Позорники

Им понадобилось для этого всего пять недель. Кадры кинохроники,
которые трудно смотреть без содрогания. Вермахтовские колонны проходят
у Триумфальной арки. Растроганный немецкий генерал, едва не падая с
лошади от избытка чувств, приветствует своих солдат. Молча глядят на
свой позор парижане. Не вытирая слез, как ребенок, плачет пожилой
мужчина, а рядом с ним элегантная дама – широкополая шляпа и перчатки
до локтей – бесстыдно аплодирует марширующим победителям.
Еще сюжет: на улицах ни души – город словно вымер
Медленно продвигается кортеж открытых машин по опустевшим улицам
поверженной столицы. В первой победитель-фюрер (в день взятия Парижа
получивший поздравительную телеграмму из Москвы!). Перед Эйфелевой
башней Гитлер со свитой останавливается и, высокомерно задрав голову,
созерцает свою добычу. На площади Согласия машина слегка
притормаживает, двое полицейских – «ажанов» (что за лица! – невольно
отводишь глаза от экрана – стыдно смотреть на них!), подобострастно
склонившись, отдают победителю честь, но, кроме объектива кинокамеры,
на них никто не смотрит. Зато немецкий оператор не упустил момент и
постарался сохранить эти лица для истории – во весь экран дал – пусть
видят!
В боях (вернее, в беспорядочном бегстве летом 1940) французская армия
потеряла 92000 человек и до конца войны еще 58000 (в 1914-1918 почти в
10 раз больше).
Франция – не Польша. Выполняя специально разработанные инструкции,
«боши» вели себя с побежденными в высшей степени корректно. И в первые
же дни оккупации парижские девицы начали заигрывать с оказавшимися
такими вежливыми и совсем не страшными победителями. А за пять лет
сожительство с немцами приняло массовый характер. Командование
вермахта это поощряло: сожительство с француженкой не считалось
«осквернением расы». Появились и дети с арийской кровью в жилах.
Культурная жизнь не замирала и после падения Парижа. Разбрасывая
перья, плясали девочки в ревю. Словно ничего не случилось, Морис
Шевалье, Саша Гитри и другие бесстыдно паясничали перед оккупантами в
мюзик-холлах. Победители собирались на концерты Эдит Пиаф, которые она
давала в арендованном борделе. Луи де Фюнес развлекал оккупантов игрой
на рояле, а в антрактах убеждал немецких офицеров в своем арийском
происхождении. Не остались без работы и те, чьи имена мне трудно
упоминать в этой статье: Ив Монтан и Шарль Азнавур. А вот, знаменитый
гитарист Джанго Рейнхард отказался играть перед окупантами. Но таких,
как он, было немного.
Художники выставляли свои картины в салонах и галереях. Среди них
Дерен, Вламинк, Брак и даже автор «Герники» Пикасс??. Другие
зарабатывали на жизнь, рисуя на Монмартре портреты новых хозяев
столицы.
По вечерам поднимались занавесы в театрах.
Свою первую роль – Ангела в спектакле «Содом и Гоморра» – Жерар Филип
сыграл в театре Жана Вилара в1942 году. В 1943 режиссер Марк Аллегре
снял 20-летнего Жерара в фильме «Малютки с набережной цветов». Отец
юного актера Марсель Филип после войны был приговорен к расстрелу за
сотрудничество с оккупантами, однако с помощью сына сумел бежать в
Испанию.
Уроженец Киева, звезда «русских сезонов» в Париже, директор «Grand
opera» Сергей Лифарь тоже был приговорен к смертной казни, но сумел
отсидеться в Швейцарии.
В оккупированной Европе запрещалось не только исполнять джаз, но даже
произносить само это слово. Специальный циркуляр перечислял наиболее
популярные американские мелодии, исполнять которые не разрешалось –
имперскому министерству пропаганды было чем заниматься. Но бойцы
Сопротивления из парижских кафе нашли выход быстро: запрещенным пьесам
давали новые (и удивительно пошлые) названия. Давил, давил немецкий
сапог французов – как же было не сопротивляться!
Полным ходом снимали фильмы в киностудиях. Любимец публики Жан Маре
был популярен уже тогда. Его нетрадиционная сексуальная ориентация
никого (даже немцев) не смущала. По личому приглашению Геббельса такие
известные французские артисты, как Даниэль Дарье, Фернандель и многие
другие совершали творческие поездки в Германию для знакомства с
работой киноконцерна «УФА». В годы оккупации во Франции снимали больше
фильмов, чем во всей Европе. Фильм «Дети райка», например, вышел на
экраны в 1942 году. В этом киноизобилии зарождалась «Новая волна»,
которой еще предстояло завоевать мир.
Группы ведущих французских писателей в поездках по городам Германии
знакомились с культурной жизнью победителей, посещая университеты,
театры, музеи. В городе Льеж молодой сотрудник местной газеты
опубликовал серию из выдержанных в духе «Протоколов сионских мудрецов»
девятнадцати статей под общим названием «Еврейская угроза». Его имя
Жорж Сименон. В таком же тоне высказывался известный католический
писатель, драматург и поэт Поль Клодель. Без всяких ограничений со
стороны оккупантов издавалось множество – больше, чем до войны – книг.
Никто не препятствовал исследованиям морских глубин, которые только
начинал Жак Ив Кусто. Тогда же он экспериментировал с созданием
акваланга и аппаратуры для подводных съемок.
Здесь невозможно перечислить (такой задачи автор себе и не ставил)
всех, кто жил нормальной жизнью, занимался любимым делом, не замечая
красных флагов со свастикой у себя над головой, не прислушиваясь к
залпам, доносившимся из форта Мон Валерьен, где расстреливали
заложников. Постукивала гильотина: в пароксизме верноподданного
холуйства французская фемида посылала на гильотину даже неверных жен.
«Позволить себе бастовать или саботировать могут рабо??ие – довольно
агрессивно оправдывалась эта публика после освобождения. – Мы – люди
искусства должны продолжать творчество, иначе мы не можем
существовать». Они-то как раз существовать могли, а рабочим пришлось
собственными руками осуществлять полную экономическую интеграцию с
третьим рейхом.
Правда, рабочий класс тоже особенно не страдал – работы хватало и
платили н??мцы хорошо: Атлантический вал построен руками французов.
70тысяч евреев были высланы в Освенцим
А что творилось за кулисами этой идиллии? 70 тысяч евреев были высланы
в Освенцим. Вот как это   июня происходило. Выполняя приказ гестапо,
французские полицейские тщательно подготовили и 17 июня  1942 года
провели операцию под кодовым названием «Весенний ветер». В акции
участвовали   парижских полицейских – немцы решили не пачкать рук и
оказали французам высокое доверие. Профсоюз водителей автобусов охотно
откликнулся на предложение дополнительного заработка, и вместительные
парижские автобусы замерли на перекрестках квартала Сен-Поль в
ожидании «пассажиров». Ни один водитель не отказался от этой грязной
работы. С винтовками за плечами полицейские патрули обходили квартиры,
проверяя по спискам наличие жильцов, и давали им два часа на сборы.
Затем евреев выводили к автобусам и отправляли на зимний велодром, где
они провели три дня без пищи и воды в ожидании отправки в газовые
камеры Освенцима. Во время этой акции немцы на улицах квартала не
появлялись. Зато на акцию откликнулись соседи. Они врывались в
опустевшие квартиры и уносили все, что попадало под руку, не забывая
при этом набить рты еще не остывшими остатками последней трапезы
депортированных. Через три дня наступила очередь французских
железнодорожников (их героическую борьбу с «бошами» мы видели в фильме
Рене Клемана «Битва на рельсах»). Они закрывали евреев в вагонах для
перевозки скота и вели эшелоны до германской границы. Немцы не
присутствовали при отправке и не охраняли эшелоны в пути –
железнодорожники оправдали оказанное доверие и закрыли двери надежно.
Маки – вот кто пытался смыть позор поражения. Цифры потерь
Сопротивления – 20000 убитых в боях и 30000 казненных нацистами –
говорят сами за себя и соизмеримы с потерями двухмиллионной
французской армии. Но можно ли назвать это сопротивление французским?
Большинство в отрядах Маки составляли потомки русских эмигрантов,
бежавшие из концлагерей советские военнопленные, жившие во Франции
поляки, испанские республиканцы, армяне, спасшиеся от развязанного
турками геноцида, другие беженцы из оккупированных нацистами стран.
Интересная деталь: к 1940 году евреи составляли 1% населения Франции,
но их участие в Сопротивлении непропорционально высоко – от 15 до 20%.
Были как чисто еврейские (в том числе и сионистские) отряды и
организации, так и смешанные – всевозможных политических спектров и
направлений.

 

--

Jacob Zaidenberg