Еще сто лет без внутрироссийских потрясений, и будет вам Прованс

«Россия, экономику которой “порвали в клочья”, вот-вот станет крупнейшей экономикой Европы» 

О проблемах мировой экономики, о том, есть ли у России шансы догнать и перегнать Запад, и о том, нужно ли это делать, рассказал Anews  Дмитрий Евстафьев   – профессор Высшей школы экономики, заместитель руководителя департамента интегрированных коммуникаций по научной работе НИУ ВШЭ. 

– Есть термин «комплекс догоняющего», давно и часто звучащий в адрес российской экономики. Имеется ли у России возможность «догнать и перегнать» Запад?

– Многие специалисты либеральной (да и условно-патриотической) направленности говорят лозунгами. Комсомол разогнали, а собрание идет. «Комплекс догоняющего» – это же тоже лозунг. «Россия отстает от развитых стран» – тоже. Португалия – развитая страна? Греция? Италия, Испания? 

На деле при подсчете ВВП по паритету покупательной способности Россия – на шестом месте в мире, с минимальным отрывом от Германии. И разрыв будет преодолен в ближайшие два-три года. Россия, экономику которой «порвали в клочья», вот-вот станет крупнейшей экономикой Европы. Не самый плохой статус при всех проблемах российской экономики. 

«Все понимают, что партнеры врут, но отношения надо продолжать» 

– Какова же специфика современной мировой экономики? 

– «Чистой» экономики нет, думаю, со времен Адама Смита. Современная экономика – комплекс факторов: экономических, политических, социальных и организационных. Сейчас важней факторы информационные. 

Первая особенность современной мировой экономики – формалистичность экономических индикаторов. Мы пользовались индикаторами, не отражавшими реальность. Насколько корректно считать рост ВВП, если соотношение реального и сервисного секторов экономики около 25% к 75%, как, например, в США и Великобритании? 

Есть идея рассчитывать ВВП, исходя из того, что сервисный сектор может лишь незначительно опережать в росте базовые отрасли. В противном случае это – «пузырь». Если пользоваться такой методологией, картина в мировой экономике станет не только более прозрачной, но и неприятной. 

Вторая особенность – манипуляции и даже фейковость экономической статистики. В этом заинтересованы правительства и транснациональные корпорации. На этом держатся концепция глобального экономического роста и планирование текущей деятельности. 

Господствующий в последние 20 лет сегмент экономики – рейтинговые агентства: клерки, решающие судьбы миллиардов долларов. Великие транснациональные корпорации дрожали: плюсик или минусик получат, и миллиарды то ли улетели, то ли прилетели. Мировая экономика заболела начетничеством. 

Но я вам скажу: мы все были рады обманываться и жить в пространстве иллюзий, главной из которых была иллюзия бесконечного роста потребления. 

Фото: Reuters

Всё это породило в экономике страшное явление – кризис доверия. Все понимают, что партнеры врут, но отношения надо продолжать: выход из системы грозит непредсказуемыми последствиями. В современной мировой экономике существует уже презумпция, простите, «кидалова». 

Этот нарыв у нас в России прорвался. После воссоединения с Крымом и введения санкций произошло «очищение» пространства экономической статистики. Она остается привлекательной для манипуляций, но уже с другой целью и в других масштабах. 

Мы вообще не очень себе пока представляем, от чего нас отвел Крым. Мы бы до сих пор рисовали плюсы в нашем ВВП, накачивая его через кредиты и торговлю. И за этим стояла бы нарастающая пустота. 

Фото: Reuters

«Появилась разница между виртуальными и реальными деньгами» 

– Третья особенность – кризис глобальных финансов. К началу «нулевых» система выглядела прочно. Доллар – ключевая резервная валюта, евро – спарринг-партнер. Теперь нарастает различие между «виртуальными» и «реальными» деньгами. 

В балансе любого европейского банка нарисованы миллиарды евро. Но могучая Европа не может выдать Украине жалкие 20 млрд в год. Проблема – помощь Греции, которая даже не Украина, а член ЕС и НАТО, входит в еврозону, где степень взаимозависимости колоссальна. 

Это уже как в Советском Союзе. Госплан и Совет министров распределяли деньги. Но полноценными деньгами они становились тогда, когда на сцене появлялся «Госснаб», чтобы найти под них реальные ресурсы. Современным глобальным финансам до такого состояния осталось если не полшага, то шаг. 

«Зачем система, которую с таким упорством строили 70 лет?» 

– Четвертая особенность – деинституционализация мировой экономики. Стремление Вашингтона сохранить систему «одного окна», вернее – «одной кассы», когда только США принимают решения и получают за это экономические «бонусы». Параллельно рождаются альтернативные механизмы финансовых транзакций, основанных на новых технологиях. Но если есть «мимо кассы», – зачем вся та система, которую с таким упорством строили 70 лет? Как говорится, «скрипач не нужен». 

Могут потерять значимость глобальные экономические институты: МВФ, Всемирный банк, ВТО, в логике которых, кстати, созданы и наш ЕвразЭС, и Евросоюз, и зоны свободной торговли, и АСЕАН, и так далее. Кстати, мы могли бы уже остаться без ОПЕК. Картель спасла Россия, согласившись с ним взаимодействовать. Без России ОПЕК – уже сейчас мало кому нужная пустышка. 

Министр энергетики РФ Александр Новак и министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих на пресс-конференции ОПЕК. Фото: Reuters

«Собственно, в Сирии Россия борется за свои интересы в новой логистике» 

- Какая-то безысходная ситуация. Существуют ли пути нормализации? Впишется ли в эту систему Россия? 

– Экономика – вещь злая. Она нам будет еще долго мстить за насилие над здравым экономическим смыслом. Но экономика, как на глобальном, так и на страновом уровне – структура самоочищающаяся. Обращу ваше внимание на необходимые для этого факторы. 

Первый фактор: борьба за новую логистику. Традиционная (Суэцкий и Панамский каналы, Гибралтар и т.д.) уже не соответствует современным требованиям. Отсюда огромное количество новых проектов. Новый панамериканский канал, расширение Суэцкого канала, Великий Шелковый путь, Трансафриканский коридор, Крымский мост. Вокруг должны формироваться новые экономические и социальные пространства. Собственно, в Сирии Россия борется за свои интересы в новой логистике, противодействуя попыткам других стран создать выгодную для себя логистическую конфигурацию ценой разрушения дружественного государства. 

Второй фактор: сохранение критических элементов важнейших технологических цепочек. Чем их больше, тем страна экономически влиятельней. Несмотря на старания «замечательных партнеров», у России остались ключевые звенья, без которых глобальная экономика испытывает большие затруднения. Плюс – мы обладаем способностью и компетенциями производить то, на что большинство стран мира не способно. 

Фото: Reuters

«Социальное государство» как идея умирает везде, и в России тоже» 

– Третий фактор: ликвидация точек уязвимости в экономике.

Их много у каждого государства, это следствие глобализации. Но нужно так строить экономику, чтобы не давать внешним силам использовать уязвимости для дестабилизации. 

Например, для США устроить в Германии финансовый кризис – как щелкнуть пальцами. А у России даже в случае отключения от международных платежных систем уже есть и НСПК, и система внутрироссийских межбанковских транзакций. 

Обратный пример: отказ Siemens от поставок турбин для ТЭЦ в Крыму. Да, принимаются меры, да, голь на выдумки хитра, но уязвимости должны закрываться не тактическим креативом, а стратегическими решениями. Нужно иметь «страхующие» производства. 

Четвертый фактор: стремление к сбалансированности социальных структуры и обязательств. «Социальное государство» как идея умирает везде, и в России тоже. Проблемой становятся мигранты (Франция и Германия), безработные (США), избыточное число бюджетников (Россия), пенсионеры (Япония). Источники проблем везде разные, но их итог один у всех: ни одна страна не может поддерживать социальные обязательства в объеме 1980-90х годов. Вопрос, как их переформатировать. Страна, которая найдет лучшую модель, получит существенное преимущество в будущем. 

Жительница Крыма после получения пенсии. Фото: РИА Новости / Михаил Воскресенский

Пятый фактор: архаизация мировой экономики. Возникают пространства, где экономика строится по прединдустриальным принципам. Архаизация проникает и в сверхпродвинутую супер-постиндустриальную отрасль – финансы. Все мы знаем про «блокчейн» и криптовалюты. Гораздо меньше известно про глобальные безбанковские системы наличного денежного оборота: «хавала» или «Фей-Чень». 

Мировая экономика ищет ходы в «нормальность», поскольку нынешняя система ненормальна и мешает развитию. Выход скорее всего будет найден через глобальный кризис. Ибо возможности эволюционной трансформации были бездарно упущены. 

«Сейчас мы уже не сырьевой, но аграрно-сырьевой придаток» 

– Вернемся к вопросу про «догнать и перегнать» – кого и зачем нужно перегонять? 

– Я бы добавил еще: когда? Стремиться догнать сейчас и получить некоторые имиджевые и финансовые дивиденды, или же выбрать долгосрочную стратегию? Нет однозначного ответа: политики, как и простые люди, живут здесь и сейчас. 

Нам сложно будет догонять Китай и Индию из-за их огромного населения. США – давайте посмотрим, чем у них дело кончится, может, и обгонять не надо будет. Там всё идет совсем смешно и уже в чем-то страшно. А Германию мы догоним быстро. Это для России крайне важно. 

– Вы акцентируете важность Германии как цели «догнать и перегнать». По каким критериям – структуре экономики, качеству жизни? 

– Германия для нас – естественный «бенчмарк». При всех зигзагах экономической политики и при всей зависимости от США Германия сохранила сбалансированную экономическую структуру. На долю сервисного сектора приходится всего 54%. 

К 2014 году на долю сектора услуг в России приходилось около 65%, а промышленностью в основном был нефтегазовый сектор и низшие сырьевые переделы. Мы стояли перед пропастью промышленной деградации. Оставалось два шага до полного превращения в сырьевой придаток Запада. И от этого нас тоже отвел Крым. Сейчас у России секторальное соотношение примерно 58% на 42%, хотя в основном это было достигнуто «просадкой» сферы услуг и подъемом сельского хозяйства. 

Сейчас мы уже не сырьевой, но аграрно-сырьевой придаток (шаг вперед!), и не только Запада, но и ряда стран Востока – что тоже неплохо. 

По качеству жизни догонять никого не надо. Надо самим, образно говоря, «стричь газоны». Еще сто лет без внутрироссийских потрясений, и будет вам Прованс с занавесками в цветочек и домашним вином. Главное, чтобы вместо Прованса не возник Париж с толпами мигрантов, горящими машинами и криминальным беспределом в метро. 

Прованс, Франция. Фото: Depositphotos

«Нет ничего более разорительного для страны, чем бесцельные инновации» 

– А какие инструменты нужны России для успешной догоняющей модернизации? 

– Главная проблема экономики – линейное развитие, не оставляющее шансов для прорыва. Чтобы это сломать, нужны большие проекты, концентрирующие серьезные ресурсы на ключевым направлениях. Не надо ничего изобретать, надо просто «вернуться к истокам». 

Экономика Советского Союза на примерно 1950 год – три экономики в одной при жестком контроле вектора развития: государственная, частная, прорывные технологические оргпроекты – атомный и ракетный. 

Вопрос в том, чтобы выбрать те проекты, который действительно выведут нас на новый технологический уровень. Оргпроекты нужны именно как качественный вектор развития. Ибо нет ничего более разорительного для страны, чем бесцельные инновации, «инновации вчерашнего дня». 

Например, развивать «цифровые технологии» в качестве оргпроекта уже бессмысленно. Это нужно было делать 10 лет назад, а лучше 15, когда определялись ключевые отраслевые стандарты и форматы. Но тогда мы упивались потребительским благополучием и очень мало думали о будущем. 

А вот о перспективах оргпроектов по новым материалам я бы подумал. Сейчас в мире очевиден дефицит новых материалов в различных отраслях. Здесь можно попытаться попасть в лидеры, хотя время поджимает. 

«Что такое реальный Сталин – мы не знаем» 

– Многие убеждены, что для такой модернизации нужна «сильная рука». Вы как-то упомянули, что в российском обществе «нарастает любовь к абстрактному Сталину». Почему это происходит? И что это значит на практике, особенно с экономической точки зрения? 

– Помните диалог Штирлица и Мюллера из «Семнадцати мгновений весны»? 

«Тем, кому сейчас десять, не нужны ни мы, ни наши идеи; они не простят нам голода и бомбежек. А вот те, кто сейчас еще ничего не смыслит, будут рассказывать о нас легенды». 

Сначала всё, что происходило при Сталине, было объявлено плохим. Потом выяснилось: не всё плохо, но цена большая. И второй и третий сроки Владимира Путина, «суверенный либерализм», прошли под лозунгом слишком высокой цены методов нелиберальных. Каждый понимал: ну да, бардак. Но менять не надо, потому что и меня могут….. Я ж тоже налоги не заплатил, гайку на работе стырил. 

А что такое реальный Сталин – мы не знаем. Мы имеем дело с общественным феноменом. Известна история: Вася Сталин пришел выпивший, и отец начал его вразумлять: «Ты думаешь, ты – Сталин? Нет, ты не Сталин. И я – не Сталин!» И, показав на собственный портрет: «Вот он – Сталин!» 

Скульптура И.В. Сталина на площади Механизации ВСХВ. 1939 год. Фото: РИА Новости / Анатолий Гаранин

Феномен «абстрактного Сталина» отражает изменения в российском общественном сознании: от нежелания жертвовать для улучшения ситуации в стране личным благополучием к пониманию неизбежности жертвы. 

Следующий этап – готовность жертвовать, в том числе и собой. В момент, когда придет эта готовность, парадигма «лишь бы не было репрессий» исчезнет. 

Сталин тоже не с небес сошел, а появился из общественной потребности. 1929-й и 30-й годы – это решительная схватка с партийцами-нэпманами, чьи позиции были гораздо сильнее. Но за Сталиным уже было понимание в обществе: да, мы готовы к повороту. Появились значимые в социальном плане экономические группы, поддержавшие новую парадигму. 

Думаю, что примерно так будет и сейчас. Но в окончательную силу такие группы – в результате естественного развития современных процессов в экономике – войдут не сейчас, а к 2020—2022 годам. Вот тогда действительно будет интересно.