Что русскому хорошо ...

Георгий Петров 2

На миру и смерть красна.

Общественные законы с момента их возникновения были направлены на поддержание общественного же порядка и, хотя они требовали согласования с большинством граждан, но само принятие и исполнение их привели к возрастанию роли администрации, судебных и карательных органов. Самим же «общественным мнением» (как оказалось) легко было манипулировать, оно подвергалось воздействию «четвёртой власти» - средств массовой информации, которые (в свою очередь) целиком и полностью зависели от капитала.
 
«Жёлтый дьявол» начал править миром, а «текущее» благосостояние стало мерилом взаимоотношений с «богом». Экономика государства превратилась в критерий правильности самого общественного механизма, а демократия как таковая обернулась ИДЕЕЙ всеобщего мироустройства. При этом понимание собственной значимости легко демонстрировалась как наличием счёта в банке, так и принадлежностью к определённому «обществу», обладанию строго определённым паспортом. Социализация обернулась строительством общественных кормушек и воспитанием стада потребителей.
 
Поддержка государственного самосознания обеспечивалась не только средствами массовой информации, но и вмешательством в ИНОЕ мироустройство, причём не только на уровне идеологическом, но и прямым вторжением во внутренние дела. Таким образом показывалась не только способность осуществлять оное, но и полное неприятие иных взглядов и мнений на цели и смысл общественного бытия. Власть денег стала глобальной и превратила «власть четвёртую» в послушную, лающую по команде собачонку.

Комфортное «здесь и сейчас» бытие сделало ненужным поиск бытия иного, «потустороннего» существования, отыскивание иного смысла собственной жизни, поиска и устроения внутреннего мира на иных (не демократических) основах, идеях и законах, ведущих в жизнь вечную.

И только русское самосознание противостоит миросознанию глобальному, где смерть понимается прекращением как здесь и сейчас, так и всяческого бытия. Вообще-то представление о смерти как о небытии в русском понимании отсутствует. «Нет, весь я не умру», - сказал воистину русский поэт африканского происхождения. Другой великий поэт (сын еврея) как-то подметил: «Наши мёртвые как часовые». Смерть в нашем понимании просто иное бытие, которое определяется не через отсутствие всяческого существования, но изменение оного, обретение иной формы бытия, где физическое взаимодействие «белковых тел» отсутствует. Бытие как таковое понимается нами в свете представлений о наличии души, которая (собственно) и отождествляется с тем, что мы называем своим сознанием.

Такое соображение воспитано всей нашей культурой, которая на фоне исторического процесса претерпевала изменение от детских наивно-сказочных понятий до соцреализма, в суждениях которого жизнь представлялась бесконечной только в рамках социальных. Единичная особь сама по себе ничего не значила. Справедливое общественное (общинное) бытие считалось благом и устроение оного являлось и целью, и смыслом существования. В рамках созидания такого сообщества можно было использовать любые средства, лишь бы они вели ко всеобщему благу, которое понималось как реализация некой «правды» жизни как СО бытия, бытия самого Слова Божьего, реализуемого в личном существовании.
 
Отрицание «жизни» как способа бытия плоти реализовалось верой в Истину = Бог есть Любовь через «укрощение» оной, через пост и молитву о даровании способности «питаться» «хлебом иным» - ведущим в жизнь вечную. «Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся» - вот формула собственного бытия ради общины (семьи) – братьев и сестёр во Христе. Само по себе «спасение» (обретение жизни вечной) – лишь первый шаг на русском (по духу) Пути, где мерилом общественной справедливости становится Заповедь Новая: Любите ближних своих так, как Я Люблю их.