Стоуновский Путин

Егор Холмогоров

Стоуновский Путин

22.06.2017

“Владимир Путин постоянно перешагивает за рамки, который сколотил для него Оливер Стоун”. Егор Холмогоров – о фильме американского режиссера о российском президенте

Оливер Стоун не лишен своего рода тщеславия. Он всё время хочет быть рядом с великими – историческими фигурами или живыми и действующими политиками… В его активе и эпический блокбастер об Александре Македонском, и биография рок-кумира Америки Джима Моррисона, и несколько фильмов-интервью с Фиделем. И если Стоун снимает Путина, то это говорит о том, что Путин «в тренде» и режиссер явно доволен пополнением своей звездной коллекции.

Стоун складывает образ героя не спеша, по своему любовно, но, при этом резкими, отчетливыми движениями – то противопоставляет его Ельцину, то Горбачеву, показывает Путина в Кремле, Ново-Огарево и Сочи, в самолете и за рулем, в церкви, на татами и на хоккее. Стоуновский Путин ведет скромный, но аристократичный образ жизни, застенчиво и мудро улыбается, регулярно отвечает собеседнику на английском, а его чувство собственного достоинства явно не страдает от падений – режиссер явно не случайно вставляет в фильм и сцену как японский мальчик повалил Путина в дзюдо и сцену как президент падает на льду во время хоккейного матча. Стоун явно горд, что под разговор о ядерном сдерживании смог расширить познания своего собеседника, показав ему знаменитую черную комедию Стенли Кубрика «Доктор Стрейнджлав».

Временами может создаться впечатление, что Стоун снимает анти-«Карточный домик»

Похожие планы, структурно сходные интерьеры (Россия и США вообще два довольно сходных государства), много общих тем. Но российская политика выглядит, конечно, гораздо чище, нравственней, логичней, по-человечески добрее, чем всё более запутывающаяся и суетливая политика Штатов, особенно в кривом сериальном зеркале.

При этом, можно понять, почему клинтонистская пресса США так бесится и называет фильм Стоуна «русской пропагандой». Потому что это она и есть. Хочет того Стоун или нет, нравится это западным комментаторам или не нравится, но Путин убеждает. А режиссер, как минимум, не мешает ему убеждать, не берет на себя функции обвинителя, истеричного ретранслятора пропагандистских штампов CNN, не требует плююсь в лицо освободить «Пусси райот» (освободили, говорите? Вот жалость!). То есть не делает того, что обязан сделать на его месте всякий рукопожатный либеральный человек уважающий права трансгендеров.

На гендерные темы, впрочем, Стоун с Путиным пытается поспорить. И российский лидер его буквально обезоруживает – у нас нет вообще никаких преследований за гомосексуальность, нигде – и в армии тоже нет, закон против пропаганды ограждает свободу выбора молодых людей, чтобы никто не навязал им вымышленную сексуальную ориентацию до их совершеннолетия. Зачем это делается? Ну начнем с того, что России нужно исправлять демографическое положение, нужны дети, а значит нужна традиционная семья, которая, к тому же, более благоприятна для формирования молодого человека…

Демографическая и национальная тема проговаривается несколько раз особо. “У нас уже третий год продолжается естественный прирост населения, в том числе и в … регионах с традиционным проживанием преимущественно русского населения…” – радостно подчеркивает Путин.

Он, кстати, как никогда прежде охотно произносит слово «русские» – по 2-3 раза в каждой серии: «русский народ» оказывается не просто фактом, не только жертвой – «25 миллионов русских людей в одну ночь оказались заграницей», но и творцом современной нашей истории, именно он возвращает на место идейной доминанты России православную традицию.

Путин ощутимо перерастает ту рамку, которую сколотил для него Стоун, явно не очень представляющий себе историческую, традиционную Россию

Для него, как и для большинства западных левых всё интересное здесь связано с СССР и Путин кажется продолжателем кремлевских генсеков. Мысль о царях если и приходит к нему, то только в ироническом контексте.

И вот Путин буквально на глазах вырастает из этих советски-постсоветских горизонтов и окажется человеком, продолжающим тысячелетнюю русскую традицию, живущим среди её символов и, по мере сил, несущим её бремя. В нем обнаруживается удивительная политическая несуетность. Он готов неагрессивно, терпеливо, но благородно и твердо действовать.

Внешнеполитическая линия Запада, по сравнению с его формулировками, выглядит очень агрессивной и суетливой. Если прежде эта суетливость оправдывалась любой ценой, которую, якобы, можно уплатить за демократию, то после кровавого кошмара в Ливии, Сирии и на Украине, после разоблачения Сноуденом формата западной «демократии»,  после того как поверх либерального прожектерства вырастает чудовищный спрут Халифата (черная краска заливает на карте полЕвразии и Африку), демократия перестает казаться той сверхценностью ради которой Западу стоило бы проявлять такой уровень агрессии, который вполне может закончиться ядерной зимой.

Тема ядерного конфликта звучит в беседе Стоуна с Путиным постоянно. И Российский президент разъясняет, что веселье с окружением территории России системами ПРО не увеличивает, а уменьшает безопасность Запада, так как в ответ Россия должна будет разрабатывать все более сокрушительные версии ядерного ответа и все более чувствительна к угрозам

При этом нам есть что защищать. Чрезвычайно важные, даже гордые, слова произносит Путин – Россия сейчас одна из немногих страны в мире реально обладающих суверенитетом и способных самостоятельно принимать решения. В мире подкаблучников американской империи такая привилегия значит немало.

При этом такой суверенитет базируется не на экспансианистском мессианизме, как в большевистскую эпоху, а на твердом фундаменте национальных интересов и защиты своих. В конечном счете Стоун, как бы от лица Путина, зачитывает своеобразную декларацию, обращенную к «нашим западным партнерам» в связи с ситуацией вокруг  Крыма: «Это наша историческая территория, это русские люди, они в опасности, мы своих не бросаем… Это наша земля, за что вы там хотите сражаться? Вы не знаете? А мы знаем…». Трудно даже понять где кончается цитата из Путина и начинается представление Стоуна о том, что тот должен был бы сказать Западу.

Путин выглядит в фильме Стоуна как человек опыта, ценностей и ответственности. Человек эпохального масштаба, рядом с которым его оппоненты выглядят просто катастрофически мелко. И в этом смысле, обращенный прежде всего к западной аудитории, фильм Стоуна будет, в итоге, иметь и огромное внутриполитическое значение. Слишком нагляден контраст.