Пытательный срок давности

С точки зрения морали советского общества 1930 годов, по мере продвижения к социализму росло сопротивление. Следовательно, «врагов народа» становилось всё больше и больше. Но как «раздавить проклятую гадину»? Вот Андрей Вышинский, светоч (а как по мне – бестолочь!) юриспруденции, и сформулировал свою «царицу доказательств»…

И начал разоблачать врагов: «Вся наша страна от малого до старого ждет и требует одного – изменников и шпионов, продавшихся врагу, расстрелять, как поганых псов». Восторженный рёв народа тоже понятен. Время требовало сволочей.

Но сейчас разговор не о том, был или не был (я-то полагаю, что не был!) Вышинский личностью. Похоже, что он не потерялся бы и в наше время. Согласно данным социологических исследований, проведенными фондом «Общественный вердикт» и социологами Методической лаборатории (объединение исследователей под руководством старшего научного сотрудника Института социологии РАН Д.М. Рогозина), до  73 процентов россиян  считают допустимым применение силы со стороны представителей власти в отдельных ситуациях.

Мучая жертву, садист, неважно – людоед или  серийный убийца, всегда недоволен. Ему кажется, что мучения жертвы недостаточны. Замучив же ее насмерть, садист горюет, что поторопился, и счастья не достиг...

Вот и вся механика пыток. Но, увы, жизнь далеко не всегда стелет мягкие подстилочки. Обычный обыватель не знает, что под эти «методы» он сам может попасть.

В современном кино бандиты пытают жертву утюгом или паяльником, привязывают к батареям. Не отстают и полицейские: пытают арестованных, стараясь выбить «нужную» информацию», получить признание. И «глухари», и «висяки», но это не дает никому право на форсированные методы допроса. Если человек не обладает нужной информацией, результат в любом случае будет нулевой.

А вообще, такое ощущение, что некоторые «творцы» искусства сами с удовольствием приняли бы участие в таких мероприятиях. В каком качестве? Не скажу. Засудят-с.

По мнению психиатра-криминалиста Михаила Виноградова, в советские времена государство предоставляло маньякам работу. Это были сотрудники НКВД, ГПУ, следователи, оперативные работники, так называемые вертухаи лагерей. В большинстве своем шли туда люди «по зову сердца». И получали садистское удовольствие, истязая заключенных. Плюс, еще получая за это ордена и медали. Когда же кончилась эра садизма, эта публика оказалась «не у дел».

Забота вышестоящих «товарищей» — вовремя распознать и убрать «палача по убеждениям». Не надо давать кувалду в руки тому, кто мечтает расколотить голову соседа. Понятно, что сталинизм – это, наверное, единственное, куда большинству населения хотелось бы (если верить социсследованиям!) вернуться.

Но жизненный парадокс — пытка воспоминанием сталинизма невозможна.