Следы динозавров

Такие следы застывали на жидкой лаве. Ну, не на совсем жидкой – на влажноватой. И впечатылись туда надолго. Очень надолго. Очень.

Что-то похожее происходит с дискурсами, которые пропаганда вбрасывает в жидкие мозги аудитории. Ну, не совсем жидкие – во влажноватые. Эти дискурсы – идеи, понятия, теории, концепции – застывают точно так же. Правда, к счастью – не так надолго. Но к несчастью – достататочно надолго, чтобы наши мозги занять пустышками – чтобы мозги наши не думали о главном.

Вчера динозавр вступил к нам в мозг еще раз. Мединский пообещал взять на вооружение новое развлечение молодежи. Суть развлечения в том, что два молодых (относительно, конечно) человека начинают в рифму поносить (ударение можно ставить где хотите – хоть на третьем слоге, хоть на втором, хоть даже на первом) друг друга. Такое вот соревнование современных трубадуров в юморе, агрессии и умении рифмовать.

Я посмотрел одну такую схватку минут пять – скучно. Мастерство не то. Не то, что не быковский уровень, но и не слепаковско-васиобломовский. Посмотрел еще одну – бой корифеев жанра, миллионы просмотров на ютюбе. Выдержал минут 15 – скучно. Не смешно. Не умно. Не талантливо. Ни о чем...

Имеет право на жизнь? Однозначно. Всё живое имеет. Разные слои общества развлекают себя по-разному. Кто-то очень любит одеть тельняшку без рукавов, и – в фонтан. Кто-то обожает съездить по морде (лицом назвать трудно) журналиста. Это, к слову, сейчас, кажется обходится не очень дорого: кажется, 600 рублей штрафа и 5 суток ареста. Каждому посильно. У кого-то еще какие-то способы ловить кайф. Всё это имеет право на жизнь. Только вот, когда люди, способные или хотя бы бывшие когда-то способными "ловить кайф", скажем, от Бетховена, начинают млеть от подобного трубадурства, общество быдлеет. Что мы и наблюдаем.

Но это так – мелочь. Сравнительно. Просто, чтоб обозначить тему. Меня больше заинтересовал другой след динозавра – как легко он отпечатался в нашей голове.

Я имею в виду "имперскость". Какой-нибудь Проханов бросает нам этот мячик. Мячик плюхается нам в мозг. И застревает. И теперь мы хором ругаем Россию, которую воевала народ за народом и всех сажала в тюрьму.

А что – не так? Не совсем "не так".

Мы видим сегодня бездумную и наглую агрессивность куска России, считающего себя обиженным целым. Кусок, в самом деле, пытается хватать. Только получается у него плохо. Чечню вот мы схватили точно по анекдоту – "Медведя поймал! – Тащи сюда. – Не пускает!". С остальными нашими приобретениями, впрочем, не многим лучше.

Что это за агрессивность? Имперскость? Продолжение исторической традиции? Да, нет – какая там имперскость! Гопничество это. Гопничество из подворотни. К слову – справедливости ради это нужно обязательно сказать – начато это гопничество не питерским пацаном, а свердловским: Приднестровье, Абхазия, первая Чечня и начало второй – это всё до Путина. Это Ельцин. И мы. Которые Ельцину всё это позволили.

Почему не получается у РФ "имперскость"? Почему раньше у России получалось, а теперь у РФ – нет? Да по очень простой причине.

Все территориальные приобретения России втягивали приобретенные территории в мировую историю – становились для "завоеванных" народов лифтом в развитии.

И завоеванные народы в этот лифт с удовольствием прыгали. Не стопроцентно, конечно, "с удовольствием". В любом народе находились хранители традиций, почитатели отеческих гробов, патриоты и защитники суверенитета. Просто их было сравнительно немного. Меньшинство.

Отчасти исключение составили только поляки, которые, кстати, и бунтовали против включения в Россию сильнее всех. Но и Польша в 18-м веке являла собой весьма печальное зрелище. Паралич жизни, остановка в развитии. Раздел заметно оживил Польшу, дал ей мощный импульс к развитию.

Так было всегда – начиная с колонизации угрофинских лесов-болот и тюркских степей и кончая покорением Сибири и присоединением Финляндии и узбекских ханств. Россия несла или более высокую культуру, или возможность развиваться быстрее.

Естественно, в 19-м веке по мере роста народного самосознания начались эксцессы в виде роста ксенофобии, "великодержаного чванства" и прочего национализма угнетателей, с одной стороны, и движений за самоопределение и национализма угнетенных – с другой. Нормальные подростковые трудности роста. Но общую картину это не меняло.

Сохранялась эта тенденция до развала Союза. Дальше началась прямая деградация. И, спасаясь от нее, естественно все бросились врассыпную.

По скорости деградационных процессов среди 15 осколков России РФ устойчиво держится в середине турнирной таблицы. Но в любом случае не является флагманом развития. Чем обесценивает любые свои претензии на историческое преемничество. Сегодня Украина куда больше Россия, чем РФ. И не одна Украина...

Не было в истории имперства и агрессивности. Были совсем иные процессы – культурной экспансии,  этноинтеграции и этносинтеза – а за всем за этим всегда остававшийся главным процесс культурного развития. Войны, конечно, были. Только войны эти оформляли другие, глубинные историко-культурные процессы.

Это, к слову, относится и к войнам, в которых не Россия завоевывала, а в которых завоевывали Россию. "Иго" включило бОльшую часть русского культурного пространства в огромное культурное пространство, связавшее мир ислама с Китаем, – пространство, которое позже и станет Россией. А поражение в Ливонской войне, затем польские завоевания начала 17-го века и, наконец, воцарение немецкой (Гольштейн-Готторпы, названной для утешения национального чувства "романовской") династии в середине 18-го перекинули другой мост, обеспечив России европеизацию – учебу в очередном классе нашей исторической школы.   

Всё это факты, казалось бы, широко известные, я не открываю ничего нового. Факты-то общеизвестны. А вот интерпретации – нет. В наши головы впечатаны совсем другие интерпретации. И застыли эти другие интерпретации там надолго.

Что это значит? А то, что мы обречены на слепоту. На историческую слепоту. Мы смотрим не в окно, а на картинку, нарисованную для нас чьими-то очень заботливыми руками. И, естественно, обреченные на слепоту, мы обречены и на историческую неподвижность. Мы не можем вести общество за собой. Нам некуда. Мы не видим – куда.

А это только и надо реальным вожатым общества. Тем, кто реально ведет нас к обрыву.