Национальная идея, богоизбранная или богоносная?

На модерации Отложенный Предваряя рассказ Карамзина о завоевании Ермаком Сибири и информацию с сайта «Путь в Сибирь» о дальнейшем завоевании этого края, необходимо сказать, что русские искатели приключений шли в страну, которая не была совершенно неизвестной русским людям, в отличие от испанцев. Хан Кучум был наследником татаро-монгольской орды Чингис-хана и Тохтамыша, которая долгое время взимала дань с Руси. Так что взятие Казани открывало путь поквитаться с ними. Однако первоначальное завоевание Сибири было произведено Ермаком по личной инициативе, при содействии Строгановых, как ответная акция на бесчисленные набеги татар. Говорить о каком-то несправедливом завоевании Сибири не имеет никакого смысла. Как сказал Александр Невский, кто пришёл к нам с мечом, от меча и погибнет.

Пенят весла холодные струи.
Напружинились камни-бойцы.
На Сибирь! - Прут упрямые струги.
Наша будет! – хрипят удальцы.
Погуляли в холстах да в мякине,
Наша очередь преть в соболях.
Не до смерти ж казацкой дружине
Мерять версты в крестьянских лаптях.
Что нам слава испанских идальго
Кецталькоатля свергнувших с небес.
Пик татарских и сабель их, жалко,
Не видал благородный Кортес.
Разлилась, разошлась Чусовая!
Доведется ли встретиться вновь?
Разольется рубиново-алая
По Сибири казацкая кровь.
Мы заплатим хорошую цену
За лесную таежную ширь.
Но во веки веков, неизменно:
Наша, русская, будет Сибирь!
Из 6 главы, IX тома «Истории государства Российского»
Н.М.Карамзина

По Туре и Тоболу

Завоевание Сибири во многих отношениях сходствует с завоеванием Мексики и Перу: также горсть людей, стреляя огнем, побеждала тысячи, вооруженные стрелами и копьями: ибо северные Моголы и Татары не умели воспользоваться изобретением пороха и в конце XVI века действовали единственно оружием времен Чингисовых. Каждый богатырь Ермаков шел на толпу неприятелей, смертоносною пулею убивал одного, а страшным звуком пищали своей разгонял двадцать и тридцать…
Жаравлею и Тагилом вошли атаманы в реку Туру, уже в область Сибирского Царства, где в первый раз обнажили меч завоевания. На месте нынешнего Туринска стоял городок Князя Епанчи, который, повелевая многими Татарами и Вогуличами, встретил смелых пришельцев тучею стрел с берега (где теперь село Усениново), но бежал, устрашенный громом пушек. Ермак велел разорить сей городок; осталось только имя: ибо жители доныне называют Туринск Епанчиным…
(По Туре казаки плыли долго, больше недели, совершая набеги на прибрежные поселения и пытаясь взять языка. Наконец, они добрались до большой реки Тобол. Эта река уже вела их непосредственно к цели путешествия столице Сибирского ханства городку Кашлык (Искер), который стоял недалеко от места впадения реки Тобол в Иртыш. На Тоболе стояло много татарских улусов, здесь Ермаку пришлось выдержать несколько битв.)
В шестнадцати верстах от Иртыша, где властвовал Улусный Князь, Царский Думный Советник Карача, на берегах озера и теперь именуемого Карачинским. Ермак взял его Улус и в нем богатую добычу, запасы и множество кадей царского меду…
Взятие Кашлыка(Искера)
(Скоро, к концу октября, казаки подошли к столице Сибирского ханства Кашлыку или Искеру. Высадившись около Искера казаки заняли городок Аттик-Мурзы. На пути казаков к столице сибирцы построили засеку, завалы из деревьев, где засели их основные силы.)
Уже число Ермаковой дружины уменьшилось заметно; кроме убитых, многие были ранены; многие лишились сил и бодрости от трудов непрестанных. В сию ночь Атаманы советовались с товарищами, что делать - и голос слабых раздался. "Мы удовлетворили мести, - сказали они: - время идти назад. Всякая новая битва для нас опасна: ибо скоро некому будет побеждать". Но Атаманы ответствовали: "Нет, братья: нам путь только вперед! Уже реки покрываются льдом: обратив тыл, замерзнем в глубоких снегах; а если и достигнем Руси, то с пятном клятвопреступников, обещав смирить Кучюма или великодушною смертию загладить наши вины пред Государем. Мы долго жили худою славою: умрем же с доброю! Бог дает победу, кому хочет: нередко слабым мимо сильных, да святится имя Его!" Дружина сказала: аминь! и с первыми лучами солнца 23 Октября устремилась к засеке, воскликнув: с нами Бог!..
Ермак, Иван Кольцо мужествовали впереди, повторяя громкое восклицание: с нами Бог! а слепой Кучюм, стоя на горе с Иманами, с Муллами своими, кликал Магомета для спасения правоверных. К счастию Россиян, к ужасу неприятелей, раненый Маметкул должен был оставить сечу: Мурзы увезли его в ладье на другую сторону Иртыша, и войско без предводителя отчаялось в победе: Князья Остяцкие дали тыл; бежали и Татары. Слыша, что знамена Христианские уже развеваются на засеке, Кучюм искал безопасности в степях Ишимских, успев взять только часть казны своей в Сибирской столице. Сия главная, кровопролитнейшая битва, в коей пало 107 добрых Козаков, доныне поминаемых в Соборной Тобольской церкви, решила господство России от Каменного хребта до Оби и Тобола.
26 Октября Ермак, уже знаменитый для Истории, отпев молебен, торжественно вступил в Искер, или в город Сибирь, который стоял на высоком берегу Иртыша, укрепленный с одной стороны крутизною, глубоким оврагом, а с другой - тройным валом и рвом. Там победители нашли великое богатство, если верить летописцу: множество золота и серебра, Азиатских парчей, драгоценных камней, мехов и все братски разделили между собою. Город был пуст: овладев Царством, наши витязи еще не видали в нем людей; имея золото и соболей, не имели пищи.

Остяки и вогулы добровольно присягают России.

Первая зима

Но 30 Октября явились к ним Остяки с Князем своим Боаром, с дарами и запасами; клялися в верности, требовали милосердия и покровительства. Скоро явилось и множество Татар с женами и с детьми, коих Ермак обласкал, успокоил, и всех отпустил в их прежние Юрты, обложив легкою данию. Сей бывший Атаман разбойников, оказав себя Героем неустрашимым, Вождем искусным, оказал необыкновенный разум и в земских учреждениях и в соблюдении воинской подчиненности, вселив в людей грубых, диких, доверенность к новой власти.
…Строгостию (Ермак) усмирял своих буйных сподвижников, которые, преодолев столько опасностей в земле, завоеванной ими, на краю света, не смели тронуть ни волоса у мирных жителей. Пишут, что грозный, неумолимый Ермак, жалея воинов Христианских в битве, не жалел их в случае преступления и казнил за всякое ослушание, за всякое дело студное: ибо требовал от дружины не только повиновения, но и чистоты душевной, чтобы угодить вместе и Царю земному и Царю Небесному; он думал, что Бог даст ему победу скорее с малым числом добродетельных воинов, нежели с большим закоснелых грешников, и Козаки его, по сказанию Тобольского Летописца, и в пути и в столице Сибирской вели жизнь целомудренную: сражались и молились!
Владения казаков распространились мирным подданством двух Князей Вогульских, Ишбердея и Суклема: первый господствовал за Эскальбинскими болотами, на берегах Конды или Тавды, а второй в окрестностях Тобола; оба вызвались добровольно платить ясак, или дань, соболями, и присягнули России в верности, которою Ишбердей приобрел особенную любовь казаков, служа им добрым советником и путеводителем в местах незнаемых. Таким образом, дела внутреннего управления, собирание дани, звериная и рыбная ловля, нужная для продовольствия в земле бесхлеблой, занимали Ермака…

Битвы в декабре и апреле

Не имея слуха о Кучюме, Атаманы без опасения занимались ловлею в окрестностях города. Но Кучюм был недалеко: племянник его, Маметкул, несмотря на язву свою, уже бодрствовал в поле и, 5 Декабря внезапно ударив на 20 Россиян, которые ловили рыбу в озере Абалацком, умертвил всех до единого. Сведав о том, Ермак устремился за неприятелем: настиг его близ Абалака (где селение Шамшинские Юрты), разбил, рассеял; взял тела своих убитых и с честию предал земле на Саусканском мысу, близ Искера, где было древнее Ханское кладбище. Чрезвычайный холод, опасные вьюги и краткость зимних дней в сих странах полунощных не дозволяли ему мыслить о новых, важных предприятиях до весны…
До Апреля месяца, когда один Мурза известил его, что дерзкий Маметкул снова приблизился к Иртышу и кочует на Вагае с малочисленною толпою: требовалось скорости и тайны более, нежели силы, чтобы истребить сего врага неутомимого: Атаманы выбрали только шестьдесят удальцов, которые ночью подкрались к Маметкулову стану, напали врасплох, умертвили многих сонных Татар, взяли самого Царевича живого и привели с торжеством в Искер, к великой радости Ермака: ибо он сим счастливым пленом избавился от смелого, мужественного неприятеля и мог им воспользоваться как важным залогом в случае войны или мира с изгнанником Кучюмом.

Поход весной 1583 года на север к реке Обь

Оставив в Искере часть дружины, Ермак с Козаками поплыл Иртышом к северу. Уже ближайшие Улусы признавали власть его: он шел мирно до устья Аримдзянки, где Татары, еще независимые, засели в крепости и не хотели сдаться: взяв ее приступом, Атаманы велели расстрелять или повесить главных виновников сего опасного упорства. Все иные жители, смиренные ужасом, клялися быть подданными России, целуя омоченную кровию саблю. Нынешние волости Наццинская, Карбинская, Туртасская не смели противиться. Далее начинались Юрты Остяков и Кондинских Вогуличей: там, на высоком берегу Иртыша, Князь их Демьян, имея крепость и в ней две тысячи воинов, готовых к битве, отвергнул все предложения Ермаковы.
Летописец рассказывает, что в сем городке был золотой кумир, будто бы вывезенный из древней России, во время ее крещения; что Остяки держали его в чаше, пили из нее воду и тем укреплялись в мужестве; что Атаманы, стрельбою изгнав осажденных, вступили в город, но не могли найти в нем драгоценного идола. - Далее, плывя Иртышом, завоеватели увидели толпу кудесников, приносящих жертву славному кумиру Раче с молением, да спасет их от страшных пришельцев. Идол безмолвствовал, Россияне шли с своим громом, и кудесники бежали в темноту лесов…
Уже Ермак достиг славной Оби, коей течение известно было и древним Новогородцам, но устье и вершина, по выражению Московских путешественников 1567 года, таились во мраке отдаления. Завоевав еще главный Остяцкий город Назым и многие иные крепости на берегах ее, пленив их Князя и горестно оплакав кончину храброго сподвижника Атамана Никиты Пана, убитого на приступе вместе с некоторыми из лучших Козаков, Ермак не хотел идти далее: ибо видел пред собою одни хладные пустыни, где мшистая кора болот и летом едва теплеет от жарких лучей солнца и где среди мерзлых тундр, усеянных мамонтовыми костями, представляется глазам образ ужасного кладбища природы. Поставив Князя Остяцкого Алача главою над Обскими Юртами, Ермак тем же путем возвратился в Сибирскую столицу…

Иван Кольцо едет в Москву

Тогда единственно, по сказанию Летописца, сей витязь счастливый дал знать Строгановым, что Бог помог ему одолеть салтана, взять его столицу, землю и Царевича, а с народов присягу в верности; написал и к Иоанну, что его бедные, опальные Козаки, угрызаемые совестью, исполненные раскаяния, шли на смерть и присоединили знаменитую Державу к России, во имя Христа и великого государя, навеки веков, доколе Всевышний благоволит стоять миру; что они ждут указа и Воевод его: сдадут им Царство Сибирское, и без всяких условий, готовые умереть или в новых подвигах чести или на плахе, как будет угодно ему и Богу. С сею грамотою поехал в Москву второй Атаман, первый сподвижник Ермака Тимофеева, первый с ним в думе и в сечах, Иван Кольцо, не боясь своего торжественного осуждения на лютую казнь преступника…
Восхищенные вестию Атаманов, Строгановы спешили в Москву, донесли Государю о всех подробностях и молили его утвердить Сибирь за Россиею: ибо они, как частные люди, не имели способов удержать столь обширное завоевание. Явились и Послы Ермаковы, Атаман Кольцо с товарищами, бить челом Иоанну Царством Сибирским, драгоценными соболями, черными лисицами и бобрами. Давно, как пишут, не бывало такого веселия в Москве унылой: Государь и народ воспрянули духом. Слова: "новое Царство послал Бог России!" с живейшею радостию повторялись во дворце и на Красной площади. Звонили в колокола, пели молебны благодарственные…
Опала сделалась честию: оглашенный преступник, Иван Кольцо, смиренно наклоняя повинную свою голову пред Царем и боярами, слышал милость, хвалу, имя доброго витязя, и с слезами лобызал руку Иоаннову. Государь жаловал его и других Сибирских Послов деньгами, сукнами, камками; немедленно отрядил Воеводу Князя Семена Дмитриевича Боиховского, чиновника Ивана Глухова и 500 стрельцов к Ермаку; дозволил Ивану Кольцу на возвратном пути искать охотников для переселения в новый край Тобольский и велел Епископу Вологодскому отправить туда десять Священников с их семействами для Христианского Богослужения.
Весною Князь Волховский должен был взять ладии у Строгановых и плыть рекою Чусовою по следам Сибирского Героя. Сии усердные, знаменитые граждане, истинные виновники столь важного приобретения для России, уступив оное государству, не остались без возмездия: Иоанн за их службу и радение пожаловал Семену Строганову два местечка, Большую и Малую Соль, на Волге, а Максиму и Никите право торговать в своих городках беспошлинно.

Тяжелая зима 1583/1584 гг.

Иван Кольцо прибыл в Искер с государевым жалованьем, Князь Болховский с людьми воинскими. Первый вручил Атаманам и рядовым богатые дары, а Вождю их две брони, серебряный кубок и шубу с плеча Царского. Иоанн в ласковой грамоте объявил Козакам вечное забвение старых вин и вечную благодарность России за важную услугу; назвал Ермака (так пишут) Князем Сибирским; велел ему распоряжать и начальствовать, как было дотоле, чтобы утвердить порядок в земле и верховную Государеву власть над нею. Козаки же честили Иоаннова Воеводу и всех стрельцов, дарили соболями, угощали со всею возможною роскошью, готовясь с ними к дальнейшим предприятиям.
Сие счастие Ермакове и сподвижников его не продолжилось: начинаются их бедствия. Во-первых, открылась жестокая цинга, болезнь обыкновенная для новых пришельцев в климатах сырых, холодных, в местах еще диких, мало населенных: занемогли стрельцы, от них и Козаки; многие лишились сил, многие и жизни. Во-вторых, оказался зимою недостаток в съестных припасах: страшные морозы, вьюги, метели, препятствуя Козакам ловить зверей и рыбу, мешали и доставлению хлеба из соседственных Юртов, где некоторые жители занимались скудным землепашеством.
Сделался голод: болезнь еще усилилась: люди гибли ежедневно, а в числе многих других умер и сам Воевода Иоаннов Князь Болховский, с честию и слезами схороненный в Искере. Общее уныние коснулось и Ермакова сердца: давно не боясь смерти, он боялся утратить завоевание, обмануть надежду Царя и России.
Сие бедствие миновало весною [1584 г.]: теплота воздуха способствовала излечению больных, и подвозы доставили Россиянам изобилие. Тогда Ермак, исполняя указ Иоаннов, отправил в Москву Царевича Маметкула, написав к Государю, что все опять благополучно в его Сибири, но моля о сильнейшем, немедленном вспоможении, дабы удержать взятое и взять еще более. - Сей пленный Царевич, верный блюститель Магометова закона, служил после в наших ратях.

Восстание Карачи и осада Кашлыка

Лишась, может быть, половины воинов от заразы и голода, Ермак претерпел еще знатную убыль в силах от легковерия и неосторожности. Мурза, или Князь, Карача, оставив Царя своего в несгоде, имел на Таре Улус многолюдный, лазутчиков в Искере, друзей и единомышленников во всех окрестных Юртах; хотел быть избавителем отечества; ждал времени и между тем коварно ласкал Россиян: прислал к ним дары, требовал их защиты, будто бы угрожаемый Ногаями…
(Карача) клялся в верности и так обольстил Ермака, что он послал к нему сорок добрых воинов с Атаманом Иваном Кольцом. Сия горсть людей отважных могла бы двумя или тремя залпами разогнать тысячи дикарей; но, влекомые судьбою на гибель, Казаки шли к мнимым друзьям без всякого опасения и мирно стали под нож убийц: первый Герой Ермаков и воины его, львы в сечах, пали как агнцы в Тарском Улусе!..
Следствием были мятеж и бунт всех наших данников; Татары, Остяки Сибирские восстали на Россиян, убили в разъезде Атамана Якова Михайлова, соединились в поле с Карачею и стали необозримыми обозами вокруг Искера, где Ермак увидел себя в тесной осаде: завоевания его, Царство и подданные вдруг исчезли; несколько саженей деревянной стены с земляными укреплениями составляли единственное владение казаков!
Ермак мог делать вылазки, но жалел своих людей малочисленных; стрелял, но бесполезно, имея только легкие пушки: ибо неприятель стоял далеко и не хотел приступать к стенам в надежде взять крепость голодом, действительно неминуемым для ее защитников, если бы осада продолжилась. В сей крайности, решились казаки на дело отчаянное: 12 Июня(1584г.), ночью, с Атаманом Матвеем Мещеряком, оставив Ермака блюсти крепость, прокрались сквозь обозы неприятельские к месту, называемому Саусканом, где был стан Карачи, в нескольких верстах от города, и кинулись на сонных Татар: умертвили их множество и двух сыновей Карачиных, гнали бегущих во все стороны, плавали в крови неверных.
Сам Князь, или Мурза, ушел за озеро только с малым числом людей. Хотя утренний свет ободрил неприятелей; хотя они, приспев из других станов, удержали беглецов, сомкнулись и вступили в бой: но Козаки, засев в обозе Княжеском, сильною ружейною стрельбою отразили все нападения и в полдень с торжеством возвратились в город, ими освобожденный: ибо Карача, в ужасе немедленно сняв осаду, бежал за Ишим; а селения и Юрты окрестные все снова поддалися Россиянам. Еще Судьба благоприятствовала Героям!
Походы в 1585 году и гибель Ермака
В страх неприятелю и для своей будущей безопасности Ермак, хотя уже и слабый числом людей, предприял идти вслед за Карачею вверх Иртышом, чтобы распространить на Восток владения России. Он победил Князя Бегиша и взял городок его (коего остатки еще видны на берегу излучистого озера, далее устья Вагайского); завоевал все места до Ишима, местию ужасая непокорных, милуя безоружных. В Саргацкой волости жил тогда какой-то знаменитый старейшина, наследственный главный судья всех Улусов Татарских от времен первого Хана Сибирского, и Князь Еличай в городке Тебенде: оба изъявили смирение; а Князь вместе с данию представил Ермаку и юную дочь, невесту сына Кучюмова; но целомудренный Атаман велел ей удалиться с ее прелестями опасными и с невинностию, как говорит Летописец…
Ожидая тогда купцев Бухарских и сведав, что изгнанник Кучюм не дает им дороги в степи Вагайской, где он снова дерзнул явиться, пылкий Ермак с пятьюдесятью казаками спешил их встретить: искал целый день, не видал ни каравана, ни следов неприятеля и на возвратном пути расположился ночевать в шатрах, оставив лодки свои у берега близ Вагайского устья, где Иртыш, делясь надвое, течет весьма кривою излучиною.
Ермак знал о близости врага, и, как бы утомленный жизнию, погрузился в глубокий сон с своими удалыми витязями, без наблюдения, без стражи. Лил сильный дождь; река и ветер шумели, тем более усыпляя Козаков; а неприятель бодрствовал на другой стороне реки: его лазутчики сыскали брод, тихо приближились к стану Ермакову, видели сонных, взяли у них три пищали с лядунками и представили своему Царю в удостоверение, что можно наконец истребить непобедимых. Заиграло Кучюмово сердце, как сказано в летописи: он напал на Россиян в ночи 5 Августа…
(Историки по разному рассказывают об этой битве. По одной версии Кучуму удалось перебить всех, пока они спали. Только одному казаку из отряда удалось бежать в Искер и рассказать о гибели Ермака.
По другой версии большая часть казаков успела взобраться на струги и спастись. Ермак уходил последним, он сражался, прикрывая отход товарищей, и погиб «положив душу свою за други своя»).
Тело Ермаково (13 августа) приплыло к селению Епанчинским Юртам, в 12 верстах от Абалака, где Татарин Яниш, внук Князька Бегиша, ловя рыбу, увидел в реке ноги человеческие, петлею вытащил мертвого, узнал его по железным латам с медною оправою, с золотым орлом на груди и созвал всех жителей деревни видеть исполина бездушного. Пишут, что один Мурза, именем Кандаул, хотел снять броню с мертвого и что из тела, уже оцепенелого, вдруг хлынула свежая кровь; что злобные Татары, положив оное на рундук, пускали в него стрелы; что сие продолжалось шесть недель; что Царь Кучюм и самые отдаленные Князья Остяцкие съехались туда наслаждаться местию; что к удивлению их, плотоядные птицы, стаями летая над трупом, не смели его коснуться; что страшные видения и сны заставили неверных схоронить мертвеца на Бегишевском кладбище под кудрявою сосною; что они в честь ему изжарив и съев 30 быков в день погребения, отдали верхнюю кольчугу Ермакову жрецам славного Белогорского идола, нижнюю Мурзе Кандаулу, кафтан Князю Сейдеку, а саблю с поясом Мурзе Караче; что многие чудеса совершались над Ермаковою могилою, сиял яркий свет и пылал столп огненный; что Духовенство Магометанское, испуганное их действием, нашло способ скрыть сию могилу, ныне никому неизвестную.

История дальнейшего освоения Сибири взята с сайта «Путь в Сибирь» http://www.siberianway.ru/science/index.html

Первыми летописными источниками, созданными современниками первых шагов русского освоения Сибири стали Есиповская и Строгановская летописи.
Есиповская летопись была составлена в 1636 подьячим сибирского архиепископа Нектария Саввой Есиповым, и посвящена памяти Ермака. По поводу времени возникновения Строгановской летописи у современных исследователей нет однозначной точки зрения. Некоторые авторы относят ее создание к 1620-1630 годам, другие - к периоду 1668-1673 годов. В летописи подробно излагаются ранние обстоятельства присоединения Сибири к русскому государству, при этом подчеркивается инициатива Строгановых в организации похода Ермака.

Процесс освоения территории Сибири русскими первопроходцами с конца XVI по XVIII столетие без преувеличений можно назвать эпохой великих географических открытий в масштабах отечественной истории. Ее главной особенностью являлось то, что большинство казаков, промышленных и гулящих людей, открывавших неизведанные ранее уголки Сибири, как правило, не имели светского образования, дававшего хотя бы приблизительное представления о достижениях европейской науки того времени. При этом они обладали рядом сложившихся в народной культуре самобытных навыков, дававших им возможность хорошо ориентироваться на обширных водных и сухопутных пространствах, осуществлять проходящие в экстремальных климатических условиях дальние плаванья на хрупких кочах и стругах, находить общий язык с аборигенным населением. "Основные цели многочисленных походов не вызывались запросами науки, а непосредственные участники их были не только лицами, далекими от нее, но часто и просто малограмотными (иногда и неграмотными). Но колонизация сибирских территорий все более настойчиво требовала увеличения сведений описательного и картографического характера о природе и населении огромных пространств. Получение их от землепроходцев и мореходов, а также и от сибирской администрации составило в конечном итоге эпоху в истории географии" (Лебедев Д.М., Есаков В.А. Русские географические открытия и исследования с древнейших времен до 1917 г. М.: "Мысль", 1971. - с. 101).
Сегодня можно без преувеличения сказать, что основание первопроходцами каждого нового острога или зимовья было сопоставимо с новым важным географическим открытием. Масштаб многих из них и сейчас не перестает поражать воображение современного человека. Поэтому большинство первопроходцев, разведывавших неизведанные земли без преувеличений можно назвать первыми исследователями необъятных просторов Сибири.

В XVII - первой половине XVIII столетий город Великий Устюг являлся одним из важнейших опорных пунктов на пути в Сибирь. Выходцы из историко-культурной зоны Русского Севера - Заволочья, центром которой он являлся, внесли наиболее весомый вклад в ранние этапы колонизации Сибири. Известный историк Сибири П.А. Словцов писал: "Сибирь обыскана, добыта, населена, обстроена, образована все устюжанами и их собратией. Устюжане дали нам земледельцев, ямщиков, посадских, соорудили нам храмы и колокольни, завели ярмарки" (Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. Кн. 1. СПб, 1835. с. 140). Действительно, по данным историка В.Н. Булатова в течение XVII века около 40% жителей Заволочья мигрировали на Урал и в Сибирь (Булатов В.Н. Русский Север. Книга вторая: Встречь Солнца (XV-XVII вв.) - Архангельск: Изд-во Поморского университета, 1998. - 352 с.), тем самым в значительной мере определив историко-культурную самобытность этих мест.
Нельзя не отметить особый вклад устюжан в судьбу многих великих географических и естественнонаучных открытий.
Отправившись в 1648 году в путешествие на небольших судах - "кочах", Семен Дежнев и Федот Попов первыми в мире доказали существование пролива между Азией и Америкой, подробно описали Чукотку, основали Анадырский острог.

Первопроходец Василий Поярков в 1643-1646 руководил отрядом, посланным из Якутска для поиска путей в Приамурье. Его отряд первым совершил путешествие по Амуру, открыл реку Зея, Амурско-Зейскую равнину. Результатом похода Пояркова стало расширение русских владений на Дальнем Востоке, получение ценных сведений о природе и населении Приамурья.
В 1649 году еще один устюжанин Ерофей Хабаров установил кратчайший путь из Якутска на Амур, проплыл по последнему до самого моря, составил описание увиденных земель и "чертеж реки Амуру".
В 1697 году Владимир Атласов открыл и описал Камчатку и Курильские острова, открыв тем самым период интенсивного исследования берегов и островов Тихого океана. Именно донесения Атласова о Камчатке заинтересовали Петра I, и он распорядился организовать экспедицию к "неведомым землям", руководителем которой был назначен Витус Беринг.
Устюжане были участниками многих других, менее известных открытий в Тихом океане и на Аляске. Так, сподвижник первого правителя Русской Америки А.А. Баранова мореход Егор Пуртов открыл дельту реки Медной. Василий Малахов основал Николаевский редут, а его сын Петр позднее создал самое северное русское поселение на Аляске Нулато и стал первооткрывателем Аляскинского хребта. Якутский служилый человек Михаил Стадухин открыл в 1644 году реку Колыму в устье которой поставил зимовье (Нижнеколымск) и первым сообщил сведения о неизвестном до того чукотском народе.
В 1747 году тотемский купец Федор Холодилов в компании с иркутским купцом Никифором Трапезниковым, снарядили и отправили на промыслы к берегам острова Беринга судно «Иоанн». Это положило начало освоения жителями Тотьмы Русской Америки.
Вслед за Холодиловыми в 1758 году начинают свою предпринимательскую деятельность тотемские купцы братья Григорий и Петр Пановы. Ими было организовано 11 экспедиций на Алеутские острова и Аляску. В этот период тотемскими купцами было снаряжено более 20 экспедиций к Северу Тихоокеанского побережья, что для своего времени стало наиболее весомым вкладом в его освоение.
Заслуга тотемских мореходов неоценима и в области географических открытий: они открыли и обследовали Андреяновские острова, острова Акун, Унга, Кадьяк. Тотемский посадский Петр Шишкин известен как первый составитель карты островов Алеутской гряды, подытоживавшей русские открытия в Тихом океане за 20 лет. Эта карта была высоко оценена М.В. Ломоносовым.
Деятельность промысловых экспедиций на малоизведанных островах была связана со значительным риском и требовала больших средств, собрать которые могли только объединенные компании, своего рода акционерные общества. Наиболее крупной торгово-промысловой корпорацией того времени стала основанная в 1799 Российско-американская компания, важную роль в истории которой сыграл уроженец Тотьмы Иван Кусков. При поддержке русского правительства компанией было организовано 25 экспедиций, 15 из которых были кругосветными. В результате ее деятельности на территории Северной Америки был основан ряд русских поселений.