Назинская трагедия: из-за чего погибли тысячи невинных в поселениях ОГПУ

84 года назад – весной 1933 года - на необитаемом острове Назино в низовьях реки Обь разыгралась трагедия. Сюда были высажены свыше 6 тысяч так называемых "спецпоселенцев" для дальнейшего распределения по таежным лесозаготовительным пунктам. За два месяца от голода и холода на острове умерло более 2 тысяч человек, а брошенные без еды и крыши над головой люди дошли до каннибализма. Ruposters рассказывает, что происходило на острове и как "инженеры душ человеческих" из ОГПУ перевоспитывали "деклассированных". ​

Самое ужасное во всей этой истории, что под каток ОГПУ попали случайные и ни в чем не повинные люди – самые обычные москвичи и гости столицы.

Например, Владимир Новожилов из Москвы - обычный шофер с завода "Компрессор". Более того, передовик производства, трижды премированный за перевыполнение плана. Вечером собрался с женой пойти в кинотеатр "Ударник". Пока жена красилась, решил сходить в ларек за папиросами.

Только вышел из дома, как остановил патруль из трех милиционеров:

- Ваши документы!

- Братцы, да я только за папиросами выскочил, на минуточку!..

- Понятно. Пройдемте!

- Сейчас я вам документы принесу, товарищи...

- Руки вверх!

- Товарищи, да вы чего?! Я же свой!

- Молчать, гнида! Разберемся...

Уже через час Владимир Новожилов слушал приговор: как "антисоциальный" и "деклассированный элемент" он подлежал высылке из Москвы в течение 24 часов на спецпоселение в Сибирь, где советская власть даст ему возможность начать новую трудовую жизнь.

- Товарищи, да как же так?! – закричал потрясенный Новожилов. – Я не антисоциальный, я свой! Жену спросите!

И тут же получил прикладом винтовки по голове от конвоира:

- Молчать, падла!

Уже в тюремной камере Новожилов познакомился с другими товарищами по несчастью, ставшими жертвами первой масштабной "чистки" Москвы от ненужных элементов. Органам ОГПУ поставили план.

Сотрудники ОГПУ

Григорий Зеленин, молодой ученик слесаря из Боровска. Руководство ткацкой фабрики "Красный Октябрь" за ударную работу премировало его путевкой в первый советский санаторий на Черноморском побережье. Григорий с чемоданчиком прибыл на Казанский вокзал, где его и приняли сотрудники ОГПУ.

Мария Гусева, главный кондуктор вокзала в Муроме. Приехала в Москву купить мужу костюм – его тогда в партийные активисты выдвигали. Взяли ее прямо у Большого театра – решила спросить дорогу у постового милиционера.

Виктор Войкин, рабочий завода "Красный текстильщик" в Серпухово, комсомолец, общественник. Поехал в выходной день поиграть в футбол, был товарищеский матч с заводом "Электросигнал". Паспорт решил специально не брать – "еще потеряю в раздевалке". У выхода со стадиона его и взяли. Пробовал сопротивляться – избили прикладами.

Никанор Таратынов, член ВЛКСМ с 1930 года, член бюро комсомольской ячейки колхоза "Оборона страны". Приехал в Москву за хлебом. Взяли его на вокзале.

Павел Ткачев и Зосим Васильев, комсомольцы, воспитанники детдома имени ВЦИК в городе Пушкин. В Москву прибыли в командировку – купить музыкальные инструменты для духового оркестра детдома.

Маша Виноградова – девушка-колхозница из Воронежской губернии, приехала в гости к брату, который в Москве работал начальником отделения милиции, между прочим. У девушки отобрали документы и заперли в камеру.

Арсентий Фролов – бывший большевик-подпольщик, а ныне плотник, работавший в Сочи на строительстве санатория "Светлана". Через Москву ехал домой к родным. Его взяли на вокзале. Пробовал было сопротивляться, кричал:

- Да я за вас, гниды, кровь проливал, с беляками боролся!..

В ОГПУ его избили до полусмерти сапогами:

- За что, падла, боролся, на то и напоролся.

Все началось с "квартирного вопроса"

Сразу же после введения паспортной системы в СССР началась крупная спецоперация по "чистке" крупных городов от "нежелательных элементов" - нищих-попрошаек, спекулянтов, кулацких, уголовных и иных антиобщественных элементов, не занятых общественным трудом. Дело, конечно, было вовсе не в желании тогдашнего столичного градоначальника Николая Булганина обеспечить покой и уют горожан. Нет, все дело было в дефицитных квартирах.

Николай Булганин (слева)

Население Москвы и других крупных городов росло, а жилплощади на всех не хватало. Вот Политбюро и решило "очистить" город от лишних жильцов, а товарищ Булганин подписал постановление Моссовета "О порядке использования жилой площади, освобождающейся в связи с введением паспортной системы". Согласно этому документу, "вся площадь, освобождающаяся от антисоциального элемента, должна сдаваться на учет райсоветам не позже 24 часов после ее освобождения. Всякого рода обмены, передача и самоуплотнения жилплощади воспрещены".

Вся территория страны была разделена на местности и города — режимные и обычные. В январе-июне 1933 года паспортизация была проведена в первых режимных городах — Москве, Ленинграде и Харькове, с зонами вокруг них в радиусе 50-100 километров.

По сводкам ОГПУ СССР известно, что в режимных городах к 20 апреля паспорта получили около 6,5 млн человек, в то же время около 300 тысяч человек были признаны "антисоциальным элементом", которым паспорта не полагались. Эти люди и подлежали "очистке".

Заместитель председателя ОГПУ СССР Прокофьев (слева) и коллеги

Кстати, одновременно была проведена и "чистка рядов" в милиции трех режимных городов – как писала газета "Правда", заместитель председателя ОГПУ СССР Прокофьев уволил из органов около 60 высших чинов милиции, которые были уличены в поддержке оппортунистических и контрреволюционных элементов. Оставшиеся же милиционеры стали работать с удвоенной энергией, то есть хватали на улице за нарушение паспортного режима всех подряд, добиваясь передовых показателей в социалистическом соревновании между райотделами милиции: кто больше элементов выявит?

А где этих врагов народа прикажете брать?! Вот и хватали людей на улицах – иначе самим было несдобровать.

Дорогой "кулаков"

Разумеется, сразу же возник вопрос, куда переселять 300 тысяч человек "антисоциального и деклассированного элемента"? Кстати, следом шел второй этап паспортизации, и из десятка крупных областных центров и столиц союзных республик планировалось выселить еще свыше 750 тысяч человек, за ними предполагалось "чистить" областные центры рангом пониже – а это еще миллион-другой "лишних" людей.

И тогда председатель ОГПУ Генрих Ягода предложил направить "деклассированный элемент" по уже опробованному в годы коллективизации маршруту выселения кулаков – в Сибирь! Пусть осваивают тайгу и вечную мерзлоту, создавая новые города для нужд народного хозяйства страны.

В качестве первых регионов для колонизации намечались неосвоенные районы Западной Сибири и Северного Казахстана, куда предполагалось депортировать в течение 1933 года свыше 2 миллионов "деклассированных" - по миллиону на район.

Зарисовка сцены наБутовском полигоне(тут был расстрелян Роберт Эйхе)

Правда Западно-Сибирский крайком ВКП(б) негативно отреагировал на полученное предложение о размещении "колонистов", и секретарь крайкома партии Роберт Эйхе (впоследствии расстрелянный) в направленной на имя Сталина телеграмме эмоционально доказывал, что для приема "колонистов" нет ни ресурсов, ни продуктов, что край сможет принять не более 300 тысяч человек, больше никак.

В итоге товарищ Сталин принял компромиссное решение: направить в Западную Сибирь 500 тысяч человек. Остальных же решили рассовать по другим регионам страны, уже не спрашивая на этот счет мнения местных начальников.

20 апреля 1933 г. вышло постановление СНК СССР "Об организации трудовых поселений ОГПУ", согласно которому на ведомство возлагалась "организация трудовых поселений по типу существующих спецпоселков для размещения в них и хозяйственного освоения вновь переселяемых контингентов". В связи с этим Главное управление лагерей ОГПУ было реорганизовано в Главное управление лагерей и трудовых поселений ОГПУ.

"Пускай пасутся"

Что ж, пока в Кремле утрясали все эти вопросы, эшелоны с "деклассированными" элементами, среди которых был и Владимир Новожилов, и муромчанка Мария Гусева, и многие другие товарищи по несчастью, уже шли в Западную Сибирь.

В середине мая они прибыли в Томск, где "спецпереселенцев" стали грузить на баржи. В два этапа 6100 человек планировали отправить по реке Оби в Александро-Ваховскую комендатуру. По пути каравану барж приказали сделать остановку на речном острове у устья речки Назины – помещения комендатуры еще не были готовы к приему новой партии "переселенцев".

Таблички "Мемориала"

Предполагалось, что остановка на острове должна была быть короткой, но затянулась на месяц.

О том, что случилось дальше, мы знаем благодаря стечению обстоятельств: убежденный коммунист Василий Величко, работавший инструктором-пропагандистом в Нарымском округе Западно-Сибирского края (сейчас это Томская область), решил в обход начальства написать об увиденном напрямую Сталину.

Вот что писал Величко: "Сам остров оказался совершенно девственным, без каких бы то ни было построек. Люди были высажены в том виде, в каком они были взяты в городах: в весенней одежде, без постельных принадлежностей, многие босые. При этом на острове не оказалось никаких инструментов, ни крошки продовольствия. (...) Такое положение смутило многих товарищей.Однако эти сомнения комендантом Александро-Ваховской комендатуры Цыпковым были разрешены так:

- Выпускай .... Пускай пасутся.

На второй день прибытия поднялся ветер, а затем ударил мороз. Голодные истощенные люди без кровли, не имея никаких инструментов и - в главной своей массе - трудовых навыков и тем более навыков организованной борьбы с трудностями, очутились в безвыходном положении. Обледеневшие, они были способны только жечь костры, сидеть, лежать, спать у огня, бродить по острову и есть гнилушки, кору, особенно мох и пр.

По острову пошли пожары, дым. Люди начали умирать. Они сгорали у костров во время сна, умирали от истощения и холода, от ожогов и сырости, которая окружала людей. Так трудно переносился холод, что один из поселенцев залез в горящее дупло и погиб там на глазах людей, которые не могли помочь ему, не было ни лестниц, ни топоров.

Только на четвертый или пятый день прибыла на остров ржаная мука, которую и начали раздавать трудпоселенцам по несколько сотен граммов. Получив муку, люди бежали к воде и в шапках, портянках, пиджаках и штанах разводили болтушку и ели ее. При этом многие просто съедали муку, падали и задыхались, умирая от удушья...

Палачи на хозяйстве

Главным виновником трагедии, по мнению Василия Величко, стал комендант острова Шихалев и рота стрелков ВОХР, конвоировавшие "поселенцев". Эти люди, привыкшие лишь безнаказанно убивать, не могли понять, как им организовать жизнь 6 тысяч людей.

"Неспособность или нежелание организовать обслуживание людей дошло до того, что, когда впервые привезли на остров муку, ее хотели раздавать пятитысячной массе в порядке индивидуальном, живой очередью. Произошло неизбежное: люди сгрудились у муки и по ним была произведена беспорядочная стрельба. При этом было меньше жертв от ружейного огня, чем затоптано, смято, вдавлено в грязь, - писал Величко.

Надо полагать, комендатура острова и ее военные работники, во-первых, мало понимали своей задачи по отношению к людям, которые были под их началом и, во-вторых, растерялись от разразившейся катастрофы. Иначе и нельзя расценивать систему избиений палками, особенно прикладами винтовок и индивидуальные расстрелы трудпоселенцев. Приведу один пример расстрела, потому что он ярко характеризует попытки "организовать" людей.

Трудпоселенцы

Один трудпоселенец попытался два раза получить муку (мука выдавалась кружками, чайными чашками) и был уличен.

- Становись вон там - скомандовал стрелок Ходов.

Тот стал на указанное место в сторонке, Ходов выстрелил и убил наповал.

В итоге комендатурой острова были зарыты в землю тысячи килограммов муки – мешки, находившиеся под открытым небом, попали под дождь, и мука пропала.

Людоедство

Первые случаи каннибализма произошли уже через десять дней после того, как спецпоселенцев бросили на острове. Были зарегистрированы несколько десятков случаев людоедства и трупоедства.

"Сначала в отдаленных углах острова началось людоедство, а затем где подвертывался случай. Людоеды стрелялись конвоем, уничтожались самими поселенцами" (из записи Величко).

Потомок российских эмигрантов, бывший атташе по культуре французского посольства в Москве, историк Николя Верт недавно опубликовал книгу "Остров каннибалов", собрал на месте трагедии более красочные свидетельства местных жителей, ставших невольными свидетелями трагедии.

"Люди умирали повсюду, убивали друг друга, - рассказала ученому местная жительница, которой во время трагедии было 13 лет. - По всему острову можно было увидеть, как человеческое мясо рвут, режут и развешивают на деревьях. Поляны были завалены трупами".

Местные жители долгие годы избегали высаживаться на этот проклятый "остров мертвых". В высокой траве, выросшей в рост человека, можно было найти землянки с лежащими внутри скелетами.

Мародеры

Василий Величко писал:

"Если людоедство явилось наиболее острым показателем распада организации человеческого общества, то массовые его формы выразились в другом: образовались мародерские банды и шайки, по существу царившие на острове. Даже врачи боялись выходить из своих палаток. Банды терроризировали людей еще в баржах, отбирая у трудпоселенцев хлеб и одежду, избивая и убивая людей. Здесь же на острове открылась настоящая охота за людьми, у которых были деньги или золотые зубы и коронки.

Мародерство захватило и некоторых стрелков ВОХР, за хлеб и махорку скупавших золото, платье и др. По острову установились цены:

1. Новое платье - 1/2 булки и одна пачка махорки
2. Пачка махорки - 300 рублей или два золотых зуба

Увеличивало смертность отсутствие какого бы то ни было физического производительного труда. За все время пребывания на острове трудпоселенцы ничего не делали. Тот, кто не двигался или мало двигался, - умирал.

В такую обстановку попал и второй эшелон, быстро воспринявший порядок острова.

На поселении

Вал леса

Только в середине июня спецпоселенцев наконец вывезли с "острова смерти", но отправили не в больницы, а на поселение, где изможденные люди продолжали умирать.

Василий Величко писал:

"Участки оказались в глухой необитаемой тайге, также без каких бы то ни было подготовительных мероприятий. Здесь впервые начали выпекать хлеб в наспех сооруженной одной пекарне на все пять участков. Продолжалось то же ничегонеделание, как и на острове. Тот же костер, все то же за исключением муки. Истощение людей шло своим порядком. Люди продолжали заболевать, умирать, есть мох, листья, траву и пр.".

Достаточно привести такой факт: на пятый участок пришла лодка с 78 людьми. Из них оказались живыми только 12.

Участки были признаны непригодными, и весь состав людей стал перемещаться на новые участки, вниз по этой же реке, ближе к устью.

Бегство, начавшееся еще на острове (но там было трудно: ширина Оби, шел еще лед), здесь приняло массовые размеры.

Политические выступления в спецпоселении на Урале

Среди поселенцев пошел слух, что всего в 40 километрах от участков есть железная дорога – дело в том, что на одном из участков в ясные зори слышалась отдаленная гармонь, крик петуха и звуки, подобные гудку. Позже выяснилось, что звуки шли от крохотного поселка, стоявшего на озере посреди непроходимого болота. Но поселенцы бежали и сотнями тонули в болотах.

"Трупы уже не вызывали смущения..."

Абсолютная безнаказанность привела к тому, что стрелки ВОХР и сами превратились в уголовных паханов.

В своем письме Величко привел следующие факты:

1. Коменданты Власенко и Панасенко избивали трудпоселенцев.
2. Стрелок Головачев за похищение одной рыбины в пути следования лодки избил трудпоселенца и приказал ему умыться. Когда это было выполнено - приказал ему прыгнуть с лодки. Трудпоселенец прыгнул и утонул.
3. Комендант Асямов, живя с женщинами-трудпоселенками, на днях изранил дробью одного трудпоселенца, удившего рыбу, и скрыл этот факт от проезжающего по участкам командования.
4. Комендант Сулейманов, кроме того, что избивал людей, при выдаче трудпоселенцам сахара поедал его на глазах у всех в невероятно больших количествах и теперь, по его собственному заявлению, потерял всякий вкус. Помимо этого он брал гребцов трудпоселенцев и катался на лодке...

Несмотря на строжайшие приказы командования, переселенцам не выдавались ни лекарства, ни сухари, хотя ощущалась острая потребность в вяжущих (против поноса) средствах. При этом огромный запас галетов лежал в палатках и базах, т.к. не было указания, могут или нет пользоваться этими галетами больные. Такая история случилась и с сушеной картошкой, и с листовым железом, тогда как наступили осенние холода, а больные лежали в палатках, а затем в бараках без окон и дверей. Или: обмундирование висело в складах, а люди голы, босы, заедались сплошной вшивостью. Нужно отметить, что все описанное так примелькалось начсоставу и работникам большинства участков, что трупы, которые лежали на тропинках, в лесу, плыли по реке, прибивались к берегам - уже не вызывали смущения. Более того, человек перестал быть человеком. Везде установилась кличка и обращение – "шакал".

Выговор – за смерть

В результате из 6100 человек, отправленных на Назинский остров, к августу в живых осталось лишь 2200 человек.

Шоферу Владимиру Новожилову повезло – он выжил в этом аду и сообщил свое имя инструктору Василию Величко, прибывшему в "колонию" трудпоселенцев писать пафосный газетный репортаж о том, как "инженеры душ человеческих" из ОГПУ превращают социальное отребье в полноценных советских граждан и строителей коммунизма.

Оригинал записки, переданной Сталину, Эйхе и Левицу

Увиденное настолько потрясло коммуниста Величко, что по возвращении в Томск он написал свое письмо и предал материалы своего расследования широкой – по меркам того времени – огласке: он направил письма по трем адресам: И. Сталину, Р. Эйхе и секретарю Нарымского окружкома К. Левицу. И замолчать события уже не получилось.

Уже в сентябре 1933 года специальным постановлением бюро крайкома была создана комиссия во главе с председателем краевой контрольной комиссии ВКП(б) М. Ковалевым по проверке фактов, "изложенных в заявлении товарища Величко”. Она работала почти полтора месяца и подтвердила все описанные факты.

На острове обнаружили 31 братскую могилу, в каждой из которых было зарыто 50-70 трупов.

"Какое точно количество людей похоронено на острове Назино и кто именно по фамилиям - таких сведений нет", - говорилось в докладной записке, составленной по итогам проверки.

В итоге в постановлении "О результатах проверки состояния работ по хозяйственному устройству трудпереселенцев в Александровском районе" определялась мера наказания виновных: коменданту Цепкову был объявлен строгий выговор с предупреждением, трем работникам районного звена в поселке Александрово, ответственным за расселение трудпоселенцев, - выговор, окружному прокурору вменялось в обязанность провести "глубокое расследование" по существу этого дела. Были наказаны и стрелки ОГПУ - 23 человека "за мародерство и избиения". В то же время чекисты расстреляли и 34 "спецпоселенца", в том числе и за людоедство.

Доклад со всеми материалами был представлен начальнику ГУЛАГа Матвею Берману, который наложил на документ резолюцию:

"С вашим предложением о расселении этого контингента в отдаленных изолированных районах согласен… В отношении деклассированного соцвредного элемента необходимо в ближайшее время установить лагерный режим. Организацию трудкоммун считать нецелесообразной”.

Больше экспериментов со "спецпереселенцами" не проводили, а в дальнейшем все "освоение" Сибири шло организованно – через систему Главного управления лагерей (ГУЛАГ) НКВД.