История забытой войны: как Япония пыталась дойти до Урала

Владимир Тихомиров

 

100 лет назад Японская империя под одобрительное молчание западных "союзников" попыталась отхватить территории Дальнего Востока. Кто знает, если бы не большевики, может быть, сегодня граница Японской империи проходила бы по Уралу. Владимир Тихомиров рассказывает, как пытались поделить Россию и как японцы хозяйничали на нашей территории. 

Япония считала Россию угрозой задолго до осады Порт-Артура в 1904 году. Еще в середине XVIII века японский мыслитель Хаяси Сихэй в своем трактате "Записки о морском вооружении державы" ставил вопрос об "угрозе военного нападения России" и настоятельно рекомендовал нападать на русских первыми. Широкую известность в Японии получил и тот факт, что Россия в 1895 году вместе с Германией и Францией вмешалась в реализацию итогов Японо-китайской войны и заставила Японию отказаться от части "справедливых" завоеваний. Впрочем, Русско-японская война, стоившая императору Мэйдзи большей части сухопутной армии, несколько умерила пыл японских самураев, грезивших о покорении России.

Но в 1912 году власть в Японии меняется – престол переходит к новому императору Ёсихито Тайсе, который вновь поставил Японскую империю на путь территориальной экспансии за счет завоеваний сопредельных государств.

Ёсихито Тайсе

Соглашение "Лансинг-Исии"

Удача, казалось, сама плыла императору в руки, когда из далекого Петрограда пришли известия о Февральской революции и о низложении русского императора. Для Японии эти новости означали только одно: не было больше государства, с которым японский император обещал жить в "постоянном мире и искренней дружбе", а это значит, что у японских военных были полностью развязаны руки для дальнейших территориальных приобретений. Правда, оставалось утрясти некоторые формальности с японским союзниками – с США и Британией, ведь – чисто формально – Российская республика, образовавшаяся на руинах империи, оставалась союзницей Антанты. А нападать на союзника твоих союзников, согласитесь, как–то не по-самурайски...  

В начале октября 1917 года фельдмаршал Уэхара Юсаку, начальник Генерального штаба Императорской японской армии, вызвал к себе в кабинет генерала Каваи Мисао, начальника штаба сухопутных сил, и приказал готовить планы наступления на Россию.

Одобрение союзников будет получено! – был уверен фельдмаршал.

И точно: ровно через месяц в начале ноября 1917 года госсекретарь США Роберт Лансинг и чрезвычайный посол Японии Кикудзиро Исии заключили договор о разделе "российского пирога". В историю дипломатии этот договор вошел как "соглашение Лансинг - Исии". Вашингтон признавал за Токио его "особые интересы" в Китае и одновременно решил организационные вопросы военной интервенции на Дальнем Востоке. В обмен на это Япония признала американскую политику "Открытых дверей" в Китае.

Впрочем, вскоре американские и японские дипломаты заключили между собой "пакт о ненападении": американские военные тоже решили подключиться к оккупации российского Дальнего Востока.

Уже 8 декабря 1917 года один из идеологов японского милитаризма генерал Кадзусигэ Угаки, выступая перед слушателями Императорской военной академии, объявил о скором начале "справедливого" похода на Россию. Дескать, российские революционеры (нет, не большевики, но эсеры и кадеты!) "сломали столетиями существовавшую империю, растоптали принципы демократии и создали анархическую систему власти безответственных интеллигентов и нищих".

Россия - зона интересов

"Раздел" России состоялся в начале декабря 1917 года - сразу после публикации "Декрета о мире" между Советской Россией и Германией на Восточном фронте. В тот же день - 3 декабря 1917 года - США, Франция, Англия и Япония приняли решение о разделе бывшей Российской империи на зоны интересов. Вскоре Англия и Франция разделили Россию на сферы вторжения. Французская зона должна была состоять из Бессарабии, Украины и Крыма, а английская – из территорий казаков, Кавказа, Армении, Грузии и Курдистана. Французский главнокомандующий маршал Фош прямо заявил, что "Америка и Япония имеют право разделить Сибирь".

Маршал Фердинанд Фош

В приложении к карте "Новой России", составленной Государственным департаментом США, говорилось: 

Всю Россию следует разделить на большие естественные области, каждая со своей особой экономической жизнью. При этом ни одна область не должна быть достаточно самостоятельной, чтобы образовать сильное государство.

Правда, слова словами, но на практике европейские "союзники" долгое время не решались войти в Россию. Во-первых, неоконченная война с Германией не позволяла начать поход и против России. Во-вторых, никто не воспринял большевистский переворот всерьез – европейцы полагали, что Ленин был всего лишь марионеткой германского Генштаба, и его режим падет с Германией. А раз так, то зачем торопиться?!

Надо сказать, что и Германия тоже не видела перспектив у большевиков. Немецкий посол Мирбах писал: 

Мы, безусловно, стоим у постели безнадежно больного человека. Большевизм скоро падет... В час падения большевиков германские войска должны быть готовы захватить обе столицы и приступить к формированию новой власти.

В ожидании падения большевиков прошло несколько месяцев. В марте был подписан Брестский мир, а 27 августа 1918 года в Берлине был заключен новый договор – так называемый "Русско-германский добавочный договор к Мирному договору". Согласно этому документу, Германии передавался контроль над остатками Черноморского флота и портовым оборудованием на Черном море, а Советское правительство обязывалось сражаться против Антанты на европейской и северной части России. Отдельный пункт касался нефтяных приисков в Баку. Германия претендовала на треть всей добычи нефти. Договор от 27 августа стал последней каплей в отношениях Советской власти и Запада. Широкомасштабная интервенция началась.

Брестский мир

Убийство как провокация

Однако императору Ёсихито Тайсе не нужны были никакие согласования с западными "коллегами", поэтому японская интервенция на Дальнем Востоке началась 5 апреля 1918 года. Поводом для начала вторжения было использовано убийство во Владивостоке неизвестными двух сотрудников японской торговой конторы "Исидо". Это походило на спланированную провокацию, ставшую сигналом к началу задуманной операции. Не дожидаясь выяснения обстоятельств произошедшего, в тот же день под прикрытием артиллерии вошедших во внутреннюю гавань порта военных кораблей во Владивостоке высадились две роты японских пехотинцев и подразделение английской морской пехоты. Быстро заняв центр города, японское командование пыталось представить свои действия как чисто полицейскую акцию с целью поддержания общественного порядка.

Однако уже на следующий день масштабы операции были расширены — силами десантного отряда в 250 человек был захвачен прикрывавший Владивосток с моря хорошо укрепленный остров Русский.

"Наши войска будут атаковать с земли, воздуха и воды и выбьют врага из Сибири" — японская пропагандистская открытка

Вскоре японцы, высадив десант в устье Амура, овладели городом Николаевск-на-Амуре, а к середине августа в Россию вошли в общей сложности 11 японских дивизий, контингент которых включал более 70 тысяч офицеров и солдат. Наряду с японцами на Дальнем Востоке появились контингенты английских, французских и американских войск.

"В отношении расстрелов японцы не церемонятся..."

И на оккупированных территориях начался настоящий геноцид русского населения. О том, сколько тысяч русских людей было расстреляно японскими офицерами и солдатами, беззаконно вторгшимися на нашу землю и творившими там жестокие расправы над местным населением, можно прочитать в отчете "белого" капитана Муравьева из военно-статистического отделения окружного штаба Приамурского военного округа, побывавшего в городе Благовещенск с 4 по 31 марта 1919 года: 

Получается весьма мрачная картина – населению приходится переносить много неприятностей и даже насилий со стороны японцев, созданных условиями текущего момента борьбы с большевиками.

Японцы особо ни с кем не церемонились, говорилось в отчете. Ни с военными, ни с пожилыми, ни с женщинами. 

При проезде в г. Алексеевск из Благовещенска 3–4 японских штабных офицера занимали громадный вагон международного общества. Но тут же рядом более 20 русских офицеров Амурского пехотного полка должны были мучаться и не спать, скученные в одной теплушке. Военная форма не спасает от оскорблений и даже иногда побоев. Так, какого-то военного чиновника нещадно избили японские солдаты в поезде за то, что он осмелился им возражать.

Японцы с пассажирами, приехавшими на ст.

Благовещенск, обращались как со скотом, грубо загоняя их то на вокзал, то обратно в вагоны.

Крестьяне страшно страдают при теперешнем положении в области. С одной стороны, большевики делают у них реквизиции и поборы, когда же приходят японцы, то тоже сжигают деревни и имущество крестьян, при этом страдают даже женщины и дети.

Существовала и практика доносов. Так что малейшее неосторожное слово или шутка могли грозить серьезными последствиями: 

В одной из теплушек ехала компания русских, человека четыре, и громко обсуждала грубое поведение японцев, с ними случайно находилась одна японка, про которую считали, что она не знает русского языка; на следующей станции эти четыре человека были расстреляны по ее доносу.

Японские солдаты на параде во Владивостоке, август 1918

В отношении расстрелов японцы тоже не церемонятся. В Благовещенске около станции был расстрелян один русский военнопленный, затем – бывший милиционер за то, что вышли ночью с вокзала (японцы не позволяют пассажирам уходить с вокзала ранее шести часов утра).

Вся власть фактически находилась в их руках. Японская жандармерия и охранные войска "охотились" на большевиков, вычисляли их и арестовывали. 

Один японский фельдфебель на ст. Завитая был очень ценим своим начальством за способность только по одному выражению лица находить большевиков. Ему было достаточно пройти два раза по поезду или перрону станции, чтобы определить большевиков и арестовать их. Подобных случаев было повсюду немало.

Муравьев в отчете отметил, что даже казачьи отряды не могли иметь свой флаг, носили японские значки и подчинялись японскому командованию. 

Сожженные заживо

Символом зверств японских оккупантов стало село Ивантеевка, уничтоженное карателями 12-й бригадой японской оккупационной армии в Приамурье 22 марта 1919 года. Накануне командующий генерал-майор Сиро Ямада издал приказ об уничтожении всех тех сел и деревень, жители которых поддерживали связь с партизанами. И в качестве первой жертвы было выбрано село Ивантеевка.

Японские солдаты над телами расстрелянных

Сначала японская артиллерия обрушила на село шквальный огонь, в результате чего в ряде домов начались пожары. Затем ворвались японские солдаты. Сначала каратели выискивали мужчин и там же на улицах расстреливали их или закалывали штыками. А далее оставшиеся живыми были заперты в нескольких амбарах и сараях и сожжены заживо. Как показало проведенное впоследствии расследование, после этой резни было опознано и захоронено в могилах 216 жителей села, но большое число обуглившихся в огне пожаров трупов так и осталось неопознанным.

В марте 1919 года были подвергнуты "чистке" не менее десяти деревень Рождественской волости. Так, жители деревни Круглая сообщали в марте 1919 года: 

Расстреляно японцами 25 человек, после которых осталось 25 душ семейств. Японскими отрядами деревня была посещена 2 раза: 17 февраля 1919 года было сожжено 23 двора, 25 октября 1919 года сожжено 67 дворов, имущество разграблено. Общий убыток от пожара и грабежей выражается в 201 315 рублей золотом.

В деревнях Мажаново и Сохатино карательный отряд по приказу командира, капитана Маэды, расстрелял всех жителей, включая женщин и детей, а сами деревни были сожжены дотла. В “Истории экспедиции в Сибири в 1917–1922 годах”, составленной Генеральным штабом японской армии, об этих событиях лаконично написано: "в наказание дома жителей этих деревень, поддержавших связь с большевиками, были сожжены".

Не земли - так золото

Даже имея многократное преимущество в численности войск, японцы все равно не могли контролировать захваченные огромные просторы восточной части России. Только в Приамурье весной 1919 года действовало 20 партизанских отрядов, в них состояло около 25 тысяч бойцов.

В конце 1919 — начале 1920 годов были разгромлены силы адмирала Колчака. В связи с этим США, а затем и другие страны начали выводить войска с Дальнего Востока. Этот процесс был завершен уже к апрелю 1920 года.

Но Япония и не думала уходить, настаивая на образовании на Дальнем Востоке буферного государства, которое бы находилось под формальным управлением Верховного Главнокомандующего Дальневосточной армии России генерал-лейтенанта Григория Семенова, полностью подконтрольного Токио. При Семенове в качестве его личных “советников” постоянно находились еще два японца: майор Синкэй Куроки и некто Эйтаро Сэно, осуществлявшие повседневный контроль за действиями казачьего генерала. 

Парад войск Антанты во Владивостоке, ноябрь 1918

Как писал японский историк Тихиро Хосоя, Григорий Семенов стал не просто марионеткой японцев, но и весьма заметным кредитором Японии. Захватив в Чите запасы российского золота (один из членов бывшего колчаковского правительства Г.К. Гинсь вспоминал, что атаман Семенов захватил в Чите две тысячи пудов золота), он направил в город Осаку в адрес "Банка Японии" (Нихон Гинко) 143 ящика золота – эти деньги предназначались для покупки оружия. 

В итоге японцы жестоко обманули Семенова. Оружия – по крайней мере, в оговоренном объеме - он так и не дождался. А золото по распоряжению военного министра Хандзо Яманаси стало считаться военной добычей, предназначенной для обеспечения военных нужд японской армии. В телеграмме министра Яманаси японским командирам говорилось: 

Даже при отсутствии согласия Семенова изымайте эти деньги из банка и используйте их по своему усмотрению.

И, судя по всему, это указание генерала было без промедления выполнено его подчиненными, расценившими русское золото как “военный трофей” Японии, который можно было разбазаривать без зазрения совести.

Николаевский инцидент

Отношение японцев к атаману Семенову изменилось после так называемого  Николаевского инцидента в марте 1920 года, в результате которого в городе Николаевске-на-Амуре погиб 351 японский солдат и столько же местных японцев. Все началось еще в начале февраля, когда отряды красных партизан низовьев Амура захватили крепость Чныррах и взяли в блокаду город Николаевск-на-Амуре, который занимали японский гарнизон и белогвардейцы.

Японское командование заключило с партизанами соглашение, по которому обязывалось соблюдать нейтралитет и не вмешиваться в жизнь освобожденного партизанами города.

Атаман Семенов (слева, сидит) с начальниками инженерных экспедиционных войск США

Однако нейтралитет интервенты соблюдали недолго. В ночь на 12 марта японский гарнизон под командованием майора Исикавы внезапно атаковал казармы партизан и их штаб. Однако нападавшие не добились желаемого и не застали амурских партизан врасплох. В ходе кровопролитных трехдневных боев японский гарнизон оказался наголову разгромлен и изгнан из города.

Желая отомстить за поражение, японские каратели прислали в город крупный отряд. Партизаны из-за своей малочисленности оставили город, а вместе с ними ушли и все местные жители. Японцы вошли без боя. Тогда каратели устроили в Приморье массовую резню — было убито и ранено свыше 5 тысяч человек, в том числе в топке паровоза сожжен один из руководителей Дальнего Востока Сергей Лазо.

Тем не менее перспектива поражения в войне с большевиками все более казалась очевидной. В итоге, согласившись на формирование буферного государства - Дальневосточная республика (ДВР), японское командование вынуждено было начать эвакуацию своих войск из Забайкалья.

К 15 октября 1920 года японские войска покинули территорию. 

Вскоре - 20 января 1925 года - в Пекине была подписана советско-японская конвенция об установлении дипломатических отношений. Отдельным пунктом Япония обязалась вывести войска с Северного Сахалина. На этом попытка оккупации Дальнего Востока была завершена.

В Японию уехал и атаман Семёнов, которому там купили дом в Дайрене и даже дали ежемесячную пенсию в 1000 золотых йен – микроскопическая сумма по сравнению с теми деньгами, которые он передал Японии на "временное хранение".

P.S. Интересно, что в 1945 году в НКВД разработали целую спецоперацию по поимке атамана Семенова, скрывавшегося в Японии. По легенде, подкупленный советскими агентами японский лётчик, пилотировавший самолёт, в котором находился атаман, "ошибся" и "случайно" посадил машину на аэродроме Чанчуня, где Семенова уже ждали чекисты. Он был вывезен в Москву и предан суду. Процесс широко освещался в советской прессе. В итоге атаман Семенов был приговорён к смертной казни и в августе 1946 года повешен.