Идти или не идти? Вот в чем вопрос

Избиратели устали от политики. А уж как политика устала от избирателей! То им честный подсчет, то конституция, то не воруй, то не ври… Да кто они вообще такие?

Интересный вопрос — кто мы такие. Кто такие политики — более-менее понятно. Люди с повышенной потребностью в самоутверждении, много прощающие себе, мало всем остальным, склонные подчинять и командовать. Жизнь для них — драка (в лучшем случае игра) за власть, где обман — вроде как не обман, а изящный финт или тонкий тактический ход. Большинство на такое не способно. А он, политик, способен. Ну, значит и молодец. Сильный игрок.

Поэтому во всем цивилизованном (царь Салтан или баба Бабариха сказали бы в «крещеном») мире политиков принято держать на коротком поводке с помощью независимого суда, свободной прессы и электоральной конкуренции. Впрочем, вы все это и без меня знаете. Проблема в другом. Для функционирования всех этих благих институтов требуется определенный социокультурный субстрат. Любая власть, как газ, норовит занять весь предоставленный ей объем. Если субстрат не оказывает сопротивления, пусть не удивляется, что со временем ему станет душно.

Законный ресурс сопротивления — избирательный бюллетень. Да, он маленький, слабенький, зависит от произвола избирательных комиссий. Которые еще сильней зависят от номенклатурной вертикали, будучи ее винтиками. Но все-таки он есть, и полезно знать его цену.

Если бы электоральная администрация все держала под контролем и была заранее уверена в результате — как в советские времена или как сейчас в Чечне — мы сегодня не наблюдали бы столь очевидных проявлений «стратегии низкой явки». Тут все ясно: столица, как социокультурный организм, включая избирателей, активистов-наблюдателей, прессу, бизнес и даже членов избирательных комиссий, заметно ближе к европейским стандартам, чем та же Чечня. Где сколько надо, столько и нарисуют, никто не кашлянет.

В Москве не так, здесь цена вашего голоса нулю не равна. Но надо иметь в виду, что его вес заметно меняется от места к месту в зависимости от микрогеографии города. Есть районы, где фальсификата нет вообще, или почти нет. Считают, как есть. Это в основном старый центр, юго-западный и северо-западный секторы. Академический, Гагаринский, Университетский районы, луч вдоль Ленинградского проспекта, отчасти включая Строгино и Тушино. Но, как во всех мегаполисах, в столице имеется и весьма обширная социокультурная периферия. Здесь немного другие избиратели, немного другие члены избирательных комиссий, немного другие представления о приличиях и о том, что можно или нельзя. Именно в этой зоне систематически выскакивают участки с явкой, в два-три раза превышающей среднюю и с почти чеченской монолитностью «правильных» результатов. Юго-восток города, локальные очаги в Бирюлеве, Котловке и многих других не самых светозарных районах. Плюс теперь еще «Новая Москва».

Выборы по определению процесс стохастический, значит речь не о функциональной зависимости (здесь обязательно так, а там обязательно этак), а о преобладающих тенденциях. В центре случаются точки с явными признаками фальсификата, а на периферии достаточно участков с безукоризненно соблюденными процедурами. Но при суммировании разница в манерах становится очевидной.

Стратегия низкой явки из этого и исходит. Если в «электорально чистых» районах на участки придет 20-25 процентов (а лучше еще меньше!!), то в целом по городу их результат растворится в цифрах «управляемой периферии», где искусственно организованная явка превысит 50% при консолидированной поддержке кого надо. Но!!! Как раз на нынешних выборах эта привычная модель не работает, потому что суммирования по городу не будет — каждый округ варится в собственном соку и выбирает своих депутатов.

Тогда почему же московские выборы замалчиваются с такой небывалой страстью? Электоральная администрация молчат, будто чернил в рот набрала. Так, что даже Э.А. Памфилова была вынуждена сделать выговор городской комиссии за отсутствие должного информирования избирателей. Ответа два: психологический и функциональный. Во-первых, московская власть сильно нервничает. И с удвоенной энергией делает то, что привыкла, в надежде усердием компенсировать упавшую эффективность. Во-вторых, работа на снижение явки не совсем бессмысленна даже на муниципальных выборах: везде, в том числе и в самых «электорально чистых» районах есть специфическая часть избирателей, которые всегда ходят (или как бы ходят) на выборы и всегда голосуют за власть. Социально ответственные пенсионеры, бюджетники, воинские части, больницы, места предварительного заключения, дома престарелых… Допустим, их 10% от общего числа избирателей округа. Если итоговая явка составит 20%, значит, половина будет из этого специфического контингента. И тогда все в порядке. А если 40-50%, то лишь четверть или пятая часть. Результат сразу становится непредсказуемым.

Почему столичные власти так боятся муниципальных выборов? Потому что через год выборы мэра. Опять. Следовательно, главная задача сегодняшней московской политики — сохранить контроль над муниципальным фильтром. Чтобы в конкуренты к действующему мэру не пролез кто-нибудь из «несистемных». Для этого в воскресенье жизненно необходима низкая явка.

Вот и решайте: идти или не идти. Вдвойне важен ваш голос, если вы живете в «электорально чистой» зоне. Здесь его, как минимум, не смогут тупо девальвировать с помощью вброшенных бюллетеней, «каруселей» или переписанных протоколов. Числа независимых депутатов, прошедших в «чистой» зоне (при достаточно высокой явке) вполне хватает для преодоления фильтра через год. Если, конечно, власть после выборов их не перекупит. Что тоже вполне возможный сценарий. И тоже сильно зависит от принятых в городе социокультурных норм и стандартов поведения.

Но то будет уже отдельная история на потом. А сейчас на повестке дня вопрос о явке.