Заявление о преступлении

Генеральному прокурору Российской Федерации Чайке Ю.Я., Первому заместителю Генерального прокурора РФ Буксману А.Э, Первому заместителю Генерального прокурора РФ, Председателю Следственного комитета при Прокуратуре РФ Бастрыкину А.И. от Филипповой Ольги Владимировны, проживающей по адресу: 117405, г. Москва, Варшавское шоссе, д.152, к.7, кв.6, т. 388-99-52


ЗАЯВЛЕНИЕ О ПРЕСТУПЛЕНИИ

/о возбуждении уголовного дела в отношении работников УФСКН и прокуратуры в порядке ст.ст. 7, 41, 97, 98, 99, 100, 101, 108, 110, 123, 124, 140, 145, 146, 152, 153, 165, 177, 182, 447, 448 УПК РФ, ст.ст. 1, 10, 13, 40.5, 42 ФЗ « о прокуратуре Российской Федерации», ст. ст. 8, 11, 15, 18 ФЗ « Об ОРД», ст.ст. 292, 286, 299, 303 УК РФ/

Я обращаюсь к Генеральному прокурору РФ Чайке Ю. Я. и его заместителям Буксману А. Э. и Бастрыкину А.И., так как именно Вам по занимаемым должностям отнесено выполнение требований в соответствии указаний ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации» (ст. 42), по УПК РФ (ст. 447,ст. 448), а также признаков правонарушений, установленных статьями 285 ч.2, 286 ч.2, 292, 299, 303 УК РФ о привлечении к уголовной ответственности прокуроров, следователей, должностных лиц правоохранительных органов, выполняющих функциональные обязанности не в интересах прав и обязанностей моего сына, государства и своей службы.

Сотрудники УФСКН по Калужской области, проводившие плановую провокацию в отношении моего сына, совершили преступление. Несмотря на отсутствие объективных доказательств, результаты ОРМ в отношении моего сына, обыск в моей квартире, проведённые группой калужских наркополицейских под руководством дознавателя Зубрицкого А.О., данные под физическим и психологическим давлением показания моего сына, от которых он отказался, сфальсифицированные доказательства и документы, показания свидетелей, находящихся в зависимом положении от сотрудников наркоконтроля, положены в основу обвинительного заключения. Члены нашей семьи (я, мой гражданский муж Полежаев А.Ю. и родной отец Филиппова К.С. подполковник милиции в отставке Филиппов С.В.) и адвокаты неоднократно подавали заявления на незаконные действия сотрудников УФСКН по Калужской области в прокуратуру Калужской области, в прокуратуру г. Калуги, в районный суд г. Калуги, в межрайонную Чертановскую прокуратуру, в Московскую городскую прокуратуру, в Генеральную прокуратуру. В многочисленных отписках на наши заявления повторяется одна и та же фраза: «По доводам Вашего обращения нарушений уголовно-процессуального законодательства не установлено». Жалобы из Чертановской и Московской прокуратуры тут же пересылались в Калугу, откуда вновь приходили те же ответы. Единственно, что нам удалось добиться (за 10 месяцев!) – признание незаконного присвоения нашей автомашины «допущенными нарушениями по факту изъятия а/м ВАЗ-21074». В ответе начальника Управления ФСКН по Калужской области Смирнова Б.З., а также в ответе зам. прокурора г. Калуги Анисимова С.Г. сообщается, что «проведена служебная проверка, по результатам которой сотрудники управления, допустившие нарушение служебной дисциплины, в мае 2009 года приказами начальника управления привлечены к дисциплинарной ответственности». Когда как события 17-19 марта 2009 года и последующее предварительное расследование убеждает, что органами дознаниями полностью сфальсифицированы доказательства и документы, которые затем были предоставлены в суд.

В связи с этим здесь имеют место быть преступления против правосудия – исходя из важности правовых последствий, наступающих как следствие по делам судебных решений. Ведь именно законность и обоснованность последних в полной мере зависит от достоверности положенных в их основу доказательств.

Изложенные ниже обстоятельства и представленные документы, связанные с незаконным привлечением моего сына Филиппова К.С. к уголовной ответственности по п. «б» ч. 2 ст. 228-1 , ч.3 ст.30 подтверждают, что мой сын привлекается по запланированной схеме за действия, которые он никогда не совершал.

Приведённые в обвинительном заключении утверждения по событиям 17 марта 2009 года основаны только на показаниях свидетелей, явно находящихся в зависимости от сотрудников наркоконтроля, кроме того они не соответствуют действительности, так как я могу с уверенностью утверждать, и это подтверждается показаниями других свидетелей, что мой сын Филиппов К. С. 17 марта 2009 года весь вечер провёл дома и ушёл провожать свою девушку только после 22 часов. Следовательно, до 22 часов мой сын не мог совершить преступления, а у якобы «покупателей» просто не хватило бы времени, чтобы после 22 часов добраться на машине до посёлка Ферзиково Калужской области за 50 минут (именно 22-50 указано в показаниях оперативников как время, в которое машина Куракина вновь была взята под наблюдение), там употребить гашиш и в 00 часов 10 мин. быть остановленными на ул. Советская г. Калуги. И несмотря на особое постановление от 16.11 09 г. следователя 7-го отдела УФСКН Толстиковой Ю.С., которая изменила время совершения якобы преступления с 21-00- 22-00, приведённое в постановлении о соединении дел от 19 марта 2009 года, на время 19-15 -22-50, Филиппов К.С. просто не мог участвовать в событиях, описываемых следствием, что порождает законный вопрос: а были ли они вообще?

Свидетели обвинения дают противоречивые показания, что наглядно видно из материалов дела. Время встречи, с какого телефона был произведён звонок, место встречи свидетелей обвинения перед поездкой в Москву, встреча с моим сыном в Москве и вся процедура сделки изложены свидетелями обвинения Мищенко и Куракиным в столь разных интерпретациях, что говорит о надуманности происшедшего, однако у прокурора, подписавшего обвинительное заключение, всё это не вызвало сомнения. Оперативники, взявшие машину Куракина под наблюдение в 18-00, ведут наблюдение до 19-15 и вдруг его снимают в районе г. Обнинска. На суде Ткачёв Д.В. показал, что наблюдение было снято, так как они не могли работать в другом субъекте федерации, но тогда как объяснить последующие за этим действия оперативников 19 марта 2009 года, когда они не только проследовали в другой субъект федерации, но и произвели незаконное задержание, незаконный обыск и перемещение задержанного Филиппова К.С. из г. Москвы в ИВС г. Калуги?

По событиям 17 марта 2009 года в деле не имеется видео-, аудиоматериалов, ничего, что могло бы подтвердить оговор моего сына людьми, находящихся в зависимости от сотрудников наркоконтроля.

Приведённые в обвинительном заключении утверждения по событиям 19 марта 2009 года основаны на плановой провокации сотрудников Калужского управления ФСКН. Я могу с уверенностью утверждать, что Филиппов К.С. до 19-10 минут находился дома, куда никто не приходил и не звонил. Из квартиры Костя не выходил и, соответственно, ничего продать не мог. Мои показания подтверждаются показаниями опрошенных свидетелей. Именно поэтому следователь 7-го отдела УФСКН Толстикова Ю.С. приняла отдельное постановление от 16.11.09 , которое утвердил прокурор ЮАО г. Москвы, что время сбыта (18-40), указанное в деле, ошибочно. Время не укладывается в придуманную следствием схему, значит, его надо изменить.

Когда Костя провожал на машине свою девушку домой (она всё время находилась с ним), ему позвонили и он вернулся в наш микрорайон. Звонил Баранов И., с которым мой сын заранее договаривался о покупке телефона Nokia. Баранов проживает в соседнем корпусе № 8. Приобретя телефон (кстати, телефон Nokia в упаковочной коробке и с паспортом был изъят при задержании и приобщён к вещественным доказательствам), сын подъехал к нашему дому. Костя вошёл в подъезд дома около 20 час. 00 мин., где его поджидали наркополицейские и «покупатель» Мищенко. Костю задержали. Как выяснилось позже, при задержании понятые не присутствовали, личный досмотр сына не проводился, о чём в протоколе задержания сделана соответствующая запись. Никаких предметов (денег, наркотиков) изъято не было. В деле отсутствует видеозапись контрольной закупки. Оперативники утверждали на предварительном следствии, что наблюдали за происходящим собственными глазами из укрытия, которое не мог видеть обвиняемый. После того, как на суде были представлены фотографии с места происшествия и план лестничной площадки, которые убедительно доказывают, что таких мест просто не может быть, оперативник Ткачёв изменил свои показания. Теперь наркополицейский утверждает, что они применили сверхсекретные спецсредства (!), которые являются государственной тайной, и поэтому он не может предоставить запись суду. После задержания Костю увезли в неизвестном направлении, где продержали более 6 часов в наручниках, оказывая физическое и психологическое воздействие и заставляя дать признательные, удобные для следствия показания в приготовлении преступления. Где-то около 2-30 ночи 20 марта 2009 года сотрудники УФСКН пришли с обыском в нашу квартиру. Сына ввели в наручниках, в которых он оставался до конца обыска, и сообщили мне, что он только что задержан за совершение особо опасного преступления возле дверей квартиры. Человек в форме представился старшим следователем по особо важным делам Зубрицким А.О., но показать удостоверение отказался. Как оказалось впоследствии, он сделал это преднамеренно, так как на самом деле является дознавателем и, следовательно, именно эта должность указана в его служебном удостоверении. На вопрос о законности проведения обыска и просьбу предъявить постановление суда Зубрицкий заявил, что в особых случаях он имеет право выписывать своё собственное постановление, но и оно не было предъявлено. Следовательно, были нарушены мои права как собственницы данного жилья и статью 182 УПК. Почему с обыском пришли спустя 6 часов после задержания в то время, когда люди спят? Ведь по закону обыск с 22-00 до 6-00 часов запрещён. Обыск, конечно, не дал никаких результатов. Изъяли сувенирную курительную трубку, которую назвали в протоколе «приспособлением для курения». По завершении обыска в квартире было заявлено, что будет проведён личный обыск (спустя 8 часов после задержания!!!). Из заднего кармана джинсов были извлечены 3 смятых денежных купюры достоинством по 500 рублей. Оперативники заявили, что деньги были заранее помечены и их номера переписаны. Следователь единолично стал сверять номера купюр и заявил, что они совпадают. При этом отказался показать список купюр. Понятые также не видели его. Потом выключили свет и стали проверять купюры в ультрафиолетовом свете. Две купюры из 3-х светились. Их номера не были запротоколированы. В протоколе обыска указано, что светились все 3 купюры. Потом эксперт направил свет на руки Филиппова К.С. На руках следов светящегося порошка обнаружено не было! В показаниях оперативников это объясняется несовершенством используемой аппаратуры, но почему тогда светились руки оперативника Бирюкова, держащего Филиппова за руки? На мою просьбу указать данный факт в протоколе следователь отказал. На суде эксперт Астахова показала, что экспертное исследование рук, подногтевого слоя, одежды обвиняемого и другие необходимые экспертизы не проводились. В протокол обыска не были внесены ни моя фамилия, хотя я присутствовала при обыске, ни фамилии присутствующих при нём моего гражданского мужа и моего младшего сына 1992 г.р., который проживает с Костей в одной комнате. Кроме того, с самим протоколом нас не ознакомили и не дали внести замечания и уточнения. Копию протокола нам не вручали.

Пока Зубрицкий оформлял протокол обыска квартиры, один из находившихся в комнате оперативников схватил со стола ключи от автомашины ВАЗ 21074 гос. номер Е 965 ВТ 36 RUS и заявил, что данный автомобиль изымается как «имеющий отношение к совершению преступления». Он представился капитаном полиции Луньковым А. Е. и показал служебное удостоверение НК-073842. Затем он потребовал 500 рублей на заправку автомобиля бензином для его перегона в г. Калугу. Всё это происходило в присутствии следователя Зубрицкого А.О. с его согласия. Данный автомобиль является собственностью Полежаева А.Ю. и зарегистрирован на его имя. Никаких документов, подтверждающих факт изъятия автомобиля, а также описи вещей, находящихся в нём, предоставлено не было. Ни сам Полежаев А.Ю., ни понятые не были приглашены для осмотра автомобиля, так как сам осмотр не проводился. Таким образом, было нарушено право на личную собственность. Когда впоследствии, спустя несколько дней, нашему адвокату предоставили возможность ознакомиться с протоколом обыска в квартире, то таинственным образом количество людей, присутствующих при обыске, трансформировалось из 14 в 6; 5 сотрудников, которые находились в квартире и участвовали в обыске, и члены нашей семьи были вообще не упомянуты.

Сын был увезён в Калугу, 21 марта арестован и содержался в СИЗО г. Калуги (до конца сентября 2009 года). Мерой пресечения было избрано заключение под стражу. Основанием послужило утверждение, что он является потребителем наркотических средств. Хотя никаких доказательств этому не было предъявлено и наркологическая экспертиза не проводилась. Следующим основанием в постановлении суда об аресте было указано, что он не имеет постоянной регистрации в г. Калуге и, следовательно, может скрыться от органов следствия. Но мой сын и не должен иметь регистрацию в Калуге, так как проживает в Москве и имеет постоянную регистрацию по месту жительства. Затем был приведён довод, что он не имеет постоянного источника дохода. Мой сын - студент дневного отделения Московской Академии экономики и права, живёт в семье и ни в чём не нуждается. Его вина не доказана. А утверждается, что, оставаясь на свободе, он может продолжить заниматься преступной деятельностью. Адвокатом был предоставлен положительно характеризующий Костю материал (по месту учёбы и жительства). Следствию известно, что у него никогда не было проблем с законом. А вот проблемы со здоровьем у сына есть. Были предоставлены соответствующие документы, которые подтверждают наличие у него нейродермита (который сопровождается аллергией), крапивницы и неспецифического язвенного колита. Все эти заболевания требуют регулярного наблюдения у врача и приёма специальных медицинских препаратов и строгого соблюдения специальной диеты. Тем не менее Калужский суд счёл все эти доводы неубедительными и принял постановление об аресте, причём срок ареста даже не был определён! Это свидетельствует о сговоре следственных органов УФСКН г. Калуги с местными органами правосудия.

21 марта, приехав в Калугу и ожидая решения суда о мере пресечения, мы с мужем и Денисова Кристина, девушка моего сына, которую также задержали 19 марта (без всякого на то основания), подали в 9-00 жалобу в Калужскую областную прокуратуру на неправомерные действия сотрудников УФСКН (вход. № 305,306 от 21 марта). Затем мы встретились с Зубрицким А.О. На вопрос о местонахождении автомобиля следователь ответил, что не знает, где он. Полежаев А.Ю. спросил, почему забрали его автомобиль и где хоть какие-то документы. На что Зубрицкий ответил, что рассчитывал отправить на нашей машине наутро, 20 марта, домой в Москву задержанного и доставленного в г. Калугу Филиппова К. С. Заседание суда о мере пресечения постоянно откладывалось. Мы ждали возле здания суда, когда спустя какое-то время появился Зубрицкий и сообщил, что он очень сожалеет, но у него есть приказ генерала Смирнова «сделать преступную группу». Кроме того, уже была получена информация о нашей жалобе в прокуратуру. Это предрешило всё - сын был арестован. Увидев сына перед заседанием, я была потрясена его внешним видом - его просто нельзя было узнать: чёрные круги под глазами, отёки. Было заметно, что любое движение ему причиняет боль. При свидании с адвокатом (уже находясь в СИЗО), он подтвердил, что его били и угрожали, заставляя дать признательные показания.

Вечером того же дня, сразу после вынесения решения суда, в 20-00, мы вновь попытались выяснить судьбу своего автомобиля у дежурного УФКСН по адресу г. Калуга, ул. Салтыкова-Щедрина, 8-А. На нашу просьбу принять жалобу на действия сотрудников УФСКН нам ответили отказом, разговаривая в грубой форме. Потом вышел следователь Зубрицкий А.О. и выдвинул уже новую версию. Якобы он считал, что Полежаев А.Ю. дал ключи от машины и 500 рублей на бензин добровольно, чтобы сотрудники УФСКН могли доехать до г. Калуги.

23 марта мы вновь были вынуждены приехать в Калугу, где обратились с заявлениями в областную прокуратуру уже по поводу незаконного присвоения автомобиля и к начальнику Управления ФСКН по Калужской области генерал-майору полиции Смирнову Б.З. 24 марта к нам в Москву приезжал начальник УСБ Пядышев К.Н. и сообщил, что автомобиль находится на территории УФСКН г. Калуги, он ещё не осмотрен, но Пядышев гарантировал его сохранность. 26 марта мы с мужем были приглашены на встречу с генералом Смирновым. Он в личной беседе заявил, что вернуть автомашину они не могут, так как на ней якобы осуществлялся наркотраффик «Москва-Калуга» (хотя ни Полежаев А.Ю., ни мой сын Филиппов К.С. до этих событий никогда не были в городе Калуга) и будет производиться осмотр машины на предмет обнаружения следов наркотических веществ (спустя неделю!). Никаких документов по изъятию автомашины по-прежнему не было предоставлено. Кроме того, генерал Смирнов в угрожающей форме заявил, что мой сын получит срок 20 лет (!),если он откажется от своих первоначальных признательных показаний (которые лично у меня вызывают полное недоверие). Эта же фраза прозвучала этим же вечером, когда мы беседовали с начальником следственного отдела УФСКН Кандий Л. Б. Она заявила, что изменит меру пресечения моему сыну, если он не откажется от своих показаний. На мой вопрос, какое количество наркотика было изъято при задержании, никто из сотрудников УФСКН не мог дать вразумительного ответа.

7 апреля мы узнали, что постановление об обыске было вынесено 23 марта, то есть спустя 3 суток после самого обыска, что является нарушением УПК. Машина почему-то превратилась в вещдок (спустя 3 недели!) и появился протокол её осмотра от 20 марта (с подписями понятых!). Получается, чтобы скрыть преступление своих сотрудников, следствие совершает новое преступление, составляя протоколы задним числом и подкладывая их в дело.

31 марта мы подали жалобу в межрайонную Чертановскую прокуратуру о неправомерности действий сотрудников УФСКН. Наши адвокаты подали жалобы в районный суд г. Калуги в порядке ст. 125 УПК РФ о незаконности и необоснованности действий и.о. ст.следователя Зубрицкого А.О. и жалобу прокурору г. Калуги Лазуткину И.А. в порядке ст. 53 УПК РФ о нарушениях в действиях сотрудников УФСКН.

7 апреля состоялось заседание в районном суде г. Калуги под председательством судьи Мельниковой, которая приняла решение отказать в удовлетворении жалобы о незаконности обыска. Судья отказала в просьбе наших адвокатов опросить членов семьи как свидетелей производимого обыска (на основании того, что мы не упомянуты в протоколе, и как бы при обыске не присутствовали). Все жалобы на незаконные действия сотрудников УФСКН, направленные в областную прокуратуру г. Калуги, были отклонены, как не нашедшие подтверждения, хотя эти нарушения очевидны для всех. Жалоба, направленная в Московскую прокуратуру, также была перенаправлена в г. Калугу.

Следователь Зубрицкий был отстранён от ведения дела. После предъявления обвинения Костя отказался от данных под давлением показаний. Новый следователь Соколова, проработав над делом более месяца, обратилась в суд с просьбой продлить срок заключения под стражей в связи с продлением срока следствия до 18 августа. Мотивом послужила необходимость проведения дополнительных следственных мероприятий, хотя за прошедшие 2 месяца никаких следственных действий, кроме формирования поддельного протокола об осмотре машины и единственного допроса сына по его же инициативе от 27 марта, не осуществлялось. 18 мая состоялось заседание Калужского районного суда по поводу продления срока ареста. Срок был продлён ещё на три месяца, при этом альтернативных мер пресечения даже не было рассмотрено и убедительных оснований для продления ареста не было предоставлено. Только в мае нам удалось отбить собственную автомашину, которая была возвращена без каких-то оговорок. Каково же было наше удивление, когда из обвинительного заключения мы узнали, что автомобиль находится у нас на ответственном хранении.

Три месяца мы боролись за передачу дела по подследственности. 29 июня было вынесено постановление о переквалификации и выделении дела (так как никаких доказательств о деятельности преступной группы обнаружено не было) и передачи дела по подследственности в г. Москву. Тем не менее Косте было предъявлено обвинение о совершении 2-х преступлений на основании показаний агента наркоконтроля о продаже наркотиков 17 марта (что не подтверждается ничем) и 19 марта (на основании «проверочной закупки»). Но что это за «закупка», если при задержании личный обыск не проводился, деньги изъяли спустя 8 часов дома (за это время можно было съездить в Калугу, пометить деньги и подложить), а якобы проданные Костей наркотики покупатель принёс на следующий день в нарконтроль г. Калуги и добровольно выдал их следствию (где это видано, чтобы человек с наркотиками, приобретёнными под наблюдением оперативников, разгуливал с ними по городу). Почему их не изъяли при задержании, может просто не захватили с собой из Калуги и подложить нечего было?

С тех пор дело путешествовало из Москвы в Калугу несколько раз. Указывались нарушения и, соответственно, устранялись. Никаких следственных действий не производилось. Никаких доказательств собрано не было. Только в конце сентября дело наконец-то оказалось в Москве. А сын продолжает сидеть. Теперь он находится в следственном изоляторе «Матросская тишина». 14 октября состоялся новый суд о продлении меры пресечения, который частично удовлетворил ходатайство следствия на основании особой сложности дела (!), особого тяжкого преступления и личности преступника (!). Следователь 7-го отдела УФСКН Толстикова Ю.С. не усмотрела ничего странного в этом деле, предъявила обвинение и передала дело в прокуратуру, где прокурор Охотин Д.Н. соответственно тоже никаких нарушений УПК не заметил и благополучно отправил дело для судебного разбирательства в Чертановский суд. На суде присутствовало только 2 оперативника, которые постоянно путались в своих показаниях. Опрошенный на суде свидетель обвинения Мищенко Даниил показал, что неоднократно сбывал наркотические средства, но за содействие в провокации сотрудники Калужского наркоконтроля пообещали ему условный срок, т.е. для подтверждения обвинения использовались свидетельские показания лиц, находящихся в зависимом положении от сотрудников правоохранительных органов. В результате он действительно осуждён условно на срок 1 год 3 месяца за хранение(!) наркотических средств.

Итак, подведём итог:

• С момента возбуждения уголовного дела прошло более 10 месяцев.
• Всё это время Филиппов К.С. содержится под стражей.
• Уголовное дело в отношении Филиппова К.С. № 58115 было выделено 19.03.2009 г. из уголовного дела № 58109, возбужденного в отношении Куракина А.Ю. 18.03.2009 г. При этом дело №58115 не было направлено по подследственности в другой субъект РФ – г. Москву для проверки и проведения предварительного расследования, как это предусмотрено ст.152 УПК РФ.
• В этот же день, 19.03.209 г., постановлением зам. начальника СО УФСКН России по Калужской области оба дела, №№ 58109 и 58115, без предусмотренных законом оснований были соединены в одно производство под № 58109.
• При этом в постановлении утверждается, что якобы Филиппов К.С., Куракин А.Ю. и Мищенко Д.В. действовали согласованно с целью дальнейшего сбыта наркотических средств на территории Калужской области. Как сказано в постановлении: - «дальнейшим расследованием установлено». Но как следует из материалов дела, в ходе дальнейшего расследования данное утверждение как раз и не нашло своего подтверждения.
• Преступные действия, которые якобы совершил Филиппов К.С., начались и завершились в Москве. Все основные доказательства, которые могли бы быть использованы следствием, также находились в Москве. Следовательно, соединение уголовных дел №№ 58109 и 58115 в одно производство было необоснованным и противоречащим положениям ст. 153 УПК РФ.
• Для подтверждения обвинения использовались свидетельские показания лиц, находящихся в зависимом положении от сотрудников правоохранительных органов;
• Как указано в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, составленном в г. Калуге 27.03.2009 г., «…19.03.2009 г., в период с 18 час. 30 мин. до 19 час. 00 мин, около кв. 6 д. 152 корп. 7 по улице Варшавское шоссе в г. Москве Филиппов К.С. совершил умышленные действия, непосредственно направленные на незаконный сбыт Мищенко Д.В. наркотических средств…Мищенко Д.В. действовал в рамках проведения ОРМ «проверочная закупка». Следовательно, обвиняемый был спровоцирован на совершение преступления сотрудниками ФСКН; в деле отсутствует видеозапись контрольной закупки; личный обыск при содержании не проводился; деньги и наркотики не изымались; понятые при задержании не присутствовали.
• В материалах дела указано: «20 марта 2009 г. в помещении УФСКН России по Калужской области Мищенко Д.В. добровольно выдал приобретенные у Филиппова К.С, то есть наркотические средства были изъяты из незаконного оборота».
• Согласно протоколу обыска от 20.03.2009 г., в качестве понятых в обыске участвовали иностранные граждане (граждане Узбекистана) Ибрагимов и Урунова. Как видно из протокола, степень владения русским языком данными гражданами не выяснялась. Тем самым нарушена ст. 18 ч.2 УПК.
• В протоколе обыска указано, что при обыске присутствовали: Филиппов К.С., и.о. ст. следователя по ОВД СО УФСКН РФ по Калужской области Зубрицкий А.О., эксперт ЭКО УФСКН РФ по Калужской области Астахова, ст. оперуполномоченный ОС управления и двое понятых. Однако в момент обыска в квартире находились 14 человек! В нарушение норм УПК, данные лица в протокол обыска внесены не были.
• В протоколе обыска указано, что обыск производится «на основании постановления от 19 марта 2009 г.» Однако, в нарушение ч. 3 ст.182 УК РФ никакого решения суда о производстве обыска в жилище предъявлено не было.
• В нарушение ст. 182 УПК РФ копия протокола обыска не вручалась Филипповой О.В., являющейся собственницей квартиры.
• Решением судьи Калужского районного суда Калужской области Самодерженкова Ю.И. от 23 марта 2009 года производство следователем Зубрицким такого следственного действия как обыск в жилище Филиппова К.С. по адресу: г. Москва, ул. Варшавское шоссе, д. 152, корп. 7, кв. 6, без судебного решения, в связи с расследованием уголовного дела, было объявлено законным. При этом судья указал, что уведомление о производстве обыска поступило 23 марта 2009 года, т.е. спустя 72 часа после производства обыска, тогда как в ст. 165 п. 5 указано, что следователь обязан уведомить судью и прокурора в течение 24 часов с момента начала производства следственного действия. Видимо недаром президент РФ Д.А. Медведев говорил о «калужском правосудии»!
• Почему в обвинительном заключении приведены показания Филиппова К.С., данные им при задержании, когда на него было оказано физическое и психологическое давление и от которых он отказался, а показания, данные им в качестве обвиняемого в присутствии нашего адвоката, не принимаются во внимание и вообще не упоминаются. Наверное, просто включены те показания, которые очень хорошо вписываются в схему, предложенную следствием.

«Нарушение норм настоящего Кодекса (УПК РФ) судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечёт за собой признание недопустимыми полученных таким путём доказательств».
Уголовное дело по обвинению Филиппова Константина Сергеевича было возбуждено в результате провокации наркоконтроля. В постановлении пленума Верховного суда РФ говорится, что «результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств или психотропных веществ, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений». Кроме того, имеется решение Международного Суда, признавшего такие действия провокацией и освободившего Российского гражданина Ваньяна от уголовного преследования.

Имеют место нарушения Закона об ОРД (оперативно-розыскной деятельности), УПК и УК РФ и фальсификация уголовного дела. В Калужской области сложилась своя особая законность. Следствием, прокуратурой и судами игнорируются нормы конституции, уголовного и уголовно-процессуального кодексов, постановления Верховного и Конституционного судов. Население области фактически подвергается репрессиям со стороны правоохранительных органов, которые ради статистики и личных интересов фальсифицируют доказательства и фабрикуют дела. Вседозволенность и безнаказанность действий правоохранительных органов в области позволяет им совершать ещё и «гастроли» по другим субъектам Федерации. В области широко практикуется заказное привлечение к уголовной ответственности. Люди годами без каких-либо доказательств вины или по сфабрикованным делам содержатся под стражей в СИЗО и ждут суда, суды также растягиваются на годы. Особенно много людей находится под стражей в СИЗО по ст. 228, так как генерал Смирнов пытается сделать своё подразделение лучшим по России и поощряет своих подчинённых на беззаконные действия ради высоких показателей. Люди боятся жаловаться, но даже тех, кто решается сделать это, в прокуратуре не слышат или не хотят слышать. Недалеко ушли и работники 7-го отдела УФСКН по г. Москве, которые не могли не заметить столь вопиющие нарушения в работе своих коллег, но ради сохранения «чести мундира» и улучшения своих показателей продолжили череду фальсификаций и довели дело до суда. Столь серьезные нарушения, допущенные сотрудниками ФСКН, свидетельствует о том, что сотрудники ФСКН не умеют реально бороться с незаконным оборотом наркотиков, и, более того, не желают этому учиться. Вместо реальной борьбы с незаконным оборотом наркотиков ими было создано конвейерное производство уголовных дел по сбыту наркотиков при отсутствии каких бы то ни было объективных доказательств умысла осужденного на осуществление такого сбыта, демонстративным отказом данного ведомства от сбора, получения, анализа данных видео- и аудиозаписей и иных объективных доказательств преступного умысла, что создает опасную ситуацию, когда жертвой оговора может стать любой человек. Причем вина этого человека, если она действительно имела место быть, искусственно отягчается, в целях создания лучших отчетных показателей. Единственным выходом из сложившейся ситуации видится: расформирование ФСКН, с последующим привлечением сотрудников ФСКН, виновных в нарушении прав человека и законов РФ, к уголовной ответственности.

ПРОШУ ВАС:
1. Дать юридическую оценку в связи с признаками фальсификации обвинительного заключения, постановления об избрании меры пресечения и иных документов, а так же и противоправных действий работников правоохранительных органов за рамками дозволенного с привлечением их к уголовной ответственности.

2. В соответствии ст. 124 УПК в десятидневный срок предоставить постановление о возбуждении уголовного дела в отношении начальника управления ФСКН по Калужской области Смирнова Б.З., начальника СО УФСКН по Калужской области Кандий Л. Б., следователя СО УФСКН по Калужской области Соколовой Т.В., и.о. ст. следователя (?!) СО УФСКН по Калужской области Зубрицкого А.О., оперативных сотрудников УФСКН по Калужской области Лунькова А.Е., Жердева А.А., Тагирова З.Т., Бирюкова Н.Н., Ткачёва Д.В., Чернова С.А., Соловьёва М., Сидорова Р.О., следователя 7-го отдела УФСКН по г. Москве Толстиковой Ю.С., зам. прокурора г. Калуги Анисимова С. Г., ст. следователя следственного отдела СКП по г. Калуге Керимова Т. А., зам. прокурора ЮАО г. Москвы Охотина Д.Н.

Изложенные факты, бесспорно, требуют отставки и снятия с должности, а также привлечение всех перечисленных лиц к уголовной ответственности за преступную халатность и злоупотребление должностными полномочиями, направленных против прав граждан и интересов общества, фальсификацию преступления Филиппова К.С. и сокрытие преступлений работников правоохранительных органов, непривлечение виновных к уголовной ответственности (ст.300 УК РФ) и, наоборот, привлечение невиновных к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ); за отказ защищать интересы личности, общества и государства; за нечуткость и невнимательность при рассмотрении заявлений о преступлении и жалоб граждан; за отказ бороться с любыми нарушениями закона, кто бы их не совершал; за несоблюдение и наплевательское отношение к Закону «О прокуратуре Российской Федерации», Конституции РФ, Уголовному Закону, УПК РФ, ФЗ «Об ОРД», за порочную практику непривлечения к уголовной ответственности прокуроров и следователей за должностные преступления.

город Москва, 05.02.10 года подпись Филиппова Ольга Владимировна