Русская дикость

Русские...

 

«Наша дикость лежит в моральной сфере»: «русская» боль в Израиле

 

«Знаете, в Израиле выходцев из бывшего СССР легко отличают на глаз. И не только по акценту и светлой коже. По нашей неуверенности, перемешанной с агрессией. По неумению грамотно отстаивать своё мнение , по постоянной готовности укусить другого, который оего тстаивает. По привычке орать на детей и отрываться на ближних», — пишет в «Фейсбуке» хайфская журналистка и блогер Дарья Костенко. Ее пост об особенностях поведения репатриантов с постсоветского пространства вызвал большой резонанс в социальных сетях.

Поводом для размышлений на эту болезненную тему стало тривиальное событие — появление «русских» соседей по дому. «У меня такое чувство, будто я снова живу в Москве или Минске. Знаете, вот такое, когда каждый день слышишь даже не разговоры на повышенных тонах, не крик — лютый, на срывающемся горле, ор, с такой концентрацией ненависти, что фонит сквозь потолок, стены и перекрытия».

Такой опыт есть у многих русскоязычных израильтян. Мы любим жаловаться на левантийскую крикливость «местных», но соседство с «дважды соотечественниками» оказывается гораздо более болезненным и травматичным, возвращая нас в то поле хронической, беспричинной и безнадежной унылой агрессии, из которого мы сбежали.

Когда многодетное, шумное и радостное «восточное» семейство наших соседей продало дом «русской» семье с двумя детьми, ничто не предвещало проблем. Покупатели прочно стояли на ногах, имели хорошую работу и доходы, дети родились и росли уже в Израиле, между собой болтали на иврите. Но с первого дня — прямо с праздничного застолья по случаю покупки нового дома» — началось то самое, о чем пишет Костенко. Крик друг на друга, и, в особенности, на детей — привычный и рутинный, вошедший в «нормальный» семейный обиход.

Новая репатриантка из Москвы, найдя первую работу в Израиле, огорчается, что попала в «чисто русский» коллектив: «неприятная, недружественная атмосфера, косые взгляды, интриги». Говорит, что «среди марокканцев и арабов» на учебных курсах чувствовала себя гораздо комфортнее.

Дарья Костенко видит корни этой хронической агрессии и нетерпимости в недостатке «внутренних опор», уважительного доверия к себе и к миру у людей, «воспитанным в обществе с постоянно переписываемым прошлым и травматичным настоящим». В отличие от «эфиопов», испытывающих при переезде в Израиль «настоящий слом всего устройства жизни», мы, приезжая с «отличным образованием, культурным багажом и профессиональным опытом», испытываем трудности иного порядка:

«Наша «дикость» лежит скорее в моральной сфере. Мы привозим с собой свою нетерпимость и ригидность, неумение радоваться жизни, ненависть и обычную зависть».

Ненавистью и нетерпимостью пронизаны многие «русские» дискуссии в социальных сетях. Она проявляется в опросах на актуальные темы, в политических предпочтениях, в давно констатированной неспособности к эффективным коллективным действиям. Мы прекрасные инженеры, учителя, врачи и компьютерщики, но не умеем того, что доступно самым «диким» и «нецивилизованным»: слушать и договариваться друг с другом, поддерживать и уважать. Дружить не «против кого-то», а «за».

Сомнительный вклад большой «русской» общины в израильскую социально-политическую культуру тревожит многих «русских», согласных с Дарьей Костенко:

«И не то что бы до нас тут не хватало нетерпимости. Но если добавлять еще и еще, рано или поздно, общество просто может взорваться.

Не лучшее, что можно