150 дней

Эль Мюрид

Сегодня 150 день «не-войны», а завтра начнется шестой ее месяц. С «блицкригом» мы уже разобрались, теперь вопрос — сумеет ли все мероприятие уместиться в 9-10-месячный период. Если нет, то мы перейдем в формат затяжного конфликта продолжительностью около двух — двух с половиной лет. Этот формат предполагает совершенно иную картину, концепцию и цель, переходя к классической борьбе на истощение.

При этом нужно отдавать себе отчет, что «коалиция сорока» - это вполне реальная конструкция, а значит — Россия соревнуется не с Украиной, а со всей совокупной мощью этой коалиции. Которая может позволить себе распределять ресурс и маневрировать им, а вот для России такой возможности нет.

Одно из определений победы звучит как наступление мира, однозначно лучшего для победителя, чем довоенный. Я не вижу никаких предпосылок для того, чтобы предполагать положение России после этой авантюры лучше, чем до нее. Ключевой проблемой для развития страны является либо создание собственного рынка достаточной ёмкости, где она однозначно будет определять стандарты и правила внутренней торговли, либо включение в международное разделение труда на позиции, где ее лидерство не будет ни вызывать сомнение, ни оспариваться. Только при выполнении одного из этих условий мы получаем источник развития.

Ни одно из этих условий «не-война» не способна создать, поэтому наше истощение по ее итогам не будет компенсировано. Истраченный ресурс пропадет, как те триллионы долларов сверхдоходов, которые были бездарно растранжирены в никуда. Советский Союз после Второй мировой войны получил взамен тотального разрушения значительной части своей территории обособленный рынок ёмкостью кратно выше довоенной. И перспективы расширения его в очень широком диапазоне. Что, в общем-то, и предопределило темпы роста, превышающие темпы роста всех остальных стран в мире (в 51-55 годах по темпам роста СССР был на первом месте, в следующие пять лет они уступали только японским, причем Япония к этому моменту только начала восстановительный рост). Для России этот сценарий полностью исключен, так как мы фактически утрачиваем даже тот рынок, который был до 24 февраля в связи с существенным ухудшением отношений с целым рядом постсоветских стран (в первую очередь с Казахстаном).

Сжатие собственного рынка сопровождается значительной технологической деградацией, которую по итогам «не-войны» нам тоже нечем компенсировать. Даже если военная фаза все-таки завершится в этом году, ее итоги уже налицо, и их даже теоретически нельзя назвать победными. В случае, если всё свернет еще на более продолжительный сценарий, последствия будут теми же, но гораздо более тяжелыми.

И, конечно, пропаганда об этом говорить не будет. Последствия придется ощущать не пониманием причин произошедшего, а, что называется, органолептическим методом — на собственной шкуре. Задача пропаганды сведется к тому, чтобы отвести подозрения от настоящих виновников происходящего, переводя «стрелки» на внутренних врагов, шпионов-предателей и козни Запада.