Голодомор и Украинские мыши .

Голодомор на Украине принято объяснять кознями Кремля. В 1933 года на Украине, действительно, недобрали около 3 млн. тонн зерна. Но одной из главных причин Голодомора стало небывалое нашествие мышей, в буквальном смысле съевших миллионы тонн зерна.

Непомерно большие хлебозаготовки на Украине действительно имели место, но они начались уже после сбора урожая 1931 года. Хотя тот год был неурожайным, план заготовок составил 245 млн. ц зерна – больше, чем в урожайном 1930 году. Правда, Сталин признал, что в заготовительную кампанию 1931 г. были допущены ошибки. Соответственно, план хлебозаготовок на 1932 год был уменьшен: если в 1931-м план для колхозов и единоличников Украины составлял 71,1 млн. ц (при реальном выполнении 64,7 млн. ц), то в 1932-м – 58,3 млн ц. В 1932/33 хозяйственном году на Украине в колхозах и индивидуальных хозяйствах удалось заготовить лишь 36 млн. ц зерна – это было почти вдвое меньше, чем год назад. На Северном Кавказе было заготовлено 16 млн. ц – 64% от прошлого года.

Что же послужило причиной такого уменьшения урожайности на Украине и Кубани?


Существуют ещё и другие материалы – данные годовых отчётов колхозов. Эти отчёты составлялись по итогам года, и они содержат информацию об амбарном сборе – то есть о том зерне, которое реально поступило в колхозные или государственные амбары. И эти данные раскрывают неожиданную картину: амбарный урожай 1932 года

составлял всего лишь 500 млн. ц, на 38% меньше официальной оценки (699 млн. ц).

На Украине, по данным Наркомзема, средняя урожайность составляла 7,4 ц/га, а по данным годовых отчётов колхозов – только 5,1 ц/га. В 1932 году урожай был выращен средний и вполне достаточный, чтобы не допустить массового голода. Но убрать без потерь его не удалось.


Куда же пропали 2,3 ц зерна с каждого гектара? Ведь это было реально существовавшее зерно, частью собранное в скирды и ждавшее обмолота? 

2,3 ц, помноженные на 17 млн. га посевов, дают 39 млн. ц зерна; этого достаточно для пропитания всего сельского населения Украины в течение года.


Известно, что бывает, когда по каким-то причинам в полях остается неубранный урожай: приходят мыши. Такое не раз наблюдалось в истории российского земледелия: это была естественная реакция популяции грызунов на внезапно появившееся изобилие корма. Крестьяне называли это явление «мышиной напастью»: мыши уничтожали всё, что осталось в поле.


«Мышиная напасть» 1932 года была уникальным биологическим феноменом: она намного превзошла всё, что когда-либо наблюдали биологи. «Массовое нашествие мышей осенью 1932 года создало колоссальную угрозу» – писал известный биолог Н.Кузнецов. Специалисты свидетельствуют, что в обычное время на Ставрополье в скирдах почти не бывает мышей, но зимой 1932/33 года в скирдах половы находили до четырёх тысяч мышей: по 70 грызунов на кубический метр. Обильный корм запустил механизм взрывного размножения мышей: число нор доходило до 10 тысяч на гектар, то есть по норе на каждый квадратный метр.


Сплошным массовым размножением мышевидных грызунов была охвачена почти вся степная зона Европейской части СССР – от Бессарабии до Дона и к югу до предгорий Кавказа. На заседании СНК Украины 11 ноября 1932 года указывалось, что распространение полевых мышей приобретает размеры стихийного бедствия.

Едва ли не единственным официальным документом, в котором детально разбираются причины катастрофически низких сборов 1932 года, являются «Материалы Комиссии Президиума ВЦИК по ознакомлению с состоянием советского, хозяйственного и культурного строительства Северо-Кавказского края». В них подробно говорится о том, что кулацкий саботаж привёл к затяжке сева, к отсутствию прополки и зарастанию полей сорняками, что обусловило значительные потери урожая. «Ещё большие потери,– говорится в документе, – имели место при уборке урожая».


К концу нормального срока было убрано лишь 46% зерновых. «Значительные потери, имевшие место при уборке урожая, способствовали разведению несметного количества мышей, которые распространились на всей территории Северного Кавказа, поедая огромное количество хлеба и других продуктов».


 

Очевидцы в ярких красках описывали нашествие мышей на степном Юге.

«В ноябре 1932 года пошли лавой мыши, –вспоминал один крестьянин, – и ели всё на свете, даже людям спать не давали, обгрызали пальцы. И шли мыши через воду, с севера на юг. Народ тогда взволновался. «Это перед какой-то пропастью, или перед голодом», – говорили старики». «Хороший урожай съели мыши», – писал мобилизованный на хлебозаготовки учитель С.Куля. Он свидетельствовал, что мыши начисто съедали то, что было укрыто крестьянами в соломе и оставлено на полях, проникали в жилища крестьян, под одежду. По словам Кули, под Нальчиком огромная масса мышей однажды остановила поезд, колеса которого забуксовали в толще грызунов, переваливавшихся через рельсы.


«Хаты кишели мышами, – писали агрономы Б. Эльфон и П. Подгорный, – по улицам в бурьяне раздавался непрерывный треск. Это двигались мыши, наводняя собой всё новые и новые населенные пункты. Такого нашествия мышей не запомнят старожилы. Наглость мышей и крыс переходила всякие границы: обувь, продукты, семена – всё уничтожалось прожорливыми грызунами».


Живший под Харьковом крестьянин Н.Белоус писал в своём дневнике: «Все время мыши, и в поле и в доме – такая сила, что и кошка уже не хочет душить, мышеловкой по 50 штук за ночь ловим».


Нападениям мышей подвергался и хлеб в амбарах и ямах. Обычная в крестьянском хозяйстве «хлебная яма» – это отнюдь не просто яма, вырытая в земле. Для того, чтобы избежать проникновения мышей, яму нужно было рыть в глинистой почве или обмазывать глиной. Затем в яме разводили костер и прокаливали до тех пор, «покуда прогорит по стенам на четверть и сделается как железная изгора». Яма должна была быть герметичной: если в неё попадал воздух, то хлеб портился.


Поэтому зерно в яме хранили до весны или большее время – но после вскрытия зерно нужно было сразу же извлекать и использовать. Хлебная яма обычно находилась во дворе, о её местонахождении все знали, и в ней нельзя было прятать похищенный хлеб. В 1932 году похитившие зерно крестьяне были вынуждены прятать его в спешно выкопанных тайниках – и конечно, они не имели возможности прокаливать эти маленькие ямы-схроны. В обычных условиях ещё была надежда сохранить спрятанный в схронах хлеб, но в условиях «мышиной напасти» это было невозможно.

 

Таким образом, зерно, оставленное крестьянами в полях, в соломе, в полове было уничтожено нашествием мышей. Зерно, спрятанное в ямах-схронах, по-видимому, тоже погибло, было испорчено грызунами, или попросту сгнило. Можно понять разочарование и ужас крестьян, которые надеялись на спрятанные запасы, и, открыв весной свои ямы, обнаруживали в них то, что означало голодную смерть.


Зимой и весной 1933 года, когда катастрофа стала фактом, власти, наконец, спохватились. Были мобилизованы тысячи работников, подвезены ядохимикаты, и началась грандиозная операция по истреблению грызунов. «Масштабы истребительной операции представляли собой ещё невиданный в истории факт» – писал Кузнецов. Но было уже поздно.


В итоге, как отмечает Кондрашин, «если бы сталинское руководство приняло во внимание быстро распространяющиеся панические настроения в деревне, то тогда бы удалось избежать огромных потерь зерна при уборке урожая, его массового воровства колхозниками. Его бы не пришлось прятать в ямы, где оно сгнило. В этом случае последствия кризисной ситуации 1932 года не были бы столь трагичными».

В итоге, как отмечает Кондрашин, «если бы сталинское руководство приняло во внимание быстро распространяющиеся панические настроения в деревне, то тогда бы удалось избежать огромных потерь зерна при уборке урожая, его массового воровства колхозниками. Его бы не пришлось прятать в ямы, где оно сгнило. В этом случае последствия кризисной ситуации 1932 года не были бы столь трагичными».
https://masterok.livejournal.com/3879470.html?utm_referrer=