Поэтапное планирование обороны

Мемуары военно-политических руководителей один из важнейших источников освещение событий прошлого. Но доверять им на слово не стоит. Тут разбор ряда мемуаров касательно начала ВОВ.

Вот мемуары Анастаса Микояна, известного анти-сталиниста:

"«В субботу 21 июня 1941 г., вечером, мы, члены Политбюро, были у Сталина на квартире. Обменивались мнениями. Обстановка была напряженной. Сталин по-прежнему уверял, что Гитлер не начнет войны. 
   Неожиданно туда приехали Тимошенко, Жуков и Ватутин. Они сообщили о том, что только что получены сведения от перебежчика, что 22 июня в 4 часа утра немецкие войска перейдут нашу границу. Сталин и на этот раз усомнился в информации, сказав: "А не перебросили ли перебежчика специально, чтобы спровоцировать нас?" 
   Поскольку все мы были крайне встревожены и требовали принять неотложные меры, Сталин согласился "на всякий случай" дать директиву в войска о приведении их в боевую готовность. Но при этом было дано указание, что, когда немецкие самолеты будут пролетать над нашей территорией, по ним не стрелять, чтобы не спровоцировать нападение. 
А ведь недели за две до войны немцы стали облетывать районы расположения наших войск. Каждый день фотографировали расположение наших дивизий, корпусов, армий, засекали нахождение военных радиопередатчиков, которые не были замаскированы.

Поэтому в первые дни войны вывели из строя нашу связь. Многие наши дивизии вообще оказались без радиосвязи. 
   Мы разошлись около трех часов ночи 22 июня, а уже через час меня разбудили: "Война!"

Анастас Микоян в мемуарах утверждает, что Сталин не верил в то, что Гитлер нападет

Именно с лжи Микояна начала рождаться версия, что Сталин якобы не верил в нападение

А вот воспоминания Георгия Жукова:

«Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня. 
   Я тотчас же доложил наркому и И. В. Сталину то, что передал М. А. Пуркаев. 
— Приезжайте с наркомом минут через 45 в Кремль, — сказал И. В. Сталин. 
   Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились, во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность. 
   И. В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен. 
— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он. 
— Нет, — ответил С. К. Тимошенко. — Считаем, что перебежчик говорит правду. 
   Тем временем в кабинет И. В. Сталина вошли члены Политбюро. Сталин коротко проинформировал их. 
— Что будем делать? — спросил И. В. Сталин. 
   Ответа не последовало. 
— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, — сказал нарком. 
— Читайте! — сказал И. В. Сталин. 
   Я прочитал проект директивы. И. В. Сталин заметил: 
— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений. 
   Не теряя времени, мы с Н. Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома. 
   Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить. 
   И. В. Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи…
   С этой директивой Н. Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 минут 22 июня 1941 года. Копия директивы была передана наркому Военно-Морского Флота."

Георгий Жуков тоже пишет, что Сталин не верил в нападение, но тут он пишет явную неправду

В чем лгут Микоян и Жуков? Они лгут и попадаются на конкретных деталях. Самая важная деталь -- сопровождение директивы. Генерал Ватутин никак не мог составить ее вместе с Жуковым директиву №1. И уж тем более Ватутин никак не мог отвезти ее в генштаб.

Такой важный документ как журнал посещений говорит, что Ватутин был выдумкой Микояна и Жукова

Об этом говорит важнейший документ -- журнал посещений кабинета Сталина. Вот список посетителей 21 июня в кабинете Сталина.

Генерал-лейтенант Ватутин никак не мог быть в кабинете Сталина 21 июня, составить директиву и отвезти ее в ГШ

Это явная выдумка Микояна и Жукова (или цензора), чтобы забыли о Буденном

Это опровергает доводы вроде:

"Военно-политическое руководство государства лишь в 23.30 21 июня приняло решение, направленное на ЧАСТИЧНОЕ приведение пяти приграничных военных округов в боевую готовность. В директиве предписывалось проведение ТОЛЬКО ЧАСТИ мероприятий по приведению в полную боевую готовность, которые определялись оперативными и мобилизационными планами."

Тимошенко и Жуков вышли в 22:20, значит любую директиву они могли принять до этого времени.

Важно свидетельство "забытого" Буденного. 28 сентября 2004 г. по телевидению был показан документальный фильм «Буденный. Конец легенды». В числе прочего показали его неопубликованные воспоминания. 

Буденный вспоминал:

   «И.В. Сталиным в 1941 году 21 июня в 19 часов были вызваны Тимошенко, Жуков (начштаба РККА) и я (замнаркома обороны).

И.В. Сталин сообщил нам, что немцы не объявляя нам войны, могут напасть на нас завтра, т.е. 22 июня, и поэтому, что мы должны и можем предпринять сегодня же и до рассвета завтра 22.6.41.
   Тимошенко и Жуков заявили, что если немцы нападут, то мы их разобьем на границе, а затем на их территории. И.В. Сталин подумал и сказал: «Это несерьезно

   Обратился ко мне и спросил: «А Вы как думаете. Я предложил следующее. Во-первых: немедленно снять всю авиацию с приколов и привести ее в полную боевую готовность / всех погранв. воен. округов и МВО, ПриВО и СКВО. Во-вторых, войска погран. воен. округов выдвинуть на границу и занять ими позиции, приступить немедленно к сооружению полевых фортификаций. В-третьих, в этих же округах объявить мобилизацию, а также воен. округах. 
МВО, ПриВО и СКВО.
В-четвертых, приступить к устройству оборонительной линии от устья реки Припять, Жлобин, Орша, и по р.Зап. Двина, Витебск, Полоцк, Минск и Рига.
В-пятых, эту линию обороны»

Семен Буденный о котором решили "забыть" Микоян и Жуков, вспоминал, что Сталин верил в скорое нападение немцев

И обсуждал с подчиненными как будет дело в случае нападения

Буденного поддерживает и нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов. Он писал, что Сталин считал угрозу нападения реальной и отдавал приказы к отражению агрессии.

Нарком ВМФ твердо подтверждает версию Буденного, о том что Сталин ожидал нападения

.................................................

Это повышение боевой готовности не происходит путем получения и исполнения одной директивы. Это поэтапный процесс

А вот как описывает последние мирные дни маршал Баграмян Иван Христофорович, служивший в КОВО (на Украине) в штабе Киевского округа и находящийся в самой гуще событий, т.к. и через него в штабе Киевского округа как раз и проходили распоряжения из ГШ и наркомата Обороны в эти предвоенные дни.

Поэтому его воспоминания более подробные и интересные. Они назывались «Так начиналась война», М. Воениздат, 1971 г. 

"..В начале мая мы получили оперативную директиву Народного комиссара обороны, которая определила задачи войск округа на случай внезапного нападения гитлеровцев на нашу страну.

 Задачи ставились конкретные: своевременно выявить сосредоточение войск наших вероятных противников, группировку их сил; не допустить вторжения войск агрессора на территорию СССР; быть готовыми упорной обороной надежно прикрыть мобилизацию, сосредоточение и развертывание войск округа.

В первом эшелоне, как и предусматривалось планом готовились к развертыванию стрелковые корпуса, а во втором - механизированные (по одному на каждую из четырех армий). 

Стрелковые соединения должны были во что бы то ни стало остановить агрессора на линии приграничных укреплений, а прорвавшиеся его силы уничтожить решительными массированными ударами механизированных корпусов и авиации.

В дополнение к плану прикрытия директива наркома требовала от командования округа спешно подготовить в 30 - 35 километрах от границы тыловой оборонительный рубеж, на который вывести пять стрелковых и четыре механизированных корпуса, составлявшие второй эшелон войск округа. Все эти перемещения войск должны были начаться по особому приказу наркома...

...Во время этой работы у меня возникло сомнение: уж очень незначительной оказывалась общая глубина обороны - всего 50 километров. А если враг прорвется?

Кто его встретит в тылу?

Ведь в резерве командования округа сил почти не оставалось..."

Карта дислокаций в киевском ВО на 21 июня

По свидетельству Баграмяна глубина всего фронта по планам наркома была 50(!) км, без тылового прикрытия

В случае разгрома армии на границе враг мог открыто рваться дальше

Баграмян далее:

"...Во второй половине мая мы получили директиву, в которой предписывалось принять из Северо-Кавказского военного округа и разместить в лагерях управление 34-го стрелкового корпуса с корпусными частями, четыре стрелковые и одну горнострелковую дивизии...

Первый эшелон должен был прибыть 20 мая. ...В конце мая значительная часть командиров штаба округа была занята приемом и размещением прибывавших войск. Эшелон следовал за эшелоном.

...В первых числах июня мы узнали, что сформировано управление 19-й армии. Разместится оно в Черкассах. В новую армию войдут все пять дивизий 34-го стрелкового корпуса и три дивизии 25-го стрелкового корпуса Северо-Кавказского военного округа.

Армия будет находиться в подчинении наркома. Возглавит ее командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-лейтенант И. С. Конев.

Днем позже Генеральный штаб предупредил: предстоит принять еще одну, 16-ю армию генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина. Она будет переброшена из Забайкалья в период с 15 июня по 10 июля. ...

Итак, уже вторая армия направляется к нам. Это радовало. Опасение, что в случае войны у нас в глубине не окажется войск, отпадало."

.................................................................................................................

...В Москве, безусловно, обстановку по ту сторону границы знали лучше нас, и наше высшее военное командование приняло меры.

 15 июня мы получили приказ начать с 17 июня выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе. У нас уже все было подготовлено к этому.

Читатель помнит, что мы еще в начале мая по распоряжению Москвы провели значительную работу: заготовили директивы корпусам, провели рекогносцировку маршрутов движения и районов сосредоточения. Теперь оставалось лишь дать команду исполнителям. Мы не замедлили это сделать.

На подготовку к форсированному марш-маневру корпусам давалось от двух до трех суток. Часть дивизий должна была выступить вечером 17 июня, остальные - на сутки позднее. 

Они забирали с собой все необходимое для боевых действий. В целях скрытности двигаться войска должны только ночью. Всего им понадобится от восьми до двенадцати ночных переходов.

План был разработан детально. 31-й стрелковый корпус из района Коростеня к утру 28 июня должен был подойти к границе вблизи Ковеля.

Штабу корпуса до 22 июня надлежало оставаться на месте; 36-й стрелковый корпус должен был занять приграничный район Дубно, Козин, Кременец к утру 27 июня; 37-му стрелковому корпусу уже к утру 25 июня нужно было сосредоточиться в райоие Перемышляны, Брезжаны, Дунаюв; 55-му стрелковому корпусу (без одной дивизии, остававшейся на месте) предписывалось выйти к границе 26 июня, 49-му - к 30 июня.

Чтобы гитлеровцы не заметили наших перемещений, районы сосредоточения корпусов были выбраны не у самой границы, а в нескольких суточных переходах восточнее...»

Маршал Баграмян описывает как началась война:

«...В то же утро (19 июня) из Москвы поступила телеграмма Г. К. Жукова о том, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь. Предписывалось сохранить это "в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа".

Баграмян прямо пишет, что фронтовое управление (значит военное время) было создано еще 19 июня

Далее:

... По нашим расчетам, все фронтовое управление перевезти автотранспортом было не только трудно, но и слишком заметно. Поэтому было решено использовать и железную дорогу.

Командующий округом приказал железнодорожный эшелон отправить из Киева вечером 20 июня, а основную штабную автоколонну - в первой половине следующего дня.

- А как насчет войск? - спросил я у начальника штаба.

- Пока поступило распоряжение лишь относительно окружного аппарата управления. А вам нужно, не теряя времени, подготовить всю документацию по оперативному плану округа, в том числе и по плану прикрытия госграницы, и не позднее двадцать первого июня поездом отправить ее с надлежащей охраной в Генеральный штаб.

После этого вместе со своим отделом выедете вслед за нами на автомашинах, чтобы не позднее семи часов утра двадцать второго июня быть на месте в Тарнополе.

Я, естественно, выразил удивление, что командование выезжает на командный пункт без оперативного отдела: ведь случись что, оно не сможет управлять войсками, не имея под рукой ни офицеров-операторов, ни специалистов скрытой связи.

Но предложение оставить со мной двух-трех командиров, а остальных во главе с моим заместителем отправить одновременно с Военным советом не было одобрено Пуркаевым.

В этом нет необходимости, пояснил он: к утру 22 июня оперативный отдел будет уже в Тарнополе, а до этого вряд ли он потребуется.

...Вечером 20 июня мы проводили отправлявшихся поездом, а в середине следующего дня - уезжавших на автомашинах.

...В субботу (21 июня) мы закончили отправку всех срочных документов в Москву. К подъезду штаба округа подкатило несколько автобусов и грузовых машин.

...Я ехал на легковой машине в голове колонны. Бегло просмотрел газеты, в которые так и не удалось заглянуть днем. На страницах не было ничего тревожного.

И все же на душе было беспокойно. Видимо, потому, что я и мои помощники знали значительно больше, чем сообщалось в газетах.

... Непредвиденные задержки срывали график марша. Назревала угроза, что к 7 часам утра (22 июня) я не сумею привести свою автоколонну в Тарнополь. Привитое в армии стремление к точному выполнению приказа не позволяло мириться с этим. К тому же всю ночь мучила мысль, что на рассвете может разразиться война. 

Приказываю ускорить движение. Рассвет застал нас неподалеку от Бродов - небольшого, утопающего в зелени украинского местечка. Здесь мы сделали очередную десятиминутную остановку.

... Возвратившись в голову колонны, я собирался уже подать сигнал "Вперед", как вдруг в воздухе над Бродами послышался гул. Все подняли головы, вглядываясь в небо. Мы знали, что здесь у нас аэродром, на котором базируются истребители и штурмовики. Что-то рано наши летчики начали свой трудовой день...

...Но послышались гулкие взрывы...» 

Стоит приобщить к делу и другие мемуары командовавших частями на западном театре.

Генерал-полковник танковых войск П.П. Полубояров (бывший начальник автобронетанковых войск Прибалтийского ОВО) вспоминал после войны:

«16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединения в боевую готовность. Командиру корпуса генерал-майору Н.М. Шестопалову сообщили об этом в 23 часа 17 июня по его прибытии из 202-й моторизованной дивизии, где он проводил проверку мобилизационной готовности. 18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. 

В течение 19 и 20 июня это было сделано. 16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й механизированный корпус (командир генерал-майор танковых войск А.В. Куркин), который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе».

Генерал П. Полубояров свидетельствовал, что 12-й мехкорпус начали приводить в БГ еще 16 июня

А 18 июня выводить в назначенные  рубежи

Генерал-майор И.И. Фадеев (бывший командир 10-й стрелковой дивизии 8-й армии ПрибОВО):

«19 июня 1941 года было получено распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район обороны, заняли дзоты и огневые позиции артиллерии»

Генерал-майор П.И. Абрамидзе (бывший командир 72-й горно-стрелковой дивизии 26-й армии Киевского ОВО):

«20 июня 1941 года я получил такую шифровку Генерального штаба:

«Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций...

 Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года»...

Генерал-майор П. И. Абрамидзе что его части получили директиву ГШ о БГ 20 июня 

Она подлежала исполнению до наступления 22 июня

Генерал-лейтенант П. П. Собенников (бывший командующий 8-й армией):

«Утром 18 июня 1941 года я с начальником штаба армии выехал в приграничную полосу для проверки хода оборонительных работ в Шяуляйском укрепленном районе. Близ Шяуляя меня обогнала легковая машина, которая вскоре остановилась. Из нее вышел генерал-полковник Ф. И. Кузнецов (командующий войсками Прибалтийского особого округа).

Я также вылез из машины и подошел к нему. Ф. И. Кузнецов отозвал меня в сторону и взволнованно сообщил, что в Сувалках сосредоточились какие-то немецкие механизированные части.

Он приказал мне немедленно вывести соединения на границу, а штаб армии к утру 19 июня разместить на командном пункте в 12 километрах юго-западнее Шяуляя.

Командующий войсками округа решил ехать в Таураге и привести там в боевую готовность 11-й стрелковый корпус генерал-майора М. С. Шумилова, а мне велел убыть на правый фланг армии. Начальника штаба армии генерал-майора Г. А. Ларионова мы направили обратно в Елгаву. Он получил задачу вывести штаб на командный пункт.

К концу дня были отданы устные распоряжения о сосредоточении войск на границе. Утром 19 июня я лично проверил ход выполнения приказа.

Части 10, 90 и 125-й стрелковых дивизий занимали траншеи и дерево-земляные огневые точки, хотя многие сооружения не были еще окончательно готовы».

Генерал П. Собенников свидетельствовал, что части поднимали с 18 июня

Имеются и некоторые другие архивные документы, свидетельствующие о том, что 16-20 июня 1941 года войска на западе СССР приводились в боевую готовность.

В Сборнике боевых документов Великой Отечественной войны (выпуск 33), вышедшем в Воениздате в 1957 году, опубликовано донесение штаба 12-го механизированного корпуса ПрибОВО о боевых действиях корпуса в период с 22 июня по 1 августа 1941 года. В нем говорится: 
«18.06.41 г. На основании директивы Военного совета Прибалтийского особого военного округа по корпусу был отдан приказ за № 0033 о приведении в боевую готовность частей корпуса, выступлении в новый район и сосредоточении...»

Это значит, что повышение боевой готовности велось с первой половины июня 1941 года. Велось поэтапно и с санкции верховного командования.

Якобы запоздавшая директива №1 не должна была приводить все войска в БГ за несколько часов

На деле армии РККА в разное время уже получили директивы занять оборону, должны были это сделать к ночи 22-го

А директива №1 последний штрих в подготовке страны к обороне, последнее предупреждение, отправленной всем частям, которые уже должны были быть готовы.