Почему армия в 1917 году поддержала большевиков

Ровно сто лет назад, в сентябре 1917 года, Россия была провозглашена республикой.

Наверное сегодня это событие смотрится грандиозно-исторически — всё же это произошло после многих веков пребывания во власти абсолютной по сути монархии.

Однако на современников республиканское действо не произвело сильного впечатления.

Потому что люди были озабочены совсем иными проблемами и заботами…

Страну в 1917 году сотрясал один политический кризис за другим.

Начавшись со свержения царя ещё в феврале, такого рода кризисы буквально не прекращались.

Одним из последних стал неудачный мятеж генерала Корнилова, пытавшегося установить в стране военную диктатуру.

После подавления мятежа в скрытую оппозицию к власти Временного либерального правительства перешли правые политические силы России, поддержавшие Корнилова — от кадетов до откровенных монархистов...

Даёшь демократию…, а там трава не расти!

А вот левые либералы (эсеры, меньшевики, трудовики и т.д.), чьим признанным лидером можно было считать главу правительства Александра Керенского, сразу после ареста Корнилова и его сподвижников принялись спешно «демократизировать» Россию на свой лад.

Керенский провозгласил Россию республикой — хотя это было незаконно, ибо судьбу будущего политического строя должно было решать Всероссийское Учредительное собрание, созыв которого намечался только на конец 1917 года. Но Керенский и его сподвижники очень уж спешили со своими «реформами», поэтому не считались ни с кем и ни с чем — и это только усугубляло политический раскол в стране.

Либералы созвали так называемое Демократическом совещание тех партий, которые поддержали премьера в дни корниловского выступления.

На этом совещании опять было сказано много красивых слов о том, как следует обустроить Россию по либерально-демократическому образцу.

Тогда же в качестве представительного органа всех российских партий (до созыва Учредительного собрания) был создан Временный совет Российской республики (Предпарламент) — он должен был контролировать деятельность Временного правительства и обеспечить выборы в само собрание…

Со стороны это выглядело, наверное, прекрасно и здорово, если бы — как едко заметил один из видных корниловцев, генерал Антон Иванович Деникин — было к месту и ко времени.

Между тем, к осени 1917 года Россия, по меткому выражению одного современника, стремительно неслась под откос.

Стихийный каток всеобщего развала катился по стране, сметая всякие понятия о законности и дееспособности власти.

Возьмём для примера мою родную Нижегородскую губернию.

Регион, как и вся Россия, погрузился в хаос крестьянских выступлений, шедших под лозунгом справедливого распределения земли.

Пока в столице судили-рядили о том, как лучше решить земельную проблему, по губернии шли самые настоящие погромы помещичьих усадеб.

Мужички самовольно захватывали барскую землю и дотла выжигали дворянские имения и дворы.

На второй сессии Главного земельного комитета Временного правительства, которая проходила в июле 1917 года в Петрограде, именно представители Нижегородской губернии подняли вопрос о необходимости как можно скорее решить земельный вопрос:

«Крестьяне говорят только об одном: мы устали ждать, мы ждали триста лет, а теперь, когда мы завоевали власть, больше ждать не хотим».

К осени 1917 года нижегородские крестьяне фактически решили «земельный вопрос» в свою пользу, ожидая встречного «понимания» со стороны государства.

Даже губернский крестьянский съезд, состоявшийся 17-го октября 1917 года и поддержавший Временное правительство, был вынужден постановление о передаче помещичьих имений земельным комитетам, образовавшихся по деревням...

А в городах, в результате повальной разрухи (только за несколько месяцев 17-го года в Нижнем Новгороде было закрыто 36 предприятий), безжалостно наступал голод.

Особенно больно вопрос коснулся нижегородских рабочих окраин, где хлеб фактически исчез с лета.

В начале октября дело дошло до того, что рабочие Сормовского завода самовольно захватили на Волге баржу с зерном, предназначавшуюся для мукомольных заводов.

А ещё спустя пару дней голодная толпа горожан разгромила местную продовольственную управу.

И представители Временного правительства были вынуждены смириться с эти фактом — ни сил, ни воли для противодействия разрушительной народной стихии у «временных» не было.

И так было по всей России!

Как писали современники о тех смутных дня, власть в России практически валялась на земле, а поднять её было некому.

Сделать это могли только две силы, которые были одинаково чужды либеральным идеям: либо корниловские генералы, которые даже под арестом не отказались от своих чрезвычайных военно-политических планов, либо партия радикальных революционеров-большевиков, рвавшихся к управлению страной на лозунгах социалистической революции и установления в России диктатуры пролетариата.

Революционные пацифисты

Именно большевики стали той силой, которая помогла Керенскому остановить корниловский мятеж — они вели агитацию в войсках мятежников, энергично формировали рабочие отряды Красной гвардии, устраивали забастовки.

Из этого мятежа сторонники Ленина вышли самой популярной политической силой в народно-революционной среде.

Под их контроль постепенно переходило большинство в органах тогдашнего народного самоуправления — в Советах рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, особенно в столичных городах.

Большевики приняли участие в Демократическом совещании Керенского, но скоро назвали всё это действо бездарной комедией.

Им было ясно, что никакого толка для России от этой говорильни уже точно не будет — потому что новому корниловскому контрреволюционному заговору можно противопоставить только такую же организованную и беспощадную силу...

Главным же аргументом большевистской силы, по мнению многих исследователей, стало их влияние в солдатской среде.

Это удивительно, потому что ещё не так давно большевики не вели среди военных практически никакой работы.

Да, в 1914 году они резко выступили против участия России в Первой мировой войне, считая эту войну не справедливой и грабительской.

Но при этом никакой антивоенной агитации в войсках специально не проводили.

Возможно потому, что руководство партии на тот момент находилось либо в эмиграции, либо в сибирской ссылке.

Сразу после Февральской революции ряд большевистских лидеров даже попытались поддержать Временное правительство в политике продолжения ведения войны — мол, теперь это война не проклятого царского правительства, а революционного народа.

Однако вернувшийся из эмиграции Ленин быстро поправил своих товарищей, вернув их на прежние антивоенные позиции.

Но снова никаких серьёзных последствий на армию это не оказало.

Как свидетельствуют исторические документы, первые большевистские газеты и прочие агитационные материалы появились в солдатских окопах только в конце апреля, в начале мая 17-го года.

Да и то, солдаты всерьёз обратились лицом к большевикам не ранее середины лета.

Но как же так, можете спросить вы?

Ведь сколько за последнее время вышла разного рода «исторических материалов» и «расследований», утверждавших, что именно большевики развалили русскую армию, да ещё якобы на немецкие деньги!

Про «немецкие деньги» говорить не буду, этот миф сегодня разоблачён всеми мало-мальски серьёзными историками.

Что же касается роли большевиков в развале бывшей царской армии…

Приведу слова уже упоминавшегося генерал Деникина, который до конца жизни хоть и оставался непримиримым противником Ленина, но даже он признавал:

«Позволю себе не согласиться с мнением, что большевизм явился решительной причиной развала армии: он нашёл лишь благодатную почву в систематически разлагаемом и разлагающемся организме»...

Войска до большевизма созрели сами

Начать надо с того, что Первая мировая война была абсолютно чужда той народной массе, которая одела солдатские шинели.

Как отмечает специалист по этому вопросу, историк В.Гончаров:

«Одной из важнейших причин разложения армии стала существовавшая в ней глубочайшая социальная пропасть между солдатским и офицерским составом…

Патриотически настроенные представители образованного сословия рассматривали войну с геополитических позиций (германская агрессия, долг перед западными союзниками, выход к Константинополю и Проливам).

Но для большинства солдат эти понятия были пустым звуком: война шла на чужих территориях (Румыния, Галиция, Польша и Литва), а к иностранцам, что немцам, что англичанам, русский мужик привык априори относиться с недоверием…

Основная солдатская масса устала от войны и не видела в ней смысла — это факт, который отрицать нельзя.

И глупо обвинять солдат в отсутствии патриотизма, ибо с их точки зрения ИХ России никто не угрожал — в отличии, например, от наполеоновского нашествия 1812 года.

А умирать за абстрактные ценности они не видели смысла».

Первые антивоенные выступления в армии случились ещё до свержения монархии.

А после Февраля солдатским настроениям сильно подсобили пришедшие к власти либералы.

В марте 1917 года ими был издан Приказ номер один, который узаконил создание демократических солдатских комитетов.

Приказ издал в общем-то самозваный орган власти, возникший сразу после Февральского переворота — Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов.

В составе Совета был представлен весь спектр лево-либеральных сил (от меньшевиков до октябристов) — всех, кроме… большевиков.

Текст этого Приказа стоит привести полностью:

«По гарнизону Петроградского округа, всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота — для немедленного и точного исполнения, а рабочим Петрограда — для сведения.

Совет Рабочих и Солдатских Депутатов постановил:

1) Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота — немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов вышеуказанных воинских частей.

2) Во всех воинских частях, которые еще не выбрали своих представителей в Совет Рабочих Депутатов, избрать по одному представителю от рот, — которым и явиться с письменными удостоверениями в здание Государственной Думы к 10 часам утра, 2-го сего марта.

3) Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету Рабочих и Солдатских Депутатов и своим комитетам.

4) Приказы военной комиссии Государственной Думы следует исполнять только в тех случаях, когда они не противоречат приказам и постановлениям Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.

5) Всякого рода оружие, как то: винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее, — должно находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в каком случае не выдаваться офицерам, даже по их требованиям.

6) В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя, в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чём не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане.

В частности, вставание во фронт и обязательное отдавание чести вне службы отменяется.

7) Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.

Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов, и в частности, обращение к ним на «ты», воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов».

Понятно, что ничего кроме разложения и развала в структуру, где предельно жёсткая иерархия является самой основой существования армейского организма, такого рода «законы» принести просто не могли!

А что же Временное правительство, которое вроде как обладало — в отличии от Петросовета — «законной властью»?

А оно фактически поддержало курс на развал армии!

Как пишет по этому поводу историк Сергей Базанов:

«Вместо того чтобы укрепить пошатнувшуюся после Февральской революции дисциплину в армии... Временное правительство по настоянию входивших в его состав лидеров партий эсеров и меньшевиков приняло в мае 1917 г. «Декларацию прав военнослужащих».

Эта декларация, вслед за знаменитым Приказом № 1 Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, продолжила дело разложения Русской армии.

Значительная часть её положений вполне справедливо была направлена на защиту прав солдат: это и уравнение военнослужащих в правах с гражданским населением, и закрепление за солдатами права свободно высказывать свои политические, религиозные и социальные взгляды.

Однако положение о том, что военнослужащим разрешалось быть членом любой политической партии, прямо вовлекало солдатские массы в разгоравшуюся политическую борьбу в самой армии (разжигаемую большевиками), что, конечно же, не делало её более сплоченной.

Естественно, «Декларация прав военнослужащих» была отрицательно встречена командованием. По его мнению, она явилась «последним гвоздем, заколоченным в гроб русской армии». Но к голосу командования ни Временное правительство, ни его комиссары в действующей армии не прислушивались...

… Солдаты, в своей массе малограмотная сельская молодёжь, особенно те, кто сравнительно недавно прибыл в действующую армию, слабо разбирались в быстро меняющейся политической обстановке и восприняли Февральскую революцию как сигнал к вседозволенности.

В результате дисциплина на фронте резко упала и продолжала падать дальше.

К тому же солдатская масса легко поддавалась любой негативной пропаганде, особенно антивоенной...».

Замечу, что всё это происходило ещё до появления первых большевистских прокламаций.

Понятно большевики тут же воспользовались столь благоприятной для себя обстановкой для вовлечения солдатских масс в свои ряды.

«Большевики были единственной партией, выступавшей за скорейшее прекращение войны, и это обеспечивало им потенциальную поддержку солдатской массы, - пишет В.Гончаров. — Интересен и такой факт: с начала осени 1917 года, после корниловского мятежа, большевистские комитеты всё чаще стали противодействовать распаду армии. Иногда они при этом вступали в прямой конфликт с солдатами, иногда дело заканчивалось взаимным соглашением...».

Очевидно, что в преддверии силового захвата власти большевикам понадобились вовсе не окончательно разваленная армия, а именно сплочённая военная сила — отсюда и противодействие дальнейшей «демократизации» армейской среды.

И большевики не прогадали: именно солдаты Петроградского гарнизона и матросы Кронштадта помогли им в октябре свергнуть Временной правительство, у которого, в свою очередь, так и не нашлось действенной вооружённой защиты…

Вадим Андрюхин