Сто лет великой беды

На модерации Отложенный

 

Коммунисты могут выразить свою теорию одним
положением: уничтожение частной собственности.
Маркс и Энгельс «Манифест коммунистической партии»

 

Революция – это беда.

 

Революция, цель которой разрушение приватности, – великая беда.

 

И эта беда ещё не кончилась, поскольку ещё нет чёткого осознания, что приватное, частное, собственность, право, мораль, нравственность, справедливость – это разные слова об одном: о необходимости соблюдать межи или грани, которые превращают ценные возможности человека в его права.

 

Люди ненасытные и завистливые эгоисты, которые мало кого любят. Это аксиома. То есть не оценка, а неприятный факт, с которым надо считаться, как мы считаемся с тем, что мы смертны.

 

Но есть и утешительные наблюдения: когда люди не преступают межи или, другими словами, соблюдают права, то ненасытные и завистливые эгоисты могут быть вполне милыми или, по крайней мере, вполне терпимыми существами. Если не нарушать их прав, то они не будут убивать, грабить, воровать, они будут держать слово.

 

Однако мало кто ясно понимает, что межи уменьшают насилие и обман между людьми. Многим кажется, что межи превращают людей в ненасытных и завистливых эгоистов, и если убрать межи, уничтожить их, то люди превратятся в братьев или, по крайней мере, в товарищей. И вот эта ложная идея о вредоносности межей – главная причина случившейся сто лет назад революции.

 

Роль межей в смягчении насилия и обмана плохо понятна из-за чудовищного языка, на котором говорят социальные философы. Межи они называют уродливыми плеоназмами: «частная собственность», «права собственности» и даже «права частной собственности». А о правах они говорят: «права человека», «права и возможности», «правомочия» или даже так: «права и свободы человека и гражданина». Употребление плеоназмов – это всегда признак плохого понимания предмета.

 

Социальные философы, говорившие на чудовищном языке, не могли оказать серьёзного противодействия коммунистам, призывающим к «уничтожению частной собственности».

Они не могли показать, что уничтожение межей и превращение ценных возможностей в общественное достояние неизбежно приведёт к массовым грабежам и убийствам и к перераспределению награбленного в пользу тех, кто возглавляет «обобществление».

 

Даже сейчас, после того как произошли массовые убийства и грабежи, у коммунизма, как идеи, остаётся много защитников, которые оправдывают насилие созданием в будущем гармоничного мира. Но гармония возможна лишь при уважительном отношении к межам. И наоборот, стремление уничтожить межи и обобществить ценные возможности – всегда путь к насилию и обману, а не к гармонии.

 

В 1990-е годы у нас была попытка отказаться от коммунизма. Но она удалась лишь наполовину, потому что к тому времени уже весь мир под влиянием российского красного коммунизма стал розовым, мешанистстким. Мешанизмом я называю концепцию «смешанной экономики», в которой пытаются соединить, смешать плюсы коммунизма и капитализма, отбросив их минусы, а по сути лишь отказываются от тотального государственного грабежа по-коммунистически в пользу ограниченного законом государственного грабежа.

 

Сегодня розовая идея господствует во всём мире за исключением КНДР и Кубы, которые пока остаются красными. Розовая идея господствует и в современной России под именем социального государства. Розовая идея не отрицает межей, но она не отказывается и от того, чтобы их преступать, если преступник государство. Так что грабёж, когда государство может отобрать у тебя 50 % и более доходов, разрешён законами розовых государств.

 

Итак, беда продолжается. Правые люди, которые соблюдают межи, не нарушают прав, должны быть свободны. Но они подвергаются принуждению, грабежу со стороны государства. Грабежу по закону. Закон, который допускает грабёж, преступный закон, а государство, которое принимает преступные законы, преступное государство.

 

Для создания правого, не преступного, государства нужен новый язык, свободный от плеоназмов. И я предлагаю такой язык (https://repin.livejournal.com/60703.html). Правое государство не принуждает правых людей, не властвует над ними. Оно властвует лишь над преступниками. И только с таким государством можно преодолеть великую беду.