Роли Сталина и Троцкого в начале второй мировой войны

Сталинская пропаганда обвиняла Троцкого в пораженчестве по отношению к СССР и в работе на гитлеровскую Германию. Обвинение это было совершенно бездоказательным, а соответствующие показания, полученные от людей, находившихся во власти следователей НКВД, сегодня воспринимают всерьёз только сумасшедшие, вроде Старикова. Сталину и его клике просто нужно было опорочить своего конкурента в борьбе за власть. Мы же с полным правом обвиняем Троцкого в великорусском шовинизме. Он колебался между интернационализмом и шовинизмом ещё в годы первой мировой империалистической войны, за что его критиковал Ленин. По тому же ложному пути Троцкий пошёл и во второй мировой империалистической войне.

Но в сталинской клевете на Троцкого как «агента гестапо» был свой рациональный смысл: Сталин этим как бы давал понять Троцкому, что если тот действительно хочет добиться своих политических целей, он может сделать это только путём поражения СССР в войне. Повторить опыт французского империалиста Клемансо не удастся. И действительно, ни Троцкий, ни его последователи так и не сумели ничего добиться без разгрома Советского Союза в войне. Даже для того, чтобы троцкисты, как и любые другие противники сталинско-брежневской политики, получили возможность свободно высказывать свои взгляды, понадобился крах СССР. Об этом лицемерно забывают современные российские троцкисты типа Сергея Бийца и Бориса Кагарлицкого. Эти господа стоят в данном вопросе даже ниже среднего российского обывателя.

Другим пунктом обвинения, предъявлявшимся Троцкому в сталинско-брежневских книжонках, было его действительное пораженчество по отношению к западным «демократиям». На этом необходимо остановиться подробнее.

Вот что в этой связи в конце 1970-х годов утверждал один брежневский автор:

«Специфическая особенность второй мировой войны состояла... в том, что участники фашистской оси Берлин — Рим — Токио стремились не просто к переделу мира, а к завоеванию мирового господства...

В этих условиях... коммунисты не приняли точку зрения равной ответственности всех капиталистических держав. Если в 1914 г. революционеры-ленинцы выступали за поражение буржуазного правительства своей страны в войне, то теперь борьба против Германии, Японии и Италии, как самых опасных по агрессивным намерениям государств, диктовалась всей политической обстановкой. Главным врагом международного рабочего класса, Советского Союза был германский фашизм, и против него коммунисты призывали сосредоточить силы» [1].

Анахронизм автора будет установлен без труда, если мы обратимся к выпущенному в те же годы учебнику «История КПСС», где об этом же периоде второй мировой войны сказано следующее:

«Война началась между двумя коалициями капиталистических государств и на первом этапе с обеих сторон была империалистической. Обе воюющие группировки преследовали империалистические цели. Гитлеровская Германия стремилась к переделу мира, к установлению над миром своего господства. Англия и Франция отстаивали свои империалистические позиции и колониальные владения, добивались устранения Германии как опасного конкурента» [2].

Логические противоречия никогда не тревожили сталинско-брежневских эмпириков. В первом случае нужно было ошельмовать троцкистов, и поэтому «историк» вспомнил об их борьбе против западных «демократических» держав (разумеется, не иначе как «в интересах Гитлера»). Во втором случае нужно было оправдать точно такую же позицию самого Кремля, заключившего пакт с немцами и отказавшегося поддержать военные усилия Англии и Франции против «фашистских агрессоров».

Сталин пошёл ещё дальше: 7 сентября 1939 года он дал следующие инструкции руководству Коминтерна, зафиксированные в дневнике Георгия Димитрова:

«Война идет между двумя группами капиталистических стран... Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расстраивает, подрывает капиталистическую систему... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались...» [3].

Затем последовало германо-советское коммюнике 18 сентября 1939 года, которое мы считаем возможным привести полностью:

«Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР. Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования» [4].

Итак, задача Германии, оказывается, состояла не в том, чтобы обеспечить немцам «жизненное пространство» за счёт уничтожения миллионов поляков, а в том, чтобы вместе с Россией «помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования». Понятно, что одним из авторов этого заявления был Сталин. И это заявление характерно не только для его позиции в данном вопросе, но и для его мышления вообще. Так, в феврале-марте 1917 года Сталин считал, что Февральская буржуазная (!) революция создала «ФАКТИЧЕСКИЕ условия, необходимые для национальной свободы» [5]. В 1920-е годы он считал, что задачей возглавляемого Чан Кайши Гоминдана является борьба против международного империализма, а не сотрудничество с этим империализмом. В 1941—1945 годах он не раз провозглашал, что задачей США и Англии, так же как и Советского Союза, является «защита демократии от фашистского варварства». Потом Сталин долгое время был уверен, что пришедший в результате второй мировой войны к власти в Югославии Тито является его верным сатрапом и будет строить «социализм» по-сталински, пока в 1948—1949 годах не выяснилось, что Тито, оказывается, является фашистом и искусно замаскированным англо-американским шпионом [6]. «Фашистом» оказался и бывший союзник Сталина по второй мировой войне маршал де Голль [7]. В 1947 году Сталин создал «Израиль», думая, что это государство станет форпостом Советского Союза на Ближнем Востоке. «Израиль» переметнулся на сторону Запада. Наконец, под занавес своей политической карьеры Сталин потерпел поражение в Корее — южные корейцы не стали сражаться за его ставленника Ким Ир Сена, и Корея осталась расколотой до сего дня.

Далее. Басманов лжёт и в том, что коммунисты «не приняли точку зрения равной ответственности всех капиталистических держав» и «призывали сосредоточить силы» против Германии, поскольку речь идёт о 1939 годе. Верно, что промосковские коммунисты «не приняли точку зрения равной ответственности всех капиталистических держав» и «призывали сосредоточить силы» против Германии в 1941 году, когда Сталин получил по носу от Гитлера и в силу этого оказался в одной империалистической коалиции с Англией, Америкой и французским «сопротивлением» во главе с де Голлем. Но сталинский Коминтерн очень даже принял эту «точку зрения равной ответственности» в 1939 году, что полностью подтверждается опубликованным осенью 1939 года воззванием Исполкома Коминтерна к 22-й годовщине Октябрьской революции:

«Правящие классы Англии, Франции и Германии (а не одной Германии, как утверждал Басманов спустя 40 лет! — Ред.) ведут борьбу ЗА МИРОВОЕ ГОСПОДСТВО. Эта война есть продолжение многолетней империалистической тяжбы в лагере капитализма. Три богатейшие государства — Англия, Франция и США — господствуют на важнейших мировых путях и рынках сбыта. Они захватили основные источники сырья. В их руках огромные экономические ресурсы. Они держат в своем подчинении больше половины человечества. Эксплоатацию трудящихся, эксплоатацию угнетённых народов колоний они прикрывают лицемерным флагом демократии, чтобы тем самым легче обманывать массы.

Против их мирового господства, за свое владычество борются другие капиталистические государства, позже вступившие на арену колониальной экспансии. Они хотят переделить в свою пользу источники сырья, продовольствия, золотые запасы, людские массивы колоний. Таков подлинный смысл этой войны, войны несправедливой, реакционной, империалистической. В этой войне повинны все капиталистические правительства и в первую очередь правящие классы воюющих государств.

Такой войны не может поддержать рабочий класс. Против такой войны всегда боролись коммунисты» [8].

Более того. В то время как троцкисты занимали независимую позицию по отношению к обоим западным империалистическим лагерям, сталинисты не просто «приняли точку зрения равной ответственности всех капиталистических держав», но и особенно подчёркивали ответственность Англии и Франции и всячески замазывали ответственность Германии. Всем известно заявление Молотова на внеочередной пятой сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года:

«Теперь, если говорить о великих державах Европы, Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция, вчера еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира. Роли, как видите, меняются».

Более того, сталинисты тогда наговорили в адрес своих западных коллег много такого, что можно сказать и про саму Россию. Так, Молотов в том же докладе изрёк буквально следующее:

«В последнее время правящие круги Англии и Франции пытаются изобразить себя в качестве борцов за демократические права народов против гитлеризма, причем английское правительство объявило, что будто бы для него целью войны против Германии является, не больше и не меньше, как «уничтожение гитлеризма»... Но такого рода война не имеет для себя никакого оправдания. Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это — дело политических взглядов... Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма», прикрываемая фальшивым флагом борьбы за «демократию»...

Действительная причина англо-французской войны против Германии не в том, что Англия и Франция поклялись будто бы восстановить прежнюю Польшу и, конечно, не в том, что они решили будто бы взять на себя задачу борьбы за демократию. У правящих кругов Англии и Франции есть, разумеется, другие более действительные мотивы для войны против Германии. Эти мотивы относятся не к области какой-либо идеологии, а к сфере их сугубо материальных интересов, как могущественных колониальных держав.

Британская империя, население которой достигает 47 миллионов, владеет колониями с населением в 480 миллионов человек. Колониальная империя Франции, население которой не превышает 42 миллионов, охватывает 70 миллионов жителей во французских колониях. Владение этими колониями, дающее возможность эксплуатировать сотни миллионов людей, является основой мирового господства Англии и Франции. Страх перед германскими притязаниями на эти колониальные владения — вот в чем подоплека теперешней войны Англии и Франции против Германии, которая серьезно усилилась за последнее время в результате развала Версальского договора. Опасения за потерю мирового господства диктуют правящим кругам Англии и Франции политику разжигания войны против Германии» [9].

Что касается Сталина, то он 30 ноября 1939 года заявил ни больше ни меньше, что «не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну» [10].

Нечего и говорить, что по сравнению с этим «троцкизм» просто отдыхает...

Не лучше и позиция современных «левых», по существу леволиберальных, критиков сталинизма. Примером тому служит Вадим Роговин. В своё время этот автор сделал карьеру на комментировании политики КПСС. Формально открещиваясь в 1990-х годах от этой политики, он унаследовал свои прежние оппортунистические предрассудки. Так, он писал:

«Сталин навязал Коминтерну оценку войны как империалистической с обеих сторон... Такая оценка начисто игнорировала человеконенавистнические замыслы германского фашизма, его претензии на порабощение Европы и всего мира» [11].

Роговину было невдомёк, что точно такую же позицию в этом вопросе занял Троцкий:

««Не обязан ли в нынешних условиях рабочий класс помогать демократиям в их борьбе с германским фашизмом?» Так ставят вопрос широкие мелкобуржуазные круги, для которых пролетариат всегда остается только вспомогательным орудием той или другой фракции буржуазии. Эту политику мы отвергаем с негодованием. Разница политических режимов буржуазного общества, разумеется, существует, как существует разница в комфорте железнодорожных вагонов разных классов. Но когда весь поезд свергается в пропасть, различия в комфорте вагонов теряют значение. Капиталистическая цивилизация скатывается в пропасть. Различие между гниющей демократией и разбойничьим фашизмом исчезает перед фактом крушения всей капиталистической системы.

Своими победами и своими зверствами Гитлер естественно вызывает острую ненависть рабочих всего мира. Но от этой законной ненависти до помощи его более слабым, но не менее реакционным противникам — непроходимая пропасть. В качестве победителей империалисты Великобритании и Франции были бы не менее страшны для дальнейших судеб человечества, чем Гитлер и Муссолини. Буржуазную демократию спасти нельзя. Помогая своей буржуазии против иностранного фашизма, рабочие только ускорили бы победу фашизма в собственной стране. Задача, которую ставит история, не в том, чтобы поддерживать одни части империалистской системы против других, а в том, чтоб сбросить в пропасть всю систему в целом» [12].

Таким образом, под видом осуждения Сталина Роговин по существу рвёт и с Лениным, и с Троцким, сколько бы он ни обожествлял их. Нельзя при этом, разумеется, забывать и о принципиальной разнице между Лениным и Троцким.

Далее Роговин хнычет:

«Следуя этой установке, западные компартии... перенесли основное направление борьбы на свои правительства. Это вызвало запрет на деятельность компартий и преследование их активистов в буржуазно-демократических странах» [13].

Этим хныканьем Роговин лишь выдаёт свой оппортунизм. По Роговину получается, что и большевикам в 1914 году не нужно было выступать за поражение царского правительства, дабы не отправиться в Сибирь.

В следующий раз мы расскажем об историческом значении Брестского мира 1918 года и об активной пораженческой работе, которую в 1939—1940 годах проводила французская компартия.

[1] М. И. Басманов, В обозе реакции: троцкизм 30—70-х годов,  М., Политиздат, 1979, стр. 56.

[2] «История КПСС», 6 изд., доп., М., Политиздат, 1982, стр. 434.

[3] «Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Коминтерн (1919—1943). Документы», М., РОССПЭН, 2004, стр. 779—780.

[4] «Правда», 1939, 19 сентября, № 260, стр. 1.

[5] И. В. Сталин, Соч., т. 3, стр. 17 (выделено Сталиным. — Ред.).

[6] См. сборник «Совещание Информационного бюро коммунистических партий в Венгрии во второй половине ноября 1949 года», М., Госполитиздат, 1949.

[7] См. Р. Жувенель, Интернационал предателей. Перевод с французского под редакцией Л. Телешевой, М., Издательство иностранной литературы, 1949, стр. 153.

[8] «Коммунистический Интернационал», 1939, № 8—9, стр. 3—4 (выделано авторами. — Ред.).

[9] Там же, стр. 10—11.

[10] «Правда», 1939, 30 ноября, № 331, стр. 3.

[11] В. З. Роговин, Мировая революция и мировая война, М., 1998, стр. 305.

[12] Л. Троцкий, сборник статей «Мировая революция», Москва, издательства «Алгоритм» и «Эксмо», 2012, стр. 433—434.

[13] В. З. Роговин, Мировая революция и мировая война, стр. 305.