Педофилы (продолжение темы)

Общество слоится по уровню духовного развития. Наверху – поумней и поэнергичней. Внизу – простые, как валенок, и безынициативные. В середине, между полюсами – "промежуточные", "средние".

Это на самый первый взгляд. Присмотревшись, можно увидеть картину и посложнее, но тоже с раслоениями, но уже не по интегральному индексу духовного развития, а по его составляющим: по разным видам интеллекта, по способности любить (доброте), по нравственному развитию (совестливости), по эстетическому развитию (тонкости)...

Часто эти составляющие, "размерности" состояния духовного развития, сравнительно независимы друг от друга: человек совестливый и добрый может быть весьма примитивен в своих представлениях о мире, а человек с развитым социальным интеллектом, прекрасно знающий мир людей, – прохиндеем из прохиндеев: люди неравномерно поднимаются по разным граням пирамиды духовного (или, если это слово вас раздражает, личностного) развития: здесь он выше, а здесь совсем еще внизу.

Но есть общее правило – обобщение пушкинского "гений и злодейство": оставаясь внизу на одной грани, подняться по другой ОЧЕНЬ высоко невозможно. Негодяй не может быть очень умным, а дурак – очень добрым. Так что об интегральном индексе духовного развития говорить можно, понимая при этом, конечно, что индекс этот порядочно "размыт".

Соответственно, можно говорить и о духовном возрасте. Одни из нас совсем дети: наивные, грубые, часто черствые, злые, не очень честные эгоисты... Другие – постарше: умнее, иногда и мудрее, чище, честнее, добрее... Совсем взрослых, конечно, нет. Во всяком случае – с точки зрения статистики. Есть младенцы. И есть подростки. Ну, и понятно, дети промежуточных, переходных от младенчества к отрочеству, возрастов.

Экономическую и политическую элиту нашего общества составляют подростки. Но подростки испорченные. Их интеллектуальное развитие, и прежде всего, развитие социального интеллекта намного опережает развитие нравственное, развитие эстетическое, не говоря уж про развитие доброты (способности любить). Вот такие люди с деформированной личностью. В некотором смысле – дети. В некотором – уроды. В некотором – инвалиды. А в некотором – извращенцы. Это – как посмотреть.

Занимаются же эти подростки точно тем, что в медицине называется "педофилией" или, более точно, "педосексуальностью".

Длиннющая статья в русской Википедии (более объемная, чем в английской – редкий случай для подобных тем) свидетельствует об огромном общественном интересе к этой теме. И очевидно – не случайном.

Потому что помимо чисто медицинского аспекта, у темы этой есть и более важный аспект – социальный. Огромная часть нашего общества стала жертвой духовной педофилии: наши испорченные духовные подростки насилуют и растлевают наших духовных младенцев.

И это стало государственной политикой: миллионы растлителей, десятки миллионов жертв.

В чем состоит растление? А в том же, в чем состоит растление ребенка педофилом.

Там развитие способности любить подавляется развитием сексуальности. Секс вместо любви – вот главный вред от педофилилии.

То же самое происходит и при духовной педофилии: она развивает нижнюю ("звериную") природу своих жертв и сдерживает развитие высшей – той, что делает человека человеком. Эгоизм – личный и групповой – легализуется и объявляется нормальным или хорошим. Ложь – легализуется и объявляется нормой. Глупая вера в сказки заменяет познание и развитие интеллекта. Доброта, сопереживание по факту из нашей жизни вытесняются. Насилие, жестокость, боль – легализуются: общество спокойно принимает уже не только киноужастики, но и информацию о пытках в полиции или тюрьмах. Произведения очень низкого эстетического качества прославляются как талантливые (естественно, вместе с их создателями-бенефициарами). То же происходит и в науке, особенно в ее гуманитарных областях. Честность и гражданская активность объявлены злом и преследуются. Гражданская апатия, наоборот, поощряется. Но еще больше поощряется антигражданское поведение, когда во имя достижения личных, карьерных целей люди идут против интересов всего общества. Такое поведение объявлено высшей добродетелью. И так по всему спектру жизни.

Для человека, знакомого с глубинной психологией, связь здесь несомненна. За жгучим интересом общества к проблеме педофилии, за кипящей ненавистью к педофилам стоит вытесненное из сознания переживание. Мы чувствуем себя групповой жертвой группового педофила.

Наша ярость по отношению к педофилам питается не любовью к детям. Нашим детям грозят куда более реальные, да и более серьезные опасности, например – остаться без образования. Но мы не очень-то рвемся защищать их от этих опасностей. Плевать нам на детей. Нам и на себя-то по большому счету плевать. Ребенка можно избивать – у нас и волос не шелохнется. Про унижать и не говорю: вся детская жизнь – цепочка унижений. Для нас это – норма.     

И не высокая мораль заставляет сжиматься наши кулаки при одном упоминании слова "педофил". Какая уж там мораль! Не говоря уж просто о любви к порно, какие еще нарушения морали вызывают у нас такую реакцию? Лги, воруй, распутничай – мы слова дурного не скажем. Такие вот мы моралисты...

Нет, причина в другом. Мы мало осознаем, но чувствовать-то мы чувствуем: как шаловливые и не слишком-то чистые дядины ручонки всё время наровят залезть нам в такое место, где им делать совершенно нечего. В душу.