УПК и коррупция или еще раз о "заказных делах"

На модерации Отложенный Адвокат Калиниченко В.И. продолжает рассуждать о проблемах уголовно-процессуального законодательства и так называемых «заказных» делах.

В предыдущей публикации - «Страна должна знать своих героев» было рассказано о следователе, ее покровителях, принимающих решения по уголовному делу, мягко говоря, непонятные. И так, следователь по особо важным делам 1-го отдела СЧ СУ при УВД по ЦАО г. Москвы майор юстиции Крючкова И.С. летом 2009 года арестовала за изготовление с целью сбыта в электронном виде банковских платежных документов двадцатипятилетнего Александра Бана. Хотя этот парень и является гражданином России, но переехал на Родину сравнительно недавно. До этого он рос и учился в Канаде. И законопослушное воспитание получил вовсе не в условиях, зарождающихся в России капиталистических отношений.

После ареста действия следователя были обжалованы Генеральному прокурору РФ. В этом высоком учреждении дело изучили и признали, что уголовное дело в отношении Бана возбуждено незаконно, ему необоснованно предъявлено обвинение и избрана мера пресечения. Письменное требование Генеральной прокуратуры направили следователю. Выполнять его она категорически отказалась и, как не удивительно, при такой ситуации, Таганский районный суд города Москвы стал продлевать сроки содержания обвиняемого под стражей.

На волне демократизации уголовно-процессуального законодательства, Россия изменила ранее действующий УПК и возложила обязанности ареста подозреваемых и обвиняемых, равно как и продление срока содержания под стражей на суды. Все облегченно вздохнули, надеясь, что мы, наконец, стали приближаться к мировым стандартам. Но как не вспомнить ставшее классикой высказывание бывшего премьера России Виктора Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось, как всегда».

В так жестко критикуемые советские времена следователь милиции, или прокуратуры принимая решение об аресте шел к прокурору с материалами уголовного дела и обязан был предъявляя эти материалы убедить прокурора дать санкцию на арест. Те, кто работал в те времена, хорошо знают, как непросто было получить такое согласие. Ели даже ты был убежден в виновности подозреваемого, но доказательства были слабыми, в лучшем случае, прокурора можно было уговорить на арест сроком не более десяти суток. Как и сегодня, срок предварительного следствия устанавливался в два месяца. До трех его мог продлить только прокурор области, до шести прокурор республики, до девяти месяцев – Генеральный прокурор СССР. То же касалось и сроков содержания обвиняемого под стражей.

Летом 1979 года автору передали указание прокурора Запорожской области В.М.Шмадченко попытаться в течение десяти дней завершить расследование уголовного дела о хищении государственного имущества в Вольнянском райбытуправлении. В течении двух месяцев расследование дела было заволокичено и прокурор области пошел на продление срока расследования всего на десять дней. Его позиция была жесткой – или в этот срок дело уйдет в суд, или будет прекращено со всеми вытекающими последствиями в отношении лиц, допустивших волокиту. В десять дней расследование по делу было завершено, начальник райбытуправления Товчига судом осужден. Подчеркиваем, по этому делу под стражей никто не содержался. Таким было отношение советских прокуроров к соблюдению сроков предварительного расследования.

Сравнительно недавно автору пришлось защищать главу сельской администрации Рязанской области «М». Его также не арестовывали, но обвиняли в оказании сопротивления представителям власти. Адвокаты выяснили, что по уголовному делу, расследовавшемуся более года, следователи забыли продлить сроки предварительного расследования. По смыслу и пониманию закона, только по этим основаниям, дело, безусловно, подлежало прекращению. Но это Вам не 1971 год, а 2009 год. Рассмотрев ходатайство адвокатов, следствие приняло «оригинальное решение» - вынесло постановление об исключении в качестве доказательств следственных действий, выполненных незаконно в течение двух месяцев. После этого, продлили сроки расследования в СК при Генеральной прокуратуре РФ, вновь провели те же следственные действия и ответили адвокатам, что никаких нарушений УПК в своих действиях не усматривают. Удивительная «демократизация» уголовного судопроизводства!

Еще раз вернемся в так жестко критикуемые советские времена. При продлении срока содержания обвиняемого под стражей на срок до трех месяцев, следователь и прокурор района приглашались на заслушивание как минимум к заместителю прокурора области и там доказывали необходимость продления ареста еще на месяц. Если такое решение диктовалось объективными причинами, принималось положительное решение. Но с обязательным указанием о строгом предупреждении, как следователя, так и надзирающего прокурора. Можно было настоять на продлении, но получить строгий выговор, или объявление взыскания о не полном служебном соответствии. При продлении тех же сроков у прокурора республики до шести месяцев, следователь и прокуроры рангом повыше с делом под мышкой ехали в Киев, откуда шансов вернуться без взыскания были минимальными. О продлении сроков у Генерального прокурора речь действительно могла идти только в исключительных случаях, и такие уголовные дела за десяток лет можно было пересчитать по пальцам.

Какова же нынешняя реальность? Постановление следователя об аресте рассматривает так называемый дежурный судья. В том числе и те судьи, которые специализируются только на рассмотрении гражданских дел и надлежащего опыта по делам уголовным не имеют. Часами следователи, оперативные работники и адвокаты просиживают в коридорах, ожидая, когда у судьи появится свободное окошко. Вопрос об аресте или продлении срока содержания под стражей превращается в абсолютную формальность. Хотя демонстрация видимости законности судьей сохраняется. При этом довольно любопытной является позиция судей. Они считают, что в процессуальную самостоятельность действий следствия, вмешиваться не могут. Равно, как и оценивать наличие или отсутствие доказательств достаточных для ареста подозреваемого. На попытки адвокатов убедить суд, что достаточных оснований для ареста нет, а те которые называет следствие, зачастую вымышлены и ничем не подтверждены, суд, как правило, не реагирует. Более того, без тени сомнения приобщают к делу так называемые справки, подписанные оперативными работниками в отношении подозреваемых и обвиняемых.

Статья 89 УПК РФ «Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности» гласит: «В процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемых к доказательствам настоящим кодексом». Вроде бы это требование закона должно соблюдаться. А если нет. Чем это чревато для должностных лиц, допустивших нарушение закона? Да ровно ничем.

В 2008 году судья Басманного районного суда города Москвы избирала меру пресечения заключение под стражу в отношении адвоката «Т.» с сорокалетним стажем работы, обвиняемой ни много ни мало как в организации приготовления фальсификации доказательств, и только. Судью абсолютно не смущало абсурдность предъявляемого обвинения (эта тема особая) и то, что адвокат в нарушение Закона об адвокатуре при отсутствии судебного решения, находилась в оперативной разработке. Ее состояние здоровья могло закончиться летальным исходом, характеризовалась она исключительно с положительной стороны, имела постоянное местожительства. Ситуация усугублялась тем, что в тот же день и тем же судом должен был быть арестован второй адвокат. Ее тяжело больной сын. Следователь представил в суд, и судья приобщила к делу в качестве обоснования ареста справку оперуполномоченного МВД РФ о том, что адвокат «Т.» обладает широким кругом связей в Генеральной прокуратуре РФ, среди судей разного уровня и, используя их, может воспрепятствовать расследованию по делу. Несмотря на категорические возражения автора и ссылки на нарушения закона, судья арестовала и «Т.» и ее сына. Через полгода обвиняемых освободили, уголовное дело прекратили. Понес хоть какую-либо ответственность судья Басманного суда? Вопрос об этом даже не стоял.

Зная позицию судей не входить в оценку доказательств при решении вопроса об аресте, их заявление о том, что они оценивают только процессуальные нарушения, адвокаты пытаются зацепиться хотя бы за это. Разговор глухого со слепым.

В 2007 году с поличным при получении 200 тысяч рублей задержали заведующую факультетом юриспруденции одного из университетов Москвы, профессора «К.» - доктора педагогических наук, кандидата юридических наук, полковника милиции. Арестовывать ее не стали, но уголовное дело возбудили. «К.» продолжала ходить на работу, проживать с семьей, но через несколько месяцев следствие заочно вынесло постановление о ее привлечении в качестве обвиняемой и объявили в розыск. В январе 2008 года при проведении очередного рейда ее задержали на рабочем месте и привезли в Замоскворецкий суд для ареста. В ходе судебного заседания адвокат установил, что «К.» забыли предъявить обвинение и заявил об этом судье. Судья сделал вид, что разговаривает с адвокатом на разных языках. «К.» арестовали. И в последующие десять дней никто не удосужился предъявить ей обвинение, вынесенное еще в ноябре 2007 года. Как позже выяснилось на постановлении о привлечении в качестве обвиняемой, следователь учинила запись: «От подписи отказалась». И заверила этот «перл» подписью своей и двоих понятых. Как водится в сегодняшней практике, понятые оказались студентами, проходившими практику в прокуратуре ЦАО. Обосновывая свои доводы в столь грубых и очевидных нарушениях закона, адвокат в качестве одного из доводов фальсификации процессуального документа указывал, что его подзащитная теоретически могла отказаться от подписи на постановлении, но он как лицо, участвующее при ее первом допросе, таких «вольностей» себе позволить не мог. Без тени сомнения, все те же судьи Замоскворецкого районного суда продлевали сроки содержания «К.» под стражей. В конечном итоге, уже другим судом она была осуждена за покушение на мошенничество по фактическому сроку содержания в следственном изоляторе и вышла на свободу. Ответил ли кто-либо за нарушение закона? Догадайтесь с двух раз?!

Скандалы, сотрясающие правоохранительную систему России стали приобретать системный характер. Смерти в следственном изоляторе юриста Магницкого и бизнесмена Трифоновой далеко не случайны. Следует откровенно признать, что судебный порядок арестов подозреваемых и обвиняемых, продление судами сроков содержания их под стражей себя не оправдывает. А складывающаяся практика просто поражает.

Эта публикация началась с истории Александра Бана. После того, что было написано выше, требование Генеральной прокуратуры в отношении арестованного были направлены руководителю ГСУ при ГУВД по городу Москве генерал-майору Глухову. Эти указания он также проигнорировал. Чтобы понять до какого абсурда мы дошли, позволим процитировать письмо Генеральной прокуратуры РФ от 20 апреля 2010 года:

«В Генеральной прокуратуре Российской Федерации рассмотрено Ваше обращение о необоснованном привлечен к уголовной ответственности Бана А.А.Ранее доводы о необоснованном уголовном преследовании и аресте Бана А.А., изложенные в Вашем заявлении и обращении отца Бана А.А. проверялись с изучением материалов уголовного дела.Установлено, что решения СЧ СУ при УВД по ЦАО г.Москвы о привлечении Бана А.А. к уголовной ответственности и избрания ему меры пресечения в виде заключения под стражу являются необоснованными.По инициативе Генеральной прокуратуры Российской Федерации прокурором г. Москвы 16.02.2010 начальнику ГСУ при ГУВД по г. Москве вынесено требование об отмене вышеуказанных решений, в удовлетворении которого отказано. В связи с этим заместителем Генерального прокурора Российской Федерации 14.04.2010 внесено аналогичное требование на имя заместителя Министра внутренних дел Российской Федерации – начальника СК при МВД России Аничина А.В. О результатах проверки Ваших доводов в части неправомерных действий оперативных работников МВД России Вы буде уведомлены дополнительно».

Что же происходит в нашем многострадальном государстве?

Вроде бы помимо требований Генеральной прокуратуры РФ принят инициированный президентом Закон о том, что по категории преступлений, по которым обвиняется Бана А.А. мера пресечения – заключение под стражу, избираться не должна. Но кто-то упорно пытается решить судьбу Саши по- иному. Откроем маленький секрет, о котором раньше умалчивали. В начале 2009 года Сашу Бана незаконно задержали сотрудники управления «К» МВД РФ. Без регистрации и документального оформления продержали его в своих служебных помещениях более десяти часов, изъяли портативный компьютер и по его словам вымогали в пользу неких коммерсантов 500 тысяч долларов США. Об этом произволе отец парня подал жалобу, которую доложили министру. По жалобе проводилась проверка. Не трудно догадаться к каким выводам она пришла. Через несколько месяцев после этого Бана искусственно объявили в розыск и заочно вынесли постановление о привлечении в качестве обвиняемого. В день возвращения с отдыха в Турции с женой и малолетним ребенком его задержали прямо в аэропорту Шереметьево. Уже после ареста, фактически, попирая требования закона, к нему без адвокатов в Бутырскую тюрьму неоднократно приходили сотрудники управления «К» и понуждали к даче неких признательных показаний. Поскольку на эти нарушения закона реагировали адвокаты, против них предприняли попытку сфабриковать материалы о том, что они являются мошенниками и якобы вымогают с родителей Бана крупные денежные суммы для дачи взяток руководству управления «К».

И так, вывод один: В современных условиях отдельные должностные лица, олицетворяющие правоохранительную систему России, не гнушаются ничем. Самое страшное, что они идут на провокации и фабрикации уголовных дел, последствиями которых являются незаконные аресты, а в отдельных случаях и гибель лиц, неугодных системе. Жаловаться некому, ибо «око государево» - органы прокуратуры фактически лишены права надзора за соблюдением законности, а судебную систему и судей подмяли под себя те, кому это выгодно. Коррупция действительно приобрела ужасающие размеры, но кроме неких косметических мер, ничего ровным счетом не предпринимается. Как сказал один из прокурорских работников, перешедших на работу в столицу: «Я думал, что здесь все решается по закону, - нет, здесь все решается по понятиям».

Государственная дума вместо того, чтобы глубоко и по настоящему разобраться с тем, куда мы катимся, выражает возмущение вмешательством американцев во внутренние дела России, обвиняя американских сенаторов в том, что они признали не въездными пофамильно шестьдесят должностных лиц, попирающих права человека.

Дошло до того, что на жалобы, адресованные Президенту РФ, и взятые на контроль его администрацией отписывают откровенную ложь.

Хотелось бы увидеть в те незапамятные времена существования СССР тех «смелых» сотрудников милиции, следователей, прокуроров, судей, которые посмели бы повести себя подобным образом. Они бы лишились партийного билета, а, следовательно, и занимаемой должности и в лучшем случае, нашли себе работу в народном хозяйстве.Конкретные изложения таких безобразий следуют.