Интеллигенты не приговорены к либерализму

Кто они вообще такие? Интеллигенты?

Появилась в 19-м веке в России целая группа. Людей, которые открыто объявили главными ценностями не деньги, не силу, а человеческое достоинство и совесть.

Это прежде всего. То, что люди эти были самыми образованными, такой декларации помогло, но не детерминировало ее. Можно прекрасно знать, скажем, математику, но быть жлоб жлобом. Интеллигенту быть жлобом невозможно – он видит достоинство другого человека. Даже – когда другой и есть самый настоящий жлоб.

Были ли интеллигенты очень умны? Всегда ли блистали интеллектом? Не всегда. Во-первых, есть области, где интеллигенту быть умным просто невозможно: не способен думать интеллигент, как кого-то надуть. А во-вторых, примат ценностей достоинства, как и примат любой иной ценности, искажает картину мира: ценности – это то, что МЫ превносим в мир, без нас их в мире нет. Отсюда и искажение. Отсюда, и невозможность быть слишком умным: интеллигент пытается не столько увидеть мир таким, каков он есть, сколько сделать мир лучше.

Насколько можно говорить об интеллигенте, как о типе, а не как о черте индивидуальности? В какой-то. Конечно, совсем чистых ("рафинированных") интеллигентов в природе не было и нет, это абстракция. И конечно, в любом человеке, поискав хорошенько, можно обнаружить частицы интеллигентности – просто у одного их будет 90 процентов, у другого – 1 процент, а у третьего – 0,01 процента. Но это вопрос, скорее теоретический. Интеллигентами называют людей с высоким процентом интеллигентности.

Хороши ли интеллигенты? Нет, не хороши. Но они изначально – лучшее, что есть в обществе. И гораздо лучше тех, кто интеллигентов ругает, сам интеллигентом не являясь. Обычно эти ругатели – отъявленное отребье: именно отребье бесит интеллигентность как громкий вызов их личному человеческому ничтожеству.

Слабы ли интеллигенты? Безвольны ли? Бывает очень по-разному. Естественно, чрезмерное развитие одной стороны индивидуальности чревато отставанием в развитии других сторон. Но как раз воля у интеллигентов бывает совершенно несгибаемой: ведь они стараются жить в соответствии со своими ценностями, а это как раз и есть основа сильной воли.

Это всё было затянувшееся теоретическое предисловие. А теперь важнейший прикладной вопрос.

Насколько можно отождествлять интеллигенность и либерализм, интеллигентность и западничество? Вопрос этот для нас имеет значение важнейшее. И здесь очень важно во всем детально разобраться.

Ответ – отождествлять нелья. Разве что статистически.

Очень многие интеллигенты с вожделением посматривают на Запад как на рай, в котором ценят человеческое достоинство.

Обычно, впрочем, эта влюбленность тем слабее, чем ближе человек знаком с реальным Западом и чем больше он понимает, что там много лучше, чем в России, но много хуже, чем хотелось бы.    

Либерализм, западничество интеллигенции объясняется незнанием лучшего. Мы знаем, что в России (не только в РФ) с ценностью человеческой индивидуальности дело обстоит скверно. И на уровне идеологии, и на уровне госполитики, и на бытовом уровне личных взаимоотношений. На Западе лучше. Вот и хотим, как на Западе.

На практике, правда,  получается криво. Вот Гайдар, например. Егор. Вроде бы сравнительно интеллигентный парень был. А как стал строить капитализм, так разом и забыл и про интеллигентность, и про чужое достоинство и про чужие индивидуальности. Фанатик идеи. Не меньше деда. Идея другая, а фанатизм тот же. Это уже не интеллигентность.

Но это только один пример. Возьмите любого нашего интеллигента, да просветите его рентгеном. Обязательно рядом с интеллигентностью обнаружите десяток других не менее ценных для него, чем человеческое достоинство и совесть, идей. И многие из этих идей (хоть те же самые либерализм или западничество) будут не слишком популярны среди соотечественников.

Здесь интеллигенты отрываются от народа, уже не только как авангард духовного развития общества от арьергарда. Здесь отрыв имеет иную, "горизонтальную" природу. Общество всегда растянуто на нескольких альтернативных идеях: сторонники новаций и сторонники консервации, сторонники открытости и сторонники замкнутости – в общем, остроконечники и тупоконечники. Западничество оказывается просто одной из таких альтернатив-растяжек.

В этом важнейшая проблема: мы недостаточно осознаем, недостаточно рефлексируем себя самих. Не разделяем, например, то, чего мы хотим, и то, как желаемого предполаем достигнуть. Что мы хотим, мы вообще понимаем мало. Мы даже не понимаем, что того, что мы хотим, на сегодняшний день не было и нет нигде. И что нам еще только нужно придумать, как сделать то, что мы хотим. Что списать не получится, потому что никто перед собой никогда не ставил ту задачу, которую ставим (даже не слишком ясно осознавая это) перед собой мы.

Поэтому получается забавно. Мы хотим счастья, а говорим про рынок, как будто счастье можно покупать и продавать. Хотим счастья, а говорим про законы, как будто законы не бывают страшными. Хотим счастья, а говорим про выборы, как будто не знаем кого может выбрать дикое невежество. В общем, мы хотим счастья, а говорим о десятках совершенно посторонних, никак не соотносящихся с нашим желанием вещей.

Что это? А впрочем, я ведь уже сказал, что интеллект не самое сильное место интеллигента.