Власти делают все, чтобы произошла революция.

На модерации Отложенный В августе 1991-го главным критерием, выявляющим, ты кто — свой или чужой, был ответ на вопрос: а где ты был во время путча с 18-го и по 22-е и на чьей стороне? Тогда всем было ясно: «мы» — это трудяги, «они» — партийные чиновники-трутни, которые получили тьму привилегий. Россиян воодушевил главный лозунг Бориса Ельцина: «Долой привилегии!» И мы помогли ему свергнуть советскую власть, выступив против путчистов в поддержку демократии. Но за год до 20-летия роковых событий проблема социального разделения на «мы» и «они» стала много острее. О том, чем это может закончиться, размышляет политический обозреватель«Экспресс газеты» Анатолий Вассерман.

— В 1991-м «западники», затеявшие развал СССР, внушали россиянам, что Маркс был дурак и России нужен «народный капитализм». Дескать, россияне живут бедно, потому что кормят союзные республики и тратят огромные деньги на поддержку развивающихся стран Азии, Африки, Латинской Америки и удержание в соцлагере европейских государств, якобы оккупированных СССР. А вот если отбросить республики и прекратить ненужные траты, и Россия будет в шоколаде, и все страны-иждивенцы тоже заживут прекрасной жизнью.
Демократы обещали лишить армию чиновников всех привилегий в виде госдач, служебных автомобилей, спецсанаториев и больниц, возможности без дела разъезжать по заграницам и привозить импортные шмотки, магнитофоны, телевизоры и мебель. Народ ликовал: не будет никаких спецмагазинов, где «они», когда «мы» были вынуждены ездить в Москву или соседние республики за колбасой и мясом, отоваривались консервированным зеленым горошком и шпротами, а к праздникам еще и красной, а то и черной икрой!

Нам обещали, что каждый россиянин станет собственником и будет управлять тем предприятием, на котором работает, даже если оно обслуживает оборонный комплекс.

Деньги от использования всех природных ресурсов России останутся внутри страны и пойдут на общее благо: строительство дорог и аэропортов, доступного всем жилья, больниц, школ, пионерлагерей, детсадов, бассейнов и стадионов.

Нью-демократы обильно цитировали Адама Смита и западных консультантов, преимущественно из США. А наших революционных демократов вроде Дмитрия Писарева, который ещё в XIX веке писал, что сплотить народ для развития России может только «идея общей пользы или общечеловеческой солидарности», заодно с Марксом объявили чуть ли не недоумками. И люди всему поверили, так как маховик прозападной пропаганды сулил нам именно это – общую пользу и призывал к общечеловеческой солидарности.

Целая свора идеологов изображала и по сей день рисует СССР исключительно как царство ГУЛАГов, лжи и агрессии. И почти добилась цели. В ночь с 18 на 19 августа 1991 года в Москву вошли танки. Россия раскололась на два лагеря: тех, кто требовал обещанных перемен, и тех, кто поддерживал ГКЧП — Государственный комитет по чрезвычайному положению во главе с и.о. вице-президента СССР Геннадием Янаевым.

В те дни армия обслуживала обе стороны. Танки стояли с обеих сторон каждого моста через Москва-реку, направив пушки на проезжую часть. И за кого они: за демократов али за коммунистов – не разберешь. С танка знаменитой Таманской дивизии выступал бравый Ельцин, и танки по приказу ГКЧП охраняли Министерство печати и информации РФ: радио было велено вместо новостей гонять классическую музыку, а телеканалам — показывать балет. Но танкисты отказались стрелять по людям. И вряд ли кто-то из них мог представить, что скоро демократы разрушат весь военно-промышленный комплекс, объявив ВПК слишком затратным, а танки и вовсе ненужным хламом.

Нынешний август

Прошло 19 лет. Весь август СМИ вспоминали годовщины потрясших Россию событий, немыслимых при советской власти или случавшихся крайне редко.

Гибель экипажа подлодки «Курск», в которой-де никто не виноват. Дефолт 1998-го, ограбивший большинство россиян. Взрыв в Москве в подземном переходе на Пушкинской площади, где погибли 13 человек и около 50 были ранены. Катастрофы двух пассажирских лайнеров, исчезнувших с радаров с разницей в минуту. ТУ-134 выполнял рейс Москва — Волгоград» и разбился в Тульской области, а Ту-154 — рейс Москва — Сочи упал под Ростовом-на-Дону. Оба самолета вылетели из международного столичного аэропорта Домодедово, погибли 90 человек. Авария на Саяно-Шушенской ГЭС, унесшая жизни 75 человек. Взрыв бомбы на Черкизовском рынке, убивший 10 человек.

Гибель 160 пассажиров самолета и 10 членов экипажа рухнувшего рейса Анапа-Санкт-Петербург под Донецком. Три взрыва в Краснодаре – трое скончались на месте, 20 человек ранены.

И все это на фоне бушующих по России лесных пожаров, унесших 54 жизни, не считая тех, кто, надышавшись гарью, умер в эти дни «естественной смертью». А их только официально свыше 1200 человек, обратившихся за медпомощью.

Текущих новостей о бунтах против строительства скоростной трассы Москва — Петербург, ради прокладки которой подмосковные власти намерены вырубить 144 гектара химкинского леса, чиновники и олигархи словно не слышат. Хотя, по мнению специалистов, с транспортной точки зрения идея бессмысленна и основана на «игривом, если не сказать жульническом экономическом расчете». Бунтовщики, атаковавшие мэрию Химок, задержаны. Но люди, которые напали на журналиста-защитника леса и сделали его инвалидом, на свободе и ждут очередного заказа.

Тем временем близ Химок в подмосковной Опалихе, где вдруг окружили забором целое природное озеро — объект водоохранной зоны Москва-реки, люди перекрывают шоссе, пишут в Кремль о том, что их и детей незаконно лишают единственного в округе водоема. Но тщетно. Контролирующие органы не замечают скандального репортажа «Вестей». За забором на торфяных землях вокруг озера вовсю идет закладка фундамента под элитные коттеджи.

И так – по всей России. Чиновникам и толстосумам — все, остальным ничего. Кроме обязанности платить налоги и растущих цен.

Предотвратить ад

Почему же так произошло? Критикуя капитализм, Маркс утверждал, что «государство – это частная собственность чиновников». Но нам внушили, что это удел социализма. И предложили заменить частную собственность чиновников просто частной собственностью. В итоге, помимо быстро разросшейся армии «слуг народа», собственниками всех видов ресурсов стали и многие другие люди. И мы выяснили, что собственник, не считающийся с нуждами общества, равно плох независимо от того, как он называется – чиновником, фермером или коммерсантом.

За месяц сплошных пожаров мы убедились, что нельзя отдавать в частное распоряжение добычу полезных ископаемых, к которым относится и торф. Его регулярные разработки выгодны государству в долгосрочной, стратегической перспективе, но нерентабельны. Поэтому они были прекращены, как только попали в частные руки. И торфяники превратились в костры. Раньше они тоже горели, но не так часто и дымно, так как существовала мощная система контроля, которая предотвращала пожары. За 70 лет советской власти торфяники масштабно горели один раз – в 1972 году. И дважды за последние 10 лет. Устами медиков нам объясняют, что дымовая завеса почти безвредна, повышенную смертность людей вызывает не она, а аномальная жара, но эти речи, возможно правильные, лишь еще больше злят население.

Медикам мы уже не верим, так как на наших глазах умирает советская медицина, а нынешняя система здравоохранения рассчитана на буржуа. До 1991-го мы все с удовольствием повторяли шутку Жванецкого «лечиться даром – значит даром лечиться», а сегодня миллионы людей, не имеющих доступа вообще ни к какой медицине, готовы следовать любым советам откровенных шарлатанов вроде Геннадия Малахова. И делают это не только потому, что утопающий хватается за любую соломинку. А потому, что система образования у нас тоже скорее мертва, чем жива, если сравнивать ее с советской. Элементарно грамотных людей становится все меньше и меньше. К знаниям естественных и гуманитарных наук молодежь давно перестала стремиться, так как методично уничтожается все, что осталось от советской культуры.

Бешеные ассигнования уходят на финансирование таких искажающих правду «шедевров», как «9 рота», «Сволочи» и дважды «утомленные» Михалковым. Параллельно новые законы отказывают в финансировании школам, музеям, библиотекам, театрам, Домам культуры. Это ведет к тому, что люди перестают понимать свое прошлое. А, значит, обречены его повторять. В фильме «Россия, которую мы потеряли» Станислав Говорухин патетически рассказал нам о дореволюционной России, критикуя Максима Горького. И мы поверили в некую царскую идиллию. Однако нынешний опыт приблизил российских женщин к тем работавшим матерям, которые вышли 23 февраля 1917 года на улицы Петрограда, потому что им нечем было кормить детей. И он ясно говорит нашим современницам о том, что потерять ту Россию было вовсе не жаль.

Нынешнее расслоение столь велико и цинично, а историческая память о кровавых и разрушительных последствиях настолько отшиблена, что жительницы ветхих и аварийных домов уже давно подбивают мужчин, да и сами готовы, бунтуя, выйти на улицы. От слов «реформа ЖКХ» людей начинает трясти.

Пока еще власть и те, кто в состоянии платить за ее благосклонность, могут не обращать внимания на людские эмоции и продолжать методично уничтожать все социальные лифты, последним из которых стало образование. Но когда трудоспособные люди убедятся: им из грязи в князи уже не пробиться, эти времена минули, — элиту будут не только грабить. Ее решат уничтожить, как это было чуть меньше века назад. И тогда страну не спасут ни армия, ни ФСБ, ни МЧС, ни милиция, переименованная в полицию. Ибо уничтожение элиты – это революция.

Но я противник революции. Говорю о ней потому, что вижу: власти делают все от них зависящее, чтобы вызвать хаос бунта. И у меня нет уверенности в том, что они спохватятся. Хотя суммы, которые стали выделять жертвам катастроф и пожаров даже на местном уровне, говорят о том, что чиновники уже опасаются народного гнева.

Но, как заметил русский мыслитель Николай Бердяев, государство призвано не для того, чтобы превратить жизнь в рай, но для того, чтобы не дать превратиться ей в сущий ад.

К слову, в ночь с 19 на 22 августа, именно так я воспринимал тот промежуток времени, я не дежурил у Белого дома. Но и тогда понимал, что те, кто создал и поддерживал ГКЧП, ничуть не лучше сулящих нам перемены. И, если судить по их делам, а не словам, время это подтвердило.

Анатолий Вассерман