Биопсия

Вообще говоря, результаты социологического исследования крайне чувствительны к методике: чуть поменяешь вопрос и ответы меняются совсем не чуть, немножко сменишь процедуру – и результаты совсем другие. Особенно это характерно для нас с нашей историей, нашей осторожностью, нашей готовностью к сотрудничеству в непонятных предприятиях и нашим чувством юмора. Ну, сами представьте результаты телефонного опроса году, этак, в 1980, когда интервьюер спрашивает "Вы одобряете деятельность Леонида Ильича?"? Или так: "Гражданин Иванов? С вами говорят из центра социологии. Вы одобряете деятельность нашего дорогого Леонида Ильича? Варианты ответов: "Одобряю", "Очень одобряю", "Не одобряю, а обожаю". Как записать? Спасибо. Спокойной ночи, гражданин Иванов"?

Это я к тому, что не только к опросам надо относиться осторожно, но и к их результатам.

И все же опрос Левады о самых выдающихся деятелях всех времен и народов дал интересные результаты. О своей методике авторы пишут мало: интервью дома, открытый вопрос. Недостаточно для серьезного научного анализа. Но всё равно – интересные.

Не пожалею абзаца – приведу их полностью. Так будет легче обсуждать.

Первое место – Сталин, 38 процентов. Затем два "Пу": Путин и Пушкин. По 34. Далее Ленин – 32. Петр 1-й – 29%. Гагарин – 20. Лев Толстой и Жуков по 12. Екатерина 2-я и Лермонтов – по 11. Ломоносов, Суворов и Менделеев – 10. Наполеон – 9%. Брежнев – 8. Эйнштейн и Есенин – по 7. И, наконец, Кутузов с Ньютоном и Горбачевым – по 6.

Что бросается в глаза?

Первое – пластичность сознания по отношению к СМИ. О чем больше твердят, то и втемяшивается. Здесь же видна и наивность, малое знания предмета. Чтобы не сказать – глупость. Особенно заметная в отношении выбранных государственных деятелей. Здесь и крупные, и ничтожные, и созидатели, и разрушители, причем часто – рядом. 

Второе, что бросается в глаза, – местечковость. Почти все самые великие – русские. Мы не знаем мира и не хотим знать. Чуть обозначено влияние Европы. Больше никого в нашем сознании нет – никакого Востока. Ни Китая, ни Индии, ни ислама.

Рядом с географическим эгоцентризмом – исторический: до 17-го века – никого. 17-й – один Ньютон. 18-й– 4 человека. 19-й – 6. 20-й век – 9 человек (если не относить Путина к 21-му). Никаких тебе Рюриков и Ярославов... Впрочем, здесь не только исторический эгоцентризм, здесь отчасти – и "прогрессивизм": современники выше.

Сознание полностью атеистично. Ни Иисуса, ни Мухаммеда. Ни Богородицы, ни Николы-угодника. Впрочем, нет ни философов (если не считать Ленина), ни инженеров-изобретателей, ни художников – живописцев, скульпторов, архитекторов, композиторов – никого, кроме литераторов.

И, наконец, третья ярко выраженная тенденция. Вот какое мы видим соотношение царей, полководцев, ученых и литераторов. Цари – коммулятивный процент 167, 8 человек. Полководцы, если считать царей-полководцев – коммулятивный процент 104, а если добавить сюда и Путина, воюющего с Америкой (которая об этом, правда, не знает), то и все 138. Всего 6 или 7 человек. Литераторы – 4 человека (из них трое – поэты, поэт в России больше, чем поэт). Коммулятивный процент – 64. Ученые – 4 человека, 33 %. Деятели технического прогресса – один Гагарин. Но с 20%. Хотя Гагарин не только и не столько деятель технического прогресса, сколько наша гордость, витрина.

Коммунисты (если не считать Путина, партийный билет спрятавшего, но не выбросившего) – 116, 6 человек. С Путиным – 7, коммулятивный процент – 150.

Первая пятерка – четыре царя, один поэт. Из этих четырех царей 2 (или 3, с Путиным) – коммунисты. И все четверо – жесткие правители. Это особенно бросается в глаза – желание сильной руки. Ну, и понятно – сексизм: женщина в двадцатке только одна.

А что в общем? В общем, просматриваются три тенденции.

Начну с хорошей. В обществе присутствуют ростки выздоровления: спрос на человечность государства, стремление жить в единстве с миром, потребность в искусстве и науке. Оно не так заметно на первый взгляд, но ясно видно: расщепление общественного сознания. Рядом с кровопийцами присутствуют литераторы и ученые. И даже иностранцы. И даже один из них еврей. На вторых позициях, но присутствуют. И среди царей, хотя тоже на вторых местах, оказались не только кровопийцы. И именно здесь мы видим меньше всего наивности. Ньютон, Эйнштейн и Менделеев – в самом деле, имена из первого ряда мировой науки. Пушкин и Толстой – из первого ряда мировой литературы. В какой-то мере – и Лермонтов. То, что в двадцатке оказались эти шесть имен, да плюс менее заметные в истории мировой, соответственно, науки и поэзии Ломоносов и Есенин, да еще плюс Горбачев, и отчасти плюс Наполеон, да плюс Екатерина – всё это говорит о том, что у государственническо-милитаристской паранойи в общественном сознании есть не такая уж слабая альтернатива. Просуммируем. Что получается? 123. Не мало. Даже по сравнению с царями-кровопийцами (167) и воителями (138). Даже по сравнению с коммунистами (150). Поменьше, но немало. Это хорошая новость.

Плохая – ростки эти всё же надо рассматривать с лупой. И собирать по крупинкам. Иначе можно и не заметить вовсе. На фоне того, что доминирует. А доминирует комплекс побежденных и желание величия, добываемого кулаком. Пусть боятся. Тогда и уважать будут. Психология шпаны. "Им бы гипсовым человечины – они в миг обретут величие". Доминирует стремление к сильной власти, к государству, игнорирующему человека. Говоря проще – доминирует желание фашизма, которое само по себе уже фашизм, психологический фашизм.

И в этом отношении результаты левадовской биопсии неутешительны: фашизм в обществе метастазирует. Сбылось: он выходит на место лобное, гений всех времён и народов, и, как в старое время доброе, принимает парад уродов.  

Но есть и третья линия, о которой нужно сказать. Без эйфории оптимизма и без посыпания головы пеплом. Общество хочет правды, справедливости и прогресса. Это с одной стороны. Об этом свидетельствует сила коммунистической составляющей левадовской двадцатки. И общество хочет величия. Очень хочет. Это бросается в глаза: только наши, и на первых местах – те, кто делали нас великими (или нам кажется, что делают).

Жажда правды, прогресса и величия – это то, чем можно пользоваться, чтобы манипулировать простыми людьми. Что власть и делает. Но на этих же потребностях общества можно строить и серьезную государственную политику вылезания из нашей выгребной ямы.

Здесь яд, яд фашизации. Но здесь же и противоядие. Если только суметь донести до общества, что величие достигается не кулаком и что не в кулаке правда. Тогда яд превратится в лекарство.

Сумеем это сделать – будем жить. А нет?.. Нет, надо суметь.