За бортом энергетики будущего

Статистически в России прошла полоса экономического спада, чего конечно нельзя сказать о реальных показателях экономики. Но тем не менее на фоне этого события власти снова убрали из риторики любое упоминание о необходимости отказа от сырьевой модели экономики и перехода к новым технологиям. Ставка на экспорт сырья осталась неизменной: Кремль вплотную занялся прокладкой трубопроводов в Китай и через Турцию, президент уделил внимание Арктики как региону, в котором «к 2050 году примерно 30 процентов всех углеводородов будет добываться». Но жизнеспособность российского государства при сохранении ставки на углеводородную экономику стремится к порогу его распада.

ВЫТЕСНЕНИЕ ИЗ ЕВРОПЫ

Когда санкции были только введены, Центр Сулакшина уже давал свой прогноз относительно будущего российской сырьевой экономики. Согласно прогнозу первым ударом должно было стать снижение цены на энергоресурсы. Практика это и показала, когда цена на нефть упала более чем в два раза, снизились цены и на другой экспортный товар — газ (рис. 1–2). Именно это событие превратило планы по освоению новых месторождений, в том числе на шельфе, в далекое будущее, поскольку рентабельность таких проектов на фоне низкой цены на энергоресурсы резко упала. В том числе нуже нуля (Сила Сибири). На следующем этапе согласно нашим прогнозам Россию должны были вытеснить с традиционных рынков сбыта. Собственно эта угроза и вынудила заключать экономически невыгодные контракты с Китаем на поставки газа. Южный поток был заморожен. Украина отказалась от покупки российского газа, перейдя на поставщиков из стран Европы. Россия принялась за новый проект — Турецкий поток, который учитывая специфику партнера Турции, стал залогом продвижения последней в Сирии при молчаливом одобрении России.

Рис. 1. Цена на нефть марки Brent (по данным FRED)

Рис. 2. Цена на газ (средняя цена импорта Германии), по данным BP

C 2014 года Россия сократила объемы экспорта газа на 10% за счет того, что от российского газа отказались Украина и Белоруссия. В Европу объем поставок сохранился на прежнем уровне, однако был запущен механизм поиска альтернативных поставщиков. В гонку за европейский рынок вступили не только арабские республики, но в первую очередь США, пообещавшие покрыть потребности Европы в газе.

Если до санкций Вашингтон не экспортировал газ на европейский континент, то в 2016 году первая поставка была реализована. Новым вызовом для российских энергоресурсов станет то, что с июня 2017 года США вышли на регулярные поставки газа на европейский континент. Сжиженный газ из США был разгружен в терминалах Северной и Восточной Европы — Нидерландах и Польши. По словам министра энергетики США Рика Перри «Европа рассматривала Соединенные Штаты как потенциальный ключевой источник энергетической диверсификации с целью снижения влияния России как главного поставщика энергоресурсов в этот регион». Администрация Трампа задачу увеличения экспорта сжиженного газа назвала одной из приоритетных в сфере экономики, поставив ориентир стать третьей по объемам экспорта природного газа страной в течение трех лет (рис. 3–4). Перри одобрил ряд лицензий на экспорт газа из терминалов, расположенных на побережье Мексиканского залива.

До прихода газа в Польшу и Нидерланды американский сжиженный газ уже экспортировался в Испанию, Португалию, Италию, Турцию и на Мальту. Не исключено, что именно газ в Польшу в будущем и пойдет на экспорт в Украину. Пока еще для Европы действуют контракты с Газпромом, однако, когда подойдет срок их перезаключения, Газпром либо столкнется с ситуацией вынужденного демпинга цен, либо потеряет рынки сбыта.

Рис. 3. Структура поставок СПГ по странам-лидерам (прогноз BP)

Рис. 4. Потоки СПГ к 2035 году (прогноз BP)

Примечательно, что с 2016 года США стали активно участвовать в переговорах со странами Ближнего Востока по газовым вопросам. И как будто случайно, объявив курс на интеграцию в клуб экспортеров, Вашингтон получил преимущества на фоне обострения отношений Катара с другими ближневосточными государствами, которые обвинили последний в поддержке террористов. Катар — мировой лидер по поставкам сжиженного газа. 30% мирового потока СПГ приходится исключительно на эту страну. Очень уж похоже на планомерное вытеснение конкурента с рынка сжиженного газа. Аналогичные неэкономические инструменты применяются и в отношении России. В новом законе о санкциях против Ирана и России было добавлено положение, что Вашингтон «продолжит противодействовать строительству газопровода Nord Stream 2, принимая во внимание его пагубное воздействие на энергобезопасность Евросоюза, развитие рынка газа в Центральной и Восточной Европе и на энергетические реформы энергетики на Украине».

То есть политический инструмент в форме санкций превратился в недобросовестную конкуренцию, когда создаваемые Вашингтоном сложности для иранских, российских и катарских компаний содействуют выходу американских на мировые рынки СПГ.

Учитывая, что во главе США стоит человек, отстаивающий в первую очередь интересы бизнеса, не удивительно, что санкции превратились в инструмент недобросовестной конкуренции. Удивительно, пожалуй, то, что российская элита продолжает делать ставку на сырьевую экономику, когда уже дважды — в 2008 и с 2014 года получила удары в связи с несуверенностью и уязвимостью данной модели.

ЭНЕРГИЯ БУДУЩЕГО

Сохранение сырьевой модели чревато не только слишком высокими рисками зависимости от конъюнктуры цен на нефть, исчерпанием традиционных месторождений, но и в первую очередь тем, что подобно тому, как уголь был вытеснен нефтью в структуре потребления развитых стран, так и углеводород в скором времени будет заменен альтернативными источниками энергии. Сейчас, глядя на мировой баланс потребления углеводородов (рис. 5), это кажется вопросом далекой перспективы.

Рис. 5. Структура мирового потребления (по данным BP)

Но согласно многочисленным докладам спрос на бензин будет неуклонно снижаться. По данным консалтинговой компании Wood Mackenzie спрос на бензин в США в ближайшие 20 лет снизится на 20% за счет ожидаемого перехода на электромобили, которые в свою очередь будут поставляться и по миру. По самым мягким оценкам падение спроса может составить 5%, если доля электромобилей вырастет незначительно до 10%. Для США электромобили — один из видов бизнеса, поэтому сомневаться в том, что в ближайшее время Штаты станут мировыми экспортерами электромобилей, агрессивно захватывая рынки, не приходится. В настоящее время электромобили разработали такие компании, как Tesla и их конкуренты за океаном — Nissan, Hyundai и Volkswagen, планируют заняться разработкой и другие компании. Ford собрался инвестировать в ближайшие четыре года $4,5 млрд в​ разработку 12 новых электромобилей и гибридных моделей, Volvo поставила цель произвести к 2025 году 1 млн электромобилей.

Есть и более смелые прогнозы. Согласно совместному исследованию Имперского колледжа Лондона и организации Carbon Tracker Initiative в мировом масштабе рост спроса на нефть остановится уже через пять лет. К 2040 году солнечная энергия будет удовлетворять 23% мирового производства электроэнергии, а к 2050 году — 29%. К 2035 году треть всего транспорта на планете будет представлена электромобилями, а после 2050-го — более двух третей. Спрос на нефть при этом будет неуклонно падать. Согласно прогнозам BP в ближайшие годы спрос на нефть хотя и будет расти, но темпы его роста замедлятся, а влияние на рынок окажут электромобили. К 2035 году половина прироста энергии будет обеспечена за счет атомной и гидроэнергетики. В этой связи вполне закономерным выглядит стремление США увеличить рост экспорта углеводородов, успев заработав на этом бизнесе до окончательного ухода в забытье эпохи высоких цен на энергоресурсы.

РИСКИ СЫРЬЕВОЙ МОДЕЛИ

Подводя итог всему вышеописанному, приходим к тому, что сырьевая экономика России несет в себе слишком большие риски:

— уязвимость экономики от колебаний мирового спроса, что по опыту 80-х годов может длиться долго, приводя к продолжительной стагнации;

— исчерпаемость месторождений при дефиците инвестиций для освоения новых;

— вытеснение России с традиционных рынков сбыта, что приведет к падению экспорта и доходов в бюджет;

— сокращение спроса на углеводороды за счет перехода к альтернативной энергетике. Кстати именно этот лозунг «снижение зависимости от нефти и газа» стал локомотивом движения к альтернативным источникам. Под ним в настоящий момент проходит международная выставка Экспо-2017 «Энергия будущего» в Астане. Вот только российский павильон показал, что ни о какой альтернативной энергии в России не думают, полагаясь на традиционные источники;

— введение эмбарго на поставки российского сырья по примеру Ирака и Ирана.

Все эти факты говорят о том, что сырье в качество главного товара экспорта годится для страны, живущей одним днем. Для государства с амбициозными задачами сырьевизация губительна. Пока президент вещает о необходимости перехода к цифровой экономике, без которой не возможен выход на новый технологический уклад, он забывает о главном, что новый облик энергетики будущего уже не будет столь обусловлен нефтью и газом, а это значит, что при сохранении текущей модели Россия неизбежно движется к порогу экономического и геополитического обвала.