Маленькая победоносная третья мировая

Alexander Zemlianichenko/APГоссекретарь США Рекс Тиллерсон и министр иностранных дел России Сергей Лавров перед переговорами в Москве, 12 апреля 2017 года

Пока вице-президент США Майк Пенс делал страшные глаза, стоя в демилитаризованной зоне на 38-й параллели, разделившей две Кореи, и рассуждал о том, что американское «стратегическое терпение» заканчивается и Дональд Трамп показал, какой он решительный, забросав Асада «томагавками» и обрушив на Афганистан «мать всех бомб», Ким Чен Ын отправил сирийскому диктатору телеграмму по случаю 71-й годовщины независимости Сирийской Арабской Республики. И выразил солидарность с президентом и его народом, которые «срывают акты агрессии всех враждебных сил».

Через один «клик» — то есть Башара Асада — российское политическое начальство оказывается большим другом северокорейского руководителя. Но является ли Асад союзником России — наряду с ее армией и флотом, как любит повторять вслед за одним императором один вице-премьер? Нет, он не союзник, он «сукин сын, но наш сукин сын». Впрочем, проблема в том, что у сегодняшней России практически нет союзников — их место занимают многочисленные, в том числе почти никем в мире не признанные официально, «наши сукины сыны».

Миропорядок, вступивший в стадию хаоса и потому именуемый ввиду отсутствия приличествующего случаю термина «постпорядком», и в самом деле представляется чем-то крайне сумбурным. Иногда даже кажется, что мир стоит на пороге второго издания карибского кризиса –1962 и маленькой победоносной третьей мировой войны, и вслед за ударами по Сирии и Афганистану последует удар США по Северной Корее, а та шарахнет по Южной, и дальше все пойдет вразнос.

И на чьей стороне выступит Россия в третьей мировой? На стороне Северной Кореи, как это уже было в случае СССР в ходе войны на том же полуострове в 1950–1953 годах?

Ощущение хаоса усугубляется ввиду того, что никто ни с кем не может толком договориться. Москва наблюдает за внешне импульсивными движениями Трампа и ожидает результатов президентских выборов во Франции. Для того чтобы или латать старый миропорядок, или строить новый, или хотя бы привести в равновесное состояние «постпорядок», нужны стройматериалы и строители. Но строители никак не могут согласовать даже контуры генплана, а строительного материала и вовсе нет: не сформулирована повестка для переговоров, отсутствует список ключевых разногласий и сюжетов, имеющих переговорную перспективу или по которым бессмысленно договариваться в ближайшие годы.

Если стороны большой игры решили, что мир теперь, как и полвека тому назад, делится на зоны влияния, тогда нужно сесть, как Рузвельт, Черчилль и Сталин, и нарисовать на салфетке процентные нормы передела глобуса. Но и такой сценарий невозможен: это только Кремль убежден в том, что европейские страны обладают ограниченным суверенитетом. 45-му президенту еще предстоит утвердить себя не то что первым среди равных, но хотя бы равным лидерам ключевых государств Европы. И он не может претендовать на то, чтобы с кем-то вот запросто сесть и разделить мир.

Тем не менее надо отдать должное Трампу: столкнувшись с сопротивлением среды, он все чаще ведет себя как более или менее банальный президент США.

Потерпев ряд чувствительных поражений внутри страны, он решил вплотную заняться внешнеполитическими делами. И пока наши протокольные и пропагандистские службы ловили кайф от того, как первое лицо маринует то ли Тиллерсона, то ли просто весь медийный мир — примет или не примет глава российского государства американского госсекретаря или нет, президент США занялся делом. И кажется, в его действиях наблюдается все меньше хаотических рывков в стиле капризного правого крайнего нападающего и все больше прагматической логики.

Это не он полетел к председателю Си, а китайский лидер прилетел к нему — не поленился, не счел это унизительным. Что важно еще и в контексте того же назревающего северокорейского кризиса, потому что Китай был и остается «дорогой жизни» для КНДР.

Симптоматичен календарь поездок и встреч главных американских переговорщиков. Майк Пенс после Южной Кореи летит в Японию, до которой добивают северокорейские ракеты. Затем — в Индонезию. Потом, без перерыва, в Австралию.

Министр обороны Джек Мэттис обрабатывает другой регион, без отдыха пролетая по оси Саудовская Аравия, Израиль, Катар, Джибути. Сам же Трамп никуда не летит, зато принимает в Вашингтоне сначала премьер-министра Италии Паоло Джентилиони, а затем президента Аргентины Маурисио Макри.

Президент, вице-президент, министр обороны заштриховывают все большие пространства на контурной карте мира.

Россия же стоит на этой школьной карте, как скала — белая, неокрашенная, обидевшаяся на весь мир и в том числе на почти испортившегося Трампа, окруженная «сукиными сынами» и возлагающая большие надежды на bête noire Европы Марин Ле Пен.

Такая картинка в дурном сне не могла привидеться российскому политическому классу еще десять лет назад — даже после мюнхенской речи Владимира Путина.

У польского сценариста Яна Юзефа Щепаньского есть короткий рассказ «Ланч в Гарварде». В 1958-м, когда Генри Киссинджер был еще профессором Гарвардского университета, он еженедельно устраивал встречи с приглашенными спикерами. Ветер сдул бумаги со стола польского интеллектуала, и в том числе приглашение, полученное Щепаньским от Киссинджера, в чем гость из Польши и признался хозяину ланча. Будущий госсекретарь страшно разволновался, и поляк получил новое приглашение.

В соответствии со схемой рассадки он должен был сидеть по правую руку от спикера — на минуточку, эту роль исполняла Элеонор Рузвельт, которая замучила Щепаньского разговорами, болезненными для поляка, о том, какая хорошая Россия, где она даже посетила прекрасную тюрьму. Позже автор этого рассказа нашел в своей комнате самое первое приглашение: «Согласно приложенной схеме я должен был сидеть совершенно в другом месте, вдалеке от вдовы президента. И тут я понял, почему разволновался Киссинджер. Он мне не поверил. Логика дипломата подсказала ему, что я был оскорблен, получив недостаточно почетное место».

Кажется, российский политический класс, наблюдая за тем, как из вселенского хаоса рождается новая версия то ли миропорядка, то ли «постпорядка», заранее оскорбленный, ждет особого приглашения.

Когда Борис Джонсон зовет Россию в коалицию западных держав в Сирии — это, разумеется, не приглашение. Трамп, и никто другой, должен изобрести нечто похожее на то, что придумал перед ланчем с Элеонор Рузвельт Генри Киссинджер. И пригласить Россию так, чтобы она не отказалась начать разговор хотя бы о чем-то. Расставаться с таким призом истории, как 45-й президент США, российскому истеблишменту было бы неразумно. Но первый шаг должны сделать американцы. Мы ж не какая-нибудь там Италия. Или Аргентина. Или… Китай.

Кстати, российско-американским отношениям не помешали бы фигуры уровня Генри Киссинджера и Анатолия Добрынина, которые более четырех десятилетий тому назад образовали «канал», позволивший снять множество недоразумений и избежать серьезных конфликтов. По сути дела, из него выросла разрядка. Но чтобы построить детант, надо заложить его фундамент и отбросить обиды.

Когда Брежнев хотел разрядки, он ради теплого разговора с Киссинджером распорядился построить специальный домик на территории резиденции в Завидово. Интеллектуальная обслуга назвала это строение в честь американского гостя — «Кискин дом». Строительство большого (хотя и непродолжительного) мира, от которого очень выиграл тогдашний СССР, включало в себя постройку временного прибежища для американского переговорщика. Но для этого нужно было не полениться хотя бы завезти стройматериалы. Маленький домик точно лучше маленькой победоносной третьей мировой без победителей.