Россияне отупели от исторических фейков

Насаждаемый сверху культ прошлого все меньше воодушевляет массы. Но легко забивает им головы выдумками, потому что подлинную историю они не знают.

За неимением образа желаемого будущего, начальство продолжает попытки придумать и насадить в умах образ желаемого прошлого. Конечно, не обходится без накладок. «Матильда» — только самый скандальный пример. Ведь для одних слащавая, костюмная и вполне царистская мелодрама — это и есть то прошлое, на которое приятно посмотреть. А для других — это как раз та история, которая подлежит вычеркиванию по причине муссирования в картине каких-то несакральных ситуаций.

Судя по всему, верх берут первые. Не только и даже не столько в верхах, сколько в массах. Публику манит скандал, и она хочет своими глазами увидеть, что же там такое. Посмотреть «Матильду» собирается уже каждый второй. Никакого интереса к подлинной истории я в этом не вижу, одно только желание развлечься. Но несогласие народного большинства с превращением сюжетов старины в запретный плод налицо.

И вот, попытку замерить глубину действительных исторических познаний нашей публики только что предпринял ВЦИОМ.

Разумеется, предмет, по которому близкие к властям поллстеры решили поэкзаменовать народ, — это то, что на Западе еще в прошлом веке называли «историей королей, знати и сражений» и считали чем-то безнадежно устаревшим.

Однако у нас погружение в архаику превратилось в государственную политику. И совершенно естественно, что опросная служба не спрашивает, к примеру, «в каком году ваша семья впервые обзавелась отдельной квартирой» или «были ли в вашем роду раскулаченные». В этом нет державного замаха. Вместо этого ВЦИОМ интересуется, знают ли респонденты, «в каком году СССР запустил первый искусственный спутник Земли» и «кто был последним председателем Временного правительства».

Подбор именно таких вопросов, демонстративно оторванных от повседневной жизни людей, полностью соответствует казенному идеологическому стандарту. И получаемые расклады ответов полезны уже тем, что показывают, глубоко ли эти стандарты въелись в умы подданных.

Вот, со спутника и начнем. Только 13% опрошенных верно назвали 1957 год. И еще 40% ляпнули что-то неправильное. Остальные признались, что не знают. Причем молодежь (с 18 до 24 лет) не знает спутниковую хронологию почти поголовно — в этой группе только 5% ответили правильно. Да и пожилые (60 лет и старше), многие из которых застали и само событие, и сопровождавшую его пропагандистскую кампанию, ничуть не менее мощную, чем недавняя крымская, все равно умудрились в большинстве позабыть знаменательный год — его верно назвали меньше четверти из них.

Что касается молодежи, то в массе своей она толком не справилась ни с одним вциомовским вопросом. Лишь каждый четвертый из тех, кому 24 года или меньше, назвал фамилию единственного президента СССР. Лишь каждый шестой опознал Брежнева по подсказке, что с его именем связано понятие «эпоха застоя». Лишь каждый двадцатый знает, что последним главой Временного правительства был Керенский, и при этом только каждый тридцатый сообщил верные сведения относительно того, кого именно свергли большевики.

Надо сказать, что ответы на этот юбилейный вопрос вообще многое объясняют. Только 11% от всей массы опрошенных в курсе, что большевики свергли Временное правительство во главе с Керенским.

Но это вовсе не значит, что прочие респонденты промолчали. ВЦИОМ сообщает, что еще 65% опрошенных с ответами не затруднились, но только они оказались неверны. Подозреваю, мало кто сомневается, какими были эти ответы. Конечно же, большинство сограждан полагает, что в октябре 1917-го большевики свергли царя. Февральская революция в умах большинства из них просто не отложилась. Причем пожилые дают неверный ответ охотнее всех (77%), а молодежь — гораздо реже прочих (33%), предпочитая признать свое незнание.

Из чего можно сделать предварительный вывод, что юношество так же невежественно, как и прочие, но хотя бы менее мифологизированно. Реже транслирует расхожие побасенки и штампы.

Тут самое время обратиться к двум идеологическим тестам, с которых ВЦИОМ начал свой опрос. А именно: «Важно или не важно знать историю России?» и «Оцените, насколько вы знаете историю России».

Подлаживаясь под спущенный властями идеологический стандарт, 96% опрошенных заверили, что знать российскую историю важно. И почти каждый второй заявил, что знает ее более или менее хорошо. То есть люди прекрасно знают, чего от них требуют. Но когда их спрашивают, справляются ли они с этими требованиями, многие из них признают, что сплоховали. А уж когда доходит до экзаменовки, то выясняется, что большинство из тех, кто бахвалился приличными познаниями, мало в чем ориентируется.

Неосведомленность о Феврале 1917-го — только один из примеров. Всего 7% опрошенных опознают Столыпина по маркирующей его фразе («Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия»), только 15% смогли расшифровать аббревиатуру «ГКЧП», и только каждый четвертый знает, что соперником Ельцина в 1996-м был Зюганов (среди молодежи — каждый шестнадцатый, а среди пожилых, которые в то время были вполне сформировавшимися людьми, — менее, чем каждый третий).

Единодушие возрастных групп наблюдается лишь в ответах на один вопрос: «С какого события началась Вторая мировая война?» Поскольку в пропагандистской подаче преобладает мысль, что до 1941-го никакой мировой войны не было, а Польша преподносится как всегдашний злейший враг, то ответ «с нападения Германии на Польшу в 1939 году» рискнули выбрать всего 13% опрошенных, причем равномерно и стар, и млад.

Итак, если взять всю совокупность наших граждан, то они более или менее помнят фамилии тех первых лиц прошлого века, которые продержались наверху достаточно долго; очень мало знают о внутренней и внешней политике позднего царизма; почти ничего не слыхали о Феврале и неверно представляют Октябрь; путают Вторую мировую с Великой Отечественной; и почти забыли о позднесоветской и постсоветской общественной борьбе, хотя в большинстве видели ее своими глазами.

Молодежь отличается от старших не только меньшей осведомленностью, но и честностью — она гораздо чаще остальных признается в равнодушии к самому предмету.

Вот такое историческое сознание. Сталинистские мифы, которые в лошадиных дозах впрыскиваются уже двадцать лет, явно надоедают, но и все, относящееся к другим эпохам, вызывает сейчас такую же аллергию.

Этот интеллектуальный вакуум, конечно, плох — люди не хотят задуматься о подлинной истории, а пустоту в мозгах государственная агитмашина пытается заполнить все более странными выдумками. Но он же и хорош: казенные историко-пропагандистские фейки надолго в головах не задерживаются — в одно ухо входят, в другое вылетают. Оптимист назовет это рождением идеологического иммунитета.

Сергей Шелин