Турция и Иран восстанавливают свои империи

Совершенно очевидно, что Турция намерена использовать кризис вокруг Катара для возвращения в регион Персидского залива. Эта некогда далекая окраина Османской империи может стать базой для наращивания военного присутствия и политического влияния Анкары. При этом схожую игру ведут и другие наследники великих империй прошлого.

Турецкий президент Эрдоган весьма жестко отреагировал на требования арабских стран закрыть турецкую военную базу в Катаре. Напомним, что это условие входит в список из 13 ультимативных требований, адресованных Катару коалицией Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта. Катар расценил ультиматум как "нереалистичный" и "невыполнимый". Анкара же высказалась в том духе, что эти требования "унизительны" и ведут к отказу от суверенитета.

При этом Эрдоган подчеркнул, что его страна была и остается на стороне Катара и готова поддерживать его в конфликте с другими арабскими государствами.

В связи с этим есть смысл подробнее остановиться на некоторых аспектах проблемы.

Почему наличие турецкой военной базы превратилось в проблему? Дело в том, что соглашение о ней было достигнуто несколько лет назад и до сих пор оно не вызывало никаких возражений со стороны арабских стран Персидского залива. По крайней мере, они об этом вслух не говорили.

Более того, отношения с Анкарой активно развивали, например, саудиты, а также эмиратцы, которые охотно рассматривают Турцию как выгодный объект для инвестиций, а также эффективного и перспективного партнера в борьбе с исламистскими террористическими организациями. Наверняка арабы имели какие-то виды и на турецкую поддержку в своем противостоянии Ирану.

И вдруг такой поворот: требования убрать военную базу из Катара. После этого вполне можно ожидать и ухудшения арабо-турецких отношений вообще. Зачем это арабам?

Думается, что корень проблемы кроется в давнишнем историческом недоверии к Турции со стороны арабов, земли которых долгое время входили в состав Османской империи. Военная база в Катаре видится поэтому как ступенька на пути новой турецкой экспансии, даже реставрации турецкого империализма.

Вполне возможно, что это соответствует истине. Эрдогановская Турция ведет себя все более и более напористо на региональной сцене. В Сирии она уже завоевала роль одного из признанных субъектов, которым дозволено вести боевые действия, и с которым считаются и Россия, и США, и Иран.

Таким же образом можно охарактеризовать положение Турции и в Ираке. Анкара имеет свой голос в вопросах, касающихся одной из важнейших проблем этой страны — курдской. Через турецкую территорию идет значительный объем экспорта иракской нефти. Одним словом, сегодня и в Сирии, и в Ираке Турция является отнюдь не последним игроком.

Если взять курдскую проблему, то и здесь Турция является одним из главных заинтересованных и действующих лиц. Без учета мнения Анкары решить эту проблемы невозможно. И ее роль в этом деле многократно возрастает по мере приближения референдума о независимости Иракского Курдистана, намеченного на сентябрь этого года.

Обратим внимание на тот факт, что по всем перечисленным вопросам Турция выступает в некоем дуэте с Ираном: и в Сирии, и в Ираке, и в курдском вопросе их интересы переплетаются; нет сомнений в том, что между Анкарой и Тегераном налажено весьма активное и практическое взаимодействие. Обе страны прекрасно знают и понимают интересы и намерения друг друга и делают все возможное, чтобы избегать столкновений и конфликтов.

С этой точки зрения кризис вокруг Катара выглядит как логичное продолжение этой турецко-иранской линии. И именно катарская ситуация продемонстрировала, что объективно эта линия направлена против интересов арабских стран, вернее, тех из них, которые хотели бы сами играть активную и значимую региональную роль.

В рамках этой логики становится понятно, почему антикатарская коалиция потребовала от Дохи дистанцироваться не только от Ирана, но и от Анкары: арабы ясно увидели призрак возвращения двух сильнейших империй прошлого: Османской и Персидской.

Стоит обратить внимание и на еще один аспект: членство Турции в НАТО. Это обстоятельство может сильно осложнить арабам задачу вытеснения турок из региона. В любой момент Анкара может заявить, что она действует не только от собственного имени, но и представляет интересы Североатлантического альянса. Думается, что Брюсселю будет непросто дезавуировать турок в этом вопросе: у Запада и без того непростые отношения с Эрдоганом. Если в НАТО решат откреститься от ближневосточных инициатив Анкары, это может еще больше осложнить ситуацию, вызвать у турок обиду и озлобление.

Но что-то подсказывает, что даже в этом случае в западном лагере найдется кто-то, кто сумеет понять Турцию и оказать ей существенную поддержку. Имеется в виду Британия.

Британия — третья великая империя прошлого, которая видит в Персидском заливе базу, с которой возможно начать возрождение. Мы неоднократно обращали внимание на тот факт, что сразу после принятия решения о выходе из ЕС, что развязало Лондону руки для проведения полностью самостоятельной внешней политики, именно на этот регион была устремлена активность британской дипломатии.

И вполне можно полагать, что Британия решит разыграть свою новую роль третьей головы Запада наряду с ЕС и США. Почему бы ей не поддержать турок в их стремлении вернуться в залив? Тем более, что и сам Лондон туда возвращается, создает там свои военные базы.