24.06.2017 03:00

Шашлык для Ахмета

На модерации Отложенный

Мигранты, приехавшие в Москву в гости, могут стать ее хозяевами

Валерий Бурт

<source srcset="/p/17/175/175394/m-175394.jpg" media="(min-width: 428px) and (max-width: 671px)"/><source srcset="/p/17/175/175394/l-175394.jpg" media="(min-width: 672px)"/> Шашлык для Ахмета

Фото: Павел Смертин/ТАСС

На днях услышал, что президент России Владимир Путинпообещал, что не допустит превращения Москвы в халифат. Не успел я порадоваться этой новости, как услышал за окном гортанные голоса. Пришельцы с Востока еще с зимы ремонтируют фасад нашего дома. Штукатурят, красят, потом сдирают штукатурку и снова красят.

От смуглых и шумных соотечественников маляров и штукатуров никуда не деться. Фланируют по улицам, сидя на корточках, громко болтают по смартфонам, слушают «свою» музыку, заполняют магазины.

Когда я иду мимо этих людей, мои уши забивают обрывки чужих наречий. И охватывает странное чувство, что нахожусь не в столице России, где прожил всю жизнь, а в где-нибудь Ашхабаде или Душанбе. И кажется, что Москва уже не мой город, а чужой.

Шагаю дальше по своей улице. Все привычно, знакомо, только… Среди многоэтажек, на травке газона расположились — кто полусидя, кто полулежа несколько человек, в которых нетрудно узнать гостей с солнечного Востока. На импровизированном ковре, то бишь, газетке, разложена нехитрая снедь: хлеб, банки консервов, огурцы, помидоры, пластиковые бутылки с водой. Рядом колышется пламя костерка. Стало быть, собираются жарить шашлык.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Цэ Европа возмущена Европой: Они считают нас придатком

В Киеве осознали это почему-то только сейчас

Смотрю, пораженный, на этот дастархан. Заметив пришельца, один из участников пира по имени Ахмет, делает приглашающий жест: мол, прошу к «столу». Благодарю, но отказываюсь. Пытаюсь объяснить, что выбранное место — не слишком подходящее для ужина. То есть, совсем неподходящее.

Мой новый знакомый искренне удивляется. Выдвигает аргументы: сидим тихо, водку не пьем, не хулиганим. Даже не курим. Просто присели отдохнуть, покушать. У нас дома, в ауле, так принято.

— Но тут не аул, — на всякий случай напоминаю я.

— А что? — спрашивает Ахмет с простодушным любопытством.

— Москва, столица России. Здесь люди живут по-другому, порядки и обычаи другие. Раз вы сюда приехали, надо их уважать и выполнять. Разве вам об этом не говорили?

Ахмет смотрит удивленно. Разводит руками. Оборачивается к приятелям, что-то говорит им, помогая себе жестами. Я понял, что он распорядился нанизывать мясо на шампуры.

— Ты вообще о Москве что-нибудь знаешь? — спрашиваю. — Что-нибудь видел?

Он сверкает белозубой улыбкой:

— Улицу вашу видел, я ее каждый день подметаю. Заборы видел, я их недавно красил.

Еще мусор убираю. Ой, как много у вас мусора…

— Я не об этом. Ты в Кремле был? По Красной площади ходил?

Ахмет снова улыбается:

— Некогда, брат. Работаю с утра до вечера. Семью кормить надо, у меня две жены, шестеро детей, мама больная…

Так я ничего и не добился. Не понял Ахмет, почему в Москве не принято прямо на улице жарить шашлык. И, вообще, он и его товарищи не знают, что можно, а что нельзя. Когда они приехали, им рассказали, что надо делать, кто начальник, в какие дни зарплата. И еще показали, где жить. Точнее, где выживать.

Но они не огорчаются. Живут, улыбаясь. Не купаются в канале, а моются, как в бане. Потом, в канале же, стирают белье. Почему не ванной? Так, в общежитии, где их поселили, ее нет. Только люди, много-много людей…

Мигранты отключены от московской жизни, как старый приемник от сети. Не знают, чем знаменит город, что в нем происходит, почему надо платить за парковку и отчего все вокруг выкладывают плиткой, как возле дворца эмира, который изображен на старой бабушкиной фотографии.

Заботы у этих людей простые, как сто, двести, триста лет назад — поел-попил-поспал-поработал-заработал. Так жили их далекие предки, только у них не было таких достижений техники.

Приезжих из Средней Азии и других регионов бывшего Советского Союза в столице становится все больше и больше. Говорят, это происходит потому, что москвичи не желают трудиться. Нет, хотят, но — за нормальные деньги. А мигрантов можно обманывать, давать много работы, а платить мало. Они — дешевле, выгоднее. Но — опаснее. И не только потому, что пополняют и без того многочисленные криминальные ряды.

Мигранты часто улыбаются, но не ведомо, чего от них можно ждать. Ведь эти люди живут своей колонией, куда посторонние не заглядывают. Их разговоры и беседы по телефону никто не понимает и неизвестно, что они обсуждают, когда после работы собираются вместе…