом — перемешивая население. Теоретически это можно делать беспрерывно долго, не давая массе принимать региональные формы и застывать в них в виде новых субэтносов, а потом — этносов. Но где взять необходимые на это миллиарды и миллиарды долларов?! А увещеваниями и пропагандой проблемы никак не решишь, потому что пока власть болтает, новые этносы знай себе формируются.
Вне Сибири, в Европейской России, происходит совершенно то же самое. Расстояния там поменьше, но ведь и народ победнее. Белорусские и украинские этносы уже не осмысливаются в Российской Федерации как части русского народа, но и другие районы исторической России вполне могут порождать новые субэтносы, а в перспективе — и новые этносы.
Сейчас не только Дальний Восток, Восточная Сибирь, Алтай, Западная Сибирь, но и многие территории Европейской России, похоже, вполне готовы к самостоятельному государственному строительству. При ослаблении пресловутого «центра», чисто экономическим ослаблением связей между частями империи и разрывом личных и общественных связей местные проблемы, местная экономика и даже местные диалекты становятся гораздо важнее для большинства людей, чем поддержание все более иллюзорной общероссийской общности.
На юге России, в Новороссии, тоже уже давно говорили: «Поезд пошел в Россию». Сегодня образ жизни, поведение жителя Кубани сильно отличается от образа жизни русского в Сибири. Изменяется и язык. Существование в русском языке «акающих» наречий и «окающих» наречий — не ново. Но раньше, в имперскую эпоху, эти полудиалекты не развивались. Они и влияли на литературный язык, но очень слабо; важнее было растворение местных простонародных говорков в русском литературном языке. Не то сегодня... Многие слова в Новороссии стали произноситься по-другому, с другим ударением или акцентом. Порой странно звучит речь «тутэйшего» — особенно для приехавшего из другой части страны.
Сибиряку дико наблюдать, как живут люда в станицах и городках? Частная застройка, но притом много асфальта, кирпичные дома в два этажа, огороды и скотина у всех, но городской образ жизни. Ни город, ни село. Вечерами они садятся в «чистых» садиках под виноградными беседками, пьют чай и сухое вино (не водку). Дико потому, что это какой-то особый образ жизни, не сельский и не городской, и потому, что в Сибири нет ничего подобного.
Не только донские, но и кубанские казаки в годы перестройки все активнее заявляли о себе как о нерусских народностях или в лучшем случае как об «особых этносах российского суперэтноса». Серьезные ученые смеются, когда в их присутствии рассказывают байки о тюркском племени кас-саки, давших, якобы, начало казакам на Дону. Но что поделать! Массовое народное сознание весьма мало формируют монографии и материалы конференций и конгрессов. А вот пришедшиеся «в жилу» исторические байки — очень даже формируют.
Большая часть тех, кто называет себя казаками сегодня, не имеет никакого отношения к историческим казакам, но ведь и это не очень важно.
Точно так же и русские Приднестровья часто заявляют о себе как об особом этносе, который должен иметь собственную государственность.
На Северо-Западе о санкт-петербургском субэтносе русского этноса говорят вполне серьезно. В Великом Новгороде восстановлены исторические названия улиц (и улица Гагарина, например, названа теперь Федоровский ручий, с ударением на первом слоге слова «ручий»), а самосознание исторической преемственности от Древнего Новгорода немало помогает в сплочении общества для решения общих проблем — там может возникнуть новый узел этногенеза. Не устрой еще Иван III погрома Древнему Новгороду, и уже сегодня Северо-Запад был бы населен особым этносом, отличающимся от москалей не меньше, чем украинцы и белорусы. Судя по всему, теперь этот процесс начинается опять (а может быть, в Санкт-Петербурге шел уже давно и только не был отслежен).
Если появляются «тутэйшие», а уж тем более субэтносы — появляется и требование политического отделения. Народ творит свое государство.
Перспектива разделения русского народа — это перспектива распада русских территорий Российской Федерации. Такая перспектива кажется россиянину дикостью, фантасмагорией, абсурдом...
Большинство русских при одних только попытках обсуждать это явление буквально обхватывает голову руками или затыкает уши: «Об этом нельзя даже говорить... Даже думать!» Это как раз тот самый случай, когда явление воспринимается настолько болезненно, что сама попытка рационально обсуждать его вызывает страдание и как следствие — желание немедленно сменить тему.
РАСПАД СОБСТВЕННО РОССИИ
Но независимо от желаний или эмоций людей, процесс последние годы идет полным ходом. История уже доказала: вполне возможны жизнеспособные русские государства и вне огромной традиционной империи. В 1918 году Войско Донское отделилось от рушившейся империи и совсем неплохо существовало как самостоятельное государство. Так же, совсем не испытывая особенных проблем, существовала три года Дальневосточная республика, а Русская Маньчжурия дожила до 1945 года. Характерно, что окончивших Политехнический институт в Харбине англосаксы считали очень квалифицированными людьми, и многие из них принимали участие в создании СВЧ-печей, ЭВМ и прочей электроники; а русские археологи из Маньчжурии сделали несколько интересных открытий. Уже эти факты свидетельствуют, насколько жизнеспособна была Русская Маньчжурия — осколок русской провинции, оказавшийся за пределами СССР.
Новые этносы требуют для себя новых государств — это естественно.

Но и государства порождают новые этносы. Русские в Великом княжестве Литовском стали белорусами. Русские на землях, отошедших под Польшу, стали украинцами. А главное — новые государства могут возникать и до того, как появятся новые народы.
К сожалению, в России очень мало известны работы санкт- петербургского ученого С.Б. Чебанова: увлекаясь самим процессом исследования, он практически не публикует своих результатов. Он предполагает ведение «московско-петербургских войн» за территорию между 2030 и 2040 годами. Американские футурологи предполагают, что между 2030 и 2040 годами может вспыхнуть война между Китаем и Москвой за Сибирь. Если правы и они, и Чебанов, это десятилетие окажется для России куда как жарким.
Если основная территория России окажется разорвана на два враждующих государства, между этими центрами начнется и формирование разных этносов. Тем более, очень вероятно, что и политический строй этих двух государств —Московской России, Московии, и Петербургской России, Петербургии,— окажется очень различным.

Это из книги Буровского. В ней много что сказано, но сказано достаточно однобоко. Я же – хочу показать процесс немного с другой точки зрения. 
С чего начинается распад? Чего хотят люди, которые отказываются жить в единой стране и хотят отгородить свою собственную. Ведь если так немного подумать, пораскинуть так сказать, мозгами – что меняется? Да ничего. Все на своих местах и всё на своих местах. И от того что ты линию новую на карте провел и флаг поменял – думаете, что-то лучше станет? Воры воровать перестанут, цены снизятся? Ну, вот, Украина думала, что будет лучше. Двадцать пять лет мается – толку? Совок воспроизводится поколение за поколением уже в независимой стране. 
Так чего же все-таки хотят те, кто разваливает страну? 
Чиновники хотят власти. Любая сецессия, как и любая революция – это десять тысяч новых должностей. Понятно, что их займут те бюрократы, что есть – потому что других взять неоткуда. И будут делать то же самое что и раньше – но теперь будут кум королю, сват министру. Наверх на них не пожалуешься, они теперь и есть верх. 
Бизнес – в принципе хочет передела собственности, новой приватизации – дербана, короче. Но в наших условиях любая сецессия и любое установление границ сопровождается демонстративным разрывом хозяйственных связей и вздуванием цен. В итоге – все становится неконкурентоспособным, разваливается и останавливается.
Творческие люди – хотят стать первыми петухами на навозной куче. Придумывать гимны, становиться духовными лидерами, получать звания народных артистов Суходрищенска. 
Простой народ? Тут сложнее. 
Я как то прочитал такие слова: я голосовал в 1991 году против сохранения СССР. Голосуя так я хотел чтобы чиновничья п…абратия уе…ась об стену. Сейчас СССР нет, но та же чиновничья п…абратия у власти, еще жирнее и еще наглее. 
Феерически просто. 
Я убежден, что и в 1991 году и скорее всего в 1917 – народ поддержал радикалов просто потому что потерял терпение. В какой-то момент показалось, что можно просто рубануть по всем узлам – и так все решится. Но уроки распада СССР говорят о другом. Распадом СССР не была решена ни одна проблема и появились новые. Оказалось, что для того чтобы построить демократическое общество – недостаточно разрушить тоталитарное или создать национальный анклав, где все будут свои. Тоталитаризма больше нет – но нет и демократии, как политического строя, где люди находящиеся у власти реально прислушиваются к обществу и выполняют предвыборные обещания, где об избирателях вспоминают не только перед выборами. Строительство такого общества – сложный процесс, и то, что раньше не было национального государства, а теперь есть – ему не помогает. Как оказалось – русский прекрасно кидает русского, украинец – украинца и так далее по списку. А с распростертыми объятьями нас никто и нигде не ждет.
Выделение «особых этносов» как мы видим по примеру Украины – практически всегда является циничным умыслом власть предержащих, направленных на то чтобы подменить строительство демократического общества строительством шовинистически настроенной нации. При этом – строительство такой нации обязательно предполагает конфликт с меньшинствами и с соседями, чтобы объяснять, почему все так плохо и почему надо голосовать именно за нас. 
Как недавно горько сказал один украинец – если чиновник надевает вышиванку, значит – пошел воровать. 
Московско-петербургские войны за территорию, если они не приведи Господь начнутся – не будут народными. Это будут схватки мафий и кланов за кормовую базу. Никогда, по крайней мере, на постсоветском пространстве – такие войны не приводили к модернизации. Они всегда приводили к деградации. Подобные войны всегда имеют трагическую и антинародную сущность. 
Новые этносы требуют для себя новых государств — это естественно. Но и государства порождают новые этносы. Русские в Великом княжестве Литовском стали белорусами. Русские на землях, отошедших под Польшу, стали украинцами. А главное — новые государства могут возникать и до того, как появятся новые народы.
Ну, да. О чем у нас и говорят, обсуждая искусственность этих народов. Но давайте продолжим мысль дальше и зададим вопрос – то что русские стали белорусами и украинцами, это решило хоть одну из существовавших у них проблем? Они стали от этого жить лучше? 
Нет. 
Фактически Буровский описывает не творчество народов, а творчество паразитирующих элит, которые отгородили для себя кусок территории, назвали ее скажем Украиной, а жителей украинцами, после чего начали тут грабить. Границы на постсоветском пространстве мало отличаются от границ, делящих крупные города на территории рэкетирских банд – однако никому не приходит в голову требовать к границам территорий банд уважения. А тут требуют. 
И какое государство может получиться, если оно строится не народом, а паразитирующей элитой? Такое как Украина. 
Процесс, который описывает Буровский – он не просто неисторичен – он антиисторичен, он идет против естественного хода истории. Современный мир все более полиэтничен – Буровский предлагает изобретать новые этносы и строить границы. Современный мир борется за уничтожение границ – Буровский предлагает их поставить, а на границе обязательно таможенный пост и таможенник, который через год выстроит себе коттедж. При этом – Буровский почему то ни слова не говорит о перспективе распада Украины, хотя она больше разорвана внутренними противоречиями, чем Россия. 
Почему то Буровский не упоминает свершившийся проект разделения по национальным границам великого народа и его трагические последствия. И этот проект – арабский.
Ближний Восток почти весь заселяет один большой народ, разделенный границами – арабский народ. Запад – по окончании 1МВ обещал единое арабское государство, но подло обманул, превратив вместо этого в колонии. После 2МВ – естественным продолжением освобождения от колониального гнета виделось создание единого государства – но на пути этого встал Запад. Причины были разные – от страха перед коммунизмом до защиты Израиля. Западу удалось победить коммунистический проект, но на смену ему пришел еще более страшный – ваххабитский. Убедившись в том, что ни коммунисты, ни БААС не могут создать единое государство – Ближний Восток обратился к исламскому фашизму. Никто почему-то не задумывается – а что надо сделать, чтобы они перестали ненавидеть и убивать нас? За что они нас так ненавидят? 
Нет, конечно, думают. Полковник Ральф Петерс предлагает… правильно, нарезать по-новому границы, создать еще несколько государств. Только вот почему то народ это не вдохновляет – народ вдохновляют действия Исламского государства, уничтожившего границу между Сирией и Ираком. 
Не так давно, в одном из заявлений – Исламское государство объявило, что помнит и уважает действия СССР, помогавшего арабам создать единое государство и защищавшего их от международного разбоя с США во главе.
Буровский предлагает создать второй Ближний Восток – у нас в стране. С границами, разделяющими единый народ, хищными элитами и мучительным поиском проекта нового объединения. С неизбежным появлением шахидов – теперь уже русских шахидов. 

Короче говоря. Люди! Будьте бдительны!