«Бомба» под Восточной Европой

Кажется, что Вильнюс просто очень красивый и тихий европейский город. Однако конфликты между населяющими его литовцами, поляками и белорусами грозят разрушить эту идиллию.

Картинка первая. Супермаркет в Вильнюсе, мы с подругой стоим в очереди в кассу. Разговариваем по-русски. Перед нами стайка женщин 40-50 лет — щебечут по-польски, дружелюбно улыбаясь всем вокруг. Затовариваются дешевым алкоголем. Судя по виду и разговору, приехали из Польши на выходные — отдохнуть, оттянуться. За нами, судя по всему, — мать и сын-подросток. Мать негромко что-то выговаривает ему по-литовски. А кассирша с каждым из покупателей говорит на его языке. Это — Вильнюс.

Картинка вторая. Небольшая тихая улочка в средневековом центре города. Из костела выходит мужик лет 70-80, но никак не похожий на старика — крупный, подтянутый, в белорусской «вышиванке». Достает мобильник и зычно, на всю улицу, начинает что-то обсуждать на чистом белорусском языке. Это — Вильнюс.

Картинка третья. Торговцы сувенирами и поделками из янтаря в Старом Городе. Когда подходишь и молча рассматриваешь товар, пытаются заговорить с тобой поочередно на немецком, английском, польском, литовском языке. Друг с другом говорят по-русски. Потом один из торговцев сувенирами относит бутылку минералки старушкам, которые рядом торгуют репродукциями православных икон. Старушки благодарят по-польски. И это — Вильнюс.

Многочисленные костелы и православные церкви Вильнюса в изобилии украшены символикой самых разных времен и народов — от древней белорусской «Погони» (заодно это и герб Великого княжества Литовского) и масонского «Всевидящего ока» до тевтонских крестов и литовских «Колюмн» (еще один геральдический знак — один из гербов Гедеминовичей). За столиками уличных кафе — люди, говорящие на самых разных языках. Как же так получилось, что в небольшом городе (менее 350 тысяч жителей) медленно, но верно зреет конфликт, который однажды может стать крупнейшим межнациональным противостоянием в Восточной Европе?

Когда популярный российский блоггер Илья Варламов опубликовал свой скандальный фоторепортаж «Плохой и хороший Вильнюс», где чистенькие дома и улицы соседствуют с перекошенными избушками и заросшими дворами, многие белорусские пользователи соцсетей писали в своих статусах: «Вот до чего литовцы довели нашу Вильню! Пора забрать город обратно!»

Вообще, среди белорусских националистов популярны карты «Великой Беларуси», на которых нынешняя территория страны увеличена за счет регионов, где проживают этнические белорусы — Белостокского воеводства Польши, Вильнюса и Виленского края, Смоленской и Брянской областей РФ.

Аналогично и в Польше. Там в любом учебнике истории есть карты страны до Второй мировой войны — с территориями, позднее вошедшими в СССР. Это Западные Белоруссия и Украина и Виленский край с Вильнюсом. Сами поляки и сегодня называют их Kresy wschodnie — Восточные территории.

Понятно, что это вызывает глухую озлобленность у литовцев, которым Вильнюс вообще достался только в 1939 году по воле Сталина.

Исторический лабиринт

История Вильнюса, общая для Белоруссии, Литвы и Польши, — невероятно запутана, как и вся история этого региона. В 1323 году, при князе Гедимине, Вильнюс (по-белорусски — Вільня, по-польски — Wilno) стал столицей Великого княжества Литовского. Позже официально оно называлось «Великое князство Литовское, Руское, Жомойтское и иных (земель)» и было одной из крупнейших стран средневековой Европы.

В то время нынешние белорусы (т.е. славянский народ) именовались «литвины». Так же зачастую называли и представителей «титульной» нации — литовцев-аукштайтов.  Другая часть литовцев — «жмудины», «жамойты» или «жмудь» населяли север нынешней Литвы, их столицей был и остается Каунас. Если и сегодня белорусского националиста спросить «Ты кто?», он ответит: «Я — литвин». Но после 3-го раздела Речи Посполитой Екатерина II издала указ называть всех «литвинов» — «белорусами». Отсюда и историческая путаница названий.

Итак, с 1323 года Вильнюс — столица «средневекового белорусского государства» (так считают многие в Белоруссии). И сегодня там на зданиях исторического центра города масса старобелорусской символики. В 1569 году Великое княжество Литовское заключает унию с Польшей, образуется «Речь Посполитая Двух Народов». С этого момента в Вильнюсе начинает усиливаться польское влияние, и на тот момент этнические литовцы-балты («жамойты») практически никакого отношения к Вильнюсу не имеют.

В 1793 году, после 3-го раздела Речи Посполитой, Вильнюс входит в состав России, вместе с белорусскими и польскими землями. 27 февраля 1919 года образуется Литовско-Белорусская Советская Социалистическая Республика со столицей в Вильнюсе. После ее ликвидации в 1920 году город официально отходит к Литве, но буквально через пару месяцев польские военные, якобы самовольно захватив край, образовали здесь «государство» Срединная Литва, которое через два года «присоединилось» к Польше. Поэтому в межвоенный период столицей Литвы был Каунас. 3 августа 1940 года Литва вошла в состав СССР, а Вильнюс, по решению Сталина, стал столицей республики нынешних литовцев. При этом и поляки, и белорусы сохранили здесь мощные позиции.

В наши дни это, вроде бы, тихий и мирный город, идиллическая европейская столица. Но когда из года в год регулярно посещаешь Вильнюс и все это время общаешься с местными, начинаешь чувствовать висящее в воздухе напряжение. Об этом не очень любят говорить, но сегодня литовцы заметно опасаются поляков и белорусов — ведь и те, и другие считают Вильнюс «своим городом».

Поляки идут сюда с деньгами — из Польши в Вильнюс поступает львиная доля инвестиций, скупают землю и недвижимость. В Вильнюсе действует даже отдельная польская партия — «Избирательная акция поляков Литвы». И белорусы приезжают в Вильнюс, как к себе домой: учиться и работать, многие женятся на литовках и «ассимилируют» их. Кроме того, в Белоруссии крайне популярны поездки в Вильнюс «на закупки» — продукты и товары ширпотреба здесь ровно в два раза дешевле, чем в Минске при европейских стандартах качества. При этом Вильнюс ближе к Минску (170 км), чем любой областной центр Белоруссии.

А Литва зарабатывает на транзите из Белоруссии: большинство белорусских экспортных грузов (прежде всего — калийная соль и нефтепродукты) переваливаются в литовских портах, в основном в Клайпеде. То есть экономически Литва зависит от Белоруссии и Польши, что только усиливает страх литовцев, которые не ощущают себя полноценными хозяевами собственной столицы.

В Вильнюсе не только проживает большая белорусская диаспора, но и работает изгнанный властями из Минска Европейский гуманитарный университет. Вильнюс, наряду с Варшавой и Прагой, — один из центров новой белорусской эмиграции, то есть людей, которые «бегут от Лукашенко». Две особенно большие волны  были зафиксированы после репрессий, последовавших за президентскими выборами 2001 и 2010 годов.

Ну и, наконец, религиозный фактор. Костелы Вильнюса достаточно четко поделены на «литовские», «польские» и «белорусские», ну, а православных среди поляков и литовцев почти нет. В Вильнюсе находится одна из главных белорусских святынь — Вострая Брама (Острые Ворота). Это древние городские ворота и одновременно Храм иконы Матери Божьей Востробрамской — покровительницы белорусской земли. Икону одинаково почитают католики и православные. Однако в Минске нет Востробрамской улицы, зато она есть в Варшаве. А литовцы, не упускающие случая подчеркнуть свою близость к язычеству, вообще отрицают сакральность Вострай Брамы, называя ее Aušros Vartai — «Ворота Зари».

Все это показывает, что Вильнюс стал своего рода бомбой с часовым механизмом, заложенной под всю Восточную Европу.

После 1991 года в Литве, Польше и Белоруссии уже выросло поколение людей, убежденных, что «Вильнюс — это наш город». И ведь «неправых» тут нет: представители всех трех стран и народов имеют исторические основания, чтобы так считать.

Мнение историка

«Вильнюс имеет для белорусов особый, я бы сказал сакральный смысл. Ведь основные вехи литвинства, а потом белорусскости распростанялись именно из Вильнюса, который с самого основания был белорусским городом, — делится своим мнением с „Росбалтом“ Виктор Евмененко, эксперт аналитического проекта Belarus Security Blog. — Еще в XI веке этот город был частью Полоцкого княжества. С XIV века, времени правления белорусского князя Гедымина (1316-1341), город стал столицей Великого княжества Литовского (ВКЛ) — старобелорусского государства, где элита была белорусского (литвинского) происхождения. Государственным языком ВКЛ был старобелорусский язык. Кстати, современная фамилия Литвин распространена именно в Беларуси, а если где-то в соседних странах и встречаются такие фамилии, то это потомки белорусов».

Эксперт напоминает, что Вильнюс был не только административным, но и духовным центром белорусов. Практически все духовные лидеры того времени жили и служили в Вильнюсе, там же находится множество белорусских храмов. С середины XIX века, когда началось белорусское Возрождение, именно Вильнюс стал центром, где работали отцы белорусской независимости — историки, поэты, филологи.

«По данным „Статистической таблицы Западно-Русского края по исповеданиям“ 1864 года население Виленской губернии составляли: белорусы 418 289 человек или более 52% (остальные в основном это русские и поляки, а точнее белорусы, которые записались ими), — утверждает Евмененко. — То есть в конце XIX и начале XX века среди населения преобладали белорусы. Передача большевиками Вильнюса в 1920 полякам, а в 1939 году современной Литве, стала для них трагедией. Вильнюс для белорусов — это то же самое, что гора Арарат для армян. Беларусь без Вильни, как и Армения без Арарата, это как человек без сердца».

Город с проблемой самоидентификации

Когда в Вильнюсе садишься в такси, то с вероятностью 75% таксист окажется этническим белорусом. Распознав «своего», он становится очень общительным — рассказывает, что «буквально позавчера» был с женой в Минске, и что «в Беларуси при Лукашенко жить очень хорошо». Правда, от предложения переехать в Белоруссию и «жить хорошо» все  почему-то отказываются.

В Вильнюсе белорусов действительно очень много в сфере обслуживания, среди администраторов средней руки, рабочих, муниципальных служащих. Так что много с кем можно поговорить на родном языке, хотя и не везде, конечно. В самом центре Вильнюса, на Ратушной площади, есть небольшой итальянский ресторанчик. Когда-то в этом здании говорили только по-белорусски: там с 1522 года работала первая в Восточной Европе типография, которую основал белорусский первопечатник и переводчик Библии Франциск Скорина. Сегодня здесь слышна только литовская и английская речь. Молодые официанты, выросшие после СССР, не знают русского, так что заказ приходится делать по-английски. А в похожем ресторане по другую сторону площади я свободно могу говорить с персоналом по-польски. Зато молоденькая продавщица мороженого в центре площади говорит и по-русски, и по-белорусски, и по-польски.

Сегодня в Вильнюсе действует правило: свои помогают своим. Этническому поляку проще устроиться в фирму с польскими учредителями и сложно — в чисто литовскую. Этнических литовцев охотно берут на работу скандинавские и немецкие банки и компании, открывшие в Вильнюсе множество своих представительств. Белорус или поляк там карьеру не сделает. В системе госуправления и муниципальных органах преобладают литовцы и поляки. Белорусы и русские, как уже говорилось, вытеснены в сферу обслуживания и низкооплачиваемой работы, в их среде уровень взаимопомощи заметно ниже. Но в целом влияние «русскоязычного фактора» очень велико: одна из самых популярных FM-станций в городе — местное «Русское радио».

«Территориальных проблем в польско-литовских отношениях нет. Я не припомню ни одного значимого польского политика, который педалировал бы тему пересмотра границ. Вместе с тем Вильно — это город важный для польской истории и в Литве проживает польское меньшинство, которое, к сожалению, не имеет тех прав, которыми обладают литовцы, живущие в Польше, — рассказал „Росбалту“ белорусский журналист польского происхождения Анджей Почобут. — Есть проблема с написанием польских фамилий в документах, есть проблема двуязычия в местах компактного проживания поляков и тому подобное. Все эти вопросы уже давно должны быть решены, права, которых добиваются литовские поляки, гарантированы в Евросоюзе, но пока остаются проблемой в Литве. Это сильно портит отношения между странами. Есть угроза, что эту проблему могут использовать для разжигания конфликта между официальными Варшавой и Вильнюсом. Думаю, что в интересах обоих государств — скорейшее снятие проблемы польского меньшинства и урегулирование всех проблем в этой области».

Действительно, на официальном уровне Польша и Литва, как и Литва и Белоруссия, вовсе не планируют ссориться из-за нынешней государственной принадлежности Вильнюса. Но на бытовом картина выглядит совсем иначе.

Даля — моложавая словоохотливая литовка, работающая в одном из парикмахерских салонов Вильнюса, не прочь поболтать с постоянными клиентами. И однажды ее прорывает: «Мы действительно боимся — боимся белорусов и поляков. Потому что у них тоже есть претензии на Вильнюс, и эти страны намного крупнее Литвы. За Польшей — Евросоюз, за Беларусью — Россия. И никто не знает, что здесь будет через 10-20 лет! У меня трое детей, и я стараюсь, чтобы они с детства могли говорить не только по-литовски, но и по-польски, и по-русски. Кто знает, как все повернется».

«Вильнюс — уникальный город, где признак интеллигентного человека — обязательное владение четырьмя языками — литовским, русским, английским и польским, — рассказывает „Росбалту“ Ольга Карач, глава белорусской гражданской кампании „Наш дом“. — В Вильнюсе, кроме литовцев, очень заметны еще поляки, белорусы и такая „странная национальность“ — „русские поляки“.  Это в большинстве случаев граждане Литвы с белорусскими корнями, которые хорошо „замаскировались“: если нужно, то они „вспоминают“ о том, что они русские, или наоборот, что они поляки».

По словам Ольги Карач,  между поляками, «русскими поляками» — второй по численности национальной группой, и литовцами существует скрытый конфликт. И связан он, в первую очередь, с языковым вопросом. «Литовцы, получив независимость, не хотели, чтобы их дети учили русский. В результате литовская молодежь отлично говорит по-литовски и английски и совсем никак — по-русски. А поляки и „русские поляки“ своих детей учили сразу всем языкам, и теперь они оказались в более выигрышном положении, более „конкурентоспособными“. Ведь сегодня очень многие работодатели выставляют как необходимый минимум  условие — знание литовского, русского, польского и английского языков».

В общем, сегодняшний Вильнюс — это город, одновременно тихий и бурлящий туристами, интернациональный и поделенный на четко очерченные «зоны интересов», многоязычный в повседневности и «строго литовский» в публичных надписях. Для приезжего он выглядит как «классическая», небольшая европейская столица с древней историей, «город в себе». И только тот, кто живет здесь, понимает, какой невероятный клубок противоречий и интересов трех разных наций скрывается за немного обшарпанными фасадами старого Вильнюса.

Денис Лавникевич, Вильнюс — Минск