Вяземская линия

На модерации Отложенный

2 октября 1941 года свое наступление в полосе Западного фронта начали германские части группы армий "Центр". Это наступление развивалось параллельно с наступлением 2 ТГр на орловско-брянском направлении. Оно развивалось на вяземском направлении.  

Немецкое командование, планируя наступление против войск Западного фронта в рамках операции «Тайфун», предполагало нанесением сильных ударов из районов Духовщины и Рославля в общем направлении на Вязьму прорвать оборону советских войск, окружить и уничтожить их в районе Вязьмы, затем развить наступление на Москву. Для достижения данной цели были задействованы основные силы группы армий «Центр».

Командующий 3-й танковой армией Герман Гот вспоминал так об военном планировании:

" Оперативные соображения

В начале сентября командующий 3-й танковой группой получил приказ разработать и доложить командующему группой армий "Центр" план операции, положив в его основу следующую идею: 9-я армия рассекает фронт противника и продвигается в направлении на Вязьму, имея целью во взаимодействии с 4-й армией, наносящей удар по Вязьме с юго-запада, уничтожить окруженные части противника. Было приказано также доложить, какими могли бы быть действия 3-й танковой группы в общем наступлении 9-й армии.

В состав 3-й танковой группы входили: 7-я танковая и 14-я моторизованная дивизии, 900-я учебная бригада. Кроме того, в ее распоряжение предполагалось передать 1, 6 и 8-ю танковые, 36-ю моторизованную дивизии со штабом 41-го танкового корпуса, а также штаб 56-го танкового корпуса.

В штабе 3-й танковой группы единодушно решили, что основная задача состоит не в том, чтобы отбросить противника на восток, а в том, чтобы воспрепятствовать его отходу за Днепр и на оборонительные позиции под Москвой; только таким путем можно было окончательно парализовать его. К этому времени фронт обороны противника стал почти сплошным, поэтому охват был невозможен. Сначала следовало прорвать оборону противника. При выборе места прорыва обсуждались три возможных варианта.

Первый вариант: нанести удар как можно севернее. Чем дальше на север переносилось бы место нанесения удара, тем большие силы противника оказывались отрезанными. Такой цели лучше всего отвечал бы удар из района озера Ильмень на юго-восток. К тому же именно здесь операции еще носили маневренный характер, и фронт не успел стабилизироваться.

Однако нанесение  удара на этом направлении затруднялось бы тем, что местность восточное реки Ловать и на Валдайской возвышенности в это время года весьма неблагоприятна, поэтому быстрое продвижение моторизованных войск вряд ли оказалось бы возможным. Кроме того, при этом варианте левый фланг остался бы необеспеченным, а результаты подобного удара сказались бы на успехе общего наступления 9-й армии слишком поздно.

Таким образом, этот вариант отпадал.

Второй вариант: нанести улар из района восточное Торопца через Западную Двину, используя для этого плацдарм под Андреаполем. Продвигаясь первоначально по благоприятной для действий подвижных частей возвышенной местности севернее железнодорожной линии Нелидово—Оленино, можно было бы затем повернуть на Вязьму. Это дало бы возможность окружить войска противника, занимавшие оборону вдоль Западной Двины на участке Андреаполь—Бяево.

Подвоз предметов снабжения танковой группе облегчался бы путем использования железной дороги Великие Луки—ст. Западная Двина. Но при таком варианте приходилось учитывать сроки, время года и отсутствие возможности быстро создать угрозу флангу противника. В полосе наступления 9-й армии противнику могла бы угрожать опасность окружения лишь после того, как танковая группа, нанося удар в юго-восточном направлении, пересекла бы линию Белый—Сычевка.

Но до этого момента противник успел бы снять с фронта свои дивизии и уйти за Днепр. Кроме того, приходилось учитывать, что плохая погода могла бы задержать продвижение танковой группы на 200-километровом участке от Андреаполя до Вязьмы. Сжатые сроки вынуждали искать варианта, рассчитанного на быстрое решение этой задачи, без глубокого охвата.

Третий вариант, отвечающий указанному выше последнему условию, предусматривал прорыв из района Новоселок через Холм на Вязьму. При сосредоточении крупных танковых сил и при более или менее хорошей погоде можно было на второй день наступления выйти к Днепру в районе Холма, а затем нанести удар в направлении на Вязьму, прежде чем противник сумеет подтянуть сюда необходимые для отражения наступления силы. Намечавшийся фронт окружения от Вязьмы до Холма (60 километров) можно было обеспечить  достаточными силами при условии быстрого подтягивания пехотных дивизий.

Недостатком этого варианта являлось то, что крупные силы противника юго-западнее города Белый подверглись бы лишь фронтальному удару, но не попали бы в окружение. Поэтому рано или поздно эти войска противника могли бы появиться на левом фланге 9-й армии. Недостатком являлось и то, что ввиду узости полосы наступления конные обозы пехотных соединений тормозили бы быстрое продвижение второго эшелона танкового корпуса. Поэтому необходимо было переподчинить соседние пехотные дивизии командующему 3-й танковой группой.

Несмотря на справедливые сомнения своих помощников, командующий танковой группой решил представить командующему группой армий план прорыва из района восточное Новоселок в направлении на Холм.

Командование 9-й армии также представило в штаб группы армий свой план наступления, предусматривавший нанесение главного удара силами 5-го армейского корпуса через реку Вопь в восточном направлении. Чтобы обеспечить быстрое продвижение пехотных частей, предлагалось справа и слева 5-го армейского корпуса использовать танковые корпуса. Но это исключало бы оперативный прорыв танковой группы в тыл противника.

Поэтому командующий группой армий приказал осуществить прорыв сосредоточенными силами 3-й танковой группы в направлении Холм — Вязьма. Соседние 5-й и 6-й армейские корпуса были переподчинены командующему 3-й танковой группой."

 

Командующий 3 ТГр Герман Гот представил план атаки на Вязьму через Новоселок и холм

Эти соображения были утверждены командующим ГА "Центр" федором Фон Боком

 

Итак, сосредоточенная в районе Духовщины 9-я армия с подчинённой ей 3-й танковой группой имела задачу выйти на рубеж Вязьма, Ржев, охватывая Вязьму с севера и востока. Сосредоточенная в районе Рославля 4-я армия с подчинённой ей 4-й танковой группой имела задачу наступая вдоль Варшавского шоссе с выходом к Спас-Деменску повернуть на север, в сторону Вязьмы, с целью окружения основных сил Западного фронта.

К началу операции противник ввёл в заблуждение командование советских фронтов относительно направления главных ударов и, произведя перегруппировку, создал численное превосходство на избранных направлениях, в том числе на Духовщинском: в людях — в 3 раза, в танках — в 1,7, в орудиях и миномётах — в 3,8 раза; на Рославльском: в людях — в 3,2 раза, в танках — в 8,5 раза, в орудиях и миномётах — в 8,5 раза.

Что могло этому противопоставить РККА?

На вяземском направлении немецким силам противостояли войска Западного фронта под командованием генерал-полковника И.С. Конева и Резервного фронта, возглавляемого Маршалом Советского Союза С.М. Буденным, перед которыми стояла задача, упорно защищая подготовленные оборонительные рубежи, нанести немецким войскам максимальный урон и выиграть время для формирования и подвоза новых резервов на московское направление.

 

Командующий Западным фронтом И.С. Конев

 

Командующий Резервным фронтом С.М. Будённый

 

Согласно директиве Ставки ВГК от 27 сентября 1941 г., войска Западного фронта в составе 22, 29, 30, 19, 16 и 20-й армий занимали оборонительный рубеж, состоявший из двух полос протяженностью 340 км от Осташкова до Ельни.

Константин Рокоссовский в то время возглавлял 16-ю армию Западного фронта. Он писал об этом так:

" Во второй половине сентября штаб тщательно разработал план действий войск армии на занятом ею рубеже. Мероприятия, предусмотренные в нем, обеспечивали решительный отпор противнику.

В то же время имелся вариант на случай, если, несмотря на все наши усилия, противнику все же удастся прорвать оборону. Этот вариант определял, как должны отходить войска, нанося врагу максимальный урон и всемерно задерживая его продвижение.

Мысли, руководившие нами: враг еще намного сильнее нас, маневреннее, он все еще удерживает инициативу, поэтому нужно быть готовым и к осложнениям.

Этот план был представлен командующему Западным фронтом И. С. Коневу. Он утвердил первую часть плана, относившуюся к обороне, и отклонил вторую его часть, предусматривавшую порядок вынужденного отхода.

Тишина на нашем участке, да и у соседей, начала нас настораживать. Что-то немцы затевали. Возможности армии не позволяли разгадать намерения врага. Разведка, которую мы вели войсковыми средствами, подтверждала, что перед нами по-прежнему находятся только пехотные части. Никаких особо важных данных из штаба фронта тоже не поступало.

Вообще информация командующих армиями была организована тогда очень плохо. Мы, собственно, не знали, что происходит в пределах фронта, а за его пределами и подавно. Это мешало."

 

Командарм 16-й армии Западного фронта Константин Рокоссовский

 

Фронт имел одноэшелонное оперативное построение. 24-я и 43-я армии из его состава обороняли рубеж от Ельни до железной дороги Рославль – Киров шириной до 100 км.

Войска Резервного фронта двумя армиями (24-й и 43-й) обороняли рубеж от Ельни до Снопоти шириной до 100 км. Его 31, 49 и 32-я армии в тылу Западного фронта занимали Ржевско-Вяземский оборонительный рубеж протяжённостью 300 км. 33-я армия, составлявшая резерв фронта, была сосредоточена в районе Спас-Деменска за армиями первого эшелона.

Оборона советских войск была неглубокой (15–20 км), слабо подготовленной в инженерном отношении и носила очаговый характер. Готовность Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа к началу октября не превышала 40–50% запланированного объема работ.

 

Начало битвы

1 октября Адольф Гитлер написал текст своего послания солдатам и командирам германских войск по поводу грядущего наступления на Моксуву, решающей битвы Сделал он это не 30 сентября, когда 2 ТГр Гудериана начала прорыв на Орловско-брянском направлении¸ а 2 октября.

Данное обращение было официально зачитано рано утром 2 октября. Оно звучало так.

Обращение Гитлера к солдатам Восточного фронта накануне операции «Тайфун»

Солдаты Восточного фронта!

Глубоко озабоченный вопросами будущего и благополучия нашего народа, я еще 22 июня решился обратиться к вам с требованием предотвратить в последнюю минуту опаснейшую угрозу, нависшую тогда над нами.

То было намерение, как нам стало известно, властителей Кремля уничтожить не только Германию, но и всю Европу.

Вы, мои боевые товарищи, уяснили за это время два следующих момента:

1. Наш противник вооружился к готовившемуся им нападению буквально до зубов, перекрыв многократно даже самые серьезные опасения.

2. Лишь Господь Бог уберег наш народ, да и народы европейского мира от того, что варварский враг не успел двинуть против нас свои десятки тысяч танков.

Погибла бы вся Европа. Ведь этот враг состоит в основном не из солдат, а из бестий.

Теперь же вы, мои товарищи, собственными глазами увидели, что представляет собой «рай для рабочих и крестьян».

В стране с огромной территорией и неисчерпаемыми богатствами, которая могла бы прокормить весь мир, царит такая бедность, которая нам, немцам непонятна. Это явилось следствием почти 25-летнего еврейского господства, называемого большевизмом, который представляет собой в истинном своем смысле не что иное, как самую обычную форму капитализма.

Носители системы и в том и в другом случае — одни и те же: евреи и только евреи.

Солдаты!

Когда 22 июня я обратился к вам с призывом отвести ужасную опасность, угрожающую нашей родине, вы выступили против самой мощной державы всех времен. Прошло немногим более трех месяцев и вам, мои боевые товарищи, удалось благодаря вашему мужеству разгромить одну за другой танковые бригады противника, вывести из строя его многочисленные дивизии, взять в плен громадное число его солдат и захватить бескрайние просторы — и не пустынные, но именно те, за счет которых наш противник жил и восполнял потребности своей гигантской военной индустрии в сырье самого различного вида.

Через считаные недели все три важнейших промышленных района окажутся в ваших руках!

Ваши имена, солдаты вермахта, как и имена наших доблестных союзников, названия ваших дивизий, полков, кораблей и авиаэскадрилий войдут в мировую историю, связанные с величайшими победами за весь ее обозримый период.

Вот они, ваши деяния:

— более 2 400 000 пленных,

— свыше 17500 танков и 21 600 орудий уничтожено или захвачено,

— 14 200 самолетов сбиты или уничтожены на земле.

Мир еще не видел ничего подобного!

Территория, которую на сегодняшний день завоевали немцы и союзные нам войска, в два раза превышают территорию нашего рейха в границах 1933 года и в четыре раза — территорию английской метрополии.

После 22 июня мощнейшие оборонительные системы противника прорваны, форсированы крупнейшие реки, взяты штурмом многочисленные населенные пункты, крепостные сооружения и укрепрайоны уничтожены или выкурены. С крайнего севера, где наши финские союзники вынуждены во второй раз доказывать свое геройство, и до Крыма вы вторглись совместно со словацкими, венгерскими, итальянскими и румынскими дивизиями на территорию противника на глубину порядка 1000 километров. К вам присоединяются испанские, хорватские и бельгийские части, за ними последуют и другие.

Эта борьба — вероятно впервые — станет борьбой всех наций Европы и будет рассматриваться как единая акция в целях спасения культурных ценностей всего континента.

За линией гигантского фронта вместе с тем ведется громадная работа:

Построено около 2000 мостов длиною более 12 метров каждый.

Возведено 405 железнодорожных мостов.

Введено в строй 25 500 километров железнодорожных линий, из которых свыше 15 000 километров переоборудованы на европейскую колею.

Ведутся строительно-восстановительные работы на тысячах километров дорог.

Огромные территории взяты под гражданское управление. Жизнь на них ускоренно восстанавливается по вполне приемлемым законам. Уже готовы громадные склады с продовольствием, горючим и боеприпасами.

Впечатляющие успехи этой борьбы достигнуты не без потерь. Однако число жертв — учитывая всю тяжесть скорби отдельных товарищей и их семей — достигает не более одной пятой потерь Первой мировой войны.

То, что вам, мои боевые товарищи, пришлось перенести за истекшие три с половиной месяца совместно с доблестными солдатами наших союзников, продемонстрировав величайшие достижения, мужество и героизм и преодолев всевозможные лишения и трудности, знает лишь тот, кто сам выполнял свой солдатский долг в прошлой войне.

За три с половиной месяца, солдаты, наконец-то создана предпосылка для нанесения врагу последнего и решающего удара еще до наступления зимы, удара, который должен разгромить его окончательно.

Все подготовительные мероприятия, насколько это оказалось в человеческих силах, завершены. Планомерно, шаг за шагом сделано все необходимое, чтобы поставить противника в такое положение, когда мы сможем нанести ему смертельный удар.

Сегодня начинается последнее величайшее и решающее сражение этого года.

Эта битва должна поставить на колени не только противника, но и зачинщика всей войны — Англию. Ибо, разгромив противостоящего противника, мы лишим Англию последнего ее союзника на континенте.

Вместе с тем мы устраним опасность не только для нашего рейха, но и для всей Европы, опасность нашествия гуннов, как когда-то впоследствии монголов. Весь немецкий народ в предстоящие несколько недель будет близок к вам, как никогда прежде.

Свершения, достигнутые вами и нашими союзниками, обязывают нас всех к глубочайшей благодарности.

В предстоящие последние тяжелые дни вместе с вами будет вся наша родина, которая, затаив дыхание, будет следить за вашими деяниями, благословляя на подвиги. С Божьей помощью вы добьетесь не только победы, но и создадите важнейшие предпосылки для установления мира!

Адольф Гитлер.

Фюрер и верховный главнокомандующий вермахта.

Ставка фюрера."

Утром 2 октября 1941 года основные силы группы армий «Центр» перешли в наступление на направлениях главных ударов Духовщина, Вязьма — силами 9-й армии с 3-й танковой группой по всему фронту 30-й армии и на участке 244-й сд 19-й армии Западного фронта, Рославль, Вязьма — силами 4-й армии с 4-й танковой группой в полосе обороны 43-й армии Резервного фронта.

Танки 11-й танковой дивизии 4 ТГр в наступлении

 

Уже в первые часы боя тревожные сообщения начали поступать из штаба 30-й армии. В 13.30 2.10 оттуда доложили:

«Противник силою до двух пд при поддержке танков и до 120 самолетов прорвал фронт 162 и 242 сд. К 11.30 вышел на рубеж Крапивня, Аклимово, р. Осотня.

897 сп 242 сд и 501 сп 162 сд ведут бой в окружении. <…>

На участке 250 сд мелкие группы противника просочились к Зазерье, в районе Муравьево танки неустановленной численности.

Одновременно противник три раза бомбил Белый (2040 самолетов одновременно) и ст. Канютино 20 самолетами. Прошу помочь авиацией фронта»

Контрподготовка, проведенная накануне на этом участке, существенного влияния на ход боя не оказала.

Во-первых, она была проведена преждевременно — части противника заняли исходное положение для наступления в ночь на 2 октября.

Во-вторых, выделенные для ее проведения артиллерийские средства оказались совершенно недостаточными. К тому же следует учитывать, что при существовавших в то время средствах разведки и поражения серьезно ослабить группировку противника (не говоря уже о срыве наступления) было невозможно.

Противник после 45-минутной артподготовки атаковал 242-ю и 162-ю стрелковые дивизии 30-й армии и 244, 91 и 89-ю дивизии соседней 19-й армии на фронте до 45 км, сосредоточивая основные усилия на участке прорыва шириной до 15 км. В атаке участвовало большое количество танков.

Иван Конев писал:

"На рассвете 2 октября противник после сильной артиллерийской и авиационной подготовки начал наступление против войск Западного и Резервного фронтов. Здесь действовали основные силы группы «Центр». Одновременно с атаками переднего края противник наносил сильные авиационные удары по нашим тылам."

Массированное применение танков на направлении, где не было хороших дорог на подступах к нашей обороне и в глубине ее, оказалось совершенно неожиданным для командования Западного фронта.

В первый же день операции немцам удалось прорвать оборону советских войск на духовщинском и рославльском направлениях и вклиниться на глубину от 15 до 30 км. К исходу дня дивизии 4-й танковой группы нанесли удар по второму эшелону Резервного фронта — 33-й армии. Немецкая авиация нанесла два воздушных удара по штабу Западного фронта, что привело к частичной потере управления войсками.

Фон Бок самоуверенно запишет так:

"Группа армий перешла в наступление в полном соответствии с планом. Наступление проходит с такой легкостью, что невольно задаешься вопросом, уж не сбежал ли противник.

 Ездил на командный пункт 4-й танковой группы, откуда открывается прекрасный вид на сектор, в котором наступает 4-я армия.

В секторе XXXXVI моторизованного армейского корпуса саперы возводят временный мост через Десну. Несмотря на предварительную подготовку, работы идут медленнее, чем хотелось бы"

Провал обороны в значительной мере было следствием не только превосходства противника в силах и средствах, отсутствия необходимых резервов, но и неправильного определения направления главного удара противника  Ставкой и Генеральнм штабом, а стало быть, и неправильного построения обороны.

 Pz.BefWg.III из состава танковой бригады «Колль» в деревне под Вязьмой.

В люке башни танка — командир бригады полковник Рихард Колль

Командование Западным фронтом, ожидая переход противника в наступление, сосредоточило основные усилия вдоль дороги Смоленск — Вязьма на стыке 16-й и 19-й армий (командующий генерал М. Лукин), что впоследствии не оправдалось, так как противник нанёс удары севернее и южнее.

Как известно немцы нанесли удар на Хол-Вязьму.

Главный удар в направлении Новоселки, Холм-Жирковский, Вязьма наносил 56-й моторизованный корпус генерала танковых войск Ф. Шааля. Только в полосе 162-й сд в первом эшелоне наступало до четырех пехотных полков 129-й и 35-й пехотных дивизий при поддержке танков.

Сразу же после прорыва первой позиции в бой были введены части 6-й и 7-й танковых дивизий. При этом танковые полки обеих танковых дивизий для повышения ударной силы были объединены в танковую бригаду общей численностью не менее 330–350 танков, которая наступала между реками Осотня и Вотря на участке шириной до 5 км.

А всего в полосе обороны 162-й стрелковой дивизии в первом эшелоне наступало не менее 200 танков с мотопехотой, действия которых поддерживали около 100 самолетов, которые буквально висели над обороной, подавляя очаги сопротивления и артиллерию дивизии на огневых позициях.

Советские истребители, пытаясь прикрыть наземные части, вели воздушные бои с авиацией противника.

Сильные удары пришлись на стык 30-й и 19-й армий Западного фронта, где 4 советские дивизии были атакованы 12 дивизиями противника, в том числе 3 танковыми (415 танков).

Марш колонны немецкой автомобильной и бронетехники 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии 3 ТГр

 

Второй удар противник нанес на спас-деменском направлении против левого крыла Резервного фронта (43-я армия) , где против 5 советских дивизий действовало 17 дивизий противника, из них 4 танковые.

...................................................................

Советское военно-политическое командование снгова ошиблось в определении основного удара противника. Надо сказать имела место намеренная дезинформация.

 Так, 26.09.1941 в 15.30 Военный совет Западного фронта доложил в Ставку ВГК:

"Данными всех видов разведки и опросом пленного фельдфебеля летчика-истребителя установлено следующее:

1. Противник непрерывно подводит резервы из глубины <…>.

2. Создает группировки против Западного фронта на фронте 19, 16 и 20 армий в районе Духовщины, Ярцево, Соловьевской переправы, ст. Кардымово, Смоленска и против Резервного фронта в районе Рославля на спас-деменском направлении.

3. По показаниям пленного летчика, противник готовится к наступлению в направлении Москвы с главной группировкой вдоль автомагистрали Вязьма — Москва. Противник подтянул уже до тысячи танков, из них около 500 в районе Смоленска, Починок. Всего для наступления будет подтянуто противником, по данным пленного летчика, до 100 дивизий-всех родов войск.

4. Начало наступления 1 октября. Руководить операцией на Москву будут Кейтель и Геринг, прибытие которого на днях ожидается в Смоленске…

5. Наши фронтовые резервы подтягиваются на ярцево-вяземское направление, район ст. Дорогобуж и севернее. Создаются противотанковые рубежи. Фронтовые резервы ограничены: всего четыре сд и три тбр. Прошу сообщить, будут ли даны фронту дополнительные резервы, в каком количестве и когда."

Пленный летчик выложил то, о чем знал или слышал. Чего стоит одно упоминание о прибытии в Смоленск Кейтеля и Геринга. Скрыть от солдат и офицеров сосредоточение большого количества танков и самолетов было невозможно. И командование группы армий «Центр» организовало утечку нужной ему информации среди своих офицеров. Дезинформация выглядела вполне правдоподобно — нанесение мощного рассекающего удара смежными флангами двух полевых армий по кратчайшему пути к Москве — вдоль автострады.

Так их и ждали. Но они ударили в других местах.

 

Как и с наступлением 2 ТГр, советский Генштаб снова не угадал направления ударов 3 и 4-й ТГр противника

Немцы нанесли 2 удара тамгде этого не ожидали и там где РККА имела мало сил для защиты

 В итоге 29 немецких дивизий атаковали 9 советских, рассекая их оборону и окружая основные силы

 

Еще одна ошибка заключалась в крайнем сильно растянутом фронте.  Вместо того, чтобы выделить Западному и Резервному фронтам самостоятельные полосы для обороны с полной ответсвенностью каждого из них за эти полосы в целом как по фронту, так и в глубину, 24-я и 43-я армии Резервного фронта к началу наступления противника занимали оборону в первом эшелоне, находясь между левофланговой армией Западного и правофланговой армией Брянского фронтов.

Остальные три армии Резервного фронта, растянутые в одну линию на широком участке, находились на позициях в непосредственной глубине обороны Западного фронта по линии Осташково-Оленино-Ельня.

Оперативное построение крайне затрудняло управление войсками и взаимодействие фронтов. Даже в результате хорошо, правильно организованной обороны на направлении главных ударов врага ни Западный фронт, ни войска направления в целом не имели превосходства.

Член военного совета 16 армии А.А. Лобачев в мемуарах "Трудными дорогами" запишет:

С 10 до 11 часов 1 октября дальнобойная артиллерия противника вела частый огонь по нашей оборонительной полосе. Ночью обстрел усилился. Мы и не подозревали, что утром 2 октября фашисты начнут генеральное наступление на Москву.

Основной удар гитлеровцы нанесли 19-й армии.

2, 3 и 4 октября противник пытался прорвать оборону на нашем направлении, но был отбит с большими для него потерями.

В полосе 16-й армии вражеское наступление удалось предотвратить заранее спланированной артиллерийской контрподготовкой. В этом деле выдающуюся роль сыграл начальник артиллерии армии генерал-майор В. И. Казаков.

На Западном фронте нашего Василия Ивановича называли «богом огня». К контрподготовке он привлек артиллерию и минометы всех дивизий и артиллерийских полков усиления.

Вражеские войска вели бои с фанатическим исступлением. 2 октября на участке 38-й дивизии немцы дважды предпринимали психическую атаку. Около двух полков двинулись парадным строем, под черными знаменами. Они были накрыты залпами РС и артогнем.

По магистрали Минск — Москва враг не прошел."

 

Рокосовский запишет так:

"Ночь на 2 октября. Наблюдатели с переднего края и разведгруппы сообщали: со стороны противника явно слышен шум танковых моторов.

А с рассветом началось немецкое наступление на нашем центральном участке, где мы и ожидали удар.

Впервые за все время вражеская авиация бомбила расположение нашего КП, не причинив, правда, большого вреда.

Находясь на наблюдательном пункте, мы видели, как почти одновременно с открытием артиллерийского и минометного огня двинулись немецкие танки, а вслед за ними поднялась пехота. Но тут же ответили все орудия, предназначенные для контрартиллерийской подготовки. Били прямой наводкой противотанковые батареи. «Катюши» — уже целым полком — обрушили свои залпы на неприятельских солдат, вылезших из окопов.

Наша пехота не дрогнула. Она достойно встретила огнем атаковавшие ее густые цепи. На некоторых участках дело дошло до рукопашных схваток.

Бой продолжался до двенадцати часов дня.

Противник, понеся большие потери в людях и технике, не добился успеха. 16-я армия отстояла свои позиции."

Как только обозначился прорыв на стыке с 30-й армией, командующий 19-й армией генерал Лукин М.Ф. как считается вроде бы принял меры по воспрещению охвата своего правого фланга, оказавшегося открытым. На угрожаемое направление перебрасываются резервы, войска со слабо атакованных участков и артиллерия.

 Выдержки из оперсводки 19-й А № 063 за 2.10. 41:

"1. Пр-к прорвал оборону в направлениях:

а) Паново — Бракулино;

б) Берники, Канютино и вышел к р. Вопь на участке Красница, Бракулино, Семовка, Турино, угрожая охватом 244 и 89 сд.

2. Сосед справа отошел Доброселье, Соловьево <…>

3. 19 армия правым крылом и центром переходит к обороне на промежуточном армейском рубеже по р.р. Вотря и Вопь <…>.

4. 244 сд в ночь на 3.10 отвести части и оборонять полосу Погорелицы, Устье (по р. Вотря), не допустить прорыва <…> особое внимание на обеспечение фланкирующим огнем пулеметов промежутков между узлами сопротивления <…>

6. 166 сд занять для обороны рубеж по р. Вопь на участке Капыревщина, Курганово. Быть готовым к нанесению контрудара в направлении Кузьмино, Крюково, Потелица (на западном берегу р. Вопь. — Л.Л.).

7. 50 сд оборонять рубеж Рядыни, Лесковка, Колковичи (по разгранлинии справа. — Л.Л.).

8. 89 сд к утру сосредоточиться в мой резерв в районе <…>."

Лукин сообщил Рокоссовскому по телефону, что вынужден загнуть свой правый фланг фронтом на север и что связи с 30-й армией не имеет. За счет маневра силами и средствами на угрожаемое направление как считается Лукин стремился не допустить выхода противника в тыл армии, одновременно готовясь к участию в контрударе фронта.

,В следующих оперативных сводках Западного фронта говорится так:

"Под натиском превосходящих сил противника, поддержанного танками и большим количеством самолетов, части 19-й армии отошли. Отход на новый рубеж 244-я и 91-я СД [стрелковые дивизии] провели организованно. На всех участках этих дивизий фашисты шли в наступление пьяными.

Наступление противника сдерживалось нашими частями. Части 89-й СД и 127-й ТБР [танковой бригады] ведут наступление. Перед фронтом этих дивизий противник несет большие потери. Личный состав частей 19-й армии дерется мужественно, некоторые части были отрезаны, попали в окружение, но не было паники и замешательства...

Храбро сражались пулеметчики 561-го и 913-го СП (244-й СД). Они прикрывали отход стрелковых подразделений и сдерживали наступление противника, пока все
части дивизии не заняли новый рубеж...

Вместе с этим из-за неорганизованности и невыполнения приказа в частях армии имелись напрасные жертвы; это дало возможность противнику прорваться
на стыке 19-й и 30-й армий. Производя отход, части 91-й и 89-й СД не предупредили об этом командование артиллерийских подразделений и частей, которые, оставшись без прикрытия пехоты, понесли большие потери.

Командир 45-й КД [кавалерийской дивизии] генерал-майор Дреер не выполнил приказания командующего 19-й армией, оставил занимаемые позиции, оголил стык между частями 19-й и 30-й армий, и на этом участке просочилась мотопехота и танки противника, которые вышли в район 15 км сев. Бадино. Поставлен вопрос о снятии Дреера с должности и предании его суду военного трибунала..." 

Из воспоминаний командарма Лукина:

«Пришлось и нам загнуть правый фланг. В прорыв была послана 45-я кавалерийская дивизия.

Но комдив генерал-майор Н.М. Дрейер на указанный участок не вышел. Это могло обойтись нам очень дорого, и я своей властью снял Дреера. Вместо него был назначен подполковник А.Т. Стученко (ныне генерал армии), который и выполнил поставленную задачу.

Дреера по законам военного времени надо было предать суду военного трибунала и расстрелять. Но я, честно говоря, никогда не был охотником до таких суровых кар, поэтому просто отправил его в штаб фронта. Там в суматохе о нем, видимо, забыли. Насколько я знаю, Дреер потом воевал достаточно успешно, сделав, очевидно, выводы из своих ошибок»

 В книге «Командарм Лукин», написанной на основе воспоминаний Михаила Федоровича, этот эпизод изложен несколько по-другому:

«Командарм, увидев, что кавалерия отходит, потребовал объяснить, почему конники не выполняют поставленную задачу. Командир дивизии заплетающимся языком доложил, что он решил отвести части дивизии для охраны штаба армии. Лукин понял, что тот просто пьян»

 

Командир 45 КД Н.М. Дрейер бросил оборонительные позиции, позволив беспрепятственно пройти немецким частям

Но его как видно не наказали, дав служить дальше

 

Далее в сводке:

На другом участке происходило следующее:"Главный удар был нанесен по частям 162-й и 242-й СД: Только на участке 162-й СД действовало около двухсот танков и сто самолетов противника, 162-я Дивизия оказывала упорное сопротивление, личный состав дрался геройски.

Командир дивизии полковник Хользинев погиб. Противник, по численности и технике превосходящий силы 162-й СД, сумел прорвать фронт. Личный состав дивизии попал в очень тяжелое положение и был рассеян.

Прорвав фронт 162-й СД, противник обрушился на 1-й батальон 897-го СП [стрелкового полка] 242-й СД, на участке которого наступало еще свыше 70 танков и полк пехоты, 1-й батальон дрался героически, он в полном составе погиб, но занимаемые рубежи не оставил. Героически погибло боевое охранение 897-го СП, которое дралось до последнего бойца."

 

Стык где сражалась в неравных условиях 162 сд

Командир 162-й СД А.Н. Холзинев героически сражался с своей частью, не давая  прохода противнику и трагически погиб

 

Как видно все вели себя по разному. Кто-то проявлял малодушие, трусость, а кто-то отвагу и доблесть.

Рокоссовский о делах 19-й армии писал так:

" После полудня завязались напряженные бои у Лукина. Противник несколько потеснил на правом крыле 19-й армии ее части, но командующий говорил мне, что надеется своими силами восстановить положение.

Весь следующий день враг держал под сильным огнем наш участок обороны, не предпринимая наступления. Группы самолетов бомбили позиции батарей и вели усиленную разведку дорог в сторону Вязьмы.

Сообщения из 19-й армии к вечеру 3 октября стали тревожнее. Командарм говорил по телефону:

— Вынужден загнуть свой правый фланг и повернуть фронтом на север... Связи с соседом — 30-й армией — не имею.

Лукин просил помочь, и мы направили ему две стрелковые дивизии, танковую бригаду и артполк.

У нашего соседа слева генерала Ершакова было спокойно.

Из штаба фронта никаких тревожных сигналов не поступало.

А между тем гроза надвигалась. Вскоре она разразилась при обстоятельствах абсолютно неожиданных"

А. Лобачев запишет так:

"Рокоссовского очень волновало положение в 19-й армии. Пока поступали сведения, что М. Ф. Лукин держится крепко, но нажим усиливается. По приказу свыше наша армия передала две дивизии, танковую бригаду и артиллерийские части в распоряжение заместителя командующего войсками фронта генерала И. В. Болдина и командующего 19-й армией.

События развивались стремительно. Вечером 2 октября из штаба фронта прилетел на У-2 офицер связи.

Он вручил записку из Военного совета фронта: предлагалось передать в распоряжение командования 20-й армии все соединения 16-й армии, а штабу — отойти за Вязьму, к деревне Мясоедово, и там, на базе резервных частей, организовать новую линию обороны. Записку подписал командующий фронтом И. С. Конев."

С другой стороны 2 октября Гальдер подведет итоги первого дня:

"4-я танковая группа рассеяла сопротивлявшиеся группы противника и продвинулась на 15 км в глубину. Войска 4-й армии успешно наступают на всем фронте и продвинулись в среднем на 6–12 км. Танковая группа Гота и 9-я армия вполне успешно наступают, продвинувшись до 20 км в глубину.

Командование армий и танковых групп, как и 22.6, по-разному отвечает на вопрос о том, намеревался противник вести упорную обороы или нет. Только на тех участках, где у противника были тыловые оборонительные позиции, то есть перед 4-й и 9-й армиями, можно было заранее с уверенностью предположить, что он готовится к обороне.

Можно думать, что он намеревался удерживать свои позиции и на остальных участках, но вследствие значительного снижения боеспособности его войск был быстро смят нашими частями. Однако и после этого, несмотря на поспешный отход на отдельных участках, организации планомерного и глубокого отхода не наблюдается.

Группы противника, застрявшие в больших лесных массивах между нашими ударными клиньями, вскоре покажут нам, что противник не собирался отступать."

Советское командование предпринимало ответные меры. Чтобы сорвать наступление противника в полосах 30-й и 16-й  армий была предпринята артиллерийская контрподготовка. Для восстановления положения командующий Западным фронтом передал в состав 30-й армии три дивизии и моторизованную бригаду.

С утра 3 октября 30-я, 19-я армии и часть сил фронтового резерва, объединенные в группу под командованием генерала И.В.Болдина нанесли контрудар с целью остановить прорвавшегося противника и восстановить положение.

Боевой порядок оперативных групп при нанесении контрударов состоял из двух эшелонов, артиллерийских групп и резерва. В первом эшелоне действовали танки, во втором — конница. При неблагоприятных условиях местности они менялись местами.

Вследствие того, что подготовка контрударов проходила в ограниченные сроки, времени на организацию взаимодействия между частями внутри группы не хватало, артиллерийская и авиационная подготовка не проводилась. По существу это были контрудары с ходу. Но, несмотря на это, они давали существенные результаты.

Контрудар в полосе Западного фронта был нанесен в период 3—5 октября силами фронтовой оперативной группы под командованием генерала В.И. Болдина, в состав которой входили две стрелковые, две танковые (107-я и 101-я) дивизии и две танковые бригады (126-я и 128-я), всего около 300 танков.

 

 

Группа получила задачу нанести удар по прорвавшемуся противнику в стыке 30-й и 19-й армий и во взаимодействии с 31-й армией восстановить фронт обороны по Днепру.

В течение трех дней части группы отбивали многочисленные атаки пехоты и танков, неоднократно подвергаясь ударам с воздуха. Группа генерала В.И. Болдина сорвала замысел врага по расширению прорыва в центре Западного фронта, но из-за недостатка сил не смогла выполнить поставленную задачу. 

Из донесения генерал-лейтенанта Калинина 4 октября в 19.50:

«101 мсд со 128 тбр заняла Холм-Жирковский, уничтожено до 40 танков противника. Между 16 и 17 часами на моих глазах нашими истребителями сбито 4 самолета противника»

Это довольно редкий случай, когда наши данные почти совпали с немецкими архивными документами: 8-й авиакорпус врага действительно потерял в этом районе 4 октября три Ю-87

В боях у Холм-Жирковского бойцы и командиры 128-й танковой бригады показали образцы мужества и геройства. Они отразили три танковые атаки, поддержанные пехотой 6-й танковой дивизии противника, который потерял 5 танков сгоревшими и до 38 подбитыми.

Так, четыре танка 128-го танкового полка бригады под командой капитана Таринова и три танка КВ под командой командира батальона т. Корпенко огнем с места во фланг противнику уничтожили 11 его танков. Комиссар 1-й роты 1-го батальона полка политрук т. Солдатов повел в атаку два танка КВ и в течение 20-минутного встречного боя уничтожил и подбил 5 танков противника. При этом экипажи двух вражеских танков бросили машины и, не заглушив моторы, бежали.

Несмотря на самоотверженные действия танкистов, передовым отрядам танковых дивизий противника к исходу 3 октября удалось прорваться к Днепру и с ходу захватить мосты через реку у Глушково (5 км восточнее Холм-Жирковский) и у Тиханово — в 4 км ниже по течению. Это произошло в полосе обороны 248-й стрелковой дивизии 49-й армии, которая только в этот день получила приказ прекратить погрузку в эшелоны и вновь занять свои позиции. Очевидно, в связи с возникшей неразберихой мосты не успели взорвать.

И все же контрудар, нанесённый 3—5 октября в районе Холм-Жирковский по наступающим соединениям немецкой 3-й танковой группы (41-й и 56-й моторизованные корпуса) был отражён и требуемых результатов не достиг.

Противник овладел Холм-Жирковским, устремился к Днепру и вышел в район южнее Булышова, где оборонялась 32-я армия Резервного фронта. В результате обозначился прорыв к Вязьме с севера.

3 и 4 октября общая обстановка резко осложнилась в полосе обороны 24-й (генерал-майор К.А. Ракутин) и 43-й армий, вынудившая их отходить на Юхнов. Соединения 3-й и 4-й танковых групп противника устремились к Вязьме в тыл советским войскам.

 

 

Основные силы 19, 16 и 20-й (генерал-лейтенант Ф.А. Ершаков) армий Западного фронта, 32-й (генерал-майор С.В. Вишневский) и 24-й армий Резервного фронта оказались глубоко охвачены.

3 октября 1941 года глубина продвижения немецких войск в полосе Западного фронта составила до 50 км, Резервного — до 80 км.

Фон Бок 3 октября:

"Сегодня танковая группа Гота достигла господствующих высот западнее Холма и получила приказ поворачивать на шоссе, которое ведет в сторону Вязьмы и на запад от нее. Клюге (4-я армия) хочет совершить поворот в северо-западном направлении от железной дороги Киров — Вязьма силами одного танкового и двух пехотных корпусов, а также продолжать наступление в направлении Юхнова своим правым крылом и другими танковыми корпусами.

Танковый корпус Кунтцена (моторизованный армейский корпус) готовится следовать за ним на правом фланге. Так как очевидно, что противник все еще располагает крупными силами на западе от упомянутой железной дороги, я против этого не возражаю."

Войска 4-й немецкой танковой группы и 4-й армии, тесня с востока и севера соединения наших 43-й и 33-й армий, 4 октября вышли в район Спас-Деменск-Ельня. На участках, где атаки противника отражались, танковые соединения врага обходили позиции стойко оборонявшихся армий и дивизий, охватывая их фланги.

Войска 20-й армии РККА ведут бой западнее Дорогобужа

 

Прорыв противника в этом направлении создал исключительно трудную обстановку и для 24-й и 43-й армий Резервного фронта, и для Западного фронта. 20,16,19-я армии оказались под угрозой охвата с обоих флангов.

Командующий 3 ТГр Герман Гот вспоминал:

Прорыв был осуществлен с неожиданной легкостью 2 октября, при сухой погоде. 8-й авиационный корпус вновь оказал наземным войскам эффективную поддержку. Сопротивление противника на участке прорыва танков было менее упорным, чем мы ожидали.

Танковые части 56-го танкового корпуса быстро прорвались через лесистый район вдоль реки Вопь, на полпути между Новоселками и Холмом. Упорные бои развернулись юго-западнее Холма. Сюда с юга подошла танковая бригада русских, которая сражалась не на жизнь, а на смерть.

Эти бои задержали форсирование Днепра. На 4 октября 6-я и 7-я танковые дивизии прорвались по уцелевшим мостам на восточный берег, подавили сопротивление противника и повернули на Вязьму."

В  тяжелое положение попала и 32-я армия Резервного фронта. Обозначилась угроза выхода крупной танковой группировки противника с юга со стороны Резервного фронта в район Вязьмы в тыл войскам Западного фронта и с севера из района Холм-Жирковского.

Брешь между правым крылом и центром Западного фронта,проделанная 3-й танковой группой, продолжала увеличиваться. 22-я и 29-я армии отходили на северо-восток, остатки 30-й армии-на восток.

Иван Конев писал:

"К утру 4 октября совершенно отчетливо определилось направление удара противника: от Спас-Деменска на Вязьму. Таким образом, обозначилась угроза выхода крупных танковых группировок противника в район Вязьмы в тыл войскам Западного фронта с юга, из района Спас-Деменска, и с севера, из района Холм-Жирковского. 19-я, 16-я и 20-я армии Западного фронта оказались под угрозой окружения. В такое же положение попадала и 32-я армия Резервного фронта.

Я доложил по ВЧ И. В. Сталину об обстановке на Западном фронте, о прорыве обороны в направлении Холм-Жирковский и на участке Резервного фронта в районе Спас-Деменска, а также об угрозе выхода крупной группировки противника в тыл войскам 19-й, 16-й и 20-й армий Западного фронта. Сталин выслушал меня, но не принял никакого решения. Связь по ВЧ оборвалась, и разговор прекратился.

Я тут же связался по бодо с начальником Генерального штаба маршалом Б. М. Шапошниковым и доложил ему обстановку. Я просил разрешения отвести войска нашего фронта на Гжатский оборонительный рубеж.

Шапошников выслушал доклад и сказал, что доложит Ставке. Однако решения Ставки в тот день не последовало (дословно привести этот разговор я, к сожалению, не могу, так как в архивах Министерства обороны он до сих пор не обнаружен).

Командование фронта приняло решение об отводе войск на Гжатский оборонительный рубеж, которое потом было утверждено Ставкой.

В соответствии с этим были даны указания командующим 30-й, 19-й, 16-й, 20-й армиями об организации отхода."

Гальдер 4 октября запишет:

Танковая группа Гёпнера стремительно прорвалась через оборону противника и вышла к Можайску.

Танковая группа Гота достигла Холма, подойдя, таким образом, к верхнему течению Днепра, а на севере продвинулась до Белого. Противник продолжает всюду удерживать неатакован-ные участки фронта, в результате чего в перспективе намечается глубокое окружение этих групп противника.

Фон Бок 4 октября запишет:

" Мы продолжаем продвигаться вперед на всех направлениях. Имеют место серьезные бои, особенно в зонах ответственности пехотных дивизий. Танкам до сих пор свои боевые возможности в полной мере продемонстрировать не удается. Я наведываюсь в обе армии, чтобы гнать их вперед.

Меня также беспокоит положение танковой группы Гота (3-я ТГ), которая наступает через Холм.

9-я армия поглядывает одним глазом на фронты XXXII и VIII корпусов, чье наступление не имеет решающего значения, а другим — на свой левый фланг, где армия видит некую призрачную угрозу. Вместо подобного наступления с оглядкой, 9-й армии следовало бы все поставить на карту и сделать попытку прорваться от Холма к Вязьме."

5 октября прорвавшийся противник беспрепятственно двигается по Варшавскому шоссе в сторону Юхнова. В 15 часов город был захвачен. Авангард противника захватил важный мост на реке Угре. Для ликвидации плацдарма был произведен авиадесант в районе Юхнова. Шесть дней сражались курсанты Подольского училища и воины авиадесантного отряда между Угрой и Можайским оборонительным рубежом. Об этом я подробнее расскажу внизу.

12 октября они отошли на главную линию обороны, с честью выполнив свою задачу-задержать противника до подхода резервов. За это время Ставка ВГК сумела подвести 312-ю, 316-ю и 32-ю сд.

5 октября Ставка Верховного Главнокомандования утвердила решение командующего войсками Западного фронта об отводе войск на Ржевско-Вяземский оборонительный рубеж, переподчинив 31-ю и 32-ю армии Западному фронту.

Вышел соответствующий приказ.

"Директива Ставки ВГК командующему войсками Резервного фронта № 002633 от 5 октября 1941 г. о переходе Западного и Резервного фронтов к обороне на новых рубежах и переподчинении 31-й и 32-й армий командующему войсками Западного фронта

КОМАНДУЮЩЕМУ РЕЗЕРВНЫМ ФРОНТОМ

Копия: КОМАНДУЮЩЕМУ ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ

КОМАНДУЮЩЕМУ БРЯНСКИМ ФРОНТОМ

5 октября 41 г. 22 часа 30 мин.

Карта 1 000 000

1. В связи с прорывом фронта 43 и 33 армий Ставка Верховного Главнокомандования приказала Западному фронту отойти на линию Осташков, Селижарово, Бекетово, Яраев, Хмелевка, ст. Оленине, Воробьи, Булашево и далее вдоль восточного берега р. Днепр до г. Дорогобуж, Ведерники. Отход начинается в ночь с 5 на 6.10.

31 и 32 армии из Резервного фронта переходят в подчинение командующего Западным фронтом.

2. Резервному фронту в составе 24, 43 и 33 армий в ночь с 5 на 6.10 занять линию Ведерники, Хлысты; Митяжково, Шиловка, Лазинки, Городечня, Ключи, Глагольня, Мосальск, Серпейск, Хлуднева, ст. Шахта, Жиздра, все пункты для Резервного фронта включительно.

Штаб фронта - район Малый Ярославец *.

3. На указанном во 2-м пункте рубеже Резервному фронту, приведя части в порядок, перейти к упорной обороне, прикрывая основные направления: а) Юхнов, Медынь, Малый Ярославец , б) Серпейск, Мещовск, Калуга, в) Сухиничи, Козельск, Белев.

4. Разграничительная линия: а) с Западным фронтом - ст. Пересна, Ведерники, Городок, Бол. Ермаки, Темкино, Шанский завод, Боровск; все для Западного фронта включительно; б) между Резервным и Брянским фронтами - прежняя.

5. Получение подтвердить и об отданных распоряжениях донести.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандования 
Начальник Генерального штаба КА 
Б.

ШАПОШНИКОВ

№ 002633

ЦАМО, ф. 3, он. 11556, д. 2, л. 432-433. Копия."

 

5 октября Фон Бок:

"Мы продолжаем продвигаться вперед на всех направлениях. Имеют место серьезные бои, особенно в зонах ответственности пехотных дивизий. Танкам до сих пор свои боевые возможности в полной мере продемонстрировать не удается. Я наведываюсь в обе армии, чтобы гнать их вперед.

Меня также беспокоит положение танковой группы Гота (3-я ТГ), которая наступает через Холм.

9-я армия поглядывает одним глазом на фронты XXXII и VIII корпусов, чье наступление не имеет решающего значения, а другим — на свой левый фланг, где армия видит некую призрачную угрозу. Вместо подобного наступления с оглядкой, 9-й армии следовало бы все поставить на карту и сделать попытку прорваться от Холма к Вязьме."

 

Гальдер того же дня:

"Танковая группа Гёпнера, обходя с востока и запада большой болотистый район, наступает в направлении Вязьмы. Перед войсками правого фланга танковой группы Гёпнера, за которым следует (57-й) моторизованный корпус из резерва, до сих пор не участвовавший в боях, противника больше нет.

4-я армия заходит фронтом на север. Степень сопротивления противника на различных участках неодинакова. Становится ясно, что противник хочет удержаться, но не может.

 9-я армия находится в довольно трудном положении. Наступление 3-й танковой группы приостановилось из-за отсутствия горючего и возобновится только во второй половине дня.

Пехота, совершая форсированные марши, быстро подтягивается, так что можно надеяться, что сопротивление противника, упорное и, видимо, на отдельных участках организованное, будет вскоре сломлено.

Противник перебрасывает силы со спокойного участка фронта перед северным флангом 9-й армии (23-й армейский корпус, который еще не атаковал противника) на юг против нашей северной фланговой ударной групп"

6 октября советским командованием был отдан приказ об отходе. В ночь с 5-го по 6-е начался отчод войск на линию Осташково-Селижарово- Оленино-Булашево и далее вдоль восточного берега Днепра до Дорогобужа и Ведерников. 31-я и 32-я переподчинялись Западному фронту

Однако отвод войск в условиях ожесточённых боёв и частичной потери управления осуществить не удалось. Успело отойти управление 16-й армии, передавшее войска 20-й и 19-й армиям, с задачей организации обороны в районе Вязьмы.

Гальдер 6 октября:

"4-я танковая группа, подчиненная 4-й армии, заходит главными силами на север. Войска противника, по некоторым признакам, деморализованы. Правый фланг танковой группы Гёпнера и левый фланг 2-й армии наступают на Юхнов и далее, не встречая значительных сил противника.

3-я танковая группа, подчиненная 9-й армии, окончательно прорвала вторую линию обороны противника на всю ее глубину и вышла 7-й танковой дивизией на автостраду в районе севернее Вязьмы. 9-я армия сломила сопротивление противника в районе Белого. В целом можно сказать, что операция, которую ведет группа армий «Центр», приближается к своему апогею — полному завершению окружения противника.".

Войска фронта, главным образом 19-я и 20-я армии, не имея сильного нажима наступающего противника с фронта, прикрывая свои фланги, начали последовательно отводить от рубежа к рубежу. Первый промежуточный рубеж был назначен на Днепре, где были подготовленны позиции Резервного фронта.

Советское военно-политическое руководство осознавало опасность сложившейся под Москвой обстановки. То что вязьма была потеряна было очевидно.  5 октября ГКО принял специальное решение о защите столицы. Главным рубежом сопротивления была определена Можайская линия обороны, проходившая от Волоколамска до Калуги.

 Сюда выдвигались резервы Ставки ВГК, ряд соединений и частей Северо-Западного и Юго-Западного фронтов, силы и средства Московского военного округа. Было отдано распоряжение поднять по боевой тревоге слушателей Военно-политической академии имени В.И. Ленина, курсантов шести военных училищ Москвы и Подольска с задачей занять позиции на Можайской линии обороны. 32-я и 33-я армии были переподчинены командующему войсками Западного фронта.

Всего в течение недели на Западный фронт прибыло 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артиллерийских полков и другие части.

Кроме того Ставка ВГК задумалась над соединением Западного и Резервного фронта под общим командованием. Сталин связался с командующим Ленфронтом Г.К. Жууковым и поговорил с ним.

"Запись переговоров Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина с командующим войсками Ленинградского фронта генералом армии Г.К. Жуковым 5 октября 1941 г.

Из Ленинграда, 5 октября 1941 г.

У аппарата ЖУКОВ.

Здесь СТАЛИН. Здравствуйте.

ЖУКОВ. Здравия желаю.

СТАЛИН. У меня к Вам только один вопрос: не можете ли сесть на самолет и приехать в Москву. Ввиду осложнения на левом крыле Резервного фронта в районе Юхнова Ставка хотела бы с Вами посоветоваться о необходимых мерах. За себя оставьте кого-либо, может быть Хозина оставите?

ЖУКОВ. Прошу разрешения вылететь завтра утром на рассвете.

СТАЛИН. Хорошо, завтра днем ждем Вас в Москве.

ЖУКОВ. Слушаю. Буду.

СТАЛИН. Всего хорошего.

ЖУКОВ. Всего лучшего.

Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (далее ЦАМО), ф. 48-а, оп. 1554, д. 91, л. 346. Копия."

Сталин, что Ставка не знает о планах противника и не знает точно о положении дел на фронте

 

Сам Жуков вспоминал так об этом:

"В Москве меня встретил начальник охраны И. В. Сталина. Он сообщил, что Верховный болен и работает на квартире. Мы тотчас же туда направились.

И. В. Сталин был простужен, плохо выглядел и встретил меня сухо. Кивнув головой в ответ на мое приветствие, он подошел к карте и, указав на район Вязьмы, сказал:

— Вот смотрите. Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об истинном положении дел. А не зная, где и в какой группировке наступает противник и в каком состоянии находятся наши войска, мы не можем принять никаких решений.

Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в положении дел и позвоните мне оттуда в любое время. Я буду ждать.

Перед уходом И. В. Сталин спросил:

— Как вы считаете, могут ли немцы в ближайшее время повторить наступление на Ленинград?

— Думаю, что нет. Противник понес большие потери и перебросил танковые и моторизованные войска из-под Ленинграда куда-то на центральное направление. Он не в состоянии оставшимися там силами провести новую наступательную операцию.

— А где, по вашему мнению, будут применены танковые и моторизованные части, которые перебросил Гитлер из-под Ленинграда?

— Очевидно, на московском направлении. Но, разумеется, после пополнения и проведения ремонта материальной части.

Во время разговора И. В. Сталин стоял у стола, где лежала топографическая карта с обстановкой Западного, Резервного и Брянского фронтов. Посмотрев на карту Западного фронта, он сказал:

— Кажется, они уже действуют на этом направлении.

Простившись с Верховным, я отправился к начальнику Генерального штаба Борису Михайловичу Шапошникову и подробно изложил ему обстановку, сложившуюся на 6 октября в районе Ленинграда.

— Только что звонил Верховный, — сказал он, — приказал подготовить для вас карту западного направления. Карта сейчас будет. Командование Западного фронта находится там же, где был штаб Резервного фронта в августе, во время Ельнинской операции.

Борис Михайлович познакомил меня в деталях с обстановкой на московском направлении. "

6 октября вышла соответствующая директива

"Директива Ставки ВГК № 002684 от 6 октября 1941 г. об откомандировании в район действий Резервного фронта генерала армии Г.К. Жукова в качестве представителя Ставки

КОМАНДУЮЩЕМУ РЕЗЕРВНЫМ ФРОНТОМ 
КОМАНДУЮЩЕМУ ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ

Распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования в район действий Резервного фронта командирован генерал армии тов. Жуков в качестве представителя Ставки.

Ставка предлагает ознакомить тов. Жукова с обстановкой. Все решения тов. Жукова в дальнейшем, связанные с использованием войск фронта и по вопросам управления, обязательны для выполнения.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандования 
Начальник Генерального штаба КА 
Б. ШАПОШНИКОВ

6 октября 41 г. 
19 ч. 30 м.

№ 002684

ЦАМО, ф. 48-А, оп. 1554, д. 91. л. 346. Подлинник

 

Окончание беседы с шапошниковыми и свой приезд в штаб Западного фронта он описывал так:

"Пока мы ждали карту, Борис Михайлович угостил меня крепким чаем. Сказал, что устал. Он действительно выглядел очень утомленным. От Б. М. Шапошникова я поехал в штаб Западного фронта.

В пути при свете карманного фонаря изучал по карте обстановку на фронте и действия сторон. Клонило ко сну, и, чтобы разогнать дремоту, приходилось время от времени останавливать машину и делать небольшие пробежки.

В штаб Западного фронта приехал уже ночью. Дежурный доложил, что все руководство совещается у командующего. В комнате командующего был полумрак, горели стеариновые свечи. За столом сидели И. С. Конев, В. Д. Соколовский, Н. А. Булганин и Г. К. Маландин. Вид у всех был до предела уставший. Я сказал, что приехал по поручению Верховного Главнокомандующего, чтобы разобраться в обстановке и доложить ему прямо отсюда по телефону.

То, что смог рассказать о последних событиях начальник оперативного отдела штаба фронта генерал-лейтенант Г. К. Маландин, несколько дополнило и уточнило уже имевшиеся данные.

Что же произошло на западном направлении?

К началу наступления немецко-фашистских войск на московском направлении на дальних подступах к столице оборонялись три наших фронта: Западный (командующий генерал-полковник И. С. Конев), Резервный (командующий Маршал Советского Союза С. М. Буденный) и Брянский (командующий генерал-лейтенант А. И. Еременко).

Всего в боевых войсках этих фронтов в конце сентября насчитывалось 1 миллион 250 тысяч человек, 990 танков, 7600 орудий и минометов, 677 самолетов. Наибольшее количество сил и средств было в составе Западного фронта.

Противник, произведя перегруппировку своих сил на московское направление, превосходил все три наши фронта, вместе взятые, по численности войск— в 1,4 раза, по танкам— в 1,7, по орудиям и минометам — в 1,8 и по самолетам — в 2 раза.

Наступление немецких войск по плану операции под кодовым названием «Тайфун» началось 30 сентября ударом танковой группы Гудериана и 2-й немецкой армии по войскам Брянского фронта на участке Жуковка—Шостка.

 2 октября противник нанес мощные удары по войскам Западного и Резервного фронтов. Особенно сильные удары последовали из районов севернее Духовщины и восточнее Рославля. Противнику удалось прорвать оборону наших войск. Ударные группировки врага стремительно продвигались вперед, охватывая с юга и с севера всю вяземскую группировку войск Западного и Резервного фронтов."

Между тем окружение войск под Вязьмой продолжалось. Рокоссовский который к тому моменты временно остался без армии (свои части он передал Болдину и Лукину) был в то время в Вязьме и писал так:

"Немецкие танки вступали в Вязьму. Нужно было немедленно выбираться. Вязьму в данное время некому было защищать.

Самым емким оказался мой ЗИС-101, «газики» Лобачева и Попова поменьше. Забрав всех товарищей, мы покинули город. Вырваться удалось благополучно. В одном месте чуть не столкнулись с танком, но успели нырнуть в переулок и врагу не удалось обстрелять нас прицельным огнем.

КП располагался в перелеске километрах в десяти северо-восточнее Вязьмы. Здесь мы стали подытоживать все данные, которые смог собрать штаб.

Немцы нанесли удар излюбленным способом: прорыв фронта на двух направлениях, создание внутреннего кольца окружения смыканием клиньев в глубине прорыва... Вот это для нас в тот момент было ясно.

Значит, местом смыкания вражеских клещей оказалась Вязьма. Это мы уже знали, это сами наблюдали и чувствовали. Наша разведка подтвердила. Но где же должно образоваться внешнее кольцо окружения, о чем не преминет позаботиться враг, еще известно не было. И нам предстояло это выяснить."

А. Лобачев писал:

"Ясно, что город надо оставлять. Мы выехали на свой КП по Старо-Московскому шоссе.

В штабе встретили тяжелой вестью — тыловые учреждения армии теперь фактически за линией фронта. Противник выбросил десант за 15 километров на восток от Сафонова и Дорогобужа. Заместитель начальника тыла полковник Данильченко погиб.

В ночь на 7 октября разведка обнаружила в районе расположения штаба, близ Козлова озера, восточнее Вязьмы, несколько десантов противника. Радиосвязь со штабом фронта так и не удалось установить. Надо отходить, и ночью двинулись через леса на восток.

Под утро повернули к Туманову, чтобы удалиться от магистрали. Разведчики донесли, что в лесах близ Туманова много землянок. Здесь остановились на два дня. Командарм приказал непрерывно вести разведку в сторону Вязьмы и Гжатска."

7 октября войска ГА "Центр" силами 56-го моторизованного корпуса 3-й танковой группы с севера, 46-го и 40-го моторизованных корпусов 4-й танковой группы с юга и востока прорвался к Вязьме и окружил 19 стрелковых дивизий, 4 танковые бригады 19-й, 20-й, 24-й, 32-й армий и группы И. В. Болдина, образовавших так называемый Вяземский «котёл».

В начале октября выпал первый снег

 

Гальдер 7 числа запишет:

Правый фланг 4-й армии, положение которого укрепилось в результате продвижения частей левого фланга 2-й армии, больше не встречает сколько-нибудь серьезного сопротивления противника.

Этой группе (смежные фланги 4-й и 2-й армий) будет придан сильный подвижный отряд из состава резервного корпуса танковой группы Гёпнера.

Она должна наступать на Калугу. Сегодня танковая группа Гёпнера соединилась с танковой группой Гота в районе Вязьмы. Это крупный успех, достигнутый в ходе пятидневных боев.

Теперь необходимо как можно скорее высвободить танковую группу Гёпнера для нанесения удара по юго-восточному участку Московского оборонительного фронта, быстро перебросив к Вязьме пехотные соединения 4-й армии

9-я армия прорвала оборону противника на ржевском направлении (в районе Белого) и выставила пехотные заслоны для прикрытия с северо-востока и востока своего фланга, заходящего на Вязьму. Войска здесь действуют превосходно, руководство осуществляется уверенно.

Герман Гот запишет:

"6 октября 7-я танковая дивизия вышла на автостраду и оказалась в тылу противника, слишком поздно начавшего отход на восточный берег Днепра. 7 октября 10-я танковая дивизия 4-й танковой группы соединилась в районе Вязьмы с левофланговым полком 7-й танковой дивизии.

К этому времени 56-й танковый корпус создал уже сплошной фронт, окружения на участке от Вязьмы до Днепра (восточнее Холма). Ожесточенные ночные атаки противника, пытавшегося прорваться на этом участке на восток, успеха не имели

Успех был достигнут большой. Группа армий "Центр", в которой сосредоточились главные силы немецких танковых соединений, вышла на оперативный простор и двинулась в направлении столицы противника. Весь правительственный аппарат (кроме Сталина) и сотни тысяч жителей покинули город.

Стратегическая цель войны — Москва, овладение которой связывалось с большим политическим, экономическим и военным эффектом, находилась, наконец, в непосредственной близости.

Неужели в такой момент следовало остановиться, не  пытаясь использовать все выгоды создавшейся обстановки, которая, вероятно, никогда не повторится?

Но 7 октября, в день, когда было завершено окружение войск противника под Вязьмой, на всем фронте выпал первый снег — предупреждение о том, что пора приостановить операции.

Несмотря на это, немецкое командование решилось продолжать развитие операций с целью овладения Москвой или окружения ее до конца года"

 7 октября передовые соединения немецких 3-й и 4-й танковых групп замкнули кольцо окружения основных сил 19, 20, 24 и 32-й армий.

Соединения 30-й армии, понеся тяжелые потери, так как они приняли на себя основную силу удара превосходящих сил противника, отдельными группами отходили к востоку через леса, западнее Волоколамска.

Окруженным объединениям было приказано прорываться на Гжатск под общим руководством генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина.

 

Ставка назначила генерала М. Лукина главным командующим 4-мя окруженными, доверив ему их деблокаду

Это решение сделать Лукина главным обернется катастрофой для сотен тысяч солдат РККА

 

В тотже день Генштаб РККа определил тыловые редуты, за которые отступать нельзя

Директива Генерального штаба Красной Армии по тылу  № ОУТ/1/041  об установлении тыловых границ  (7 октября 1941 г.)

<hr align="left" noshade="noshade" size="1" width="95%"/>

.	Командующему Западным фронтом  Командующему Резервным фронтом  Командующему Брянским фронтом

 

ГЕНШТАБ КРАСНОЙ АРМИИ МОСКВА 7.10.41 г.  Карта 500 000  Директива по тылу № оут/1/041

 

1. С 7.10.41 г. базирование Западного и Резервного фронтов переносится на железные дороги:

а) Западного фронта:

1) Москва, Калинин, Клин;

2) Москва, Нов. Иерусалим, Волоколамск, Ржев;

3) Москва, Голицыно, Можайск, Гжатск.

Распорядительные станции:

1. Клин.

2. Нов. Иерусалим.

3. Голицыно.

б) Резервного фронта:

1. Москва, Наро-Фоминск, Малоярославец, Тихонова-Пустынь.

2. Тула, Калуга.

3. Тула, Козельск (совместно с Брянским фронтом, 49 армией, группой генерала Лелюшенко).

Распорядительная станция – Наро-Фоминск. На распорядительной станции Тула иметь своих представителей.

Распорядительная станция Тула является РС центра.

Начальник районов распорядительной станции Тула назначается распоряжением начальника тыла Красной Армии.

2. Разграничительная линия тыловых р-нов фронтов:

а) Западного и Резервного – Кунцево, Голицыно, (иск.) Наро-Фоминск, Боровск, Шанский завод, Темкино.

б) Ермаки, Городок.

в) Резервного и Брянского – (иск.) Подольск, (иск.) Серпухов, Алексин, Афанасьева, (иск.) Козельск.

3. Начальникам главных и центральных управлений НКО произвести переадресовку грузов, направляемых фронтом на новые распорядительные станции.

 

Василевский

Шимонаев

 

Перегудов

 

Георгий Жуков по итогам 7 октября давал негативные оценки ситуации:

"К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты.

В 2 часа 30 минут 8 октября я позвонил И. В. Сталину. Он еще работал. Доложив обстановку на Западном фронте, я сказал:

— Главная опасность сейчас заключается в слабом прикрытии на можайской линии. Бронетанковые войска противника могут поэтому внезапно появиться под Москвой. Надо быстрее стягивать войска откуда только можно на можайскую линию обороны.

И. В. Сталин спросил:

— Где сейчас 16, 19-я и 20-я армии и группа Болдина Западного фронта? Где 24-я и 32-я армии Резервного фронта?

— В окружении западнее и юго-западнее Вязьмы.

— Что вы намерены делать?

— Выезжаю сейчас же к Буденному, разберусь с обстановкой и позвоню вам. 

— А вы знаете, где штаб Резервного фронта?

— Буду искать где-то в районе Малоярославца.

— Хорошо, поезжайте к Буденному и оттуда сразу же позвоните мне.

Моросил мелкий дождь, густой туман стлался по земле, видимость была плохая. Утром 8 октября, подъезжая к полустанку Оболенское. мы увидели двух связистов, тянувших кабель в Малоярославец со стороны моста через реку Протву.

Я спросил:

— Куда тянете, товарищи, связь?

— Куда приказано, туда и тянем, — не обращая на нас внимания, ответил солдат громадного роста.

Пришлось назвать себя и сказать, что мы ищем штаб Резервного фронта и С. М. Буденного.

Подтянувшись, тот же солдат ответил:

— Извините, товарищ генерал армии, мы вас в лицо не знаем, потому так и ответили. Штаб фронта вы уже проехали. Он был переведен сюда два часа назад и размещен в домиках в лесу, вон там, на горе. Там охрана вам покажет, куда ехать.

Машина повернула обратно. Вскоре я был в комнате представителя Ставки армейского комиссара 1 ранга Л. З. Мехлиса, где находился также начальник штаба фронта генерал-майор А. Ф. Анисов. Л. З. Мехлис говорил по телефону и кого-то здорово распекал.

На вопрос, где командующий, начальник штаба ответил:

— Неизвестно. Днем он был в 43-й армии. Боюсь, как бы чего-нибудь не случилось с Семеном Михайловичем.

— А вы приняли меры к его розыску?

— Да, послали офицеров связи, они еще не вернулись. Обращаясь ко мне, Л. З. Мехлис спросил:

— А вы с какими задачами прибыли к нам?

— Приехал как член Ставки по поручению Верховного Главнокомандующего разобраться в сложившейся обстановке.

— Вот видите, в каком положении мы оказались. Сейчас собираю неорганизованно отходящих. Будем на сборных пунктах довооружать и формировать из них новые части.

Из разговоров с Л. З. Мехлисом и А. Ф. Анисовым я узнал очень мало конкретного о положении войск Резервного фронта и о противнике. Сел в машину и поехал в сторону Юхнова, надеясь на месте скорее выяснить обстановку."

Позже Жуков описывал как добрался до штаба Резервного фронта:

Там, где был в 1941 году штаб Резервного фронта, а затем штаб Западного фронта, на месте деревни Пяткино (которую немецкие войска при отступлении тоже сожгли), после войны возник город Обнинск. Теперь он известен далеко за пределами нашей страны: здесь построена первая атомная электростанция. Город Обнинск в настоящее время является одним из крупнейших научных центров.

Но вернемся к событиям того времени.

Проехав до центра Малоярославца, я не встретил ни одной живой души. Город казался покинутым. Около здания райисполкома увидел две легковые машины.

— Чьи это машины? — спросил я, разбудив шофера.

— Маршала Буденного, товарищ генерал армии.

— Где Семен Михайлович?

— В помещении райисполкома.

— Давно вы здесь?

— Часа три стоим.

Войдя в райисполком, я увидел склонившегося над картой С. М. Буденного.

Мы тепло поздоровались. Было видно, что Семен Михайлович многое пережил в эти тяжелые дни.

— Ты откуда? — спросил С. М. Буденный.

— От Конева.

— Ну, как у него дела? Я более двух суток не имею с ним никакой связи. Вчера я находился в штабе 43-й армии, а штаб фронта снялся в мое отсутствие, и сейчас не знаю, где он остановился.

— Я его нашел в лесу налево, за железнодорожным мостом через реку Протву. Тебя там ждут. На Западном фронте, к сожалению, дела очень плохие, большая часть сил попала в окружение.

— У нас не лучше, — сказал С. М. Буденный, — 24-я и 32-я армии отрезаны. Вчера я сам чуть не угодил в лапы противника между Юхновом и Вязьмой. В сторону Вязьмы шли большие танковые и моторизованные колонны, видимо, для обхода города с востока.

— В чьих руках Юхнов?

— Сейчас не знаю. На реке Угре было до двух пехотных полков, но без артиллерии. Думаю, что Юхнов в руках противника.

— Ну, а кто же прикрывает дорогу от Юхнова на Малоярославец?

— Когда я ехал сюда, кроме трех милиционеров в Медыни, никого не встретил. Местные власти из Медыни ушли.

— Поезжай в штаб фронта, — сказал я Семену Михайловичу, — разберись в обстановке и сообщи в Ставку о положении дел, а я поеду дальше. Доложи Верховному о нашей встрече и скажи, что я поехал в район Юхнова, а затем в Калугу. Надо выяснить, что там происходит."

Юхнов, о котором говорили Жуков и Буденный был стратегически важной точкой. В районе Юхнова в 1941 г. по существу решалась судьба Москвы: после того, как немцы заняли Юхнов в начале октября, до линии обороны Москвы наших войск практически не было.

Немецкие войска подошли к Юхнову, стратегически важному редуту

В начале октября на реке Угра — всего за 205 км от Москвы держал оборону парашютно-десантный отряд под командованием капитана Старчака.

400 десантников шесть суток вели тяжелейшие бои и, задержав на неделю немецкие войска от Юхнова до Малоярославца, тем самым способствовали организации отпора немцам на ближайших подступах к Москве.

За Юхновым следовал можайская линия, в критический момент казалось что все может разрушится

 

6 октября на помощь десантникам подошло подкрепление — рота подольских курсантов и батарея 76-мм пушек.

После упорных боёв, понеся большие потери, отряд Старчака - Мамчича был вынужден 8-го октября отойти по Варшавскому шоссе на левый берег реки Изверь в район деревень Воронки – Юдино.

Получив яростное сопротивление, немецкие войска в свою очередь были вынуждены приостановить своё движение и вперёд не спешили. Почувствовав это и получив подкрепление, сводный отряд 8-го октября вышел из Чернышовки, подвергся миномётному обстрелу в районе Пушкино из занятого немцами села Красные Столбы.

Не смотря на ураганный обстрел, отряд предпринял наступление и, не смотря на яростное сопротивление, теперь ужу войск противника, вновь к полудню вышел на ранее оставленные позиции и занял позицию по линии Кувшиново – Красные Столбы. Неравный бой продолжался до позднего вечера 8-ого октября.

Под Вязьмой шли яростные бои, которые завершились только 13 октября, а 8 октября в районе Юхнова появился 57-й МК. Л. Лопуховский схема 12; Война 1941 -1945. Факты и документы. Стр. 65.

"Воспользовавшись темнотой, наши бойцы отошли на старые, но уже более укрепленные позиции. На месте этих боёв до сих пор стоит 76-ти мм артиллерийское орудие. Долгое время, не далеко от этого места на берёзе висела каска одного из наших бойцов, а рядом была выложена в круге Красная Звезда, символ нашей Красной Армии и Красных бойцов.

В период трёх дневных боёв на Угре, от моста до Кувшиново - Красные столбы - Воронино непрерывно возводились оборонительные рубежи вдоль возможных путей наступления противника: на реке Изверь, посёлке Мятлево, реке Шаня, деревня Дворики, село Ильинское.

Каждый мало-мальски пригодный участок местности для обороны, становился непреступной крепостью для врага. Как видим немецкие войска наращивали силы"

9 октября была предпринята очередная попытка отбросить противника на западный берег Угры, но уже под командованием полковника И. И. Троицкого, командира 17-ой танковой бригады майора Н. Я Клыпина .

Но в этот раз курсантам удалось дойти только до окраины деревни Дерново. В этом районе весь день велись кровопролитные бои.

Не выдержав напора танков противника при поддержке авиации, наши войска вынуждены были оставить Мятлево 9 октября в 20.00. К этому времени передовой отряд Мамчика состоял из 8-ми 37 мм орудий в дивизионе артполка, четыре орудия 517 АП. В 6-ой роте осталось 20 курсантов, в батальоне десантников - 29 бойцов.

К этому времени сильно поредевший передовой отряд получил подкрепление: 1-ую роту пехотного училища и Медынский истребительный батальон. Из отступавших одиночек и мелких групп удалось сформировать 4-е пехотные роты.

Пять дней потратили немецкие генералы, чтобы пройти около 30 километров. Упорное сопротивление курсантов, подкреплённое Медынским истребительным батальоном, заставило немецкий генералитет создать бронированный кулак, вызвать дополнительные силы авиации.

Георгий Жуков писал о подвиге защитников Юхнова:

" Отряд И. Г. Старчака после взрыва моста занял оборону по реке Угре. Вскоре он был поддержан отрядом курсантов подольских военных училищ под командованием старшего лейтенанта Л. А. Мамчика и капитана Я. С. Россикова.

Попытки вражеских войск форсировать реку Угру и прорваться на Медынь успешно отражались героическими действиями этих отрядов.

В результате пятидневных ожесточенных боев немногие остались в живых, но своим героическим самопожертвованием они сорвали план быстрого захвата Малоярославца и помогли нашим войскам выиграть необходимое время для организации обороны на подступах к Москве.

Тем временем в районе Малоярославца, на его укрепленный рубеж, вышли и развернулись артиллерийское и стрелково-пулеметное училища Подольска."

Мощный удар они нанесли на переправу в районе Шанского моста. После почти 24-х часового боя курсанты 1-ой роты во главе с капитаном Лаврентьевым с остатками 2-ой и 6-ой рот вместе с бойцами Медынского истребительного батальона под командованием майора милиции Хиневича 10 октября вынуждены были оставить город Медынь.

Исчерпав боеприпасы, оставшись практически без орудий передовой отряд курсантов и оставшиеся в живых десантники (около 40 человек) отступили к Ильинским рубежам.

Степень прорыва ГА "Центр" на 10 октября

 

На следующий день, 11 октября, ожесточённый бой развернулся в районе деревни Дворики. К этому времени в курсантских ротах Подольских училищ оставалось по 30-40 бойцов, а в 6-ой роте ППУ-13 курсантов.

Дойдя до Ильинского немцы опять надолго остановились. Несмотря на подавляющий численный и технический перевес, поддержку артиллерии и авиации они не смогли с ходу взять восточный берег у с. Ильинское.

11 октября немцы принялись взламывать Ильинский рубеж обороны на Можайской линии

 

Каждый день начинался с мощного обстрела + атак авиации. Уже 12 октября склоны перед дотами были полностью перепаханы взрывами. Авиация частично разрушила противотанковые рвы и они стали проходимы для танков.

Также 13 октября 15 немецким танкам и нескольким бронемашинам удалось прорваться с южной части обороны курсантов, и зайти по Варшавскому шоссе в тыл со стороны Кудиново. Причем для маскировки колонна шла с красными флагами и сначала они были приняты за долго ожидавшееся подкрепление.

К счастью до этого времени в Сергеевке удалось сохранить резерв и резерв быстро опознал, что танки немецкие. Орудия были развернуты и буквально за 7-8 минут колонна была разгромлена.

.....................................................

К концу первых десяти дней октября, обстановка в разгар работы по созданию Можайской линии обороны, обстановка в полосах обороны Западного и Резервного фронтов еще более осложнилась.

ГА "Центр" захватила Сычевку, Гжатск, ее части вышли к Калуге. Сплошной линии сопротивления не было, резервов, способных быстро закрывать бреши, командующие фронтами не имели.

В Ставке ВШК усомнились в том, что командующий Западным фронтом И.С. Конев может исполнять свои обязанности

В этих условиях для оказания практической помощи командованию Западного и Резервного фронтов в организации отпора противнику в районы боевых действий прибыли представители ГКО и Ставки ВГК В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов и А.М. Василевский. По их предложению 10 октября войска Западного и Брянского фронтов были объединены в один Западный.

Командующим фронтом был назначен отозванный из Ленинграда генерал армии Г.К. Жуков. 8 октября вышла соответствующая директива.

"Директива Ставки ВГК № 002743 от 8 октября 1941 г. о назначении генерала армии Г.К. Жукова командующим войсками Резервного фронта

ВОЕННОМУ СОВЕТУ РЕЗЕРВНОГО ФРОНТА 
ВОЕННОМУ СОВЕТУ ЗАПАДНОГО ФРОНТА 
БУДЕННОМУ, ЖУКОВУ

8 октября 1941 г. 3 час. 00 минут.

Ставка Верховного Главнокомандования:

1. Освобождает командующего Резервным фронтом Маршала Советского Союза тов. БУДЕННОГО от обязанностей командующего Резервным фронтом и отзывает его в свое распоряжение.

2. Командующим Резервным фронтом назначает генерала армии тов. ЖУКОВА с освобождением его от обязанностей командующего Ленинградским фронтом.

Ставка Верховного Главнокомандования 
И. СТАЛИН 
Б. ШАПОШНИКОВ"

 

 

Сам Василевский вспоминал:

5 октября 1941 года мы прибыли в штаб Западного фронта, размещавшийся непосредственно восточнее Гжатска. Вместе с командованием фронта за пять дней нам общими усилиями удалось направить на Можайскую линию из состава войск, отходивших с ржевского, сычевского и вяземского направлений, до пяти стрелковых дивизий.

О ходе работы и положении на фронте мы ежедневно докладывали по телефону Верховному Главнокомандующему.

Вечером 9 октября во время очередного разговора с Верховным было принято решение объединить войска Западного и Резервного фронтов в Западный фронт.

Все мы, в том числе и  командующий войсками Западного фронта генерал-полковник И. С. Конев, согласились с предложением И. В. Сталина назначить командующим объединенным фронтом генерала армии Г. К. Жукова, который к тому времени уже был отозван из Ленинграда и находился в войсках Резервного фронта.

Утром 10 октября вместе с другими представителями ГКО и Ставки я вернулся в Москву.

В тот же день Ставка оформила решения ГКО об объединении войск Западного и Резервного фронтов, о назначении Г. К. Жукова командующим войсками объединенного Западного фронта, а И. С. Конева — его заместителем."

 Итак, Г.К. Жуков стал новым командующим Резервным, а затем Западным фронтом, от действий которого зависела судьба Москвы

Сам он узнал об этом позже, лишь 10 октября.

Жуков писал об этом так:

"В районе Калуги меня разыскал офицер связи штаба фронта и вручил телефонограмму начальника Генерального штаба, в которой Верховный Главнокомандующий приказывал мне прибыть 10 октября в штаб Западного фронта.

К исходу 8 октября я вновь заехал в штаб Резервного фронта.

Встретивший меня начальник штаба фронта доложил о полученном приказе Ставки об отзыве С. М. Буденного и назначении меня командующим Резервным фронтом.

Звоню Б. М. Шапошникову. На мой вопрос, какой приказ выполнять. Борис Михайлович ответил:

— Дело в том, что Государственный Комитет Обороны рассматривает сейчас вопрос о расформировании Резервного фронта и передаче его частей и участков обороны в состав Западного. Ваша кандидатура рассматривается на должность командующего Западным фронтом. До 10 октября разберитесь с обстановкой на Резервном фронте и сделайте все возможное, чтобы противник не прорвался через Можайско-Малоярославецкий рубеж, а также в районе Алексина на серпуховском направлении.

10 октября я прибыл в штаб Западного фронта, который теперь располагался в Красновидове.

В те дни в штабе фронта работала комиссия Государственного Комитета Обороны. Она разбиралась в причинах катастрофы войск Западного фронта. Меня вызвали к телефону. Звонил И. В. Сталин. 

— Ставка решила освободить Конева с поста командующего и назначить вас командующим Западным фронтом. Вы не возражаете?

— Какие же могут быть возражения!

— А что будем делать с Коневым? — спросил И. В. Сталин.

— Коневу, я думаю, следует поручить руководство группой войск на калининском направлении. Это направление слишком удалено, и там нужно иметь вспомогательное управление фронта.

— Хорошо, — согласился И. В. Сталин. — В ваше распоряжение поступают оставшиеся части Резервного фронта и части, находящиеся на можайской линии. Берите скорее все в свои руки и действуйте. Приказ мною подписан и уже передается фронтам.

— Принимаюсь за выполнение указаний, но прошу срочно подтягивать более крупные резервы, так как в ближайшее время надо ожидать наращивания удара гитлеровцев на Москву."

Вышел соответствующий приказ Ставки.:

"Директива Ставки ВГК № 002844 от 10 октября 1941 г. об объединении Западного и Резервного фронтов

ВОЕННОМУ СОВЕТУ ЗАПАДНОГО ФРОНТА 
ВОЕННОМУ СОВЕТУ РЕЗЕРВНОГО ФРОНТА 
КОМАНДУЮЩЕМУ РЕЗЕРВНЫМ ФРОНТОМ тов. ЖУКОВУ 
тт. МОЛОТОВУ, ВОРОШИЛОВУ

10 октября 1941 г. 17 час. 00 мин.

В целях объединения руководства войсками Западного направления Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Объединить Западный и Резервный фронты в Западный фронт.

2. Назначить командующим Западным фронтом тов. Жукова.

3. Назначить тов. Конева заместителем командующего Западным фронтом.

4. Назначить тов. Булганина, Хохлова и Круглова членами Военного совета Западного фронта.

5. Тов. Жукову вступить в командование Западным фронтом в 18.00 11 октября 1941 г.

6. Управление Резервного фронта расформировать и обратить на укомплектование Западного и Московского Резервного фронтов.

7. Получение подтвердить.

Ставка Верховного Главнокомандования 
И. СТАЛИН 
Б. ШАПОШНИКОВ

№ 002844

Доложено по телефону т. Сталину и им утверждено.

Б. Шапошников

10.10 17.30

ЦАМО, ф. 3, оп. 11556, д. 3, л. 75. Копия."

Жуков получил задачу организовать оборону на новом рубеже с целью надежного прикрытия московского направления. Ситуация осложнялась с каждым часом.

В то же время отдельные корпуса противника развивали наступление на других участках фронта. 9 октября они захватили Гжатск

Как и планировалось 10 октября все войска Западного и Резервного фронтов, не попавшие в окружение, были объединены в один Западный фронт.

Жуков писал:

"Обсудив обстановку с И. С. Коневым и В. Д. Соколовским, мы прежде всего решили отвести штаб фронта в Алабино. И. С. Коневу предстояло взять с собой необходимые средства управления, группу командиров и немедленно выехать для координации действий группы войск на калининское направление. Военному совету  фронта выехать в Можайск к коменданту Можайского УРа полковнику С. И. Богданову, чтобы на месте разобраться в обстановке на этом направлении.

Штаб фронта двинулся в Алабино, а мы с членом Военного совета Н. А. Булганиным часа через два были в Можайске. Здесь были слышны артиллерийская канонада и разрывы авиационных бомб. С. И. Богданов доложил, что на подступах к Бородино с передовыми моторизованными и танковыми частями противника ведет бой 32-я стрелковая дивизия, усиленная артиллерией и танками.

Ею командует полковник В. И. Полосухин, опытный командир. На дивизию можно надеяться.

Дав необходимые указания С. И. Богданову, мы выехали в штаб фронта.

Разместившись временно в лагерных домиках, штаб фронта немедленно приступил к организационно-оперативным делам. Работа предстояла большая."

Именно там в штабе фронта вскоре их застали оставшиеся без армейских частей А. Лобачев и К. Рокоссовский. Они несколько дней разыскивали штаб Западного фронта.

А.А. Лобачев вспоминал так:

"Стало светать. До Гжатска — километров шесть. Противника как будто уже и нет. Решили ускорить движение, посадив всех на машины. Первым шел танк Т-34, за ним ехал я в броневике, далее Рокоссовский и Малинин.

Автобусы,  грузовые и легковые машины с людьми и оружием замыкали колонну. Приближались к Гжатску, когда танк подорвался. Гитлеровцы заминировали шоссе. Они уже хозяйничали в городе, куда мы направлялись всей колонной.

Через несколько минут немцы обстреляли броневик. Ударили бронебойными. Водитель развернулся. Я увидел, как Рокоссовский, Казаков и Малинин с автоматами наперевес бегут на помощь. Но снаряд попал в хвостовую часть и не принес вреда. Вся колонна быстро повернула и снова вошла в лес.

Часов около десяти утра заметили, что над лесом кружит самолет. Поскольку лес редкий, нашу колонну нетрудно было заметить. Оказалось, что это наш У-2. Он пролетел несколько раз, запрашивая: «Где совершить посадку?»

Быстро нашли подходящую поляну. Самолет приземлился. Офицер связи из штаба Западного фронта и летчик рассказали, что они вторые сутки разыскивают в лесах между Тумановом и Гжатском колонну штаба 16-й армии.

 В районе Можайска по поручению ЦК партии находится член Государственного Комитета Обороны К. Е. Ворошилов. Он срочно вызывает генерала Рокоссовского.

У-2 поднялся и исчез за верхушками деревьев, а мы двинулись в обход Гжатска с севера. Летчик сказал, что там меньше немцев.

По пути встречались отдельные части 18-й дивизии народного ополчения Ленинградского района Москвы. Вместе с Д. А. Лестевым разыскали комиссара дивизии Логвинова, командир уехал вперед. За комиссаром шло несколько батальонов. Побеседовали с людьми.

— Крепкий, толковый народ! — с гордостью произнес Лестев. — С ними чудеса можно творить, если организовать!

Под прикрытием 18-й дивизии штабная колонна, миновав Увароо, в район которого тоже были выброшены десанты противника, подошла к Бородино, к моим родным местам. Кругом — деревни, известные наперечет, и дороги, исхоженные с детства. 12 октября установили радиосвязь со штабом фронта. Получили приказ выйти восточнее Можайска.

В управлении коменданта Можайского укрепленного района нас ждал К. К. Рокоссовский. Принимать укрепленный  район не пришлось. Здесь уже занимала оборону 5-я армия под командованием генерала Лелюшенко. Отправились в штаб фронта. Здесь узнали, что командует фронтом теперь Г. К. Жуков.

Представились. Поздоровались.

— Как же вы оказались в окружении — со штабом без войск? — спросил Жуков.

Командарм промолчал. Я объяснил странный, по нашему мнению, приказ из штаба фронта.

— Шестнадцатая армия должна принять Волоколамский укрепленный район и обеспечить его обороноспособность, — сказал Жуков и перешел к задаче дня.

— Вам будут подчинены триста шестнадцатая дивизия, Военное училище имени Верховного Совета РСФСР и другие части.

— Последние дни нас поддерживала восемнадцатая дивизия народного ополчения Москвы, — сказал я.

— Какого района?

— Ленинградского.

— Хорошо, оставьте дивизию у себя. Сегодня же вечером вы должны быть в районе Волоколамска. Все отходящие части немедленно подчиняйте себе. Учтите — Волоколамский УР менее всего подготовлен к обороне. Но Ставка не сомневается в том, что вы сделаете его неприступным для врага!

В 6 часов вечера 13 октября эшелон штаба армии двинулся из Можайска в Шаликово, а оттуда через Рузу — на Волоколамск. "

Константин Рокоссовский вспоминал как он шел из Вязьмы в штаб Западного фронта:

"Были найдены броды через Гжать, и в ночь на 9 октября мы благополучно переправились на противоположный берег. Не описываю всех событий, всех стычек с немцами, захвата и обеспечения переправ. Следуя на восток, мы вскоре выскользнули из сжимавшихся клещей внешнего фронта противника.

Только в лесах севернее Уваровки — в сорока километрах от Можайска — удалось наконец-то связаться со штабом фронта. Получили распоряжение прибыть в район Можайска.

В этот же день прилетели У-2 за мной и Лобачевым. Я дал указания Малинину о переходе на новое место, и мы направились к самолетам. Малинин на минуту задержал меня:

— Возьмите с собой приказ о передаче участка и войск Ершакову.

На вопрос, зачем это нужно, он ответил:

— Может пригодиться, мало ли что...

В небольшом одноэтажном домике нашли штаб фронта. Нас ожидали товарищи Ворошилов, Молотов, Конев и Булганин. Климент Ефремович сразу задал вопрос:

— Как это вы со штабом, но без войск шестнадцатой армии оказались под Вязьмой?

— Командующий фронтом сообщил, что части, которые я должен принять, находятся здесь.

— Странно...

Я показал маршалу злополучный приказ за подписью командования.

У Ворошилова произошел бурный разговор с Коневым и Булганиным. Затем по его вызову в комнату вошел генерал Г. К. Жуков.

— Это новый командующий Западным фронтом, — сказал, обратившись к нам, Ворошилов, — он и поставит вам новую задачу.

Выслушав наш короткий доклад, К. Е. Ворошилов выразил всем нам благодарность от имени правительства и Главного командования и пожелал успехов в отражении врага.

Вскоре меня вызвали к Г. К. Жукову. Он был спокоен и суров. Во всем его облике угадывалась сильная воля.

Он принял на себя бремя огромной ответственности. Ведь к тому времени, когда мы вышли под Можайск, в руках командующего Западным фронтом было очень мало войск. И с этими силами надо было задержать наступление противника на Москву.

Вначале Г. К. Жуков приказал нам принять Можайский боевой участок (11 октября).

Не успели мы сделать это, как получили новое распоряжение — выйти со штабом и 18-й стрелковой дивизией ополченцев в район Волоколамска, подчинить там себе все, что сумеем, и организовать оборону в полосе от Московского моря на севере до Рузы на юге."