Профессор о задушевном елинстве Брежнева и Путина. Но так ли это?

Профессор Европейского университета в Санкт Петербурге Дмитрий Травин опубликовал статью «Зона» Владимира Путина» (cм. ссылку http://www.rosbalt.ru/blogs/2017/10/18/1654068.html)

В статье обосновывается общее в застое времен Брежнева и Путина.

«Брежнев начал разрядку с американцами. Подписал хельсинкские соглашения о послевоенном устройстве Европы. И можно сказать, что именно в брежневскую эпоху мир перестал всерьез бояться ядерной войны».

Рассуждая об общем у Путина с Брежневым, Дмитрий Травин пишет, что к 1999 году Россия, согласно кремлевской версии, была на грани распада. «И Путин вполне может себя утешать тем, что он предотвратил переход от одной величайшей геополитической катастрофы к другой — еще более масштабной».

Действительно, война в Чечне давно закончена, за которую, уходя, извинился Ельцин. Россия не распалась именно по этому.

«Брежнев чувствовал душевный покой, не задумываясь о долгих очередях за элементарными товарами, в которых простаивал народ. Генсек полагал, что выполнил свое предназначение, сохранив мир на планете, и потому имеет право расслабиться — как выдающийся государственный деятель».

Далее выстраивается еще один мостик к Путину. «Можем ли мы понять, что на самом деле чувствует Путин, расслабляясь в одной из многочисленных резиденций, разбросанных по России? Полагает ли он, что и впрямь трудится ради блага страны, как раб на галерах?»

На мой взгляд, гораздо убедительнее не гипотетические рассуждения о совпадении душевного комфорта вождей, а идентичность фактов. Во времена Брежнева партократия почти достигла вседозволенности (для иллюстрации вспомним хотя бы узбекское дело Гдляна –Иванова, дело Медунова и даже особо доверенный у Брежнева министр МВД Щелоков оказался коррупционером; а жена Щелокова и дочь Брежнева Галина, будучи подругами, обе замешаны). При Хрущеве такого не замечалось, а в сталинские времена представить подобное и на таких уровнях просто невозможно. А ныне финансово – банковский олигархат вкупе с коррумпированным чиновничеством уже достигли вседозволенности. Казалось, куда смотрит Путин?  Может у него страх перед всесильной элитой? Тут вспоминается судьба Никиты Сергеевича Хрущева. Реформатор сумбурный, но все же. А вдруг и для Путина дворцовый переворот или что – то подобное не исключен?

Чтоб разобраться, теперь обратимся к Сталину. В борьбе за власть с соперниками Сталин сочетал методы закулисной борьбы с жестокой расправой. Его соперники были однопартийцы – коммунисты. Власть для каждого из них являлась инструментом для реализации своих убеждений о путях построения социализма. Но в тоталитарно-авторитарной стране эта борьба не могла не быть жестокой.

Сталин в том грязном деле опирался на нижестоящие звенья в вертикали власти, но эти звенья, войдя во вкус, за «услугу» потребовали «откат» (это запрашиваемые квоты на расстрелы в 37- ом), если воспользоваться современной терминологией. Для них это был инструмент для зачистки пространства от конкурентов на альтернативных выборах, которые предусматривались очень демократичной по содержанию конституцией 36-го года. Должно предлагаться  две – три кандидатуры на одно место. Тем самым Сталин хотел уже не репрессивными методами, а демократическими заставить партократию работать на народ.

Напрямую партократия не имела возможности опровергать альтернативность, поскольку это раскрывало бы ее истинные намерения. Но замаскировала их необходимостью борьбы с недобитыми троцкистско – зиновьевскими отщепенцами. Н. C. Хрущев настаивал на приговоре к расстрелу либо высылке 41 305 „бывших кулаков“ и „уголовников“».

Кончилось дело тем, что вместо альтернативных выборов в округах выдвигался один кандидат от нерушимого блока коммунистов и беспартийных и выборы потеряли свою состязательную роль, превратившись в плебисцит.

Другими словами это означает, что в нужное время у Сталина для народа не нашлось других обкомов и райкомов. А потому не получились альтернативные органы власти в лице советов с разделением функций – обкомам пропаганду и кадровый подбор, а советам хозяйственную деятельность. Не сумел создать или не успел, принципиальной разницы нет. Хотя задумка, несомненно, была. В интервью, данном американскому журналисту Рою Говарду 1 марта 1936 года, Сталин сказал: «Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти».

Вождь хотел разделить функции партаппарата и советов, чтобы создать здоровую конкуренцию взамен монополизма партии, которая все решала и при этом не отвечала за результат.  Виноватым всегда оставался исполнитель.

А требовалось, чтоб эти две структуры сосуществовали на конкурсной основе. Поэтому 37 год не только трагический, но и упущенный шанс на демократизацию. Больше таких возможностей до кончины СССР не было, а в брежневской конституции в 6-й статье руководящая и направляющая роль КПСС была даже зафиксирована.

Сталин через альтернативные выборы, которые, по сути, могут быть школой демократии для народа, намеревался постепенно воспитать в нем способность реально и ответственно контролировать власть. Верховный правитель, если он хочет научить народ демократии, создает такие условия для партократии (чиновничеству и олигархату), при которых ей выгоднее для сохранения своих мест служить народу по-настоящему, чем воровать. Сегодня трудно даже представить, что честное служение трудовому народу, хотя звучит это пафосно, может приносить моральное удовлетворение не меньшее, чем от материальных благ. Вспомним таможенника Верещагина, который говорил: «Я мзду не беру, мне за державу обидно».

В том, что альтернативные выборы не состоялись, может быть два варианта: чистое поражение Сталина от партократии, или вынужденное, а может и расчетливое, отступление. В пользу последнего говорит то, что реализация альтернативных выборов к двум имеющимся полюсам власти – вождь и партократия – автоматически добавляла третий. А это могло вызвать непредсказуемую и неуправляемую реакцию  широких народных масс. Потому что времени на воспитание в народе способности к ответственному самоуправления не оставалось. А в условиях надвигающейся войны требовалось обратное: усиление единоначалия.

Теперь к Путину. Если все же боится начинать, то  почему? Вопрос сложный. За себя боится, или за дело, которое хотел бы завершить? Ответ можно получить опять из сравнения.

Если прислушаться к Дмитрию Травину, то получается за себя. Статья Дмитрия Травина заканчивается так: «Вся его жизнь при власти состояла из сплошных компромиссов, что, в общем-то, характерно для любого политика. Однако у Путина всегда получалось так, что долгосрочные цели развития страны приносились в жертву стабильности власти. Наверное, он каждый раз говорил себе что-то вроде: «будет стабильность — будут и реформы». Однако в конечном счете стабильность реформы съела. Поскольку она была не для развития, а для того, чего по-настоящему хотелось. Для личного комфорта».

Верховный правитель, если он «правильный», стремится не к компромиссу в своих чувствах (хотел по – совести, но согласился терпеть ее угрызения), а должен добиваться компромисса между противоречиями в интересах общества и властной элиты. А ее интересы могут быть вплоть до вседозволенности. Пойдет верховный на поводу у элиты – бунт низов. Если примет сторону низов, то возникнет другая крайность – дворцовый переворот. Это уже границы крайностей, недопустимо широкие для компромисса. Как сузить и самому уцелеть?

Поменять менталитет народа в одночасье нельзя, а элиту сменить можно. Но, если  не менять комфортные условий ее существования, то пришедшие кадры вскоре будут такими же,  как  отставленные. Остается менять условия, в которых существуют стороны. Нового в этом ничего нет. Упираемся в классику: только бытие меняет сознание.

Условия, создаваемые для народа, должны помочь ему выдавливать из себя патернализм. Это мучительно так же, как выдавливание из себя раба. Потому что патернализм это тоже форма иждивенчества. А о сталинских планах в этом направлении сказано выше. Что касается элиты, которая хочет сохранить за собой престижные места, то у нее должно вырабатываться, если сказать пафосно, но кратко, высокое чувство удовлетворения от служения трудовому народу.

Однако, если даже Сталин уступил партократии, то почему не допустить, что Путин вынужден до поры терпеть финансово – банковский и сырьевой олигархат вкупе с коррумпированным чиновничеством. У Сталина была на носу война, а Путин, если сравнить, как унижали его на двадцатке в Австралии три года назад, и как сегодня он воспринимается на внешней арене – видим «две большие разницы». А в обоснование этого тезиса уместно сослаться на мнение совсем не дружественных экспертов «за бугром». См. статью Андрея Полунина в DISCRED.RU «Запад проигрывает Путину холодную войну» по ссылке https://www.discred.ru/2017/10/31/zapad-proigryvaet-putinu-holodnuyu-vojnu/ 

-- США с опозданием начинают понимать, что новая холодная война в разгаре, и выигрывает ее президент РФ Владимир Путин. К такому выводу пришла шведская газета Svenska Dagbladet. «Каждый новый президент США, начиная с Билла Клинтона, приходит на пост с одним и тем же самым наивным оптимизмом насчет Путина, и каждого из них ему в большей или меньшей степени удается обхитрить», — признал в беседе с Svenska Dagbladet один американский дипломат.