Сергей Пархоменко «Суть событий» 23.06.2017

https://youtu.be/cOssHVIJdJs С. Пархоменко― 21 час и 3 минуты в Москве, это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко, добрый вечер. Все в порядке, все у нас на месте кроме опять Арины Бородиной, она по-прежнему по делам в отъезде и каждый раз предупреждает меня и просит меня передавать, чтобы вы не волновались, что скоро она появится опять, никуда она не девалась, она ненадолго и вообще недалеко отлучилась. Так что, да, вот исполняю ее просьбу.

У нас есть номер для смс-сообщений +7-985-970-45-45, как всегда. И с некоторых пор я стал подключать еще дополнительное средство связи, а именно свой собственный Фейсбук, его легко найти по моему имени и фамилии и опознать по моим собственным фотографиям. Я вывешиваю там часов за 5 до начала программы, в середине дня вывешиваю специальный пост, под которым прошу писать о тех темах, которым, как вам кажется, хорошо бы появиться в этой программе, и задавать вопросы, на которые вы хотели бы услышать ответы. Это хороший современный способ связи, я могу там же на месте на какие-то вопросы и ответить, если они короткие и не требуют долгих разглагольствований, и я понимаю, что на них может не хватить времени в программе.

Большое спасибо, и в очередной раз очень много было вопросов и тем, многие десятки, и чаще всего по делу, как-то со смыслом, разумно люди пишут. И я буду стараться на это ориентироваться, я не буду напрямую отвечать на вопросы и называть авторов этих вопросов, вы уж не обижайтесь, но я думаю, что многие из тех, кто их задавали, услышат собственно ответы на то, чем они интересовались, и останутся довольны.

Я начну, правда, в таком немножко непривычном и, может быть, не вполне корректном жанре, и даже поспорю с выпуском новостей, который вы только что слышали здесь в программе. Там есть одна тема, которая мне очень интересна, это грядущие выборы главы Российской академии наук. Вот вы услышали, что предыдущие не состоялись из-за того, что все трое кандидатов сняли свои кандидатуры.

Ну, это правда, да, действительно, формально они не состоялись из-за этого, а в действительности по существу они не состоялись из-за того беспрецедентного давления, которое оказывалось со стороны Администрации президента на эти выборы, и вообще на Академию наук как институт, один из последних российских таких уважаемых институций, который продолжает демонстрировать свое своеволие.

Вот в прямом смысле этого слова. Что, вот, есть у них какая-то своя отдельная воля, право на которую у них есть. И само по себе это сегодня людей, которые сидят в Кремле, чрезвычайно беспокоит, и я бы сказал даже, разъяряет, потому что – что это такое, вот есть организация, которая не управляется и все.

Они хотели одного из братьев Ковальчуков, точнее, он сам захотел сделаться академиком, а выяснилось, что вот нет никакого способа ему сделаться академиком. Дави, не дави, уговаривай, не уговаривай, разговаривай, не разговаривай, пугай, не пугай, шантажируй – что угодно, но вот не выбирают его и все.

Ну и дальше вот этот знаменитый лозунг, который теперь из уст в уста передается в академической среде: если мы не нужны этой академии, значит, эта академия на нужна нам, нужно ее как бы переделать. И вот сорвали выборы, заставили этих троих кандидатов снять свои кандидатуры, и теперь по существу изменили конфигурацию этих выборов, изменили правила этих выборов, вот теперь они будут происходить под прямым контролем Администрации президента, и даже избранный президент Академии наук должен будет пройти процедуру утверждения президентом в конечном итоге.

Это очень серьезное наступление, даже, я бы сказал, попрание традиционной академической свободы, но идея заключается в том, чтобы извести одну из последних организаций, которая чувствует себя не вполне зависящей от государства и не вполне подчиняющейся государственной воле, а пытающейся сохранить свою какую-то автономию. Важный очень сюжет, будем за ним следить по мере того, как будут проходить эти выборы.

Знаете, я хотел начать эту программу с очень специфической новости, с той новости, которая мне кажется очень важной, с такого, я бы сказал, анонса этой новости. Она не находится в топе новостей, пока не очень много про это говорят и пишут, но тем не менее.

Вы знаете, что я несколько лет уже занимаюсь таким гражданским движением под названием «Последний адрес», это такой народный мемориал, в рамках которого устанавливают памятные знаки на домах, где жили люди, которые подверглись политическим репрессиям в истории Советского Союза и России, вот из этих домов их собственно забрали и увели, и по совершенно абсурдным разного рода обвинениям этих людей казнили или отправили во всякие лагеря и тюрьмы, где они погибли. Вот этот проект, так сказать, превратился уже в такое народное движение, больше 35-ти российских городов сегодня имеют такие знаки, в общей сложности около шестисот, уже почти приближается к шестистам количество установленных этих знаков.

И вот теперь это движение становится международным. Отчасти уже стало, потому что в начале мая свой «Последний адрес», точно такой же – это самостоятельный проект, самостоятельная организация, которая его ведет, украинцы сами этим занялись. Но это абсолютно аналогично нашему «Последнему адресу», и даже дизайн этих табличек точно такой же. Он появился в Украине. Вот вторая страна после России.

А на следующей неделе, в самом начале недели 27 июня первые такие таблички появятся в Чехии, в Праге. Я вот поеду. Это, по-моему, замечательное событие, очень важное, что становится этот проект вот таким, я бы сказал, европейским. Даже не только российским, но и не только советским, а еще и европейским. Это очень важно, это очень справедливо, потому что действительно тоталитаризм, вот этот советский коммунистический тоталитаризм, начавшийся в 1917 году и захвативший очень много стран, очень много народов, огромную территорию, он, в общем, везде тоталитаризм.

И вот в Чехии, например, речь идет о чешских гражданах, которые подверглись репрессиям со стороны чешского государства. Это не какие-то специальные, там, скажем, советские люди, которые там в Чехии оказались, или, скажем, какие-нибудь советские спецслужбы, которые там кого-нибудь репрессировали. Нет. Это репрессии чехов против чехов, но они точно такие же, потому что тоталитарное государство всегда тоталитарное государство. Это такое государство, которому наплевать на человеческую жизнь, где человеческая жизнь ничего не стоит. И оно уничтожает своих граждан. И оно это делало так в России, оно это делало так в Украине, оно это делало так в Грузии, в странах Балтии после Второй мировой войны. Где угодно – на Кавказе, в Средней Азии. Это было абсолютно по одному шаблону, по одним лекалам организовано, по одним принципам. И так это было в Восточной Европе, в той части, которая контролировалась советским блоком, и в этом смысле это совершенно те же самые репрессии.

Вот 27 июня в Праге на четырех пражских улицах, на четырех пражских домах откроются такие мемориальные знаки, абсолютно такие же как в России, только они будут на чешском языке чешскими буквами с именами четырех человек, арестованных в этих домах и расстрелянных, впоследствии реабилитированных. Ну, там чуть другая была процедура реабилитации, но тем не менее она была. И это совершенно обыкновенные люди. Один из них студент, даже два студента из этих четверых. Один полицейский, просто городской сотрудник полиции пражской. И еще один, по-моему, ученый – я даже сейчас не вспомню. Но это делали наши чешские коллеги – собирали данные об этих людях, и проделали всю необходимую исследовательскую работу, и прислали эти имена. Таблички эти изготовлены, для первого раза, в Москве, я надеюсь, что наши чешские друзья найдут такого же мастера, который будет это в Чехии делать.

Ну, в общем, вот оно двинулось. Следующая страна, я надеюсь – уже ее видно – это Молдова, откуда мы получили письмо от людей, которые тоже хотят этим заниматься. Они жалуются на то, что Молдова – страна очень небогатая сегодня, и трудно найти какие-то начальные деньги для того, чтобы этот проект стартовать. И мы написали в ответ, что, не волнуйтесь, несомненно, такие люди найдутся, несомненно, кто-то вам поможет, и не может такого быть, чтобы в целой стране не нашлось людей, которые захотели бы помочь развитию этого проекта в еще одной бывшей советской республике, а сегодня еще в одной восточноевропейской стране. Поэтому я, между прочим, вот сейчас обращаюсь прямо отсюда из эфира, может быть, меня слышат люди, выходцы из Молдовы, или сегодня граждане Молдовы, или люди, которым как-то важно почему-то, потому что ваша судьба, история вашей семьи как-то связаны с этой страной, с этой бывшей советской республикой Молдавией. Если вы хотите помочь этому молдавскому «Последнему адресу», откликнитесь, напишите нам на сайт «Последний адрес» poslednyadres.ru, и я вас просто свяжу с нашими молдавскими коллегами, и вы сами там как-то с ними договоритесь о том, как им помочь. Это будет очень важное благородное дело. Такие же люди нашлись и в Украине, такие люди нашлись и в Чехии, и я нисколько не сомневаюсь, что не вопрос денег здесь в истории с «Последним адресом», тем более, что это вещь очень, так сказать, скромная, недорогая во всех смыслах этого слова. Так что, это все не сложно.

Вот, я хотел все-таки начать с этого. Мне кажется, что это важная вещь. Я еще буду писать про это, и вы еще про это услышите, я уверен, что будет много прессы, и я уверен, что это будет важным событием. Я буду очень рад вам подробно его прокомментировать.

Что касается событий уже случившихся и событий здешних российских, вот среди тех вопросов, которые появились сегодня у меня в Фейсбуке, как ни странно, вроде прошло уже столько времени, по-прежнему спрашивают про итоги протестных событий 12 июня. Вы знаете, они все продолжаются, эти итоги. Они все развиваются. И действительно похоже, что тот процесс, какими-то яркими признаками которого являются вот эти протестные акции – и акция 26 марта, и акция 12 июня, и нам, несомненно, предстоят еще другие… ой, меня просят: войдите в кадр. Извините, не знаю, как войти в кадр, может быть, кто-то из техников меня услышит и придет повернет камеру, потому что я совершенно не знаю, как здесь это устроено, и даже не очень понимаю, какая из камер меня снимает. Так что, извините, но я здесь как-то не виноват. Постараемся в перерыве это исправить.

Так вот, что касается этих протестных акций, конечно, это только такие, знаете, видимые над поверхностью воды верхушечки айсберга – весь айсберг там внизу, это большая протестная кампания, проходящая в форме избирательной кампании Алексея Навального. Вот это важно понимать. Очень много спрашивают о том: а что будет, если Навального в итоге так и не зарегистрируют? Вот недавно была здесь в эфире «Эха Москвы» Элла Памфилова, глава российского Центризбиркома, и она говорила, что, вот, по состоянию на сегодня у Навального нет никаких шансов. Ну, с одной стороны, мы понимаем, что это «состояние на сегодня» может измениться в любую минуту – то шансов не было, а то вдруг они появятся. Можно подумать, что у нас к конкретному случаю по конкретному поводу и по конкретной нужде законов не меняют туда-сюда за 5 минут. Так что, если надо – заменят. Если вдруг кому-то покажется это за чем-нибудь нужным.

Но по существу ведь дело не в этом. А дело в том, что ответ на вопрос: а что будет, если Алексея Навального не зарегистрируют кандидатом на выборах президента России, правильный ответ звучит так: а ничего не будет, это не имеет никакого значения. Я думаю, что Алексей Навальный прекрасно понимает, что он не выиграет выборы в 2018 году и не сделается президентом России в 2018 году.

А, вот, кажется, кто-то пришел поправить камеру. Да, правда, вы знаете, как это делается? Отлично, спасибо большое. Это очень вовремя. Да, ну-ка теперь, кто писал про то, что «войдите в кадр», напишите мне, пожалуйста, я оказался в кадре или не оказался в кадре.

Так вот, штука заключается в том, что, конечно, эта избирательная кампания – это форма разговора. Это форма разговора Алексея Навального и большого количества его соратников, его друзей, сотрудников Фонда борьбы с коррупцией, с теми, кому они нужны в России и к кому они обращаются в России. Потому что нужно облечь этот разговор в какую-то форму. Вот они делают это в форме избирательной кампании, в форме открытия вот этих самых знаменитых штабов по всей стране. И они делают это очень правильно, они делают это очень эффективно, и мы видим это хотя бы по той реакции, которую они получают в том числе от властей, реакции очень агрессивной, с одной стороны, а с другой стороны, очень нелепой, очень такой, я бы сказал, заполошной, во многом перепуганной.

Вот если посмотреть на то, что происходит в разных городах, где открываются эти штабы, то прежде всего виден испуг. И этот же испуг виден в том, что Алексей Навальный сидит 25 дней; Леонид Волков сидит по совершенно потрясающему обвинению. Леонид Волков – это глава вот этого так называемого избирательного штаба. Получил 5 дней административного ареста за видеотрансляцию, за то, что он исполнял что-то вроде журналистских обязанностей, рассказывая о том, как происходят эти протестные акции в разных городах страны. В некоторых случаях они были разрешенными, в некоторых случаях неразрешенными. Мы с вами отлично помним, что само понятие «разрешенная протестная акция» — это абсурд, но в рамках этого абсурда действуют власти в российских городах сегодня по команде из центра.

Вот Роман Рубанов, исполнительный директор Фонда борьбы с коррупцией, только что вышел из-под административного ареста, куда он попал за то, что он пришел в качестве заявителя туда, где была так называемая согласованная, так сказать, разрешенная, формально разрешенная акция, если помните, на проспекте академика Сахарова это происходило.

И это, конечно, поразительно, что сидит один, сидит другой, сидит третий, а тем временем, по-моему, сегодня, а, может быть, вчера, я точно не помню, вышел документ, замечательный документ Центральной избирательной комиссии Российской Федерации под названием «Официальная позиция ЦИК России по «выдвижению кандидатов в президенты». Поразительная совершенно вещь, вот по выдвижению кандидатов в президенты без фамилий.

Тут сказано: «В связи с поступающими в ЦИК России обращениями, касающимися ведения так называемых избирательных кампаний некоторыми физическими лицами, — не называя их имен, — как «кандидатами в президенты» и организации «предвыборных» или «агитационных штабов», разъясняем следующее.

В настоящее время никакой официальной избирательной кампании по выборам президента Российской Федерации не проводится. Очередные выборы президента должны состояться в марте 2018 года. Решение о назначении данных выборов должно быть принято в декабре 2017 года.

Таким образом, официальное выдвижение кандидатов будет возможно начиная с декабря 2017 года и только после официального опубликования соответствующего постановления Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации.

Учитывая вышеизложенное, действия по организации «штабов» для поддержки «кандидата», — и тут вдруг откуда ни возьмись появляется, — А. А. Навального, — что называется, все-таки прорвалось как-то, все-таки «не смогла я», как-то выронила из уст эту фамилию, все-таки А. А. Навального, оказывается, в этом все дело! — находятся за рамками официальной избирательной кампании по выборам президента Российской Федерации и вне регулирования законодательства о выборах».

Друзья, да мы поняли, мы давно поняли, спасибо! Да мы, в общем, и не собирались, что называется, это просто такая форма разговора. Это просто такой способ с вами обсудить текущую действительность, понимаете? Ну вот, как-то выходят люди на оперную сцену и поют оперу «Дон Карлос», а при этом как-то пытаются выразить какие-то большие чувства, какие-то важные философские мысли в форме, так сказать, оперы. А это вот в форме президентских выборов.

Вы не волнуйтесь так, собственно, чего вы так нервничаете? Все в порядке – человек открывает штабы, де-факто строит свою партию по всей стране, собирает сторонников в разных городах и соберет во всех городах. Вы не нервничайте так. У вас когда работа начинается? Вы сами написали – выборы в марте 2018 года, а принято будет в декабре 2017 года? Ну так и не волнуйтесь, все будет хорошо.

Тем более, что ваш действующий президент тем временем как-то роняет перлы, что называется. Ну, перлов от президента Путина было два на этой неделе. Один, впрочем, довольно уже старый перл, который, просто сейчас этот перл нам выкатили с помощью кино известного кинорежиссера Стоуна, об этом чуть позже. А перл, конечно, замечательный, это история про то, что получить знания – это вторичное, в общем, понимаете? Ну, это может быть, может не быть, в конце концов. Современному человеку не так важны какие-нибудь знания – говорит Путин.

«Получить знания — это непросто, современные особенно, широкие знания, но это все-таки вторичное по сравнению с воспитанием человека, с тем чтобы он должным образом относился и к себе самому, и к своим друзьям, и к семье, и к Родине». «И только на этой базе можно рассчитывать на то, что человек будет полноценным и сам получит удовлетворение от жизни, и окружающие его люди будут получать удовольствие от общения с ним».

То есть, люди будут получать удовольствие от общения с человеком тупым, безграмотным, не знающим ничего, не понимающим ни в чем, но патриотом. Вот таким человеком, который должным образом относится к себе самому, к своим друзьям, к семье и к родине. Вот от общения с таким человеком люди получают удовольствие, по президенту Путину.

Я подозреваю, что он сам получает удовольствие от таких людей, которые относятся патриотично к окружающей действительности, которые ценят родину в его, президента Путина, лице, прежде всего. Ну а уж знания – в свободное от вот этих основных занятий время.

Любопытно, что я, когда читал этот текст, я думал: а где я в недавнее время это видел? Похожую очень мысль, не дословную, но такую вполне аналогичную. Это была история с Мединским, которая, кстати, тоже имеет продолжение, вот-вот уже на днях произойдет очередное, не помню уж какое, четвертое, что ли, по счету, четвертая попытка изучить то, что он назвал диссертацией, изучить то, за что он умудрился добиться себе степени доктора исторических наук, это совершенно поразительно абсурдный текст, полный разнообразной ахинеи.

И вот на сей раз он будет рассматриваться в Волгограде, в Волгоградском университете. Мединский на эту тему как-то ужасно натужно искусственно шутит, что-то такое говорит, что, вот мы организуем туристические поездки по всей стране, будем как-то продвигать российский туризм специальный в погоне за Мединским. Боится он страшно на самом деле, бегает зайцем от этого от всего, мучительно пытается как-то этого избежать. Я думаю, что будут сделаны все попытки возможные, для того чтобы в Волгограде это тоже не состоялось, чтобы тоже было сорвано это обсуждение.

Но что главный его козырь в борьбе за звание доктора исторических наук? Да этот же самый. Критерием положительной или отрицательной оценки, по словам нашего современника, известного русского ученого-мыслителя Платонова, — говорит он, — могут быть только национальные интересы России, — пишет Мединский.

Но это то же самое, правда, что говорит Путин? Тот говорит, что знания не важны, важен патриотизм. А этот говорит: «Первый вопрос, — говорит Мединский, никакой уже не мыслитель Платонов, а сам Мединский от своего имени, — первый вопрос, на который должна честно ответить историческая наука, — насколько то или иное событие или частное деяние отвечает интересам страны и народа. Взвешивание на весах национальных интересов России создает абсолютный стандарт истинности и достоверности исторического труда».

Вот прочтя это, профессиональные историки приходят в бешенство и говорят: он самозванец, это бред, это патриотический бред лизоблюдский. «Взвешивание на весах национальных интересов создает абсолютный стандарт истинности и достоверности исторического труда». Вот что заставляет людей относиться к работе Мединского с презрением, и вот что заставляет его и позволяет ему думать, что ему за это ничего не будет, потому что он отголоски этого же слышит у Путина, потому что они в этом смысле единомышленники и единословники.

Что такое деятельность этого самого Мединского тем временем, я думаю, что многие из вас наслышаны, и прежде всего я хотел бы в оставшееся время этой половины программы – может быть, придется и во вторую половину как-то переехать с этим, но я начну этот сюжет, тоже многие меня об этом спрашивают, о совершенно таком локальном московском событии, таком, очень, казалось бы, местном, очень таком, связанном с относительно небольшой группой людей.

Есть в городе Москве театральные зрители, их не очень много. Среди этих театральных зрителей, любителей театра, есть поклонники театра Гоголя, так называемого Гоголь-центра, их еще меньше.

И вот у них случилось – вот у них, касающееся только их и больше никого – случилось несчастье: Пресненский суд Москвы 21 июня арестовал бывшего директора Гоголь-центра Алексея Малобродского по обвинению абсолютно абсурдному – по статье 159, это, между прочим, мошенничество в особо крупном размере – которое заключается в том, что будто бы он вместе с еще двумя сотрудниками этого самого Гоголь-центра похитил 2,3 миллиона рублей. Напомню, что в этом Гоголь-центре происходили гигантские обыски, и речь шла о каких-то бессчетных сотнях миллионов рублей, в результате их осталось 2, за то, что они украли эти деньги вместо того, чтобы потратить их на постановку спектакля «Сон в летнюю ночь».

Этот спектакль видело огромное количество людей, он до сих пор в репертуаре, на него сейчас продаются билеты, он был на всяких фестивалях и так далее. На суде говорят: да мало ли – афиши какие-то, рецензии какие-то – это на самом деле ничего не означает, не было этого спектакля.

Давайте вы как-то поживете 3-4 минуты ближайших вот с этим фактом, когда суд говорит: этого не было, а напротив стоят сотни людей, которые говорят: мы это видели. Мало ли что вы придумываете, — отвечает суд.

С. Пархоменко― 21 час и 35 минут в Москве, это программа «Суть событий», вторая ее половина, я Сергей Пархоменко, номер для смс-сообщений +7-985-970-45-45. Читаю, как обычно, ваши сообщения во время новостей, иногда глаза вылезают на лоб. Лариса мне пишет: «Интересно, — это по поводу «Последнего адреса», помните, я рассказывал, что теперь и в Чехии будет «Последний адрес», — интересно, что вы почитаете достойным делом – множить переживания гнева, боли, несчастья в людях уже на мировом уровне вместо радости и жизнеутверждения. Негодяй!» – пишет мне Лариса.

Лариса, даже не буду комментировать. Вот просто прочел – порадуйтесь, что теперь вы прозвучали вот с этим вот в эфире «Эха Москвы», я оставляю нашим слушателям самим как-то задуматься над тем, что вы здесь сказали.

Кстати, у меня спрашивают насчет языков. Вот я сказал, что в Чехии таблички будут по-чешски. А каковы они в Украине? Ответ очень простой: за каждой такой табличкой стоит живой заявитель сегодняшний, который говорит, что: я хочу вот такое имя вот по этому адресу, он присылает заявку, и дальше там начинается всякая исследовательская архивная работа, и в конце концов, если все подтверждается, появляется такая табличка. Вот этот заявитель имеет право попросить язык. Те 4 таблички, которые уже установлены в Украине, они все на украинском языке, потому что так захотели заявители. Те таблички, которые в Чехии, их тоже 4 штуки, они все на чешском языке, потому что так захотели заявители. Вот, собственно, и вся простая история. Это не сложно, знаете. Если когда-нибудь в Монголии будут такие таблички, мы и по-монгольски напишем. Так что, это все не очень сложно.

А я возвращаюсь к истории с Алексеем Малобродским, бывшим директором Гоголь-центра, который арестован по абсурдному обвинению в том, что он украл деньги вместе с сообщниками от спектакля, который все видели, и что будто бы этого спектакля не было. И вопрос: а зачем я на это трачу время? Это же какая-то очень местная история, как я и говорил – ну какие-то люди ходят в театр в Москве, им это важно, а больше никому не важно, да и театр какой – билеты дорогущие, искусство сложное, спектакли непонятные. Какое-то все такое хипстерское, такое какое-то, для каких-то там продвинутых с какими-то… ну не то что вот, там, песни Софии Ротару, да? Понятные всем. А это вот что?

А это ваша жизнь, дорогие друзья. А это то, что может коснуться каждого из вас. Это, в сущности, ровно то же самое, что происходит, например, в суде, вот этот суд над этим Малобродским, который отправляет его под арест, это ровно то же самое, что происходит в суде, который отправляет под арест Навального, или Волкова, или кого-то еще.

Волкову говорят: вы будете сидеть в камере с преступниками за то, что вы в интернете рассказывали про то, что происходит в Москве. А, например, Илье Яшину – его привозят на суд и говорят: вы будете сидеть в камере 15 суток за то, что вы оказали сопротивление сотруднику полиции. Сейчас мы увидим это на видео. Показывают видео. На видео подходит к Яшину полицейский, омоновец и говорит ему: гражданин Яшин, пройдемте для установления вашей личности. На что Яшин его справедливо спрашивает: в каком смысле для установления моей личности? Если вы меня только что называли Яшиным, значит, вы в курсе моей личности. Тогда ему выкручивают руки и волокут его в автобус.

Я по случайности стоял в нескольких метрах от этого, мимо меня пронесли с завернутыми за спину руками и пригнув голову прямо к асфальту, пронесли Яшина, я это видел своими собственными глазами. Вот это называется, вот этот вопрос: а зачем вам устанавливать мою личность, если вы и так знаете, что я Яшин, вы только что меня таковым назвали – это является сопротивлением полиции. Когда это показывают судье, судья начал ржать в зале, но это не помешало ему отправить Яшина на 15 суток в камеру с преступниками, потому что ему ничего не будет, как он считает, потому что сила на его стороне, силу можно применять, противовеса никакого нет – вот это и называется: система пошла вразнос. Она пошла таким образом, что можно сколько угодно принимать сколь угодно абсурдные решения, понимая, что ты или, там, надеясь на то, что ты ничем не рискуешь.

И люди, которые живут вокруг и которые абсолютно уверены, что это все их не касается – история с Яшиным их не касается, история с Навальным их не касается, история с Леонидом Волковым их не касается и даже история с убитым Борисом Немцовым их не касается, потому что мы на «эти ваши митинги» не ходим, мы «этой вашей политикой» не интересуемся, мы этих ваших слов нашему президенту не говорим, мы сидим тихо, и наше дело маленькое. Поэтому нас это все не волнует – говорят эти люди.

Вот однажды к ним придут, как пришли к директору этого театра, который, в общем, вместе со всем этим театром – нельзя сказать, что этот Гоголь-центр и, скажем, Кирилл Серебренников, который во главе этого Гоголь-центра, чтобы они были какими-то невероятными оппозиционерами. Да нет, у них, в общем, все было в порядке. Они там спектакли по прозе Суркова ставили, и много, в общем, было всяких отношений, всяких таких подмигиваний, всяких похлопываний и всякого такого. Все у них было хорошо.

Однажды к ним приехал бульдозер и бульдозер начал ездить гусеницами по их головам. Это же самое в массе своей произошло с огромным количеством людей, которые на «эти ваши митинги» не ходят и «этой вашей политикой» не занимаются, произошло с теми, кто вот сейчас попал под эту так называемую «реновацию», которая окончательно как-то вступила в свои права, уже подведены итоги этому совершенно безумному одобрительному голосованию. И мы понимаем, что дальше будет – дальше будет пирамида, дальше будет классический случай.

Как устроена финансовая пирамида? Это когда объявляется некоторая яркая красивая сладкая мечта, и людям говорят: кто первый прибежит, тому мечту дадим. И это происходит. Приходят первые люди, они сдают первые деньги в эту пирамиду и получают свой колоссальный невиданный грандиозный процент, и всем потом всю жизнь рассказывают: я выиграл в МММ, я был тем человеком, который обогатился с помощью банка «Чара». Помните все эти прекрасные истории 90-х годов? Но потом приходят следующие, и они теряют свои деньги, и они разоряются, и у них отбирают последнее, и они продают свои квартиры, для того чтобы расплатиться по долгам и так далее.

Ровно это вы будете иметь с реновацией, дорогие москвичи. Вы будете иметь первых несколько десятков, может быть, несколько сотен жильцов одного-двух-трех домов, которым устроят сказочный переезд, вам их продемонстрируют, и после этого наступит второй этап развития всякой пирамиды, после этого наступит проза жизни. И тогда вам будет казаться, что случилась какая-то ужасная несправедливость – вы же на митинги не ходили, более того, вы даже устраивали митинги без политики, вы даже рыдали, я помню, вместе с журналисткой Винокуровой на тему: как хорошо все было, пока не пришел Навальный. Это же вы рыдали вместе с ней, прямо общими слезами капали в этот стакан с вином. С вами со всеми это происходило, вы же были так в этом уверены. За что вас-то?!

А вот за это, за то, что вам кажется, что вас это не касается, и это может случиться и с вами, и с любым другим жителем Москвы, и с директором Гоголь-центра Малобродским, и с главным режиссером Гоголь-центра Кириллом Серебренниковым, и с кем угодно еще. И однажды это случится с Чулпан Хаматовой, нет никаких сомнений в этом. Однажды Чулпан Хаматова спросит: нас-то за что? Мы же так дружим, у нас же так все хорошо, мы же душа в душу, мы же без политики. И много-много будет этих людей, которые без политики.

А пока я вам скажу вот что. Происходит удивительная история, происходит попытка организовать общероссийскую акцию солидарности – не протеста, чего уж там протестовать-то? Акцию солидарности с арестованными по делу «Седьмой студии», это вот собственно этого самого Гоголь-центра, она будет происходить 28 июня, это, по-моему, среда следующая.

Формат акции – устное обращение руководства театра или актеров к зрителям перед спектаклем, фиксация обращения не видео. Ну, это классическая история, когда выходит человек на сцену и говорит: папа просил передать, что нас всех тошнит. Вот я думаю, примерно так, но только очень деликатными словами, когда люди будут выходить по всей стране на театральные сцены и говорить: нас всех тошнит, оставьте их в покое, пожалуйста! Мы-то тут при чем?

Я бы очень хотел, чтобы эта акция удалась, чтобы она удалась и с точки зрения самих театров, и участия самих театров, и чтобы залы были полны. Поэтому, если вы давно собирались сходить в театр, сходите 28 числа, в среду. Купите билет и пойдите на какой-нибудь спектакль – неважно, сходите 28 числа в театр, может быть, вам повезет, и вы окажетесь одним из свидетелей или безмолвных участников этой акции.

И там будет устное обращение руководства театра перед спектаклем по этому поводу, и там вам скажут, что театральное дело было всегда коллективным, и сейчас мы – это я зачитываю обращение организаторов, — сейчас мы, друзья Алексея Малобродского, обращаемся к театрам и к людям, которым не все равно, с предложением провести акцию солидарности 28 июня, перед каждым спектаклем в каждом театре выйти на сцену и сообщить публике: наш товарищ обвинен в преступлении, которого не совершал, — говорят люди, которые были уверены, что они здесь ни при чем, и их это все никогда не касается.

Наш товарищ Алексей Малобродский, — говорят эти люди, — просит всем передать из тюрьмы (это цитата Алексея Малобродского): ««За всю жизнь — мне 59 лет — я почти ничего не заработал, кроме моего доброго имени. Я опасаюсь, что теперь в общем сознании останется след: «А, тот самый Малобродский, который деньги воровал». Хочу еще раз сказать, что невиновен».

Это уже обращение тех, кто организует акцию: «Мы требуем, чтобы его выпустили на время следствия, он не преступник, и никуда не собирался бежать». И так далее, и так далее.

«У следствия нет никаких доказательств их преступления (их – это вот этого Малобродского и других людей, которые оказались обвинены вот в этом абсурде), во всяком случае, их не было предъявлено, а единственный озвученный аргумент по поводу двух миллионов рублей, якобы не потраченных на спектакль «Сон в летнюю ночь», вследствие чего спектакль якобы не существует, опровергается простым фактом: премьера состоялась в ноябре 2012 года, спектакль до сих пор сохраняется в репертуаре Гоголь-центра. Увидеть его можно 3, 4, 6, 7 и 8 июля в Гоголь-центре.

Нам кажется, что участие в этой акции как можно большего числа театров важно не только для сохранения доброго имени наших товарищей, но и для дальнейшей судьбы театрального братства и для репутации всего театрального дела в России, поскольку это может коснуться, да и касается, и других театров».

А я вам скажу, это касается, и может коснуться, и уже коснулось, и касалось уже много раз совсем не только театра, а огромного количества разных людей, которые были уверены, что для них это никогда не будет актуально, и что это никогда не по их душу, и что им никогда не придется иметь с этим дело.

Вот теперь театры, завтра будут, не знаю, студии бального танца, послезавтра – кружки игры на семиструнной гитаре. Что еще вам придумать подальше от политики?

Это касается всех, потому что либо права есть у людей, либо прав нет у людей; либо люди заботятся о том, чтобы в их жизни происходило что-то, что защищает их право перед государством, что спасает их от произвола, либо люди считают, что их это не касается. Тогда бульдозер однажды к ним приезжает с абсолютным идиотизмом, с историей про то, что вы украли деньги от спектакля, который все видели.

Вот, кстати, к вопросу о том, что делать, чего не делать, что бывает, что имеет значение, что не имеет. Вот еще один сюжет, не пользующийся большой популярностью. Я сегодня как-то хожу по каким-то второстепенным сюжетам, правда? И все пытаюсь доказать, что они всех касаются. Знаете ли вы, что в Москве – опять Москва – что в Москве в сентябре пройдут выборы муниципальных депутатов? Это случится 10 сентября 2017 года. А что вы сделали для того, чтобы поучаствовать в этих выборах? Ну скорее всего ничего, потому что совсем не много вообще людей что-нибудь для этого сделали. Некоторые сделали.

Вот, например, есть такой человек Дмитрий Гудков, вы его хорошо знаете, он здесь бывал много раз в этой студии и еще много раз будет, он решил выдвинуть свою кандидатуру в будущем году на выборах мэра Москвы. И выяснилось, что это невозможно без того, чтобы не совершить небольшую тихую законную избирательную революцию в истории с муниципальными депутатами в Москве. По одной простой причине – невозможно выдвинуться независимым кандидатом в мэры, если не получить подписи муниципальных депутатов. А теми муниципальными депутатами, которые существуют сегодня, ими, конечно, рулит мэрия и мэрия им велит так или сяк, этому давать, этому не давать, этого поддерживать, того не поддерживать. Значит, нужны какие-то другие муниципальные депутаты.

И вот, собственно, люди, которые помогают Дмитрию Гудкову – очень заранее тоже, тут, я думаю, Центризбирком мог бы еще одно сделать разъяснение касательно некоторых граждан, которые начали избирательную кампанию мэра, которой еще нет, которая будет только осенью будущего года. Тем не менее, эта избирательная кампания уже идет сейчас в форме истории с муниципальными депутатами. Вот есть такой сайт mundep.gudkov.ru, зайдите и посмотрите, что там творится.

Там творятся невероятные вещи. Этот штаб зарегистрировал людей, которые заявили, что они хотят участвовать в выборах муниципальных депутатов. В Москве 125 районов, в каждом из 125-ти районов есть депутатское собрание, вот эта муниципальная как бы группа из нескольких человек, есть несколько вакансий, так сказать, этих муниципальных депутатов. Значит, собрано почти 1200 человек (если точно — 1188), тех, кто заявил о том, что они как независимые кандидаты будут участвовать в этих выборах. По каждому из этих 125-ти районов есть по меньшей мере 1, иногда 2, иногда 5, иногда 10, иногда 20 таких кандидатов.

Иногда таких кандидатов в значительном количестве случаев больше, чем мест, то есть, будет по 2-3 таких кандидата на каждое место, будут, так сказать, состязаться между собой. Ну, это, кстати, тоже будет отдельная проблема, как с этим со всем справиться, чтобы не мешали друг другу. А справиться можно, потому что чаще всего там многомандатные округа. То есть, вы голосуете сразу как бы за нескольких человек, и таким образом вы можете выбрать сразу нескольких независимых – если хотите, конечно – сразу нескольких независимых кандидатов, и, если вас будет достаточно много, они все попадут в это самое муниципальное собрание.

Какие полномочия у этих людей, зачем нужны муниципальные депутаты? Да никаких у них нет полномочий. Какая у них есть власть? Никакой. Но чрезвычайно важно, чтобы существенное количество вот этих разумно мыслящих и независимо устроенных, не управляемых людей оказались в целом внутри структур вот этой самой городской власти. Даже если у них нет никаких прямых полномочий.

У них зато есть удостоверение, право требовать информацию, право совать свой нос в любую кастрюльку, право требовать любую информацию, любых документов, любых отчетов, любых смет – я не знаю, чего угодно. Кроме того, в городе будет, предположим, 500 таких муниципальных – минимум миниморум – 125 районов, предположим, там, что в каждом будет по 3, вот их будет таким образом 375, предположим. Если по 4, то вот как раз их и будет 500. Предположим, их будет 500 таких независимых муниципальных депутатов – это, грубо говоря, автоматический митинг в любую минуту по любому поводу в любом месте, потому что люди с этими удостоверениями могут где-то собраться и обсудить что-то. Например, они могут собраться у дверей какого-нибудь ГУВД, куда только что затащили очередного школьника с очередной Тверской. И спросите у полицейских: а вы что с ним делаете столько времени? Вы что его не выпускаете? У вас какие к нему претензии? Вы забрали этого человека для удостоверения его личности? Ну удостоверьте и выпустите.

Появление большого количества, сотен разумных людей с удостоверениями в руках и с правами смотреть на ситуацию с властью и с нарушениями, связанными с отправлением власти в Москве изнутри, это колоссальная совершенно история.

А дальше начинаются всякие технические вещи. Это те самые люди, которые регистрируют своими подписями независимых кандидатов на выборах мэра. Это те самые люди, которые будут наблюдать за выборами, имея эти полномочия в качестве муниципальных депутатов и на выборах мэра, и на предстоящих выборах, которые когда-нибудь все-таки опять случатся, Московской Городской Думы, и на президентских выборах, и на каких угодно еще выборах. Это те самые люди, к которым вы сможете обратиться тогда, когда нужно куда-то прокричать о том, что с вами происходит что-то, что к вам приехал бульдозер вот этот самый, который приехал в Гоголь-центр.

Вот я очень рекомендую, во-первых, всем, кто в Москве, обратить внимание на эту историю, потому что нужно еще подписи собирать для этих выборов, и, извините, пожалуйста, нужно деньги собирать на эти избирательные кампании. Теперь надо этим людям печатать листовки, распространять о них информацию, кто-то должен ходить по квартирам, кто-то должен им помогать, кто-то должен, не знаю, покупать им воду, пока они будут по этим квартирам ходить, эти кандидаты. Кто-то должен для них штаб снимать, платить арендную плату. Это все требует помощи людей, требует помощи москвичей в данном случае. А кроме того, те, кто не живет в Москве и не участвует в этом во всем, выясните, а нет ли каких-нибудь муниципальных выборов у вас, не исключено, что вы про это просто не знаете, или что они будут в этом году, или они будут в будущем году – выясните, это важная история. Это, извините, пожалуйста, та дырка, с помощью которой вы можете запустить внутрь властных органов людей с глазами, прежде всего, с ушами и с мозгами, способных увидеть, что происходит, понять, что происходит, рассказать вам, что происходит. Это важная очень вещь.

Вот сюжет еще один, малозначимый, правда? Совершенно локальный, о котором тем не менее я хотел бы сказать в эфире «Эха Москвы».

И последнее, о чем очень много мне пишут, это большой скандал, развернувшийся вокруг интервью, которое запретила печатать Нобелевский лауреат Светлана Алексиевич, а там некий совершенно бесчестный человек обманом тем не менее его напечатал. Я могу сказать следующее, я встречался на прошлой неделе со Светланой Алексиевич, имел с ней большой разговор в числе там целой группы журналистов и литераторов. Мы не были с ней знакомы раньше, она удивительный совершенно человек, я бы сказал, с большим сердцем и с большим пониманием нашей жизни.

И я думаю, что в истории с этим интервью будет еще много всякого сказано по этому поводу, но я скажу очень простую вещь: не существует никакой отдельной журналистской этики, никакой отдельной журналистской морали, она всегда человеческая. Вот в данном случае мы столкнулись с ситуацией, когда человек, называющий себя журналистом – да неважно, кем он себя называет, хоть водопроводчиком – пришел к ней, напал на нее, оскорбил ее и обманул ее. Это можно прикрывать журналистской этикой, можно не прикрывать. На самом деле он совершил совершенно человеческое моральное преступление – он обманул, вот и все. Вот с этой точки зрения и нужно это рассматривать.

Это была программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко, до будущей пятницы, всего хорошего, до свидания!