Как Путин лично руководил кибератакой на США и что ему за это сделает Трамп

В газете Washington Post вышло сенсационное расследование о том, как Владимир Путин лично руководил операцией вмешательства в американские выборы и как администрация Барака Обамы ему пыталась противостоять. Авторы статьи обсуждают с источниками в спецслужбах, как те всерьез опасались, что имена избирателей просто будут стирать из баз.

Политолог и эксперт по международным отношениям Владимир Фролов побывал в прямом эфире Дождя, чтобы обсудить нашумевшее расследование.

По словам Фролова, спецслужбы США сделали акцент не на самих атаках, поскольку относятся к этому как к нормальному акту кибершпионажа, а главной проблемой является сама публикация этого доклада и его влияние на СМИ и общество в социальных сетях. 

Вот такая сегодня взорвалась бомба, каламбурю я, в The Washington Post. Вы уже успели, конечно, это прочитать.

Да.

И всё-таки что самое важное? Довольно длинный текст, там много разных подробностей, большой рассказ о том, как администрация Обамы узнавала, думала и обсуждала, как реагировать, вплоть до географических перемещений по Белому дому, по его коридорам, как это происходило. Очень подробно. Что самое важное?

На мой взгляд, самое важное состоит в том, что политически материал такого рода ― а до этого ему предшествовали заявления американских спецслужб, в частности, выступление Коуми ― задает политические рамки того, что Соединенные Штаты должны рассматривать вмешательство Российской Федерации в американские выборы в 2016 году как нападение, как нападение враждебной державы на США.

К этому политическому выводу подводится вся аргументация с тем, чтобы побудить администрацию Трампа к каким-то соответствующим действиям. Недаром же Коуми жаловался, что Трамп практически не проявляет внимания к факту нападения и, соответственно, не разрабатывает ответных мер. И вот одна из целей публикации ― как раз показать, что администрация Обамы была обеспокоена этим сюжетом и разрабатывала ответные меры.

Второй наиболее значимый пункт, который там заметен, ― это как раз ссылка на то, что у ЦРУ к началу августа 2016 года была какая-то информация, из которой следовало, что у них есть документальные подтверждения того, что Владимир Путин лично давал какие-то указания российским спецслужбам по проведению операции влияния.

Да-да, личное участие Путина.

И там были обозначены личные указания Путина российским спецслужбам, как воздействовать на кампанию.

И там описывается, как они думали, обвинять ли его непосредственно, потом решили: нет, не будем.

И вот это наиболее значимая часть, потому что раньше это как-то обходилось стороной. В докладе спецслужб, выпущенном 6 января этого года, об этом вообще не говорится. Но всегда подразумевалось, что, помимо компьютерной дактилоскопии, то есть поиска IP-адресов, с которых осуществлялось вторжение, у американцев есть еще что-то, еще какая-то информация, полученная либо из агентурных источников, либо с помощью средств радиоэлектронного перехвата.

То есть либо ты сверху направил локатор на Кремль и услышал, как Путин это делает, либо у тебя есть шпион в Кремле.

Да, скорее всего, в данной ситуации речь может идти о двух вариантах. Либо у американской разведки есть документ, полученный от агента либо в Совете безопасности, либо в одной из российских спецслужб. Но поскольку такой документ будет высокосекретным, как минимум гриф «сов. секретно», а может быть, даже и «особой важности», то список лиц, которые имели к нему доступ, достаточно ограничен. Соответственно, установить этот круг лиц легко.

Мы обсуждаем публикацию всего лишь.

Это достаточно высокопоставленный человек. Но мы знаем, что в декабре прошлого года были арестованы два сотрудника ФСБ, один из них был начальником их киберподразделений. Обвиняются они ни много ни мало в шпионаже в пользу Соединенных Штатов. Суть предъявленных им обвинений, естественно, засекречена.

Мог ли руководитель этого киберцентра получать такие инструкции или, по крайней мере, видеть, получить доступ к такому документу?

Потому что это лично Путин. Я не могу поверить. Вы можете?

Я в это с трудом пока верю, потому что если такой документ был, он адресован исключительно руководителям спецслужб, и всё. А дальше уже спускаются указания более низкого уровня. Но тем не менее исключать полностью этого нельзя.

Второй вариант, который существует, ― это то, что такого рода инструкции были перехвачены на канале связи между Москвой и какими-то зарубежными центрами и расшифрованы. Условно говоря, между Москвой и Вашингтоном. Если допустить возможность такой версии, то ее последствия катастрофичны, потому что тогда получается, что Соединенные Штаты имеют возможность читать российскую шифропереписку. Собственно, дальше всё, приехали.

Поэтому либо первый вариант, либо второй. Я всё-таки склоняюсь в пользу первого варианта.

Ага. А как вообще к этой публикации относиться? Она, честно говоря, довольно пафосная, ― вы, собственно, это тоже отметили, ― как и положено патриотическому приключенческому блокбастеру с президентом США в главной роли.

Там, например, обсуждается, что в какой-то момент они осознали, что это целая большая кампания, высокопоставленные спецслужбисты сложили эти кусочки у себя в головах и поняли, что это не только хакерство, но еще и пропагандистский удар, и еще что-то, и так далее. И ссылаются на доклад, который вышел в декабре, который у нас вызвал, если мне память не изменяет, сомнения. Был большой скепсис по поводу того, с чем мы, собственно, имеем дело, что такого есть у спецслужб.

Частично они это выкатили вот в этом коротком абзаце. В данной публикации основной акцент сделан на том, что главную проблему для США представляет не столько вот эта вот операция по хакингу, к которой они относились как к вполне легитимному акту кибершпионажа. Все нормальные спецслужбы этим занимаются. Ну да, вскрыли компьютер комитета Демократической партии.

Акцент сделан на том, что вмешательством они считают операцию влияния, публикацию этой информации, ее распространение.

Там это тоже сказано, да.

И, соответственно, пропагандистскую кампанию в СМИ и социальных сетях. Здесь тоже возникает масса вопросов, но, по крайней мере, они уточнили список претензий. Ясно, что дело не в хакерах.

А дата этой публикации? Это происходит на самом деле за две недели до встречи Трампа с Путиным на полях «Большой двадцатки». При этом параллельно происходит процесс. Он заключается в том, что ― поправьте меня, если я буду ошибаться ― Рекс Тиллерсон, глава Госдепа, на самом деле выступает с довольно серьезной инициативой по изменению российско-американской повестки, приведению ее к чему-то осязаемому и понятному.

Начинает он с того, что просто заявляет, что можно без Минских соглашений решить проблему Донбасса, прийти к тем же результатам, что описаны в Минских соглашениях, но без этой инфраструктуры, заложенной в Минске. BuzzFeed сообщил на последней неделе, что у него есть некоторая общая концепция, как надо развивать российско-американскую повестку. В ней три элемента главных. Один ― это красная линия американских интересов, за которую нельзя переступать, если четко про это сформулировать Москве, то Москва это будет знать. Потом ― четкая картина взаимных интересов, будь то Сирия, Северная Корея или что-то еще. И некое общее представление о том, что такое стратегическая стабильность, если я правильно воспроизвожу эту логику.

Вот такая некая платформа. Насколько она сама по себе жизнеспособна и как она сочетается с тем, что мы читаем сегодня в газете The Washington Post?

Мне кажется, что как раз сочетается прекрасно, потому что первый пункт этой платформы Тиллерсона состоит в том, чтобы обозначить красные линии и предъявить России конкретные претензии по ряду вопросов, один из которых, естественно, эта история с кибератаками, история с операцией влияния на американские выборы.

И в газете сказано, да мы и так отовсюду знаем, что на это отвечает Владимир Путин.

Да. Собственно, задача этой публикации состояла в том, чтобы показать, каково может быть всё-таки продолжение в плане американского ответа, если Москва не предпримет какие-то действия или не даст гарантии, что это не повторится. Ведь надо помнить, что буквально за день до этой публикации в The Washington Post были слушания в сенатском комитете по разведке, где, в частности, главный контрразведчик ФБР, выступая, сказал, что Москва продолжает эту кампанию, она не закончена, не остановлена и попытки повлиять на американские выборы будут продолжаться.

Перед администрацией Трампа стоит вопрос: «А как вы на это реагируете?». Тиллерсон в своей платформе и говорит: «Я собираюсь поставить эту красную черту. А чтобы русские понимали, что последует в случае повторного пересечения этой красной черты, вот возможный набор мер, который обсуждала еще администрация Обамы».

Те самые бомбы, которые заложены куда-то в российский интернет.

Бомбы, так сказать, не самая большая проблема. Я думаю, что российские спецслужбы уже давно действуют, оперируют, исходя из того, что такой сценарий возможен, и трудятся над выявлением таких возможных бомб, киберугроз. Отсюда мы видим всю эту историю с суверенным интернетом.

Но там есть экономические санкции в ответ на вмешательство. Как написано в публикации The Washington Post, обсуждались достаточно жесткие вещи, которые могли обрушить российскую экономику. Собственно, ничто не мешает администрации Трампа в случае, если пересечение этих красных линий будет продолжаться, вернуться к рассмотрению набора этих мер.

Правда, сейчас одновременно они пытаются сохранить гибкость своих действий, выступают против законопроекта о санкциях, принятых Сенатом.

Который сейчас находится в Конгрессе.

Который сейчас в Палате представителей и по процедурному вопросу несколько приостановлен, но, скорее всего, тоже будет принят после определенных изменений.

Который ослабляет возможности Трампа влиять на санкционную политику.

Я думаю, что всё-таки администрации будет предоставлено достаточно широкое поле принимать самостоятельные решения, какие санкции вводить, а какие отменять. Это главное. Они не возражают против содержания законопроекта, Белый дом возражает исключительно против того, что Конгресс пытается у них забрать право принимать самостоятельные решения в вопросе, вводить или не вводить санкции. Это вопрос конституционный.

До встречи Трампа и Путина этот законопроект не станет законом, а потом всё будет зависеть от того, какие сигналы последуют Конгрессу после этой встречи.

Но при этом эти колонны Тиллерсона трещат уже сейчас. Пожалуйста, буквально только что у нас отменилась встреча с его представителем. Замглавы Госдепа Шэннон должен был приехать в Москву и уже не едет, потому что это ответная мера МИДа на те санкции, которые ввел американский Минфин против конкретных компаний. Почему тогда это происходит?

Мне кажется, что просто здесь несколько чрезмерно эмоциональная реакция.

Из Москвы?

Из Москвы, да. Конечно, эти консультации в первую очередь нужны и выгодны нам. Собственно, это была наша идея, наше предложение. Мы передавали так называемый non-paper по поводу тех вопросов, которые мы хотели бы решить с американцами.

Да, наверно, нужно было показать свое неудовольствие тем, что американцы ввели дополнительные санкции. Но, во-первых, эти санкции не новые, они ничего принципиально нового не добавляют, это всё то, что делала администрация Обамы. И главное, что можно было бы продолжать диалог относительно того, как из этой ситуации выходить.

Отмена этих консультаций говорит о том, что пока в Москве не решили, а что, собственно, делать дальше, как выходить из этой ситуации. Но решение в этом вопросе принимает не Министерство иностранных дел.

А, очевидно, Владимир Путин, как всегда лично, как и пишет об этом газета The Washington Post.

Фото: Kremlin.ru