Фашистскоетелевидение

На модерации Отложенный Эхо Москвы Эхо Москвы / Передачи / Цена Победы / Понедельник, 09.07.2007: Елена Съяноваhttp://www.echo.msk.ru/programs/victory/53109.phtml Дата :09.07.2007 23:09Тема :Телевидение Третьего РейхаПередача :Цена ПобедыВедущие :Виталий ДымарскийГости :Елена СъяноваВ. ДЫМАРСКИЙ: Добрый вечер, уважаемые слушатели. В прямом эфире «Эха Москвы» очередная программа из цикла «Цена Победы». Сегодня ее веду я один, Виталий Дымарский. И в гостях Елена Съянова, хорошо вам известная по раньше постоянному участию в наших программах, а теперь по участию такому спорадическому, время от времени.

Е. СЪЯНОВА: Добрый вечер.

В. ДЫМАРСКИЙ: Добрый вечер. Тем не менее Елена пришла к нам, по-моему, с очень интересной темой. Я не мог удержаться, не мог не пригласить ее, чтобы подробно об этом поговорить. Тема звучит так: «Телевидение Третьего Рейха». Интересно, что в вопросах, которые пришли накануне программы еще по Интернету, Сергей из Подмосковья, предприниматель, нам пишет: «А разве в Третьем Рейхе было телевидение? Что-то нигде не встречал каких-либо упоминаний об этом. Расскажите, когда оно появилось в Германии и как осуществляло свою деятельность». Собственно говоря, вопросы, которые задал Сергей, на них сегодня и будет отвечать Елена Съянова. Правильно я понимаю?

Е. СЪЯНОВА: Да. И сразу могу сказать, что еще как было.

В. ДЫМАРСКИЙ: Телевидение. Ну, хорошо, с чего начнем? Пойдем по хронологии?

Е. СЪЯНОВА: Давайте начнем с вопросов. Все-таки о слове «телевидение». Я хочу задать вопрос…

В. ДЫМАРСКИЙ: Нет, давайте тогда я расскажу о вашей задумке. Просто Елена уже перед самым началом нашей программы предложила сыграть с вами в игру. Она обещала свою книгу. Какую книгу вы обещали?

Е. СЪЯНОВА: Любую. Самую лучшую.

В. ДЫМАРСКИЙ: А какая самая лучшая?

Е. СЪЯНОВА: Наверное, о Павле роман.

В. ДЫМАРСКИЙ: А, то есть не о Второй мировой войне, не о немцах?

Е. СЪЯНОВА: Про желанию. Если кто-то ответит, пусть выбирает любую.

В. ДЫМАРСКИЙ: Хорошо. Давайте, тогда сколько экземпляров? Один? Два? Сколько вы жертвуете?

Е. СЪЯНОВА: Посмотрим, сколько будет правильных ответов. Я думаю, что ни одного.

В. ДЫМАРСКИЙ: А, вы так думаете. А вдруг будет?

Е. СЪЯНОВА: Четыре года я испытываю желание задать такой вопрос, на который…

В. ДЫМАРСКИЙ: А вдруг будет ответ правильный?

Е. СЪЯНОВА: Тогда посмотрим.

В. ДЫМАРСКИЙ: Хорошо. Ответы вы присылаете по СМС +7 985 970-45-45. И вопрос Елены Съяновой.

Е. СЪЯНОВА: Вопрос о слове «телевидение». Когда появилось это слово? Первое упоминание.

В. ДЫМАРСКИЙ: Кто его придумал?

Е. СЪЯНОВА: Ну, что значит – когда появилось то или иное слово? Это значит есть какой-то документ, в котором фигурирует то или иное слово. Вот в какое время, в каком хотя бы веке впервые видим написанное на бумаге слово «телевидение»?

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, вопрос, конечно, очень сложный, но вы постарайтесь, вас ждет приз в виде литературного произведения нашей сегодняшней гостьи Елены Съяновой. Пока люди думают, ищут, так когда появилось телевидение в Третьем Рейхе? Не слово «телевидение», а когда появилось уже телевидение, как телевизионное вещание? Не телевидение, как технология – известно, что изобретателем телевидения Зворыкин считается – но именно вещание телевизионное на основе уже придуманных технологий впервые было осуществлено в Германии. Когда это было и как оно развивалось – об этом уже будем говорить потом.

Е. СЪЯНОВА: Вы знаете, наверное, надо начать все-таки с мечты. Вот это желание людей видеть то, что выходит за границы взгляда, то есть видеть то, что находится не в том месте, где находится данный человек, вот это желание, оно, в общем-то, я думаю, имеет довольно длительную историю, потому что в средние века, например, изобрели такой «магический кристалл», такую четырехгранную пирамиду, в надежде в каждой из четырех граней видеть происходящее в одной из частей света, то есть это было желание видеть там, куда не достигает взгляд. Но, конечно, подошли люди к осуществлению этой мечты только где-то на рубеже XIX-XX века.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вот уже появился первый правильный ответ на вопрос.

Е. СЪЯНОВА: Потрясающе. Ну, кто-то мне испортил праздник.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это Евгений из Москвы. Но ответа пока не даю, может, еще будут правильные ответы.

Е. СЪЯНОВА: На переломе XIX-XX веков человек впервые подходит к техническому воплощению этой мечты, то есть научившись преобразовывать свет в электрические сигналы. Но в самом начале вот это отстающее от мысли сознание все-таки еще стремится только видеть реальность, еще не понимая, какое уже мощное средство заимел человек, чтобы эту реальность создавать. Вот именно этим и занимался министр пропаганды Геббельс, как мы знаем, используя разные средства, и именно в этом плане он и разрабатывал концепцию немецкого телевидения.

В. ДЫМАРСКИЙ: Он начал разрабатывать эту концепцию немецкого телевидения, ну, я так понимаю, концепцию, опять же, не технологическую, а то, как сейчас говорят, контентную, содержательную, то есть речь идет о концепции уже телевизионного вещания на достаточно массовую аудиторию?

Е. СЪЯНОВА: Да, совершенно верно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Когда он начал этим заниматься?

Е. СЪЯНОВА: Вы знаете, так точно сказать нельзя, потому что тут есть какие-то, может быть, документы, это где-то в районе 1937 года, но, в общем, давайте начнем с первой трансляции. Как бы день рождения немецкого телевидения это, наверное, все-таки 22 марта 1935 года. И первой такой «говорящей головой», которая появилась на экране, была голова геббельсовского чиновника, шефа службы радио Третьего Рейха Ойгена Хадамовски. Довольно расплывчатое изображение и несколько таких хвалебных фраз в отношении фюрера – вот все, что тогда могли выдать. Первая попытка телетрансляции – это Берлинская Олимпиада, 1936 год. Была попытка осуществить первую телетрансляцию.

В. ДЫМАРСКИЙ: А почему «была попытка»? Она не удалась?

Е. СЪЯНОВА: Не очень удалась, потому что сразу же произошла авария, короткое замыкание и выгорает передатчик. Устранили эту аварию, потом была попытка транслировать футбольный матч.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это была попытка, если я правильно понимаю, прямой трансляции?

Е. СЪЯНОВА: Конечно. Речь идет об этом.

В. ДЫМАРСКИЙ: Потому что записи, наверное, той же Берлинской Олимпиады потом показывались по телевидению?

Е. СЪЯНОВА: Да. Вторая попытка – это транслировать знаменитый матч Германия – Италия.

В. ДЫМАРСКИЙ: Тоже в рамках Олимпиады?

Е. СЪЯНОВА: В рамках Олимпиады, но тоже она по техническим причинам, в общем-то, не очень удалась, потому что низко висели тучи и очень уж была какая-то мутная картинка, вряд ли были любители все это долго смотреть.

В. ДЫМАРСКИЙ: Света не хватило.

Е. СЪЯНОВА: Но вот тут мы подходим где-то к 1937 году. Вот вы говорите, когда Геббельс начал активно этим заниматься. Он именно в 1937 году начинает наращивать свое министерство, мускулы своего министерства пропаганды, то есть он формирует новые департаменты…

В. ДЫМАРСКИЙ: И там был департамент телевидения?

Е. СЪЯНОВА: Нет. Где-то к войне их уже 14 будет, этих департаментов, ну а в 1937-м был уже департамент радио и был департамент кино. Так вот интересно, в 1937 году Геббельс говорит о том, что кинорежиссеры не должны заниматься телевидением, и отдел телевидения создается при департаменте радио. Вопрос – почему? Вот, видимо, какие-то технологии пропагандистские, уже наработанные департаментом радио, он хотел использовать на телевидении. Видимо, так.

В. ДЫМАРСКИЙ: Радио он использовал очень активно.

Е. СЪЯНОВА: Ну, радио, в общем-то, наверное, самое главное было тогда техническое средство пропаганды.

В. ДЫМАРСКИЙ: Помимо всего прочего, действительно, наверное, эффективное средство пропаганды, там же чуть ли не бесплатные приемники раздавали населению.

Е. СЪЯНОВА: Да. В рамках «Трудового фронта». Совершенно верно. Вот в 1937 году есть один очень интересный момент. Вы знаете, кому поручил Геббельс заняться досугом граждан и особенно гражданок? Ну, возможно, кто-то знает, что его жена Магда работала в Комитете немецких женщин и занималась досугом работниц, но, как она сама говорила, гораздо труднее оказалось решить задачу правильно занять время домохозяек. Вот я вам сейчас приведу отрывочек из письма. Это ее подруга, сестра Гесса Маргарита, пишет: «Это была идея Магды – устраивать при новых прачечных, - бытовых комбинатах по-нашему, - особые комнаты, в которых можно было бы собираться человек по 30-50, например, вокруг телефункена». Телефункен – так назывался тогдашний телевизионный приемник. «Здесь же, - пишет она, - можно разместить книги, газеты, можно смотреть, разговаривать, обсуждать и прочее. Идея нам понравилась и мы взялись за ее воплощение». Дальше она пишет, что «Трудовой фронт» отказался выделить средства. Магда обратилась в министерство пропаганды. «Йозеф обещал хоть миллион марок, если мы станем строго следовать его установкам и написал такую инструкцию, что в семействе Геббельсов назревает очередной скандал. Антисемитизм необычайно скучен…». Ну, я по этой фразе делаю вывод, что было очень много антисемитской пропаганды. «…Немки не захотят собираться вокруг телефункенов ради того, чтобы ненавидеть своих соседок-евреев. Немки хотят любить, воспитывать детей, учиться правильно проводить с ними досуг». Это 1937 год. И вот интересно, что вот эту идею Магды создавать эти телекомнаты…

В. ДЫМАРСКИЙ: Такая разновидность «красных уголков».

Е. СЪЯНОВА: Да, что-то в этом духе, как бы клубы женские. Ее очень быстро, конечно, «прихватизировал» Геббельс.

В. ДЫМАРСКИЙ: Чтобы уже на мужчин распространить ее.

Е. СЪЯНОВА: Естественно. Чтобы ввести просто как уже такое средство собирать людей после работы и как-то пытаться, может быть, организовать их досуг при помощи просмотра каких-то программ. Но, в общем-то, честно говоря, эти телефункены, конечно… Тут даже где-то пишет та же Маргарита об этих телефункенах, что это такое убожество… А, вот в этом письме и было, что действительно очень скверное изображение, смотреть нечего. Ну, как дополнительное средство.

В. ДЫМАРСКИЙ: Смотреть нечего – это мы до сих пор говорить.

Е. СЪЯНОВА: Ну, есть чего, смотрим. То есть как какое-то дополнительное средство. Вообще нужно сказать, что в 1937 году Геббельс еще смотрел на телевизоры как на нечто такое с туманной перспективой. Может быть, с хорошей перспективой, но в будущем, потому что очень была мала аудитория. А еще он боялся прямых трансляций, потому что невозможно наладить цензуру. У него есть такое высказывание типа «ляпнут еще чего-нибудь», нельзя так уж вот свободно давать высказываться. Но тем не менее с 1937-го же года Геббельс начинает уже размышлять о телевидении, как о новом орудии пропаганды. Вот, смотрите: «Превосходство, - пишет он, - зрительной картинки над слуховой в том, что слуховая переводится в зрительную при помощи индивидуального воображения, которое нельзя держать под контролем, все равно каждый увидит свое. Поэтому следует сразу показать как нужно, чтобы все увидели одно и то же». То есть он свою лапу уже накладывает на воображение.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вообще, однозначно все мы относимся к Геббельсу как к пропагандисту, возглавлявшему «министерство правды» и так далее, но вы согласитесь с тем, что, в общем-то, в своей области, в своей сфере он был высоким профессионалом.

Е. СЪЯНОВА: Да это, по-моему, уже и не обсуждается. Был. Был злодей Геббельс высоким злодейским профессионалом.

В. ДЫМАРСКИЙ: Сейчас на современном языке сказали бы, что он выдающийся пиарщик.

Е. СЪЯНОВА: Пиарщик.

В. ДЫМАРСКИЙ: Пропагандист.

Е. СЪЯНОВА: Пропагандист. Ну, а кто-то оспаривает, собственно, это?

В. ДЫМАРСКИЙ: Да нет.

Е. СЪЯНОВА: Разве способность и талант не может быть очень злым, очень вредным и разрушительным? Может.

В. ДЫМАРСКИЙ: Лен, вы знаете, я бы хотел вас прервать, чтобы наши слушатели немножко поостыли с ответом на ваш вопрос, потому что здесь просто безумное количество ответов пришло, они все неправильные, кроме одного.

Е. СЪЯНОВА: Самого первого, причем. Ну, это какой-то энциклопедист просто.

В. ДЫМАРСКИЙ: А Евгения из Москвы мы просим еще раз повторить его ответ с номером его телефона, потому что иначе мы не можем определить победителя. Евгений, если вы нас слушаете, повторите свой ответ, но еще и пришлите номер телефона ваш, чтобы мы знали, с кем мы имеем дело.

Е. СЪЯНОВА: А какие ответы?

В. ДЫМАРСКИЙ: Леонардо Да Винчи.

Е. СЪЯНОВА: Раньше.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, это уже понятно. Про Константина Перского очень много пишут. «XV век», - пишет Денис.

Е. СЪЯНОВА: Раньше.

В. ДЫМАРСКИЙ: Нет, мы не скажем сейчас правильный ответ, пока Евгений не пришлет свои координаты.

Е. СЪЯНОВА: Нужно, когда задают вопрос, внимательно его слушать. Ведь я сказала не телевидение как индустрия, а слово.

В. ДЫМАРСКИЙ: Если Евгений не пришлет свои координаты, то у нас появился еще один правильный ответ. Это некто Айрат. Хотя ответ не такой полный, как у Евгения. Евгений, присылайте. Продолжим пока.

Е. СЪЯНОВА: Продолжим, да.

В. ДЫМАРСКИЙ: Лена, я вас перебью. Раз мы заговорили о Геббельсе, у нас все же посвящена войне вся наша программа, поэтому я бы хотел поближе, что ли, к такому пропагандистскому настрою всех средств массовой информации. Если я правильно понимаю, при всем при том, хотя Геббельс, как вы говорите, уже наложил лапу на телевидение и понял все преимущества этого канала воздействия на сознание масс, тем не менее и радио, и телевидение при Геббельсе, они не были такой пропагандистской машиной, на сто процентов заряженной только с утра до вечера говорить о преимуществах национал-социализма, нацистской Германии и так далее или германской расы. Все-таки этого не было. Это была достаточно умелая, как я понимаю, пропаганда? Очень много было образовательных программ, воспитательных.

Е. СЪЯНОВА: Нет, нет.

В. ДЫМАРСКИЙ: Для домохозяек.

Е. СЪЯНОВА: Это вы торопитесь. Это будет немножко позже все-таки. Давайте не будем проскакивать 1937 год. В 1937 году Геббельс настроен на телевидение только как на орудие пропаганды. Все остальное возникает спонтанно и, ну, оно возникает просто потому, что люди осваивают новую технику. Здесь он разрабатывает четкую инструкцию, по которой нужно работать вот этому отделу телевидения. Инструкция, суть ее состоит в том, он все время это пишет и подчеркивает, «правильную картинку в каждый дом». Что значит «правильную»? Значит все люди должны видеть ту реальность, которая нам нужна. Вот еще одна цитата по поводу вот этих женских комнат. Он, значит, в 1939 году, немножко перескочим, он все-таки соглашается дать возможность, выделяет средства, дает возможность комитету немецких женщин заняться разработкой вот этих программ для женских телекомнат, то есть он соглашается разбавить эту «гляйхшалтунг», вот эту концепцию пропаганды, некими художественными фантазиями. Вот дальше интересный момент. «О технической стороне, - говорит он, - не беспокойтесь. Скоро мы получим в свои руки такие аппараты!!! Мы сможем показать что угодно. Мы будем создавать реальность, которая нужна немецкому народу. Ваша задача, - пишет он жене и ее сотрудницам, - учить немок в ней жить». Понимаете? То есть мы будем создавать ту реальность, которая нам нужна, выводить ее на экран и показывать, а ваша задача как бы учить в ней жить, то есть практически чем занимается современное телевидение. Наверное, именно этим. Четко этой формуле и следует. И вот смотрите, какие у него приоритеты. Первое и главное – новости. Потом репортажи из цехов и с ферм. На третьем месте спорт. Четыре раза у него: спорт, спорт, спорт, спорт. Потом развлекательные программы. Причем он пишет, что со временем развлекательных программ нужно будет делать больше, когда сознание народа будет подготовлено. Вот я так понимаю, что наше сознание сейчас подготовлено, потому что у нас сплошная развлекуха идет. Что касается фюрера. «С телевидением живой фюрер, - пишет он, - войдет в каждый дом. Это будет чудо, но оно не должно быть частым. Другое дело – мы. Мы, руководители партии, должны быть с народом каждый вечер после трудового дня и объяснять ему то, чего он днем недопонял».

В. ДЫМАРСКИЙ: А явление фюрера народу должно быть время от времени, не часто?

Е. СЪЯНОВА: Да.

В. ДЫМАРСКИЙ: Лена, чтобы уже закончить с этой игрой, поскольку Евгений наконец-то прислал свои данные. Евгений написал: «Телевидение – дальновидение Перикла, V век до нашей эры».

Е. СЪЯНОВА: Да, совершенно верно. Греческий философ Анаксагор однажды услышал у одного рапсода – это были такие странствующие греческие поэты, которых приглашали на пиры, на состязания – он услышал такую поэтическую фразу: «Его телевидение простирается за границы Эйкумены». Его – то есть тогдашнего демократа-правителя Перикла. Вот это первое упоминание слова «телевидение». Ну, это греческое слово «дальновидение», «видение в даль».

В. ДЫМАРСКИЙ: Это видение на расстоянии.

Е. СЪЯНОВА: Совершенно верно. Когда я увидела это слово в том веке…

В. ДЫМАРСКИЙ: V век до нашей эры.

Е. СЪЯНОВА: Это 430 год до нашей эры.

В. ДЫМАРСКИЙ: С игрой закончили.

Е. СЪЯНОВА: Еще по поводу участия немецкого народа в политике. Ведь Геббельс считал, что народ должен участвовать в политике, но в форме митингов и голосований. А тут пункт 7 этой инструкции у него говорит вот о чем: «Нужно не бояться погрузить зрителя в политический спор, в борьбу хорошего с лучшим». Геббельсовская формула.

В. ДЫМАРСКИЙ: Хорошего с лучшим.

Е. СЪЯНОВА: «А на другой день предоставить возможность выразить свое мнение у себя на предприятии голосованием, например». Вот как вам это нравится? В принципе, современное ток-шоу занимается именно этим, то есть привлекают аудиторию к нервным обсуждениям какого-то животрепещущего вопроса, затем проводят голосование. Ну, тогда это было невозможно, Геббельс это голосование переносит на следующий день непосредственно на производство. Вот как вам такое нравится? Так он дальше идет. В этом же пункте 7: «Если в обществе назревает какое-то недовольство, нужно не бояться его персонифицировать и вывести на экран. Как только мы сможем обеспечить телефункенами пятой модели хотя бы половину населения, нужно посадить перед телепушкой нашего рабочего вождя, Лея, и пусть поет свои песни о тяготах рабочего человека». Ну, то есть выпускать пар таким образом. Я не знаю, по-моему, это великолепно просто разработано…

В. ДЫМАРСКИЙ: Макс нам правильно пишет: «Удивительно, как точно, почти без изменений, дошла эта телевизионная концепция до наших дней».

Е. СЪЯНОВА: Да. А вот 10 пункт, мы не будем на этом останавливаться, тут эмоции все понятны, без комментариев. Вот 9 пункт: «Департамент кино плохо учитывал женский контингент. Для домохозяек нужны телепрограммы, которые заставили бы женщин правильно влиять на своих мужей вечером, когда те возвращаются с работы». Как вам такое?

В. ДЫМАРСКИЙ: Посмотрел днем телевизор, вечером поговорил с мужем.

Е. СЪЯНОВА: Злодей. Но очень точно. Да, ее телепрограммы должны правильно настроить и она должна вечером его обработать так, как нужно. Он же придет с разными эмоциями, с разными вопросами, а тут он попадет в руки правильно обработанной жене. Да, это поразительно. Знаете, что интересно? Магда Геббельс очень серьезно занималась этим вопросом. Вообще, о Магде, о ее профессиональной деятельности, об общественной деятельности, мало что известно. И вот с 1939 года, когда Геббельс очень хорошо выделяет это пропагандистское направление, именно Комитет немецких женщин задает так называемое художественное направление. Но они ни в коем случае не взаимодействуют. Они жестко конфликтуют, два эти направления. И вот, смотрите, я вам приведу сейчас в пример две программы. Одна составлена геббельсовским направлением, вот этим пропагандистским, то есть это часть сотрудников, которая разрабатывала именно пропагандистский тип программы, и телепрограмма, которая разработана в комитете женщин. 26 октября 1940 года. Это программа передач на этот день. Это не значит, что она была в эфире. Это разработка. Вот именно пропагандистское направление. 14.00 – новостные сообщения. 15.00 – кинохроника военных побед. 16.00 – Хор СС города Кельна исполняет старинную песню на фоне знамен с руническими символами. 16.15 – новостные сообщения. 17.00 – «Их разыскивает народная полиция». 18.00 – новостные сообщения. 18.30-19.30, как раз все возвращаются обычно с предприятий – «Слово фюрера». 19.30 – хор СС города Кельна, поют ту же самую песню, повтор. 19.45 – новостные сообщения, кинохроника военных побед. 20.00 – «Слово фюрера». Повтор программы. 21.00 – новостные сообщения, кинохроника трудовых побед. 21.30 – стихи и песни на слова членов Союза немецкой молодежи. 22.00 – молитва членов Союза немецкой молодежи «Фюрер, мой фюрер, данный мне Господом». Как вам такое?

В. ДЫМАРСКИЙ: Потрясающе.

Е. СЪЯНОВА: И смотрите, на три дня позже, 29 октября того же, 1940 года. Разработка Магды. 14.00 – новости («Моя Германия»). Вероятно, новости, я так понимаю, какого-то панорамного характера. 15.00 – «Час молодой матери». 16.00 – Виды города Парижа. История. Игровые сценки времен Великой французской революции. Французские народные песни. А это уже была оккупация Франции. 17.00 – новости (Германия и Европа). 17.30 – час музыки, фортепианный концерт. 18.00 – актеры Эмиль Янингс и Лилиан Даговер о работе в новом кинофильме, репортаж со съемочной площадки. 19.00 – телевизионный исторический фильм. 20.00 – новости («Моя Германия»), сокращенный повтор программы. 20.30 – национальный фольклорный праздник, кинохроника. 21.00 – полчаса музыки, отрывки их опер и оперетт. 21.30, вот это меня убило просто наповал. 21.30 – «Перед сном: читаем нашим детям».

В. ДЫМАРСКИЙ: «Спокойной ночи, малыши».

Е. СЪЯНОВА: Я, конечно, понимаю, что довольно противно сознавать, кто породил прообраз этой программы, но вот факт остается фактом.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, я хочу сказать, что, понимаете, в чем дело – все, что вы прочитали сейчас, здесь, в общем-то, заложены все жанры телевизионные, которые существуют сегодня.

Е. СЪЯНОВА: А я о чем.

В. ДЫМАРСКИЙ: Кстати говоря, насколько я знаю, где-то прочитал, что на германском телевидении во времена Третьего Рейха и сериалы были. Был очень популярный сериал, если не ошибаюсь, «Ласточкино гнездо», по-моему.

Е. СЪЯНОВА: Немножко позже.

В. ДЫМАРСКИЙ: Позже, я понимаю, тем не менее…

Е. СЪЯНОВА: Я вам еще зачитаю одну программу, четырьмя годами позже, ну, там просто без комментариев. Но давайте о Магде закончим. Все-таки феномен личности Магды многим непонятен. Не женщина, а какой-то монстр, которая свалилась неизвестно из какой преисподней вообще, детей своих отравила. Вы понимаете, что это действительно чудовищная личность, которая выложилась в национал-социализм больше, чем в рождение своих детей, поэтому когда это государство погибло, для нее погибло все. Ну, есть, бывают такие феномены. Она много работала. Она не только в телевидении работала. У нее еще были некоторые интересные разработки в других областях, но это уже другой вопрос. Самое интересное у нас еще впереди. Вы знаете, самое фантастическое, что меня совершенно потрясло во всей этой телевизионной истории. Смотрите, 1938-39 год, с Тибета возвращается экспедиция Шефера. Ну, это известный факт. И устанавливается радиомост Берлин – Лхаса. Дошло до нас даже такое послание наместника Тибета немецкому фюреру. Оно интересно звучит, там что-то такое «Послание регента Гитлеру от 18-го числа 1-го тибетского года Земляного Зайца». И оно уже передано по радио. У меня есть большое подозрение, что был установлен не только радиомост, если честно.

В. ДЫМАРСКИЙ: На чем основано ваше подозрение?

Е. СЪЯНОВА: Только на тех документах, на тех цитатах, которые я обычно обходила, потому что кроме как пожать плечами и идти дальше ничего не оставалось. Ну, вот, руки дошли теперь уже до этого. Вот, смотрите. В 1940 году несколько сотрудников министерства Геббельса, которые разрабатывали вот это художественное направление, вот это самое вышедшее из недр Комитета немецких женщин, были посланы в Ананербе, как говорится в документе, «для прослушивания курса, который читал геноссе Эл». Ну, это некий тибетский лама, это его Скорцени так называет, «геноссе Эл» или «человек в алом». Он часто потом в воспоминаниях своих послевоенных будет так упоминать. Иногда он его называет просто «сахибом». Эта группа состояла из 20 человек. Чем она занималась? Она осваивала руническое письмо, чтобы, как пишет Скорцени, начать работать с некой сверхновой аппаратурой. Ну, известно, что через некоторое время 16 человек из этой группы были отчислены и отправлены, кстати, на лечение к тем же самым медикам Ананербе. На лечение. Потом были отчислены еще двое, заменены японцами. И вот меня три специалиста консультировали и двое из них сказали, в общем-то, чтобы успешней работать с современной цифровой аппаратурой, требуются люди именно с генетическим или, скажем так, натренированным устройством мышления, которое воспринимает и обрабатывает картинку в целом. То есть вот японцы с их иероглифами, и в немцах тоже сидит их руническая память, но специалисты считают, что немцы уже не способны ее восстановить, и вот такие занятия, которые, видимо, там и проводились, в этой группе, они требуют совершенно гигантских психических нагрузок, наверное, поэтому-то эти люди и сломались и попали потом на лечение. И, в общем, специалисты сомневаются, что современный взрослый человек вообще способен восстановить в себе некую такую прапамять, но тем не менее занятия эти велись для чего – параллельно с этим Геббельс, который идет в пику художественному направлению, тоже поручает одному из разработчиков своего пропагандистского направления подготовить ему материал о «закладке в телекартинке неких гипнотических элементов». Я видела следующий отчет, там написано, что вот этот сотрудник с заданием не справился. Геббельс поручает это же самое задание Вальтеру Бруху – это известная личность, это тот человек, который осуществлял…

В. ДЫМАРСКИЙ: Телеведущий?

Е. СЪЯНОВА: Да, он пытался быть и телеведущим, но это тот, кто осуществил первую трансляцию с Олимпийских игр. Вальтер Брух прожил долгую жизнь, он много чего оставил, и о нем много чего.

В. ДЫМАРСКИЙ: Не тогда ли зародилась идея 25-го кадра?

Е. СЪЯНОВА: Так я о чем и говорю. У меня возникает вопрос – откуда у Геббельса возникла вообще вот эта идея о закладке гипнотических элементов? В принципе, мы видим, что идею телекомнат он как бы присвоил у Магды. Может быть, в группе «сахиба» он присвоил и эту идею?

В. ДЫМАРСКИЙ: Зададимся вопросом.

Е. СЪЯНОВА: Зададимся вопросом. С другой стороны, я думаю, что, может быть, она и сама у него возникла в голове, потому что если он считал пропаганду массовым гипнозом, а телевидение это орудие пропаганды, почему бы это орудие не напичкать, не нафаршировать вот такими какими-то гипнотическими элементами, так что, в принципе, по логике, могла она и у него самого возникнуть. В любом случае, вот мы подходим к 1942 году, и в 1942 году Геббельс, уже собрав, видимо, все, что у него…

В. ДЫМАРСКИЙ: 1941-й мы пропустили.

Е. СЪЯНОВА: 1941-й мы пропустили, потому что именно в 1942 создается 15-й департамент телевидения. В 1942 году. Вовсю идет война. Телевидение уже попало в руки военных. Его используют как теленаведение.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вот после начала войны, я имею в виду даже не 1941 год, а 1939 год. Какую роль играло телевидение? Пропагандистскую? Информационную? Я имею в виду уже применительно к военным действиям.

Е. СЪЯНОВА: Все технические средства, которые были, попали в руки военных. Телевидение играло только, может быть, такую передовую роль в качестве средства теленаведения ракет, но это особый разговор, тут масса технических подробностей неинтересных.

В. ДЫМАРСКИЙ: Меня интересует как картинка, понимаете, не как телевизионные технологии на службе у армии, использование военной техники, а меня интересует…

Е. СЪЯНОВА: Вы знаете, к сожалению, картинка телевизионная военного периода не играла никакой роли, вот это надо сказать прямо.

В. ДЫМАРСКИЙ: Почему?

Е. СЪЯНОВА: Технические средства были в таком плачевном состоянии, эту картинку нельзя было заставить людей смотреть.

В. ДЫМАРСКИЙ: То есть информацию о военных действиях они получали не из телевидения?

Е. СЪЯНОВА: Не из телевидения.

В. ДЫМАРСКИЙ: Были радио, газеты. Знаменитый был журнал «Сигнал».

Е. СЪЯНОВА: Да, да, конечно. Ну, мизерная какая-то доля.

В. ДЫМАРСКИЙ: А что же тогда показывали по телевидению?

Е. СЪЯНОВА: Давайте не забывать, в 1937 году был проложен кабель Берлин – Нюрнберг, и была возможность вести таким образом какие-то трансляции.

В. ДЫМАРСКИЙ: Лена, скажите мне, после 1939 года, после начала Второй мировой войны, что показывали по телевидению?

Е. СЪЯНОВА: Практически ничего.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но вот вы зачитали программу…

Е. СЪЯНОВА: Это разработки. То есть идея телекомнат, начиная с 1941 года, она оставалась только как… В этих телекомнатах включали радио, телефункены были погашены.

В. ДЫМАРСКИЙ: Почему?

Е. СЪЯНОВА: Потому что производство телефункенов во время войны велось в очень ограниченных количествах. Конечно, ими снабдили высших иерархов – партийных, эсэсовских. Есть интересные свидетельства о телекомнате Гитлера, есть свидетельства о телекомнате Гиммлера в Вевельсбурге. Члены «Трудового фронта» имели возможность смотреть какие-то передачи. В основном, это были повторы отснятого до войны. Вы хотите сказать, были ли трансляции с фронта?

В. ДЫМАРСКИЙ: Здесь я понимаю, что не было.

Е. СЪЯНОВА: Вы знаете, безумно интересно, если у кого-то есть такая информация. У меня ее нет.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, я не думаю, чтобы это было возможно.

Е. СЪЯНОВА: Скорее всего, нет.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это все перерабатывалось в информационные какие-то сюжеты, в хронику некую. Правильно?

Е. СЪЯНОВА: Я знаю, что была попытка в 1942 году в Бабельсберге в павильоне создать интерьер такой военный…

В. ДЫМАРСКИЙ: Чтобы инсценировать.

Е. СЪЯНОВА: Что-то там было связано с партизанами, с какими-то зверствами партизан, и передать вот эту картинку, попытаться передать ее как трансляцию с места событий.

В. ДЫМАРСКИЙ: Лена, времени не так много остается у нас. Вы обещали рассказать о телесериале.

Е. СЪЯНОВА: Да, обязательно. Так вот, значит, 1942 год, 15-й департамент со штатом в 42 человека, но мы же забыли о 1943 годе. 23 ноября 1943 года – ведь полностью разбомбили…

В. ДЫМАРСКИЙ: Когда союзники разбомбили передатчики.

Е. СЪЯНОВА: Да. И тут, можно сказать, оно, в общем, почило в бозе. Но разработки, это именно и интересно, они не просто ведутся, они интенсифицируются.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это осень 1943 года, вы сказали?

Е. СЪЯНОВА: Да, 23 ноября 1943 года.

В. ДЫМАРСКИЙ: И до конца войны уже не было телевидения?

Е. СЪЯНОВА: Ну, убогое.

В. ДЫМАРСКИЙ: А после 1945 года в Западной Германии телевидения тоже не было в течение, по-моему, пяти лет. Считалось, для того, чтобы вообще освободить немецкий народ от всяческой возможной пропаганды, для того, чтобы как бы вылечить немцев от национал-социализма.

Е. СЪЯНОВА: Возможно. Но я остановилась для себя на 1945 годе.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да, я понимаю, мы немножко забежали вперед.

Е. СЪЯНОВА: Так вот, еще одна программа передач от 14 мая 1944 года. Я вам все время пытаюсь сказать самое главное, что самая-то фишка это разработки, которые велись в недрах министерства пропаганды. Я вам сейчас прочитаю. Это могло быть показано. Это может быть показано сейчас. 6.00 – «Германия, проснись». Марш, утренняя зарядка. 6.30 – новости, хроника. 7.00 – «Письма с фронта». Читают Вернер Краус и Анне Ондра. Интересно они их читали. Там расписаны эти пункты. Он читал за солдат, а она за девушек и жен, которые отвечают. 8.00 – повтор вечернего киносеанса «День любви». 10.30 – встреча с актерами фильма «День любви». В дискуссии принимают участие работницы химического предприятия имени Роберта Лея. 11.30 – «Мы и наши дети». Сегодня: учимся готовить вместе. 12.00 – новости рабочего полдня, репортажи из цехов. 12.45, 14.00 – видовые фильмы: Мадрид, Вена, Афины. 14.00 – хроника. 14.30 – киносеанс «Старый замок». 1-я часть. Вот вам, пожалуйста, первая серия, считайте. 16.00 – криминальная хроника «Их разыскивает народная полиция». 16.30 – «Старый замок». 2-я часть. В принципе, это сериал, мне кажется.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, двухсерийный фильм.

Е. СЪЯНОВА: 18.00 – час музыки, сцены из оперы «Валькирии». Потом новости, потом вечерний киносеанс под названием «Атлантида». 21.00 – «Письма с фронта», повтор. 21.30 – криминальная хроника, повтор. Вот самое интересное дальше. 22.00 – Семейный час («Мозаика»). Если вам рассказать, что это за «Мозаика»… Но это долго. 23.00 – видовой фильм «Моя Германия».

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, хотя бы примерно, о чем речь идет?

Е. СЪЯНОВА: Все, что связано с семьей, начиная от того, как организовать правильно рабочий день ребенку, как правильно кормить детей разных возрастов...

В. ДЫМАРСКИЙ: То есть советы для семейной жизни.

Е. СЪЯНОВА: Для семейной жизни. Ну, извините, там был и такой несколько сексуальный такой час, как правильно удовлетворить уставшего, утомленного работой или пришедшего после фронта на побывку мужчину, причем, это абсолютно разные, как вы понимаете, вещи.

В. ДЫМАРСКИЙ: В смысле утомленный работой или фронтом? Ну, в общем, да.

Е. СЪЯНОВА: Да. И тот, кто пришел после фронта – здесь совершенно конкретные советы. Вот, все это, вероятно, должно было быть выведено на экран и показано.

В. ДЫМАРСКИЙ: Так, удовлетворили. Что дальше?

Е. СЪЯНОВА: Вы все спрашиваете, реально что было на экранах. Вот, смотрите, я вам свидетельство приведу о телекомнате Гиммлера. Вот этот смотрел телевизор, действительно. А вы хотите знать, что он смотрел? Генерал СС Бергер, вот тот самый, который напичкал бункер вот этими прослушками, он очень долго работал после войны в антифашистском журнале «Нэшнл Юроп», и вот он оставил такое свидетельство, что его шеф Гиммлер – он иногда проговаривался, этот Бергер – иногда наблюдал за экспериментами, которые проводились в секретных лабораториях, расположенных в замке Вевельсбург, но делал это не непосредственно, поскольку был брезглив, а на экране телефункена. Вот так. Я представляю себе картину…

В. ДЫМАРСКИЙ: А он потом стал антифашистом после войны?

Е. СЪЯНОВА: Ну, он работал в антифашистском… Сволочь, конечно, жуткая была до конца жизни, то есть он такие иногда ляпы допускал – он же ведь хотел этим Гиммлера-то оправдать. Какой гуманист, он не заходил в эти жуткие лаборатории, он сидел перед экраном телефункена и смотрел трансляции. Вот такие велись трансляции. И вы знаете, наверное, все-таки самое последнее я вам скажу, чтобы зародить еще больше хаоса в ваши мысли, это по поводу вот этих самых лам, которые, на мой взгляд, не просто радиомост установили. Вот еще одно свидетельство. Материалы Нюрнберга. Допрос некоего гауптштурмфюрера Курта Шульцмайера, который участвовал в расстреле 28 апреля 1945 года Германа Фегелейна, вот этого самого зятя Евы Браун. Вот, смотрите, что он пишет. Следователь задает ему вопрос, вопрос читать не буду.