Предчувствие чуда

задача человечества - в том, чтобы оживлять погибшие участки вселенной

• Александр Проханов

18

Оценить статью: 5 3

Выступление на встрече с учителями в Сургуте

Я хотел бы поделиться своими представлениями, переживаниями, которыми охвачен в последнее время. Из числа наиболее сильных и острых для меня — это явление в интернет-пространстве, в цифросфере рэперов Оксимирона и Гнойного. В интернете появился ролик, показывающий состязание этих двух. Рэперы, стоя один напротив другого, нападают друг на друга, покрывая соперника чудовищным матом. Это сквернословие — едкое, смешное, чудовищно мерзкое и удивительно привлекательное. Потому что в этом состязании, в столкновении пульсируют жгучие животные энергии. Это напоминает бои без правил, которые интересны именно тем, что на ринге торжествуют самые страшные инстинкты, вплоть до инстинкта убийства. Вокруг этих молодых людей стоят тоже молодые люди, с наслаждением слушают состязание, хохочут, аплодируют. Видно, какая там экзальтация, как они заряжаются этой энергией. Этот сравнительно небольшой ролик моментально получил десть миллионов просмотров. То есть в интернет была вброшена энергетическая бомба, которая за пять-семь минут своей продолжительности создала новую молодёжную субкультуру. Эта субкультура — не спасение китов или дельфинов, не ношение ирокезов зелёного или красного цвета. Это субкультура чудовищного нигилизма, отторжения, весёлого, едкого. Она оказалась настолько заразительной, настолько яркой, что инфицировала целые слои молодёжи. Я не исключаю, что сейчас во многих дворах России появились рэперы, своего рода гладиаторы, которые сами сочиняют матерные частушки, неумелые, но наполненные хрипом, свистом, яростью, и весь двор наполняется слушателями.

И у меня возникло одно прозрение. Эти молодые люди создают среду, в которой совершается терроризм. Не тот терроризм, когда человек орудует ножом или топором, а терроризм гораздо более страшный и эффективный. Потому что каждое матерное слово, произнесённое под рэп, с какой-то внутренней музыкой, является лингвистической бомбой, которую эти люди забрасывают в среду русского языка, в среду, которая всех нас сделала русским народом. Ведь нас сделал русским народом в том числе и русский язык, он соединяет наш народ, наши сердца и наш дух с таинственными сферами, откуда мы черпаем музыку наших чувств, этику, способность выживать в чудовищно сложных условиях, представления о жизни и смерти… И вот в русский язык вбрасываются эти бомбы. Вбрасываются в язык, который создавался на протяжении тысячелетий, язык, что подобен атмосфере, которую надышали дубравы, леса и сосновые, еловые боры. Язык, который создавали Державин, Лермонтов и Пушкин. Язык, на котором рождали потрясающие философско-религиозные школы Толстой и Достоевский. Язык Серебряного века — рафинированный, волшебный русский язык, который по существу привёл в ХХ веке наших великих открывателей к созданию нового искусства, новой архитектуры, новой музыки. Произведения Платонова. Музыка Прокофьева. И вот эти бомбы разрывают наш язык, ломают его, сокрушают хрупкие и восхитительные сооружения нашего языка.

Как с этим справиться? Как защитить и сберечь эти коды, на которые ведётся мощнейшая атака, и она, казалось бы, ничего не стоит: на эту атаку не надо расходовать деньги для создания ракет, авианосцев, системы ПРО. И террористическое убийство целых народов совершается за счёт такого рода диверсий.

Коды, что сделали нас народом, дали нам наше мировоззрение, дали нам   вероисповедание, связаны, как мне кажется, с четырьмя великими ценностями, которые по-прежнему живут в недрах каждого сознания: и просвещённого, и не просвещённого. И сознания, которое чем-то затмилось. Однако поскольку русский человек живёт в России, он живёт под этим небом, то в глубине его сознания всё равно живут эти коды. В них наше религиозное представление о Небе, о смерти, бессмертии. Это всё то, что даёт нам наша православная вера, наше православное каноническое вероисповедание, наши алтари, наши храмы, вероучения отцов и сегодняшних проповедников.

Но не только это. Природа, среди которой мы живём, — вторая наша религия. Вторая религия русских людей. Потому что до того, как мы получили от князя Владимира фаворский свет крещения, мы жили среди наших озёр, рек, цветущих лугов, дубрав. Мы поклонялись древним языческим богам, которые жили в заводях, лесных чащах, на огородах, домах, на небесах. И религия русской природы — это одно из самых ценных и возвышенных переживаний, которое есть в каждом из наших людей.

Третье вероисповедание, третья вера, третья религия, которая теснится в нашей душе, в глубинах нашего подсознания, — это русская словесность, русский язык. Русский язык — одна из таинственных стихий, таинственных субстанций, что соединяют нашего человека с безбрежным миром вечности, с Небом, из которого благодаря нашему языку, благодаря нашей поэзии, благодаря нашим пророкам, учителям мы вычерпываем множество навыков и смыслов. И они делают нас народом-воином, народом-хлебопашцем, народом-страстотерпцем. Делают нас самым наивным и беззащитным народом, а также самым великим, непобедимым и могучим народом, народом-творцом, народом, которому вменено великое русское мессианство. Это тяжёлый, страшный и великий удел — брать на себя всю Тьму мира, страдать от этого, класть на преодоление этой Тьмы лучшие наши силы и превращать Тьму в Свет.

И четвёртое вероисповедание, которое существует в сознании нашего человека — это государство, это вера в государство, вера в то, что государство, которое мы создавали так трудно, иногда страшно, государство, которое бывает очень жестоким и беспощадным, государство, которое порой трудно упрекнуть в милосердии к своим соотечественникам, согражданам, оно спасает нас от истребления. Оно аккумулирует нашу волю к историческому творчеству. Оно продлевает существование нашего народа в русском времени.

Эти четыре вероисповедания, четыре верования живут среди нас, переплетаясь одно с другим, меняясь местами, создавая сложные духовные ансамбли. Эти коды иногда дремлют, иногда вообще завалены огромными свалками мусора.

После 1991 года, когда была разгромлена красная страна, пришедшие к власти либералы поставили задачу — перекодировать русский народ: отнять у русского народа его упорную, упрямую веру в свою самобытность, в свой самобытный исторический путь; объяснить русскому народу, что русская история — это тупик. Что русские вожди, цари, великие князья — это либо параноики и убийцы, либо дегенераты. Объяснить, что русский народ вечно заблуждается, что ему надо сменить свои ориентиры, сменить кожу. На это была направлена огромная машина подавления этих кодов. Когда угоняется автомобиль, угонщики открывают двигатель и зубилом стёсывают заводские номера — выбивают коды, которые показывают принадлежность машины тому или иному хозяину. И вот с 1991 года все 90-е годы эти наши коды стёсывались. Да и вся перестройка — время стирания этих кодов, мощнейшая акция, куда были подвёрстаны самые талантливые силы — западные либеральные мыслители, философы, колдуны, чародеи. Они создавали новую реальность, куда помещали наш народ, который потерял такое количество территорий! Народ, который потерял 30 миллионов своих соотечественников, отчуждённых от материковой России.

Казалось, что после 90-х годов у нашего государства, у нашего народа нет будущего. Мы перестали быть государством, перестали в каком-то смысле быть народом. Если после 1945 года, после восхитительной русской победы мы превратились в новый народ, в народ-исполин, народ-великан, народ поднебесный, то за перестройку и 90-е годы мы превратились в народ-лилипут. Мы всё отдавали. Мы терпели страшное духовное насилие. Огромное количество людей предавало свои идеалы, терялось, не знало, что делать. Теперь, после 2000-х, когда началось медленное, мучительное, противоречивое возрождение новой страны, нового государства Российского, мы привносим в это создание, в это строительство те незыблемые вечные коды, которые позволили нам уцелеть среди грозных столетий, грозных тысячелетий.

Изборский клуб, председателем которого я являюсь, — это уникальное для современной России образование, когда в одно место сошлось большое количество лучших русских интеллектуалов: экономисты, историки, философы, конфликтологи, религиозные деятели, писатели, люди разных мышлений, иногда фантасмагорических. Все они объединены идеей государства российского и готовы посвятить свои усилия и труды воссозданию этой духовной оболочки, восстановлению кодов, созданию идеологии нового государства российского, основанного на том, что позволяет нам выжить.

Изборскому клубу уже пять лет. Мы за это время написали множество работ, докладов, вменили эти доклады государственным институтам и добились того, что власть стала говорить во многом изборским языком, стала говорить представлениями, которые мы выстрадали в своих работах. И мы подумали: а почему бы нам, изборянам, не предложить учебным заведениям — и высшим, и средним — наши представления об этих кодах, попробовать противодействовать духовным диверсантам, попробовать пробиться сквозь чёрные оболочки и тронуть те тонкие клавиши, которые живут в сознании малых и старых?

Мы создали духовный, интеллектуальный концепт, который направлен на восстановление утраченных энергий. Ведь если взять самого отпетого, самого безнадёжного, наполненного тотально нигилистическими энергиями человека, который отрицает семью, отрицает государство, Господа Бога, и к нему правильно прикоснуться, если дотянуться до этих струн, если прошептать ему заповедное слово — он очнётся. Он встанет из гроба, как встаёт спящая царевна, если её поцелует обожающий её царевич.

В современной жизни нашего государства, наполненной сумбурами, кризисами, склоками, абсурдизмом наших телевизионных компаний, тем не менее, существуют явления, которые могли бы в каждом молодом человеке тронуть эти струны, эти клавиши. Что это за явления? Их мы вложили в этот свой концепт.

Во-первых, Арктика. Россия опять возвращается — с новыми энергиями — в Арктику. Великая советская арктическая цивилизация в годы безвременья 90‑х была разрушена. И по кромке океана, где некогда стояли станции слежения, где были военные городки, где были пристани, были научные и климатологические лаборатории, уже было разорение, разруха. Всё погибло. Но мы строим заново арктическую цивилизацию.

Арктика сегодня — это место, где таятся углеводороды, столь необходимые нам. Создание новых нефтеносных полей как на шлейфе, так и под водой — это огромная цивилизационная технологическая задача. Конечно, Арктика, это и оборонный пояс. Здесь, в Арктике, в подполярной шапке крутится карусель подводных лодок: наших и американских. Идёт охота друг за другом. Наши "Наутилусы" и "Бореи" плавают, и американский "Лос-Анджелес" крутится. Северный полюс — тот рубеж, куда могут прилететь американские Б-52 и сбросить свои ядерные крылатые ракеты. И мы должны отражать эти атаки, поэтому создаём системы слежения и ПВО.

Арктика — это Северный морской путь, куда устремились не только мы, русские, но и китайцы, японцы, скандинавы. Это всё так. Но помимо всего Арктика существует как манящая звезда для русского сознания, потому что Арктика, Заполярье всегда томили русского человека, человека-мечтателя, который не довольствовался своими огородами, околицами, своими просёлками. Ему  хотелось чего-то большего, огромного, необъятного, бесконечного, созвучного нашей русской душе. И русские люди шли за тридевять земель. В том числе шли на Север. Ведь недаром у поморов и вообще у русских старообрядцев устье Оби, Тазовская губа — это место, где, как они предполагали, существует Рай земной, что здесь существует земля обетованная, Беловодье: здесь люди живут, не ведая бед, не ведая насилия. Они живут по правде, обожают друг друга. Это райская земля. И они шли сюда, в эту землю, по пути создавая селения, города, добывая рыбу, добывая зверя.

Северный полюс — до сих пор одна из таинственных точек земли, до конца не изученная.

Это место, где земля пуповиной прикреплена к космосу. По этой пуповине на землю стекаются волшебные загадочные космические энергии, которые, может быть, и были той первоосновой, что породила земную жизнь. Северные сияния, магнитные линии…. Освоение этих энергий — задача будущего. Я не исключаю, что где-нибудь на Северном полюсе будет стоять энергетическая машина нового поколения, которая станет вырабатывать энергию, использующую плазменные явления нашего полярного неба.

Север, освоение Арктики является областью русской мечты, русской загадки, русского обожания, русской тайны. И сегодня Арктика, помимо того, что это углеводороды, оборона, Северный морской путь, является фабрикой для воссоздания русского духа и возвращения русскому человеку пассионарности, утраченной после 1991 года, когда нас так страшно разгромили, затоптали и лишили энергии, повергли в уныние, в отчаянье, в постоянное неверие, в жалобы, робость. Арктика должна стать мощным энергетическим заводом, который вернёт русскому народу пассионарность. И мы об этом рассказываем, пишем об этой звезде пленительного арктического счастья — Полярной звезде. Русские — это нордический, северный народ. У нас отняли южные земли: отняли чернозёмы Украины, нас выдавили из Средней Азии, нас отсекли от тёплых морей. И мы возвращаемся на Север. Здесь мы опять обретаем свою исконную таинственную полярную родину.

Вторая тема, которой мы коснулись и которая пульсирует сегодня, — это Крым. Каждый из нас в той или иной степени воспринял возвращение Крыма как чудо. Я сам испытывал ликование, изумление. Крым пришёл к нам не в результате военных потёмкинских усилий, не в результате защиты Сапун-горы или Малахова кургана. Он пришёл как чудо. Он был отторгнут и вдруг опять влился в наше русское тело. Возвращение Крыма было явлением чудесным, связанным с восстановлением нашего миросознания.

Чем нам важен Крым? Конечно, тем, что это база Черноморского флота. После того как флот умирал, ржавел, выбывали один за другим корабли, сегодня флот пополняется новыми лодками, фрегатами, новыми корветами, флот живёт. Из-под киля флагмана Черноморского флота крейсера "Москва" берут воду, освящают её и кропят этой водой в храмах Крыма. Это святая вода Черноморской бухты, Черноморского флота.

Конечно, Крым — это и Малахов курган. Там погибли великие наши адмиралы:  Нахимов, Корнилов, Лазарев, Истомин. И там же, в центре Севастополя, они погребены. Конечно, Крым — это и Сапун-гора. На Сапун-горе компас начинает крутиться, потому что вся гора набита осколками, пулями. Это железная гора, из неё можно добывать руду, добывать металл.

Крым — это и удивительное место, где русские художники, писатели обретали второе дыхание. В крымском воздухе — воздухе моря, цветущих самшитовых рощ — есть нечто, что делает художественную мысль утончённой, возвышенной. Это и Чехов, и Бунин, и Волошин… Во времена Советского Союза в Крыму, в Коктебеле был Дом отдыха писателей, туда сходились лучшие советские литераторы.

Крым — это и Ливадия, это Ливадийский дворец в Ялте, куда в 1945 году, сошлись Сталин, Черчилль и Рузвельт, и Иосиф Виссарионович, который задавал тон, показывал им, каким будет мир: он жёрдочкой на песке рисовал будущее устройство мира. И англосаксы кивали, соглашались со сталинским планом передела послевоенного мира.

Но Крым, помимо всего прочего, являет ещё одну мистическую русскую загадку. Владимир Владимирович Путин в одной из своих речей произнёс фразу, которая прошла незамеченной. Он сказал, что с возвращением Крыма в Россию вернулся сакральный центр российской государственности, сакральный центр, может быть, даже русской власти.

Ведь именно в Крыму, в Херсонесе, произошло крещение Святого Владимира, и через него фаворский свет православия хлынул на огромные пространства до Ледовитого океана, до Урала, до Тихого океана. В одночасье был создан Русский мир. Это явление до сих пор до конца не раскрыто.

Что такое русский мир? Русский мир — это сочетание России небесной, вечной, нетленной, России горней, России, не подверженной тлению, не подверженной ржавчине, с Россией земной, в которой множество границ, они меняются, одни народы приходят, другие уходят. Иногда земное русское государство превращается в чёрную дыру, оно практически исчезает. Но небесная Россия, нетленная, всегда позволяет этому государству восстать из праха. Опять две-три светоносные капли — и из чёрной дыры возникает новое государство. Так вместо Киевско-Новгородской Руси с храмами Софии Киевской и Новгородской возникло государство на семи московских холмах — Московское царство. После него — великая Романовская империя. А после краха Романовской империи на станции Дно возникла красная сталинская эра, победившая фашизм, давшая такой разбег нашей цивилизации, что даже Солженицын, враг Сталина, сказал: да, мы потеряли тот разбег, который дал нам Сталин. Когда кончилась красная эра, мы опять возрождаемся благодаря той таинственной горней силе, которая опять капнула несколько капель живой воды в чёрную ямину 90-х годов. И мы опять возрождаемся.

Русский мир, который возник в Херсонесе -  он и есть плод великой сакральной силы, которая таится в этом храме. Я смею догадываться, что у Путина в эволюции его представлений о себе самом после присоединения Крыма возникло новое самоощущение. После своего первого президентского срока он  говорил, что он не более чем менеджер, которого пригласили на работу, сделает своё дело, ликвидирует последствия катастрофы и потом уйдёт, поблагодарив тех, кто его нанял на эту работу.

После второго срока он был настолько измождён (а его многие призывали остаться на третий срок, в том числе и мы, наша газета "Завтра"), что сказал: я страшно устал, я раб на галерах. У него действительно было измождённое лицо, он измотался с чеченскими войнами, с террористами, с Бесланом, с утонувшим "Курском", с убитыми горем вдовами, с новыми программами спасения остатков оборонных заводов…

И третье его самоощущение. На одной из пресс-конференций я спросил его: Владимир Владимирович, что для вас значит проект "Россия"? Он сказал: Россия — это не проект, это судьба. То есть он сказал, что для него Россия — не просто место работы, не просто место его проектных усилий и начинаний. Это место, где он родился и где умрёт! Если Россия проиграет, он проиграет вместе с нею, но он никогда не покинет этот корабль. А если Россия выиграет и победит, он будет победителем, он будет венценосец вместе с ней. Для него Россия — судьба.

Но когда он произнёс фразу, что с возвращением Крыма (а Крым — это была его операция, он её выносил, он её обеспечивал) вернулся сакральный, то есть божественный центр российской власти, он и свою власть тоже стал оценивать в какой-то степени как божественную. Вообще, власть в России всегда носит божественный характер. Ты можешь прийти в Кремль и сесть на кремлёвский престол даже дилетантом. Но тайные силы Грановитой палаты и кремлёвских колоколен на тебя воздействуют и тебя преображают.

И Крым в нашей программе является второй зоной, где мы надеемся разбудить русские коды.

Третье — это, конечно, наши победы, наши войны. Все, наверное, заметили, что во время парадов, когда Шойгу на открытом автомобиле выезжает из Спасских ворот, он крестится. Я как-то спросил его: что это, часть действа? Он сказал: нет, это порыв. Парады, которые происходят последние четыре года, напоминают мистерии. Это не просто маршевые "коробки", не просто движение гусеничных броневых колонн. Это своего рода литургия, и эти парады среди наших соборов, храмов выглядят, как религиозное действие. И оружие, которое двигается по площади, в представлении наших людей несёт элемент святости, потому что в любом "Искандере", в любом танке "Армата" есть хотя бы две-три частички металла, которые находились в шлеме Дмитрия Донского или в мече Александра Невского — святых, которые создавали государство Российское. И то святое оружие, которое создавало наше государство, двигается через все века, через эры, через Бородинское, через Сталинградское поле и приходит к нам. Ощущение нашей победы как чего-то священного вернулось в XXI веке, когда в наше сознание вновь пришло православное мышление. И победа 1945 года — это, конечно, гигантская геополитическая победа, это идеологическая победа, коммунистическая, это победа военная. Но это ещё и победа райских смыслов над адскими смыслами. Если фашизм является абсолютной тьмой, абсолютным адом, то силы, которые одолели этот ад, могут быть только райскими, могут быть только святыми и непорочными.

Наша победа — нечто божественное, райское, данное нам и в дар, и в наказание, потому что мы столько потеряли на этой войне! Сегодня мы относимся к победе как к религии. Недаром Бессмертный полк, который двигается по Москве, по всем городам, по Сургуту, он, с одной стороны, является поминовением, когда люди несут с собой портреты своих пращуров, воевавших, погибших. А с другой стороны, он является пасхальным крестным ходом. Он носит пасхальное, религиозное мироощущение. Иногда неизвестно, кто кого несёт: мы несём своих предков или они нас несут. Они нас сберегают. Они делают нас молящимися, светоносными, чувствующими людьми. И тема победы, тема святых мучеников великой войны — Зои Космодемьянской, Матросова, тех людей, которые сделали для России не меньше, чем Серафим Саровский и Сергий Радонежский, — тоже очень важна для нас.

Четвёртая тема — русская мечта. Ведь самые великие народы и государства стремятся сформулировать свою мечту. Американская мечта — это град на холме. То есть холм возвышается над всей землёй, на этом холме стоит град или крепость с бойницами, откуда видны все долины, все селения, все города, оттуда ведётся наблюдение, управление всеми городами. Если какой-то город или селение взбунтовалось, его покрывают ударами крылатых ракет. Идея доминирования, владычества над миром заложена в американскую мечту.

А что такое русская мечта? Что нас движет на протяжении тысячелетий? Конечно же, мы пашем землю, добываем нефть. Но и другие люди пашут землю и добывают нефть. А что нас заставляет молчать и умирать под пытками, но не предавать родину? Что заставляет явиться на бесконечные гари, пепелища и

опять создавать великолепные города? Что заставляет в часы страшных уныний, когда другие народы просто исчезали с лица земли, вновь возрождаться? Эта мечта, о чём она?

Мы исследуем эту мечту, начиная от древних русских сказок, в которых говорится о бессмертии, о молодильных яблоках, о живой и мёртвой воде, о победе добра над злом, об отношениях между людьми и природой как идеальных, божественных, симфонических отношениях. Мы исследуем наших святых отцов, старца Филофея, который был создателем великой теории "Москва — Третий Рим", уповая на сбережение православной веры. Мы исследуем наших великих вероучителей Толстого и Достоевского, нашего великого русского космиста Николая Фёдорова, который верил в возможность бессмертия, в воскрешение отцов усилиями детей. Исследуем большевиков, которые решили построить Царствие Небесное на земле. Это им, увы, пока не удалось. Но такие попытки будут предприняты — если не в России, то в других частях мира.

Русская мечта — это построение справедливого, идеального, совершенного общества, огромной общины, огромного русского собора, в котором торжествуют любовь, милосердие, обожание, соединение человека и государства, государства и общества, человека и машины, машины и природы, звезды небесной и цветка — самого скромного маленького цветочка у обочины.

И если американская мечта — это град на холме, то русская мечта — это храм на холме. Мы выбираем самый высокий холм, чтобы он был ближе к небу, ставим на нём храм и через этот храм соединяем земное с небесным. Оттуда, из этого храма на холме, который мы строим на протяжении всей нашей истории, мы

соединяемся с самыми возвышенными силами, которые не дают погибнуть не только нам на земле, но и вселенной в целом. Потому что задача человечества, как говорили наши космисты, как говорил Вернадский, — в том, чтобы оживлять погибшие участки вселенной, вновь возжигать погасшие звёзды. И в этом — наше русское мессианство, в этом — наши русские исторические корни.

Русская мечта — это предчувствие чуда.