Даже из-под крышки гроба я буду стрелять и кричать: «Слава России!»

В воскресенье, 9 июля, не стало художника Ильи Глазунова. Месяц назад он отметил свое 87-летие.

О том, что это был за человек, чем он жил, о чем мечтал и что исповедовал, вспоминает обозреватель "КП", который много раз встречался с Ильей Сергеевичем.

Глазунов оставил свыше 6 тысяч монументальных полотен, портретов, пейзажей. Было больше, да часть, увы, потеряна. Или уничтожена. Как, например, дипломная студенческая работа «Дороги войны» о трагическом бегстве 41-го. Ее признали чуждой принципам соцреализма. Хотя маленький Илья сам прошел с отцом эти дороги, спасаясь от немцев. Зато завершено монументальное «Раскулачивание» — главное дело последних лет. О трагедии российского крестьянства, большевистском геноциде нации. И лучшее признание — слезы на глазах у тех, кто подолгу стоит у картины.

Есть своя Картинная галерея Ильи Глазунова на Волхонке, 13. Здесь собрано главное, что создал за свою жизнь. Эти картины завещаны народу. Этим летом во дворе Галереи открылся уникальный Музей четырех сословий России. Подлинные старинные костюмы, предметы утвари, картины. Красота – глаз не оторвать! Все это он любовно собирал, скупал десятки лет, буквально спасал от забвения, гибели в умиравших селах. Как и бесценные старинные иконы. За что подвергся критике в советские времена в романе сталиниста Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь». Глазунов собрал одну из лучших коллекций икон в стране. Музей государственный. Илья Сергеевич все экспонаты передал стране. Впрочем, и сама Московская картинная галерея Ильи Глазунова именуется государственной.

Есть мемуары «Россия распятая»

Есть основанная Ильей Сергеевичем Российская Академия живописи, ваяния и зодчества И. С. Глазунова. У него много учеников по всему миру. Одна из учениц стала официальным портретистом Папы Римского в Ватикане. Есть дети, Иван и Вера, тоже художники. Внуки и внучки. И это главное. Все остальное — суета, считал он. Тусовки культурного отечественного бомонда - их Илья Сергеевич всегда игнорировал. Как и слухи, ярлыки, сопровождавшие всю его жизнь.

На Всемирном русском соборе в храме Христа Спасителя Глазунов призвал учиться у братьев-евреев, создать свою Лигу защиты православия и русского народа. Аплодировали стоя. А на новый собор не позвали. Экстремист! Ну-ну, проходили. И монархистом обзывали, черносотенцем, антисоветчиком. Конъюнктурщиком, придворным живописцем. Да взгляните на физиономии прогремевшей на весь мир «Мистерии ХХ века», вызвавшей недовольство, мягко говоря, Андропова, Суслова! Или на «Рынок нашей демократии» — укор уже новым вождям!

Впервые я узнал о Глазунове в далеком 1972 году. Студент журфака Ленинградского университета, приехавший из глухой деревни, живо интересовался культурной жизнью. Приятель-старшекурсник дал почитать нашумевшую книжку Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь». Мол, там под псевдонимами выведены «антисоветчики» Глазунов, Солоухин, Евтушенко. Из этой троицы я знал только Евтушенко. И надо же, вскоре в ленинградском Доме офицеров открылась выставка картин неведомого мне Глазунова. Пошел посмотреть на «вражину-антисоветчика». С критическим настроем. Но, увидев картины из истории России, иллюстрации к Достоевскому, того же «Мечтателя», враз полюбил их. А когда через несколько дней повел туда друзей, выставку «антисоветчика» уже прикрыли. Досрочно.

С Ильей Сергеевичем лично познакомился уже в этом веке. Будучи журналистом «Комсомолки». Очень горжусь этим знакомством, встречами, интервью, долгими многочасовыми разговорами о России. О своих картинах Глазунов говорил мало, считал, что их просто надо смотреть.

Вот выдержки из интервью художника «Комсомолке» разных лет

"С помощью «Комсомолки» меня, антисоветчика, приняли в Союз художников СССР!"

- В 1967 году я в качестве специального корреспондента "Комсомольской правды" ездил во Вьетнам, воевавший тогда с американцами. Сделал полторы сотни работ, выставку "Дни и ночи Вьетнама" провел в Ханое и Москве. Только после этого "антисоветчика" Глазунова приняли, наконец, в Союз художников СССР. С помощью "Комсомолки"! Спасибо любимой газете.

С вином завязал в День Победы

- Вы исповедуете героический пессимизм. Почему?

- Оптимист — плохо информированный пессимист. Пессимист видит временную победу зла над добром. Оттого и страдает. Но Спаситель сказал: «Врата Ада не одолеют Церковь нашу!» Героический пессимист стойко преодолевает все невзгоды. Государь Александр I вручал воинам знак отличия «За стойкость при поражении». Когда враги были многочисленнее, но русские не бежали с поля боя, стояли до конца, сомкнувшись в каре у двуглавого орла, символа православного царства. Я тоже хотел бы когда-нибудь получить такой знак.

- Многие ваши полотна посвящены истории Отечества. Вышли увесистые тома «России распятой». Да и все разговоры, по себе хорошо знаю, непременно сводите к арийцам, славянским князьям, о которых можете рассказывать часами то, чего не встретишь ни в одном учебнике...

- Меня совершенно не интересует космос, что там летает, падает. Я 8 раз сдавал алгебру. Утешение было одно: у Пушкина стоял ноль по математике. Хотя это слабое утешение... Но история притягивала всегда.

История России очень извращена. Я в меру своих скромных сил хочу восстановить истину, рассказать и показать, как жила на самом деле моя страна. Везде и всюду, где бывал, а бывал я во многих государствах, искал в архивах материалы о нашей исторической прародине. И, не побоюсь сказать, сделано много открытий. О них и пишу в «России распятой». Вторая причина появления этой исповеди художника и гражданина: обо мне распускали много небылиц и откровенного вранья. Вот самый скромный пассаж: «Глазунов залпом, как всегда, не отрываясь, выпил стакан виски и бросил его в фальшивый камин». Камин, как видите, настоящий. И я никогда не пью ничего, кроме воды и сока.

- Так уж и никогда? Но трезвый художник - нонсенс!

- Был грех. 9 мая 1945 года. Сижу в квартире двоюродных сестер в Петербурге. Вдруг крики во дворе: «Война кончилась!» Соседка стучится: «Илюша, победа! Всем лишнюю пайку хлеба сейчас давать будут! И даже вино!» Пошел в магазин, получил. Выпил в одиночку вино. И всю ночь в туалете провел. Унитаз был железный, весь в окалине, как у Раскольникова. Видно, дерьмовое вино дали. С тех пор не могу видеть алкоголь. К счастью. Ведь если бы пил, возможно, до 80 и не дожил. И уж точно не сделал бы все то, что успел.

(Сейчас, после кончины художника, могу подтвердить его слова. Мы были знакомы 12 лет. Встречались дома, в галерее...Илья Сергеевич был хлебосольным хозяином. Всегда на столе бутылочка. Но сам к рюмке, бокалу никогда не притрагивался. Курил много. Но в последние годы бросил и сигареты. Сердце...)

«Понятие Отечество – тайна»

В 60-70- х годах Глазунова в СССР гнобили как антисоветчика, диссидента, мешающего строить коммунизм. Были большие проблемы с выставками, мастерской, жильем. Зато на Западе он был очень популярным. Не как диссидент, а благодаря таланту! Недаром Папа Римский, президенты, премьеры, короли, министры, звезды мирового кино считали за честь иметь портреты кисти русского художника. Рисовал он и самых красивых, знаменитых женщин планеты. Индиру Ганди, Клаудиу Кардинале, Джульетту Мазину, Беату Тышкевич... Сама Джина Лоллобриджида два года атаковала советское руководство, чтобы опального живописца выпустили в Италию рисовать ее портрет. Актриса добилась своего.

- Встреча была очень горячей, - вспоминал Илья Сергеевич. - Как молоды мы были! Приятно, что мой портрет Джины находится на ее вилле в Риме на знаменитой Аппиевой дороге, где когда-то шли отряды Спартака.

- Что ж сами-то не остались на той вилле, Илья Сергеевич? Говорят, Лоллобриджида была в вас влюблена!

- Но я был женат на самой прекрасной женщине - Нине Виноградовой-Бенуа. Джина не понимала, почему я возвращаюсь в Москву, фактически в тюрьму. Действительно, мог остаться в Риме, где моя выставка имела большой успех. На эту тему со мной говорили деликатно Феллини, Висконти. Предлагали выбрать свободу. Оставляли президенты, короли, которых рисовал.

Тот же премьер Баварии Штраус приглашал жить в ФРГ. Мол, все честные люди уезжают из Советского Союза. Я спросил его: «Господин Штраус, когда Германия лежала в руинах, почему вы не поехали на Канарские острова, а полностью отдали себя восстановлению своего государства?" Кажется, он понял мой отказ.

Для меня Родина не та страна, где больше платят и лучше с жильем, питанием. Это тайна - понятие Отечество, земля отцов, Великая Русь.

Мой отец, историк Сергей Федорович Глазунов, дружил со знаменитым социологом Питиримом Сорокиным, которого ныне изучают во всех университетах мира. В 1922-м тот сказал: «Сережа, Россия перестала быть нашей. Уедем!" Сорокин осел в Америке. Позже даже возглавил Социологическую Ассоциацию США. А отец остался. Умер в блокаду. Как я мог предать его память?

Я русский. И хочу приносить пользу моему народу. Русский - тот, кто любит Россию. Много иностранцев участвовало в могучем созидании нашего Отечества, любили его. Исаак Левитан – наш гений. Я совсем еще молодым ездил в Плес, жил там, чтобы приобщиться к духу Левитана, дрожанию березок...

Наине Ельциной не нравилось слово «русские»

- Понимаю, любовь к России, ее истории перешла от отца...

- Да. Он привозил меня совсем ребенком на Волхов, показывал древние курганы, рассказывал легенды о похороненных в них богатырях. Захватывало дух от этих легенд, красот природы.

Многие мои картины посвящены именно истории Руси. Как и книга "Россия распятая", которую я продолжаю писать. Сегодня как никогда мы должны вновь вернуться к нашим корням. Народ, не помнящий свою историю, не имеет будущего.

- Символично, что рядом с Вашей галереей возвышается возрожденный Храм Христа Спасителя. Могли вы думать об этом в далеком 1962 году, когда создали клуб любителей русской старины "Родина"?

- Вопрос восстановления взорванного Храма мы обсуждали в клубе, конечно. Но сами считали фантастикой в ту пору. Главной задачей было остановить продолжавшееся массовое уничтожение церквей. Хрущев демонстративно порвал мое письмо в защиту храмов, которое ему передал Сергей Владимирович Михалков: «Тут людям жить негде, а он о церквях беспокоится!» При Никите Сергеевиче, кстати, больше храмов взорвали, чем при Ленине-Сталине. Полная бесовщина!

Когда же я устроил в клубе фотовыставку разрушенных большевиками храмов, "Родину" разогнали. Но голь на выдумки хитра. На базе "Родины" мы создали Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры. А вскоре сам Хрущев вылетел из Кремля. Общество же наше осталось.

- Слава Богу, канули в прошлое времена гонений на церковь, когда слово "патриот" было бранным.

- Так-то оно так, но... В 90-е я выиграл конкурс на реставрацию, реконструкцию Большого Кремлевского дворца и 14-го корпуса Кремля. В Кремле на одной церемонии меня взяла под локоток жена президента Бориса Ельцина, отвела в сторонку: " Илья Сергеевич, у меня к Вам личная просьба."

- Какая? Я буду счастлив выполнить!

- Перестаньте говорить - «русские!» Говорите – «россияне».

- Наина Иосифовна, я с вами совершенно согласен! Но у меня есть друг, очень близкий. Из Казани. Я с ним учился. Потрясающе талантливый человек. Любит Россию. Я назвал его россиянином. Он обиделся. "Какой я россиянин? Я татарин!" Проверял это словечко на других друзьях, гражданах России - армянине, грузине. Тоже обижаются!" Так что не смог выполнить личную просьбу Наины Иосифовны Ельциной.

Но до сих пор у нас стесняются официально говорить о русском народе. Считая это шовинизмом. Боязливо маскируют под безликий новодел – «россияне». Разве что когда в 2008-м разгорелся грузинский конфликт, осторожно заговорили о русских. И опять тишина... Видно, такой уж удел у русского народа - о нем вспоминают лишь в годину лихих испытаний, когда больше опереться не на кого. Как это было со Сталиным, заговорившим вдруг в годы войны о славных русских предках - Александре Невском, Дмитрии Донском... Даже тост поднял вождь за великий русский народ!

«Ненавижу Сталина!»

- Кстати, патриот Глазунов, как вы лично относитесь к Иосифу Виссарионовичу?

- Я всей своей генной и жизненной памятью ненавижу пресловутого Кобу! Знаете, откуда взялся этот псевдоним?

- Нет.

- Любимый роман молодого Сталина - "Отцеубийца" Александра Казбеги. Один из главных героев там - жестокий, мстительный горец-разбойник Коба.

Он навсегда останется для меня большевиком-ленинцем, повинным в пролитии крови миллионов безвинных людей, в начатых Лениным акциях красного террора, задачей которого было уничтожение России, превращение ее в плацдарм мирового коммунизма. Он, как и Ленин, вел жестокую, невиданную в мировой истории безжалостную войну со своими подданными, называя их "винтиками". Принято считать, что при Ильиче Сталин был не на главных ролях. Дескать, всего-навсего комиссар по национальным вопросам. Но разве отношения между нациями не есть главное в жизни любого многонационального государства?

Не случайно именно в те годы комиссарства Сталина русский народ клеймился всеми большевиками как народ-эксплуататор, шовинист, чьи права должны быть урезаны в пользу образованных после Октября национальных республик. По мысли тех, кто оплачивал и вершил "русскую" революцию 17-го года, русский народ должен был стать донором для бывших окраин России - "царской тюрьмы народов". И с этой задачей - составной частью геноцида коренного народа нашей державы стальной Джугашвили справился блестяще. Но самым окаянным для нас оказался сатанинский план разрушения вековечной структуры Государства Российского. Вместо единого принципа губернского деления территория бывшей империи была разделена на "братские" национальные республики, автономные области и округа. Именно Сталин, тогда нарком по делам национальностей, начал проводить в жизнь этот замысел. Закрепив его затем, уже будучи "вождем народов", навечно в своей "сталинской конституции 1936 года". Так под самый фундамент нашего государства были заложены "мины замедленного действия". Растерзавшие при Горбачеве-Ельцине в клочья, на "суверенные" осколки единую великую страну. Свидетелями чего мы с вами стали.

Да, Сталин вернул царские погоны, открыл храмы, вспомнил великих русских предков. Но все это от отчаяния, спасая свою жизнь, когда Гитлер стал поджаривать ему пятки. Но под генеральским мундиром царского покроя генералиссимуса Сталина билось все то же сердце коварного и жестокого Кобы. Введенные им древние хазарские обычаи заградотрядов, когда своим стреляли в спину, нельзя было представить в армиях Суворова, Скобелева, других славных русских полководцев.

Народ надеялся, что после Победы жизнь изменится к лучшему. Увы, надежды не оправдались. Победители стали жить хуже побежденных.

- Но ведь популярность Сталина ныне растет, судя по соцопросам и разговорам. Ему даже памятники открывают!

- Да, проблема такая есть. Сегодня, в кризис, когда народ нищает, а чиновники богатеют, тоска по сильной личности в обществе нарастает. Люди, которым десятилетиями вбивали в головы, будто история нашей страны началась 7 ноября 1917 года, невольно обеляют коммунистическое прошлое с его железным порядком. Прощая ему даже репрессии, очереди и вечную нехватку товаров. Я же считал и считаю, что история России в 1917 году закончилась.

- И кто ваш исторический идеал правителя, Илья Сергеевич, коль Сталина с Лениным вы ненавидите?

- Русская монархия, которая могла бы, на мой взгляд, возродиться. И возродить Россию. Из русских Императоров я особенно люблю Павла, Николая Первого, Александра Третьего. Николай повесил всего пять негодяев-декабристов, поднявших бунт на Сенатской площади, убивших героя войны 1812 года Милорадовича. И этим самым на сто лет отодвинул русскую кровавую революцию, которую декабристы хотели совершить по примеру английской, французской. Жаль, что Николаю Второму не хватило решимости покончить с новыми революционерами-ленинцами, как его венценосный предок. А мой политический идеал - Столыпин. Он бы смог предотвратить кровавую российскую смуту 17 года, как покончил с первой русской революцией 1905 г. Но премьера коварно убили.

«Трагедия Украины – моя боль!»

- Столыпина, кстати, убили в Киеве. Следите за тем, что происходит сегодня на Украине, Илья Сергеевич?

- Трагедия Украины - моя боль. С юности я был влюблен в Киев, древнюю столицу русского народа. Даже хотел остаться там навсегда. Монахом Киево-Печерской Лавры.

- Да что вы?

- Встретил там седого высокого старца Тихона. Сурово благостного, словно сошедшего с древней иконы. Глаза из-под мохнатых бровей светились добротой. Почему-то я сразу поверил, что именно он благословит меня и поможет принять здесь монашеский постриг. "Тебя звать-то как?" - спросил старец. "Илья", - отвечаю робко. - "Это значит, Богом данный, имя обязывает". Выслушав меня, старец вздохнул: " Верно, сынок, мир во зле лежит. Вот мы, рабы Божии, здесь и отгородились от мира, чтобы за вас молиться. А ты со злом в миру бороться должен талантом и разумением своим. Притчу о зарытом таланте знаешь? Мое тебе напутствие: поступай в свою Академию художеств, учись хорошо и пока не думай о подвиге монашеского обета. Бог дал тебе талант, а это могучее духовное оружие для житейской брани со злом. Рано тебе думать о монастыре, познай жизнь, искуси ее, преодолей, а потом, через много лет, если не передумаешь, Господь сподобит тебя уйти за стены монастырские. Ведь я, раб Божий, две войны прошел, прежде чем здесь, в лавре, доживать отпущенные мне Богом дни." И осенил крестным знамением. Я часто вспоминаю этот разговор, так повлиявший на всю мою будущую жизнь. Потом мы несколько раз встречались с Тихоном.

Позже, студентом, я был на творческой практике в Каневе, где похоронен Тарас Шевченко. А в 1989 году открылась моя выставка в киевском Музее украинского изобразительного искусства. Тогда-то мне и показали закатанную в асфальт могилу Столыпина. Я пошел в ЦК Украины, добился восстановления могилы, надгробия Великого Реформатора. Выделил на это часть денег, вырученных за продажу билетов на мою киевскую выставку, куда народ стоял часами в очереди. Остальные деньги отдал на реставрацию музея Шевченко в Каневе и ремонт Киево-Печерской лавры, древней святыни русского народа.

Мне жутко от того, что происходит сейчас на Украине. Уверен, Богдан Хмельницкий, воссоединивший в 1654 году два братских народа в древнем Переяславле Русском под Киевом, проклял бы тех, кто в наши дни порушил и осквернил дело всей его жизни, кто со злобным упорством подтачивает корни единого славянского древа. Нынешняя киевская банда правителей, не имеющих отношения к славянству, не просто стравливает украинский и русский народы. Она толкает мир к Третьей мировой. Поэтому я всей душой поддерживаю Владимира Владимировича Путина в его желании возродить Россию и не дать ее растоптать.

- Как вас хватает на все, Илья Сергеевич? Картины писать, книги, с учениками в Академии заниматься?

- Я делаю Божье дело, верю в это. И потому Бог дает мне силы, и эти силы неисчислимы. Даже из-под крышки гроба я буду стрелять и кричать: «Слава России!»

ЧТО НЕ УСПЕЛ МАСТЕР

Завершить три монументальные картины: "Россия после Первой мировой войны", "Россия после Второй мировой войны", "Россия сегодня"

«Это будет покруче и взрывоопаснее моей знаменитой "Мистерии ХХ века", уверяю вас, - признался мне мастер года полтора назад. -Всю правду покажу.»

Завершить 6 томов мемуаров «Россия распятая».

- Опубликовано 4 тома, - говорит издатель, давний друг художника Виктор Хроленко. – Работу над ними Илья Сергеевич продолжал до последних дней. Мы обсуждали это две недели назад. Все, что успел надиктовать, написать, я обязательно издам.

Поработать в кино

«Висконти предлагал быть главным художником, сорежиссером, исполнителем главной роли в фильме «Белые ночи» по моему любимому Достоевскому, - рассказывал «Комсомолке» Илья Сергеевич. - Мне тогда было 33. Не сложилось. Был первым претендентом на главную роль в фильме А. Стефановича «Вид на жительство» - человека, покидающего Родину. «На актеров, которые подлецов играют, хреново на улице смотрят, - предостерег старший товарищ и заступник Сергей Владимирович Михалков. - И потом я приду в ЦК тебя защищать, а там скажут, то ли Глазунов в кино играл, то ли на самом деле сбежал? Запрещаю как друг!» И я отказался. Теперь актером быть поздно. Но сам снять кино до сих пор хочу. Сценарий первого фильма много лет в голове. Девушка приезжает из провинции в Москву учиться. И попадает в жернова большого города. Хочу показать глазами чистой русской души весь ужас, творящийся здесь. Как поступает в университет, ищет комнату, приходит на концерт Киркорова (когда замысел только родился, на стадионах гремели молодые Евтушенко с Вознесенским, она туда бы пошла, на тех кумиров). Вдруг с Путиным встречается, с Аллой Пугачевой. Каждую раскадровку вижу.

Второй неснятый фильм — исторический, связанный с моей жизнью, — «Россия распятая». Собрать кадры документальные о революции, расстрелах, взрывах храмов.

Еще хотел бы «Бесов» снять. Гениальная книга, актуальная сегодня как никогда! Сам готов быть режиссером. Но нужен оператор, нужны деньги. Не дают.»

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Илья Сергеевич ГЛАЗУНОВ (10 июня 1930 г - 9 июля 2017 гг.). Родился в Ленинграде. Родители, родственники умерли в блокаду. Мальчика успели вывезти через замерзшую Ладогу на Большую землю. После снятия блокады вернулся в Ленинград, стал учиться на художника. В 1956 г женился на Нине Виноградовой-Бенуа. В 1957 г его первая выставка с дипломной работой «Дороги войны» была закрыта как «противоречащая советской идеологии». Картину уничтожили.

Илья Сергеевич – основатель и ректор Российской Академии живописи, ваяния и зодчества И.С.Глазунова. Академик Российской Академии Художеств, Народный художник СССР, лауреат Государственной премии Российской Федерации. Полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», обладатель золотой медали ЮНЕСКО « За выдающийся вклад в мировую культуру».