Криворожский народный бунт 1963 г.

На модерации Отложенный Криворожский народный бунт 1963 г.

Написал Денис Горбач,




http://livasprava.info

Вспоминая о социальных волнениях и народных бунтах в крупных промышленных городах СССР конца хрущёвской эпохи, как правило, говорят о Новочеркасске. Тамошние события относительно хорошо описаны, сохранились архивные фото и воспоминания участников тех событий. В июне 1962 г. рабочие локомотивного завода, протестуя против повышения цен на продовольствие, объявили забастовку и пошли под красными флагами и портретами Ленина к горисполкому, где войска расстреляли бастующих. 23 рабочих погибли, 70 ранены, 132 человека были приговорены к смертной казни или длительным срокам заключения.

Дух времени

Еще до Новочеркасска массовые выступления, с разной степенью жестокости подавленные властями, произошли в подмосковном Подольске (1957), казахстанском Темиртау (1959), азербайджанском Кировабаде (1961), Краснодаре (1961), алтайском Бийске (1961), Муроме и Александрове Владимирской области РСФСР (1961), Беслане (1961). Продолжались бунты и после Новочеркасска: Сумгаит (1963), подмосковные Бронницы (1964), Москва (1966), киргизский Фрунзе (1967), казахстанский Чимкент (1967), Прилуки (1967), белорусский Слуцк (1967), Нальчик (1968). Лишь после 1968 года волна народных волнений спадает на добрый десяток лет. Чаще всего причинами народного возмущения называют перебои в поставках продовольствия и повышение цен на продукты питания. На самом деле, судя по свидетельствам, собранным историками, а также архивным документам (основным из которых является подборка, составленная в 1988 г. специально для Горбачёва) , это справедливо лишь для Кировабада и Новочеркасска. В подавляющем же большинстве случаев непосредственным поводом для бунта служило то, что сегодня называется «ментовским беспределом». Почувствовав смену политического климата во второй половине 1950-х, люди очень остро реагировали на «нарушения социалистической законности» со стороны правоохранителей. Избиение подростка в СИЗО, жестокий разгон мирных бабушек-торговок – эти и подобные им случаи «милицейского произвола» встречали достойный отпор (сотни, а зачастую тысячи возмущённых и готовых на самые активные действия людей) со стороны народа, только недавно вернувшегося с войны. Кстати, заметное место в списке инцидентов занимают бунты, начавшиеся с конфликта между милицией и военнослужащими: народ неизменно становился на сторону «солдатиков», которые тогда для него всё ещё были «своими». Стоит помнить и об армейском генерале Матвее Шапошникове, посланном усмирять новочеркасское восстание. Он отказался отдавать приказ, заявив начальству: «Не вижу перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать нашими танками». Дескать, немецких солдат в городе нет, видны только советские рабочие. Генерала разжаловали и заменили офицером КГБ, забастовку таки расстреляли – но это хорошая иллюстрация тогдашних отношений между армией и народом. С другой стороны, к милиции народ относился не очень благодушно – особенно в крупных промышленных городах, где значительная доля населения за годы сталинского террора успела побывать за решёткой. Если расцвет протестов пришёлся на 1960-е годы, то свою силу народ почувствовал сразу после смерти Сталина, не дожидаясь ХХ партсъезда. 4 августа 1953 г. милиционер в Херсоне применил физическую силу при задержании подростка, продававшего на базаре кукурузу – случай, на который сегодня бы вряд ли обратили внимание даже дотошные правозащитники (на фоне «настоящего» беспредела сейчас здесь нет ничего вопиющего). Тогда возмущённые горожане среагировали мгновенно: возле здания милицейского облуправления собралась толпа из 500 человек, из которой раздавались «выкрики антисоветского содержания». Милиционер был арестован и отдан под следствие. Впоследствии механизмы низовой самоорганизации срабатывали ещё более эффективно: в ответ на аналогичные инциденты мгновенно собирались многотысячные толпы. (Забавно, как в гэбистских сводках, описывающих эти случаи, неизменно фигурировали «пьяные граждане»: представьте себе, например, три тысячи «пьяных» манифестантов.)

Криворожские события

В 1963 г. народный бунт произошёл в Кривом Роге. Участники и свидетели тех событий довольно хорошо помнят их, хотя и редко вспоминают о них по собственной инициативе. Если в советские времена «бунт на Соцгороде» был не особо обсуждаемым, но общеизвестным в городе событием, то сегодня молодое поколение практически ничего о нём не знает. Официальные учебники истории более охотно рассказывают о позднейших диссидентах-националистах, а левые помнят в основном о самом громком Новочеркасском восстании. Но 50 лет назад рабочий класс боролся и побеждал повсеместно, и эти страницы истории украинского пролетариата не следует забывать. Дальнейшее описание криворожских событий 1963 г. записано со слов двух человек, представителей тогдашней рабочей молодёжи: один пытался «поддерживать порядок», будучи в составе студенческой дружины, второй был простым рабочим. 16 июня в трамвае, ехавшем вдоль парка в районе Соцгорода (около нынешнего стадиона «Металлург»), разгорелся бытовой конфликт: пассажирам не понравилось развязное поведение нетрезвого солдата. Его высадил и начал «успокаивать» милиционер, по свистку на подмогу прибежали патрульные – тоже пьяные. Граждане, только что требовавшие привести солдата в чувство, были возмущены тем, как с ним обходится милиция. Не желая потерять в толпе солдата, «правоохранители» открыли огонь. Были ранены двое прохожих, но солдату не удалось убежать: его потащили в Дзержинское РОВД. По району мгновенно разошлась новость о том, что пьяные менты бьют солдата и стреляют в людей. Вокруг РОВД на улице Революционной собралась внушительных размеров толпа (около 600 человек), требовавшая отпустить военнослужащего и наказать виновных в произволе. Власти начали стягивать к месту событий милицейские подразделения из других районов, но на протестующих это не произвело должного впечатления: в милицию полетели булыжники, та ответила дубинками. Граждане переворачивали машины, в конце концов прорвали милицейское оцепление и штурмом заняли первый этаж РОВД. На второй этаж, где находится оружейный арсенал, подниматься не рискнули, понимая, что тогда «будут стрелять прямо в голову». Милиционера, с которого всё началось, повесили на пустыре – там, где сейчас находится криворожский горисполком. Бунтующие подожгли здание РОВД (поговаривают, что инициаторами поджога были затесавшиеся «рецидивисты»: в результате сгорел архив уголовных дел). Милиция открыла огонь на поражение. Параллельно по тревоге была поднята местная танковая дивизия, а из Днепропетровска по тогдашнему бездорожью, на фронтовых ещё «студебеккерах», срочно выехали подразделения внутренних войск. Противостояние продолжалось три дня. Подавляли бунт жестоко: по официальным, наверняка приуменьшенным данным, убиты были семеро, 15 человек были ранены. В городе говорили о сотнях покалеченных и десятках убитых. Много было жертв «шальных пуль». В народе ходили, например, упорные слухи о расстрелянной милиционерами беременной женщине. Во время бунта всё происходящее тщательно запечатлевали на фотоплёнку сотрудники «органов», расположившиеся на крышах и в других удобных местах. Фотографировали как общие планы, так и отдельных людей: самых пламенных ораторов и активных бойцов. На следующий день началось преследование участников волнений. На предприятиях рабочих собирали в актовых залах и показывали им фотографии, требуя опознать «зачинщиков». Тех, кого смогли идентифицировать, «привлекли к ответственности»: по официальным данным, под суд попал 41 человек. Кого-то расстреляли, другие получили до 10 лет строгого режима. Вести о бунте, который растерявшиеся власти с трудом смогли подавить, без помощи всяких СМИ быстро разошлись по всему городу. Через пару дней в районе ЦГОКа милицейский патруль грубо разгонял бабушек, торговавших на улице семечками и прочей мелочью. Навстречу шла группа рабочих, возвращавшихся со смены. «Вы что, хотите, чтоб мы тут устроили то, что было на Соцгороде?», - с такой угрозой работяги обступили ментов. Конфликт на ЦГОКе был менее масштабным и кровавым, но показательным: люди по-прежнему верили в свои силы, и события двухдневной давности эту веру не подорвали, а лишь укрепили.

Закон джунглей

Характерно, что очевидцы категорически отрицали какую-либо связь волнений с повышением цен, дефицитом или другими экономическими проблемами. Более того, они (вопреки историческим данным) вообще заявили, что это не было проблемой, что в те времена цены только снижали, а фото известных новочеркасских плакатов, дескать, наверняка подделали в наши дни с помощью компьютерной техники. То есть, участники связывают эти события исключительно с протестом против полицейского произвола. Этим же были мотивированы и позднейшие массовые выступления – например, бунт в Днепродзержинске в 1972 г. Тогда двое милиционеров «приняли» на улице троих выпивших мужчин, возвращавшихся со свадьбы, и повезли их в вытрезвитель. По вине правоохранителей получилось так, что в салоне «воронка» вспыхнула канистра бензина, и трое «клиентов» сгорели заживо. Вокруг машины собралась толпа, сначала не настроенная агрессивно. Людей раззадорили сами кагэбисты и милиционеры, начавшие утверждать, что «здесь ничего не случилось». Сгоревший «воронок» перевернули и отбуксировали к горкому, в окна учреждения полетели камни. Часть толпы переместилась от горкома к ГОВД, начала штурмовать милицию. Протестующих разогнали слезоточивым газом, в город пригнали военных и внутренние войска. Солдаты ехали в грузовиках и простреливали улицы холостыми патронами. На следующий день начались аресты, всего по делу проходило около 350 человек. С более отдалённой перспективы очевидно, что такие вспышки могли произойти только в обществе, где давно уже тлели искры социального конфликта. Но ведь и в сегодняшнем украинском обществе нет недостатка в факторах, усиливающих социальную напряжённость. Почему же в интернет-сообществе ua_antiment регулярно пополняется список (наверняка далеко не исчерпывающий) случаев безнаказанного милицейского произвола – пыток, издевательств, избиений, фабрикации дел и др. – не вызывающих практически никакого отпора? Когда «правоохранителей» пытается остановить один человек, за него заступается, максимум, полсотни женщин (да и то безуспешно: см. дело Влада Галкина) – тогда как 40-50 лет назад в аналогичном случае героя наверняка отбила бы многотысячная толпа. Сегодня мы намного более запуганы террором людей в погонах, чем это было в «тоталитарном» СССР. Членов атомизированного постсоветского общества объединяет между собой гораздо меньше уз, чем тогда. Идеология 90-х – «каждый сам за себя, никто никому ничего не должен» - успешно действует и в конце 2000-х, разъединяя нас в интересах власть имущих. И пока мы не научимся элементарной солидарности, не поймём, что у всех нас – простых людей, наёмных работников, без блата наверху и банковского счёта за границей – общие интересы, до тех пор власть и капитал будет обыгрывать нас всухую. Несмотря на наш с вами подавляющий численный перевес. Пусть же история криворожского рабочего восстания послужит нам уроком такой солидарности.