Об очень забывчивом и мало знающем фельдмаршале

На модерации Отложенный

После окончания второй мировой война, на международном трибунале в Нюрнберге было проведено следствие, по делу об агрессии нацистской Германии против СССР. Обвиняемые лица стремясь смягчить свою вину, утверждали, что война началась из-за неких территориальных претензий СССР в Европе.

Так они стремились переложить значительную часть вины за начавшуюся войну на военно-политическое руководство СССР. Так они надеялись избежать эшафота.

Приведу ряд документов из материала процесса. Первым из них будет протокол допроса Вильгельма Кейтеля, начальника штаба Верховного командования Вермахта (Вооружённых сил Германии) - OKW. До начала процесса он дал показания, где заявлял, что до декабря 1940 года не знал о подготовке войны к СССР.

Итак, вот протокол допроса.

ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ВИЛЬГЕЛЬМА КЕЙТЕЛЯ

[Из стенограммы заседания Международного Военного Трибунала от 5—6 апреля 1946 г.]

Руденко (Р. А. Руденко - Главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе.- Составители.): Подсудимый Кейтель, уточните, когда вы получили первый офицерский чин?

Кейтель: 18 августа 1902 г.

Руденко: Какое вы получили военное образование?

Кейтель: Я вступил в армию в качестве кандидата в офицеры и служил сначала в качестве простого солдата и, пройдя затем все последующие чины — ефрейтора, унтер-офицера — стал лейтенантом.

Руденко: Я спросил вас о вашем военном образовании.

Кейтель: Я был армейским офицером до 1909 г., затем около шести лет полковым адъютантом, во время первой мировой войны я был командиром батареи, а с весны 1915 г. находился на службе в генеральном штабе.

Руденко: Вы окончили военную или другую академию?

Кейтель: Я никогда не учился в военной академии. Два раза я в качестве полкового адъютанта принимал участие в так называемых больших командировках генерального штаба, летом 1914 г. был откомандирован в генеральный штаб и в начале войны 1914 г. возвратился в свой полк.

Руденко: Какую военную подготовку и военный чин имел Гитлер?

Кейтель: Лишь немного лет назад я узнал от самого Гитлера, что он после окончания первой мировой войны якобы был лейтенантом в одном из баварских пехотных полков. Во время войны он был простым солдатом, затем он получил чин ефрейтора, очень может быть, что в последнее время он получил чин унтер-офицера.

Руденко: Не следует ли сделать вывод, что вы, обладая солидной военной подготовкой и большим опытом, имели возможность оказывать существенное влияние на Гитлера при решении военно-стратегических и других вопросов, касающихся вооруженных сил? Вы не станете отрицать, что в силу своего опыта и военной подготовки вы являлись советником Гитлера в ряде важнейших вопросов?

Кейтель: Я относился к его ближайшему военному окружению.

Руденко: С какого времени, вы считаете, началось ваше сотрудничество с Гитлером?

Кейтель: Как раз в тот день, когда я был призван на эту должность, 4 февраля 1938 г.

Руденко: Итак, вы работали в контакте с Гитлером весь период подготовки и осуществления агрессивной войны?

Кейтель: Да, мне кажется, что я уже дал все нужные разъяснения относительно того, как для меня, оказавшегося в этой ситуации, развивались события, уготовившие мне много неожиданностей.

Руденко: Кто, кроме вас, из руководящих военных работников ОКВ и ОКХ был приравнен к рангу министра рейха?

Кейтель: Ранг имперского министра имели три главнокомандующих составными частями вооруженных сил, причем главнокомандующий военно-воздушным флотом рейхсмаршал Геринг был, кроме того, имперским министром авиации, точно так же и я, как я уже показал вчера, приравнивался по рангу к рейхсминистру, но я не имел полномочий министра и не назывался министром.

Руденко: Какой орган, начиная с февраля 1938 года, выполнял функции военного министерства?

Кейтель: До последних дней января или первых дней февраля тогдашний имперский военный министр фон Бломберг. После 4 февраля, как известно, не существовало больше ни военного министерства, ни военного министра.

Руденко: Я поэтому вас и спрашиваю, какой орган заменял и выполнял функции военного министерства, зная, что этого министерства не было?

Кейтель: Я вместе с управлением вооруженных сил, тогдашним штабом военного министерства, во главе которого я стоял, вел дела дальше, распределив их, как я указал, то есть передав все высшие полномочия главнокомандующим составными частями вооруженных сил. Но это был не мой приказ, а приказ Гитлера.

Руденко: Из представленной вами суду схемы видно, что ОКБ являлось центральным объединяющим и высшим военным звеном в рейхе, непосредственно подчиненным Гитлеру. Правильно сделать такой вывод?

Кейтель: Да. Это был штаб, военный штаб Гитлера.

Руденко: Кто непосредственно в ОКВ руководил разработкой военно-стратегических планов? Я имею в виду планы нападения на Австрию, Чехословакию, Польшу, Бельгию, Голландию, Францию, Норвегию, Югославию и Советский Союз.

Кейтель: Все оперативные, стратегические планы разрабатывались по поручению Гитлера главнокомандующими составных частей вооруженных сил, например, в сухопутных войсках — ОКХ и генеральным штабом сухопутных сил. После чего об этих планах докладывалось Гитлеру и затем принимались соответствующие решения.»

Тут остановлюсь и отмечу линию защиты Кейтеля – он все военное планирование сваливает на ОКХ. Он как бывший глава ОКВ позиционирует свою частичную или даже полную непричастность.

Напомню в чем отличие. ОКХ — верховное командование сухопутных сил вермахта, а ОКВ (ведомство Кейтеля) верховное главнокомандование вермахта.

Формально ОКВ осуществляло руководство и координацию деятельности верховных командований отдельных видов вооружённых сил, включая ОКХ. Но на практике ОКХ имел относительную независимость, это ведомство по сути было генеральным штабом вермахта.  В конце концов днем ранее отвечая на вопросы защиты Кейтель отвечал так:

«Было множество функций и прав, которые военный министр, в качестве министра, и таким образом лица ответственного за них, мог и решал даже за рода войск Вермахта и их командующих, которые никогда не передавались начальнику ОКВ, то есть мне.

Происходило следующее: все, что касалось этого вопроса, включая полномочия отдавать приказы или осуществлять верховное главнокомандование, и которые Фюрер не желал принимать на себя, передавались главнокомандующим родами войск Вермахта, если рассматривать верховные полномочия и полномочия принимать решения. Кратко затронув предмет, я хочу отметить несколько существенных фактов, которые я помню.

Например, личные дела офицеров, решения по жалобам, бюджетные документы, подсудность и судебная власть, которые ранее относились к военному министерству, были переданы главнокомандующим, как и все вопросы, касающиеся чиновников и все вопросы прав чиновников.

 Я могу отметить больше, но я просто желаю указать, что даже в вопросах, где принимались решения, например, увольнения чиновников или отставка работника, начальник ОКВ не решал их. Эти полномочия были делегированы главнокомандующим в дополнение к власти, переданной из компетенции военного министерства. Были только некоторые исключения сделанные Фюрером для себя.

Попросту некоторые иные сферы ОКВ в последующие годы были ограничены в своих полномочиях после ликвидации экономического управления по вооружению. Была создана должность министра вооружений, потому что была распущена Amt Ausland Abwehr, то есть контрразведывательная служба, так что Вермахту осталось только управление собственной безопасностью войск; было передано все остальное, и так далее.

Моими полномочиями были следующие: моим долгом было во всех случаях получать решения Гитлера по всем основным вопросам, которые касались министерской сферы. Я был свободен от необходимости делать это в моем ведомстве только по текущим вопросам или если было полное согласие между заинтересованными лицами, вовлеченными в министерский или административный вопрос родов войск Вермахта.

В таком случае решение Гитлера не являлось необходимым. В итоге, я снова утверждаю, что ОКВ не имело своих полномочий, и можно сказать только, что Гитлер действительно функционировал как верховный главнокомандующий Вермахта, и функции военного министра были соединены в его лице, повторю, чтобы устранить любой ценой посреднических лиц. То есть, чтобы между ним и главнокомандующими родами войск Вермахта не было промежуточных звеньев.»

 

 

Далее Кейтель все больше строит из себя «британскую королеву», которая лишь визировала указания Гитлера:

«Руденко: Я хочу вас спросить в связи с Югославией о следующем. Признаете ли вы, что изданная за вашей подписью директива о предварительном разделении Югославии является документом большого политического и международного значения, которым предусмотрено фактическое уничтожение Югославии как государства?

Кейтель: Я не сделал ничего, помимо оформления письменного распоряжения Гитлера, и препроводил его в инстанции, которых это интересовало и касалось. Я не мог оказать ни личного, ни политического влияния на решение этого вопроса.

Руденко: Согласны ли вы, что при прямом участии ОКВ организовывались провокационные акции для создания повода к германской агрессии и для оправдания этой агрессии в глазах общественного мнения?

Кейтель: Я не принимал участия в подготовке каких-либо инцидентов, и военные инстанции, по желанию Гитлера, никогда не принимали участия в обсуждении, подготовке, разработке или проведении такого рода инцидентов. Под инцидентом подразумевается провокация.

Руденко: Какое участие принимало ОКВ в обеспечении вооружения «фрайкора» в Судетах?

Кейтель: Я не осведомлен о том, что какая-либо военная инстанция, если можно так выразиться, поставляла или направляла туда тайным образом оружие. Я об этом не знаю.

Руденко: Кто и почему издал приказ об оккупации Моравской Остравы и Витковиц германскими военными частями 14 марта 1939 г., после полудня, когда президент Гаха еще находился в пути в Берлин с целью переговоров с Гитлером?

Кейтель: Под конец фюрер решил издать этот приказ. Были сделаны приготовления с тем, чтобы внезапно, до планировавшегося ранее вступления в Чехословакию, занять этот район, где находился известный крупный современный сталелитейный завод, расположенный в Моравской Остраве, я не могу сейчас вспомнить, как он называется.

Гитлер мне сказал, что причина такого решения заключается в том, чтобы воспрепятствовать тому, чтобы поляки внезапно напали с севера и чтобы, кроме того, на всякий случай завладеть наиболее модернизированным прокатным заводом. Все это он привел мне в качестве причины операции.

Руденко: Но в это же время президент Гаха ехал в Берлин, чтобы вести переговоры с Гитлером?

Кейтель: Да, это правильно.

Руденко: Это вероломство!

Кейтель: Мне не кажется, что я должен давать свою оценку этих событий. Правильно то, что эта оккупация состоялась в указанный вечер. Причем я уже указал, что президент Гаха узнал об этом лишь тогда, когда он приехал в Берлин.

Руденко: Я имею к вам несколько вопросов в связи с агрессией против Советского Союза. Вы вчера давали уже Трибуналу по этому поводу показания. Вы изложили свою позицию по поводу нападения на Советский Союз. Но вы заявили Трибуналу, что распоряжение о подготовке варианта «Барбаросса» последовало в начале декабря 1940 года?

Кейтель: Да.

Руденко: Вы точно это припоминаете и утверждаете?

Кейтель: Я не знаю, как точнее сказать, я не вспоминаю о каком-то определенном приказе главного командования вооруженных сил, которое издало бы соответствующие распоряжения о плане, названном просто «Барбаросса».

Правда, в сентябре было издано указание, в котором говорилось о транспорте и железных дорогах и тому подобных вещах. Подписал ли я такое указание — я сейчас не помню. Тогда действительно было издано такое подготовительное указание, которое ставило своей целью улучшение средств сообщения между Западом и Востоком.»

 

Кейтель утверждал, что распоряжение о подготовке «Барбароссы» поступило в начале декабря 1940 г., а директива №21 была подписана уже 18-го

Но вся штука в том, что за 1,2 3 недели такие планы не составляются, тем более Кейтель сам говорил, что ОКВ планов не разрабатывало

Кейтель вступает в противоречие с своими же показаниями

 

На практике сырые планы готовятся как минимум 2 месяца, хорошо проработанные 3-6 месяцев, затем идут военные маневры по ним. Разработка плана началась не позже сентября 1941 г, а скорее всего намного раньше.

 

Глава оперативного отдела ОКВ Альфред Йодль дал показания о директиве Гитлера в ноябре 1940 года (речь о директиве №18), а его непосредственный начальник Кейтель об этом документе якобы ничего не знал

 

Вот кстати отрывок из показаний главы оперативного отдела ОКВ Йодля.

 

ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ

допроса бывшего начальника штаба оперативного руководства при ставке верховного главнокомандования немецких вооруженных сил генерал-полковника ЙОДЛЯ Альфреда

18 июня 1945 г.

ЙОДЛЬ Альфред, 55 лет, генерал-полковник, бывший начальник штаба оперативного руководства при ставке верховного главнокомандования немецких вооруженных сил

Вопрос: Когда Вам стало известно о военных планах Гитлера против СССР?

Ответ: В ноябре 1940 года Гитлером был издан предварительный приказ. В нем говорилось о предстоящей войне с Советским Союзом и предлагалось всем командующим разработать планы военных операций.

В начале декабря 1940 года был издан оперативный приказ о подготовке к войне с Советским Союзом. После получения общих указаний фюрера я вместе со своим штабом разработал план военных операций против России, доложил его фюреру, и в начале декабря на основе этого плана был составлен приказ за подписью фюрера, который и был спущен в армию, флот и ВВС»

О каком оперативном приказе говорит Йодль? В ноябре был издана директива №18, которая была подписана в день визита Молотова в Берлин.. В ней Гитлер писал:

«Начаты политические обсуждения с целью выяснения позиции России на данный период.

Независимо от результатов этих обсуждений все приготовления, связанные с Востоком, согласно устным приказам, будут продолжены. Указания по ним последуют, как только мне будет представлена и мной одобрена общая концепция оперативных планов».

Йодль тут лукавил. Во первых -- то приказ не о начале, а о продолжении подготовки планов агрессии против СССР, которые согласно указаниям Гитлера были продолжены вне зависимости от результата берлинских переговоров.

А во вторых – директива №18 не имеет прямого отношения непосредственно к плану «Отто», наименованному позже «Барбаросса».

В день визита Молотова Гитлер подписал директиву №18, которая приказывала продолжить разработку планов войны против СССР вне зависимости от результатов переговоров в Берлине

 

Далее Кейтель отрицает свое присутствие к некоему разговору летом 1940 года, зафиксированному в дневнике Йодля:

«Руденко: Впервые вы узнали о замыслах Гитлера о нападении на Советский Союз летом 1940 года?

Кейтель: Нет. Записанный в дневнике Иодля разговор относится к лету 1940 года. Вы, очевидно, имеете сейчас в виду тот разговор, который записан в дневнике Иодля, но я не присутствовал на этой, очевидно, очень краткой и беглой беседе. Размышления, которые у меня были в то время, подтверждают то обстоятельство, что я не слышал этого разговора, потому что я в то время постоянно находился в разъездах, летал на самолете и не присутствовал на совещаниях, где обсуждалось военное положение.

Руденко: А когда у вас происходила беседа с Риббентропом?

Кейтель: Это было, очевидно, в последние дни августа или в начале сентября. Точной даты я, однако, сообщить не могу. Я восстанавливаю этот период в моей памяти, исходя из того, что приблизительно 10 августа я вновь прибыл в Берхтесгаден и в последующее время составил тот меморандум, о котором я говорил.

Руденко: Итак, вы утверждаете, что впервые о замыслах Гитлера напасть на Советский Союз вы узнали из беседы с Риббентропом?

Кейтель: Нет, дело в том, что после того, как я 14 дней отсутствовал в Берхтесгадене, находясь частично в отпуску, частично при исполнении служебных обязанностей в Берлине, я возвратился в главную ставку и затем в один из следующих за моим прибытием дней, приблизительно в середине августа, я услышал впервые об этих планах Гитлера. После этого мной был составлен меморандум.

Руденко: Таким образом, правильно я вам ставлю вопрос, что вы летом 1940 года узнали о замыслах Гитлера?

Кейтель: Да.

Руденко: Я хотел бы напомнить вам показания свидетеля Паулюса, которые он дал здесь, перед Трибуналом, 11 февраля сего года. Паулюс, как вы припоминаете, сообщил Трибуналу, что при поступлении на службу в ОКХ 3 сентября 1940 г. он среди прочих планировок застал там еще незаконченный предварительный оперативный план нападения на Советский Союз, известный под названием «Барбаросса». Вы припоминаете это свидетельство Паулюса?

Кейтель: Я помню лишь то, что он сказал, что там имелся план проведения маневров, что, когда он был переведен на должность в ОКХ в генеральный штаб, он обнаружил там соответствующий документ. Этот документ мне неизвестен и не мог быть известным, так как документы и материалы генерального штаба никогда не находились в моем распоряжении, и я никогда не видел их.

Руденко: Стало быть, я хочу установить одно обстоятельство: вы отрицаете, что в сентябре 1940 года в ОКХ уже велись разработки в связи с вариантом «Барбаросса»?

Кейтель: Если имеется свидетельство генерал-фельдмаршала Паулюса, то я не могу сказать, что оно неправильно, потому что я не могу знать, было ли это так в действительности. Я не могу этого ни оспаривать, ни утверждать.»

 

Генера-фельдмаршал Вальтер Фон Браухич, глава ОКХ, это его в  своем дневнике Гальдер называл «главком»

Кейтель давал «намеки», что все планирование было в руках Браухича и Гальдера

А он Кейтель и глава его оперативного отдела Йодль к этому непричастны и ничего не знали

 

Это во первых. Во вторых Кейтель все же признал тот факт, что знал о планах Гитлера  с августа, но опять же отмеживался от военного планированя.

Позиция Кейтеля понятна – он хочет доказать, что не имел никакого отношения к развязыванию планов войны, сваливая вину на руководство сухопутных войск. Но он не собирался  останавливаться на этом. Он заявлял, что был противником войны с СССР

Далее:

«Руденко: Вы заявили Трибуналу, что вы были противником войны с Советским Союзом?

Кейтель: Да.

Руденко: Вы заявили, что вы специально входили с предложением к Гитлеру, чтобы он изменил свои замыслы в отношении Советского Союза?

Кейтель: Да, не только изменить этот план, но вообще отказаться от этого плана и не вести войны против Советского Союза. В этом заключался смысл моего меморандума.

Руденко: Сейчас я хочу вас спросить об известном вам, очевидно, совещании, которое произошло через три недели после нападения Германии на Советский Союз, о совещании 16 июля 1941 г. Вы припоминаете это совещание, которое было посвящено вопросу о задачах войны против Советского Союза?

Кейтель: Нет, я сейчас не помню.

Руденко: Я не намерен вам сейчас предъявлять этот документ. Если вспоминаете, я его предъявлял подсудимому Герингу, когда речь шла о расчленении Советского Союза, вспоминаете?

Кейтель: Да, этот документ я знаю. Я уже здесь, во время моего допроса охарактеризовал этот документ как запись рейхслейтера Бормана.

Руденко: Правильно.

Кейтель: Я тогда также показал, что меня пригласили участвовать лишь во второй половине этого совещания, я не присутствовал на первой половине совещания. Я также показал, что этот документ не является протоколом, а свободной продиктованной записью рейхслейтера Бормана.

Руденко: Но вы припоминаете, что уже тогда 16 июля ставился вопрос о присоединении к Германии Крыма, Прибалтики, волжских районов, Украины, Белоруссии и других территорий.

Кейтель: Нет, мне кажется, что об этом говорилось на первой половине совещания. Я помню о той части совещания, когда обсуждался вопрос о кадрах, об определенных лицах, которые должны были быть назначены. Это я припоминаю. Эту запись я увидел только здесь, раньше я не знал о ней, на первой половине этого совещания я не присутствовал.

Руденко: Тогда позвольте спросить вас иначе. Какие конечные цели ставил Гитлер и его окружение в войне против Советского Союза?

Кейтель: Я считал, основываясь на тех заявлениях, которые мне сделал Гитлер, что более глубокие причины этой войны заключались в том, что он был убежден, что в течение ближайших лет между великой славянской коммунистической империей и великой германской империей национал-социализма так или иначе вспыхнет война и если столкновение между этими двумя народами неизбежно, то гораздо лучше, чтобы оно произошло сейчас, а не позже. Вот, как я могу приблизительно все это сформулировать.

Руденко: И вы утверждаете под присягой, что вам было неизвестно о гитлеровских планах захватить территории Советского Союза и колонизировать их?

Кейтель: Нет, в такой форме это не говорилось. Я, конечно, сознавал, что предполагалось сделать прибалтийские провинции зависимыми от Германии, установить между Украиной и Германией тесные экономические отношения в области снабжения продуктами питания, но мне не были известны конкретные объекты, которые должны были быть завоеваны, и если эти вопросы когда-нибудь и затрагивались, то я к ним не относился серьезно.

Руденко: Известно ли вам было, что на этом совещании 16 июля Гитлер заявил о необходимости стереть с лица земли Ленинград?

Кейтель: Я действительно знаю документ, изданный военно-морскими силами. Мне также известен 2-й документ, который содержал краткую директиву, мне кажется, по поручению Иодля, относительно Ленинграда. Меня уже допрашивали по этим двум документам.

Я могу по этому поводу лишь констатировать, что ни действия германской авиации, ни обстрел осадной артиллерией не произвели тех разрушений, какие имели место позже в других местах. До этого дело не дошло, этого в действительности не было. Насколько мне известно, систематического обстрела Ленинграда не было. Поэтому можно констатировать лишь то, что я сказал тогда под присягой представителям советской делегации.

Руденко: Вы утверждаете, что Ленинград никогда не обстреливался?

Кейтель: Конечно, артиллерия действовала в районе Ленинграда. Но обстрел не ставил своей целью разрушение города, до этого дело не дошло.

Руденко: И вам известно, что в приказе за подписью подсудимого Иодля говорится также о разрушении города Москвы?

Кейтель: Сейчас я этого точно не знаю, так как тогда, как я сам видел, речь шла только о Ленинграде.

Если это имеется в протоколе, то я не хочу оспаривать.

Руденко: Я вас спрашиваю: приказы по линии ОКВ издаются для того, чтобы их исполняли?

Кейтель: Во-первых, директива или указание, изданное военно-морскими силами, не является приказом, исходящим от ОКБ, и его происхождение мне неизвестно, а короткий приказ Иодля, исходящий от ОКВ, был составлен, когда я отсутствовал, как я уже говорил. Если бы я в тот момент находился там, то я, вероятно, подписал бы его, но меня тогда не было и я не знаю предпосылок и обсуждений, обусловивших это указание.

Руденко: Вы не ответили на мой вопрос. Я спрашиваю: приказы издаются для того, чтобы их исполняли?

Кейтель: То, о чем мы сейчас говорим, указание, а не приказ. Приказ может быть издан только руководящей на данном участке инстанцией сухопутных сил. Это была директива, где излагалась цель и намерение.

Руденко: А указания, исходящие из ОКВ, подлежат исполнению?

Кейтель: Конечно, они должны выполняться.

Руденко: Что касается вашего заявления по поводу того, что никто не обстреливал Ленинград, то оно не нуждается в опровержении, ибо разрушения Ленинграда — общеизвестный факт.

Кейтель: Я разрешу себе заметить, что я не издавал этого приказа. Поэтому я и не знаю этого.»

Что мы тут видим? Ну туто следующее

1) Видите ли, Кейтель был против войны с СССР

2)  Он не в курсе резолюций Бормана, так как участвовал лишь в тех совещаниях, где об этом не говорилось

3) Он отрицает факт систематического обстрела Ленинграда.

4 ) Но он признает факт того, что Йодль подписал некое «указание» о нанесении ущерба Ленинграду, хотя сам Кейтель не в курсе, так как разумеется не имел чести при этом присутствовать.

5) Указание, оно на то указание, что вообще судя по заявлением Кейтеля также должно исполнятся

6) Кейтель поочередно называет один и тот же документ то «приказом», то «указанием», а затем говорит, что не  подписывал ничего, не знает ничего

 

Руководитель Верховного командования Вермахта Вильгельм Кейтель заявит, что не знает кто и когда отдал приказ обстреливать Ленинград

 

…………………………………………………

Посмотрим как это выглядело со стороны ОКХ. Свидетельство Паулюса о том, что к моменту его перевода в ОКХ план войны с СССР был в стадии разработки известен. Далее приобщу к теме протокол допроса Франца Гальдера.

 

Позиция бывшего начальника Генштаба не сильно отличалась от позиции Кейтеля. Он также решил разыграть карту с «русской угрозой»

Но в отличие от Кейтеля он оказался более скользким

 

Из протокола допроса генерал-полковника Гальдера, ответы на вопросы Комиссии I военного трибунала IV (дело 11) в Нюрнберге, 9 сентября 1948 
(стр. 20526f) 

…Вопрос: Когда вы лично впервые обсуждали с Гитлером планы в отношении России? 
Ответ: Это было 31 июля 1940, когда в его присутствии я разговаривал с фон Браухичем. Гитлер сообщил что весной 1941 года возможно наше нападение на Россию, и высказал некоторые практические соображения о том как такая атака могла быть проведена. 
Вопрос: Была ли какая-то внешняя причина для такого решения Гитлера? 
Ответ: Военные, без сомнения, много раз информировали его о все возрастающей силе русской армии, концентрирующейся против нашего восточного фронта.

Я не могу наверняка сказать, какие именно политические причины привели Гитлера к такому решению, потому что я был не в курсе этих вещей в деталях. Я помню, впрочем, что отношение России к Румынии в это время играло важную роль, вопрос Бессарабии, Буковины и т.д. «

Тут сразу остановлюсь и замечу – Гальдер пишет о том, что Гитлер обсуждал с ним возможность войны с СССР весной 1941 года. Но он не объяснил причины, которые могли привести к войне.

Далее приведу цитату из дневника Гальдера, где он зафиксировал свой разговор с Гитлером на эту тему:

«Надежда Англии — Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадет от Англии, так как разгром России будет иметь следствием невероятное усиление Японии в Восточной Азии

Россия является восточноазиатским мечом Англии и Америки против Японии. Здесь дует неприятный для Англии ветер. Японцы, подобно русским, имеют свой план, согласно которому Россия должна быть ликвидирована еще до конца войны.

Русский фильм о победоносной войне! Англия особенно рассчитывает на Россию. В Лондоне что-то произошло! Англичане совсем было пали духом, теперь они вдруг снова воспрянули.

Подслушанные разговоры. Россия недовольна быстрым развитием событий в Западной Европе.

Достаточно России сказать Англии, что она не хочет видеть Германию слишком [сильной], чтобы англичане уцепились за это заявление, как утопающий за соломинку, и начали надеяться, что через шесть — восемь месяцев дела обернутся совсем по-другому.

Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия.

Вывод: В соответствии с этим рассуждением Россия должна быть ликвидирована. Срок — весна 1941 года.

Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операция будет иметь смысл только в том случае, если мы одним стремительным ударом разгромим все государство целиком. Только захвата какой-то части территории недостаточно.

Остановка действий зимой опасна. Поэтому лучше подождать, но принять твердое решение уничтожить Россию. Это необходимо также, учитывая положение на Балтийском море. Существование второй великой державы [России] на Балтийском море нетерпимо.

Начало [военной кампании] — май 1941 года. Продолжительность операции — пять месяцев. Было бы лучше начать уже в этом году, однако это не подходит, так как осуществить операцию надо одним ударом. Цель — уничтожение жизненной силы России. Операция распадается на:

1-й удар: Киев, выход на Днепр; авиация разрушает переправы. Одесса.

2-й удар: Через Прибалтийские государства на Москву; в дальнейшем двусторонний. удар — с севера и юга; позже — частная операция по овладению районом Баку.

Посмотрим, насколько все это заинтересует Финляндию и Турцию.

Позже: Украина, Белоруссия, Прибалтика — нам. Финляндии — районы до Белого моря.

7 дивизий — из Норвегии. (Сделать их самостоятельными!) Боеприпасы.

50 дивизий — во Франции.

3 дивизии — в Голландии и Бельгии.

Всего — 60 дивизий.

120 дивизий — на Востоке.

Итого – 180»

Гальдер не только зафиксировал поставленную задачу, но и описал мотивацию. Это 31 июля 1941 года. Когда Гитлер решил начать войну с СССР

С самого начала дачи своих показаний Гальдер начал вступать в противоречие с тем, что он сам фиксировал в в 1940-41 гг.

 

Далее:
«Вопрос: Вы говорили о наращивании сил русской армии. Когда началась концентрация русских войск на границе? 
Ответ: Это трудно определить. Даже первоначальное участие России в польских событиях может быть оценено неоднозначно: в восточной Польше был сконцентрирован непропорционально большой контингент войск. После того как ситуация с Польшей стабилизировалась, численность русских войск не уменьшилась, а наоборот, постоянно росла. 
Вопрос: Как вы считаете, в момент вашего разговора с Гитлером в середине 1940, какова была численность русских войск на восточном фронте? 
Ответ: Я не могу ответить на этот вопрос со всей определенностью. В то время мы использовали систему радиоразведки на Востоке, потому что наши силы там еще не были значительны. Насколько я помню, в докладах радиоразведки говорилось не менее чем о 100 дивизий. 
Вопрос: Какое количество немецких войск находилось в то время на Восточном фронте? 
Ответ: Армия насчитывала около полдюжины дивизий, и не первого сорта. Кроме того, там находилось силы многих организаций, включая полицию, таможенную службу, СС и т.д. Всего, если все эти неармейские силы сложить, мы имели примерно 20 дивизий. 
Вопрос: Так что в общей сложности можно говорить о силах на Восточном фронте в размере примерно 25 дивизий? 
Ответ: Насколько я помню. Я не могу сказать с уверенностью, без документов. 
Вопрос: Как эти силы соотносились с силами и характером сосредоточения русских войск? 
Ответ: Этих сил было совершенно недостаточно для обеспечения безопасности границы, это можно легко доказать фактами беспрепятственного перемещения русской агентуры, контрабандистов, и т.д. Это значит, что об адекватном военном обеспечении границы тем более нельзя говорить.
Вопрос: И когда был отдан окончательный приказ? 
Ответ: Приказ был отдан ОКВ 18 декабря. Он известен как так называемый «Приказ Барбаросса". 
Вопрос: Каково было содержание Приказа Барбаросса в целом? 
Ответ: Если говорить в целом, там содержался приказ вермахту подготовиться к тому, что все имеющиеся ресурсы будут предназначены для использования на Востоке. Никаких конкретных сроков и окончательных оперативных распоряжений там не содержалось. 
Вопрос: Отдача приказа о проведении Барбароссы означало окончательное решение о нападении? 
Ответ: Нет. Я могу здесь сослаться на раздел IV, который является последним разделом приказа Барбаросса. В этом разделе прямо сказано, что все приказы главнокомандующего армией и другими вооруженными силами должны трактоваться как меры предосторожности, то есть ставились в зависимость от последующих действий русских.

Вопрос: А кто получил этот приказ? 
Ответ: Этот приказ был отдан армии, флоту и военно-воздушным силам. 
Вопрос: Что произошло потом? 
Ответ: Затем на основе этого приказа были разработаны планы сосредоточения и оперативные планы для армии. Вероятно, то же самое происходило и во флоте и в военно-воздушных силах, но это уже за пределами моих полномочий. 
Вопрос: Что Гитлер предпринял далее? 
Ответ: Развертывание и оперативные приказы, которые я только что упомянул, были представлены Гитлеру на рассмотрение 3 февраля. В этот день Гитлер отдал письменное распоряжение о начале процесса концентрации войск. 
Вопрос: А что Гитлер говорил на ваших с ним встречах? Пожалуйста, начните обсуждение со стадии планирования нападения. 
Ответ: Он вновь подчеркивал ненадежность политики России, которая никогда не будет мириться с сильной Германии. Далее, Гитлер говорил о необузданной экспансии русской политики, которая стала для него очевидной на встречах с Молотовым. В-третьих, он также дал понять что оказался в затруднительном положении после того как Запад не прекратил военных действий. Он неоднократно подчеркивал это.

Он не мог бы допустить чтобы русские сами определили точный момент начала неизбежной конфронтации Германии и Россией, потому что иначе эта конфронтация могла бы начаться в тот момент, когда военные действия на Западе снова активизировались, а эту ситуацию, ситуацию войны на два фронта, он должен был избегать любой ценой.»

Гальдер пишет, что Гитлер сетовал на экспансию России, но он не конкретизирует, в чем она выражалась. В меморандуме 21 .06. 41 г. Гитлер писал лишь о некоторых претензиях СССР, но никак не о конкретных действиях.

Тут стоило бы Гальдеру вспомнить – а кто оккупировал половину Европы, Югославию, Грецию,  ввел войска в Болгарию, Румынию, отправлял воинские соединения в Финляндию?

Разве это все делал СССР? Кто главный агрессор? Кто начал вообще мировую войну?

 

Далее:
«Вопрос: Отмечал ли Гитлер - мы все еще говорим о ваших ним первых двух обсуждениях - что Россия готова к войне и будет нападать? 
Ответ: Да. Продолжающееся численное превосходство русских войск было также упомянуто в связи с обеспокоенностью по поводу политической позиции русских. 
Вопрос: Сколько сил русские сосредоточили за эти несколько месяцев, по-вашему? 
Ответ: С точки зрения цифр, угроза, которая представляло собой сосредоточение русских войск на нашей восточной границе, не вызывает сомнений. 
Вопрос: Могли бы русские атаковать в любое время? 
Ответ: Да. 
Вопрос: Могу ли я сделать вывод, что вы лично считали угрозу серьезной; вы ранее сообщали о заявлениях Гитлера по этому поводу. 
Ответ: Я описал соотношение сил. Это была, - говоря в военном смысле, - скрытая постоянная угроза, ее острый характер, конечно, определялся политическим факторами. Картину не меняет и тот важный факт, что наши войска, после прекращения военных действий во Франции зимой 1940-1941 начали переброску на Восток. Мы всегда были против того, чтобы оставаться в столь значительном меньшинстве против русских. 
Вопрос. Я вернусь позже к этим переброскам. Какова была ситуация в связи с балансом сил в начале 1941 года? 
Ответ: В моих записях, сделанных в марте этого года, ситуация с военной точки зрения названа «опасной». Баланс был достигнут только в апреле 1941 в ходе нарастающего развертывания немецких войск. 
Вопрос: Что Россия предпринимала в мае? 
Ответ: Основываясь на большом количестве данных, русские войска перебрасывались на запад и концентрировались в непосредственной близости от нашей восточной границы. Небольшой военный контингент концентрировался на румынской и финской границах. 
Вопрос: Я хочу показать вам схему, которую вы уже видели, это схема расположения советских войск в зоне действий 3-й танковой группы.

Могу я попросить вас высказать свое мнение относительно этой схемы, имеет ли расположение советских войск оборонительный или наступательный характер, и если я могу попросить уточнить, на основе какой информации была эта карта составлена и насколько надежной была эта информация. 
Ответ: Сбор данных осуществлялся с помощью радиоразведки, которая позволяла нам определять местоположение радиотехнических средств командных подразделений противоположной стороны, как это делали и другие армии. Анализируя этот радиообмен, можно определить, кто кому был подчинен, а также некоторые сведения о количестве командных пунктов. Другая часть этой информации о численности войск противоположной стороны была собрана с помощью агентуры, которой располагало верховное командование вермахта. 
Вопрос: А теперь перейдем к характеру сосредоточения советских войск – было ли это наступательное или оборонительное развертывание? 
Ответ: Я считаю, что никакой военный специалист не сможет охарактеризовать это развертывание как оборонительное. Я, может быть, смогу кратко объяснить почему: немецко-русская демаркационная линия такова, что оккупированные Россией территории вклинивались на территорию Германии в западном направлении, и такие «балконы», например, как Белостокский, или недалеко от Лемберга - особенно характерны. Есть также «выступы» и в других местах.

Эта схема показывает хорошо выраженное сосредоточение русских войск в этих «выступах», вклинивающихся на запад. Никакие оборонительные силы не были бы сосредоточены в таких районах, вдающихся на территорию противника, где особенно высок риск оказаться отрезанным.

Я хотел бы отметить, что взгляды русского командования, с которыми мы знакомы из русских руководств и уставов, полностью соответствуют немецким взглядам. Кроме того, характерно, что именно в этих областях на западе располагалась масса русских кавалерийских частей.

Это можно объяснить характером использования «балконов» и только тем, что кавалерия должна была быть готова двинуться на запад. В случае обороны никто не будет располагать кавалерию в непосредственной близости от линии фронта. Характерно также и то, что моторизованные части также находились на этих выступах в непосредственной близости от линии фронта.

В случае обороны, моторизованные части следует держать гораздо дальше от линии фронта для того, чтобы использовать их в том месте, где возникнет кризис. На этой схеме не все отражено, а именно, что русские строили и расширяли свои имеющиеся аэродромы в этих районах. 
Вопрос: Возвращаясь к этим «балконам», как вы их назвали, могу я вас попросить разъяснить были ли там сконцентрированы только кавалерийские и моторизованные части, или имело место массовое сосредоточение других частей? 
Ответ: Крупнейшее сосредоточение войск наблюдалось на всей территории этих выступов, замечу, что эта карта показывает ситуацию с размещением советских войск на 23 апреля и на 1 июня, и при сравнении видно, что больше всего растет число войск именно в этих, вдающихся на запад районах.»

Тут отмечу такие вещи. Во первых -- Гальдер указывал, что части РККА расквартированные на приграничной с Германией полосе якобы  были построены для вероятного удара по территории Германии. Однако рассекреченные ныне планы командования РККА и содержания директив главкома указывает, что концепция  разработанная Генштабом была оборонительной.

Стратегия заключалась в разгроме напавшего агрессора в сражении на границе и быстром переносе войны на его территорию.

А во вторых – с чего Германии было так боятся СССР? Ведь с точки зрения немцев РККА была очень слаба, ее боеспособность была на низком уровне. Неудивительно, что в дневнике Гальдера хотя и есть сведения о переброске частей РККА к границе, но эта «русская угроза» в отношении Германии никак не прослеживается.

 

Далее Гальдер пишет, что разведка докладывала ему о агрессивных намерениях русских:
«Вопрос: Учитывая важность вопроса, я должен снова задать вопрос. Можно ли сбрасывать со счетов возможность, что сосредоточение имело своей целью подготовку русских не к нападению, а для целей обороны? Не было ли у вас другой информации о намерениях русских кроме сведений о характере их сосредоточения? 
Ответ: Я полагаю, уже сказал, что развертывание русских войск в случае их оборонительных намерений должно было быть структурировано совершено по- другому. В любом случае это технический вопрос, который потребует длительной лекции. Я не думаю, что вы хотели бы услышать такую лекцию сейчас.

Помимо этой концентрации, которая в соответствии с нашими взглядами - и это мнение не только мое личное, но и моих сотрудников – была совершенно ясна, в нашем распоряжении были и несколько других источников информации, важной для оценки фактов, которые проливали свет на уточненные оперативные планы русского нападения. 
Вопрос: Что это были за источники? 
Ответ: Эти сообщения поступали из разведслужбы верховного командования. 
Вопрос: И в какой степени донесения об оперативных планах русских и информация о сосредоточении русских войск соответствовали друг другу, они полностью соответствовали друг другу, или давали повод для сомнений? 
Ответ: Их согласованность поражает. 
Вопрос: Знаете ли вы, откуда поступали эта информация? 
Ответ: Насколько я помню, эта информация поступила из Финляндии, и она давала действительно очень хорошее представление о русских, частично из Турции, - то есть, конечно, из наших источников в этих странах.»

Гальдер заявил, о неких источниках с какой-то информацией об «утонченных оперативных планах» командования РККА. Однако по сей день в архивах Германии или др. стран не найдено никаких документов или свидетельств, в пользу утверждения Гальдера.

Сам Гальдер не сослался на какой либо документ и не предоставил никаких конкретных сведений.

В дневнике Гальдера никакой информации о агрессивных оперативных планах РККА информации также нет. 
Далее:
«Вопрос: Мы уже довольно подробно поговорили о характере сосредоточения русских войск, я хочу теперь, чтобы мы перешли к вопросу о времени. В какой момент противник, учитывая его ситуацию, мог бы начать нападение, и, возможно, вы примите во внимание не только самый последний момент, который мы только что обсуждали, но посмотрите на весь период времени начиная с 1939 года. 
Ответ: С чисто военной точки зрения атака была возможна в любое время. Нападение русских был бы возможно в 1939 году, было возможным в 1940 году, и было бы все еще возможно после завершения нашего развертывания, потому что была также обеспокоенность относительно того, что русские могли бы захватить инициативу и наше развертывание должно это предусматривать. 
Вопрос: Знаете ли вы, разделял ли Гитлер эту точку зрения? 
Ответ: Да, я знаю, что он ее разделял, потому что один раз он даже потребовал изменить наше сосредоточение, потому что оно, как ему показалось, не обеспечивает достаточную защиту от атаки русских на запад с территории Белостокского выступа. 
Вопрос: Если я правильно понимаю, он боялся нападения русской стороны во время продолжающегося сосредоточения немецких войск? 
Ответ: Да, это так.»

 

………………………………………………..

А теперь давайте сравним свидетельства Гальдера в 1941 г. с его показаниями в 1948 г.

Дневник Гальдера 1940-41 гг.	Показания Галдера в 1948 г.
Июль 1940 г.  – поставленная цель, уничтожение СССР	Июль 1940 г.  – был разговор о возможности войны против СССР в 1941 г.
Июль 1940 г.  – Гитлер объяснил причины войны против СССР (поставить на колени Англию)	Июль 1940 г.  – Гитлер не объяснил причины войны с СССР
Территориальные претензии СССР не вызывают большого опасения у Германии	Территориальные претензии СССР вызывают опасение у Германии
Русская армия большая, но очень слабая	Русская армия большая и опасная
Информации разведки об агрессивных намерениях СССР нет	Информация разведки об агрессивных намерениях СССР есть
СССР стремился избежать войны	СССР намеревался начать войну

Видно, что то, что говорил Гальдер в 1948 г, частично или полностью не соответствовало тому, что он писал в 40-41 гг. Он на военном трибунале явно искажал реальное положение дел, стремясь обвинить СССР в провоцировании войны.

Но имеющиеся свидетельства дневника самого Гальдера, Геббельса, других очевидцев опровергают его доводы в 1948 г.

В завершении приобщу к теме свидетельство Вальтера Варлимонта. Это генерал германской армии, один из ближайших и самых преданных офицеров Гитлера. Автор разработки и подготовки плана реорганизации вооруженных сил Германии в 1937 г. В соавторстве с Йодлем разработал операцию план «Барбаросса».

 Очевидец и непосредственный участник событий, происходящих в ставке Гитлера, советник и исполнитель воли фюрера, Варлимонт подробно описывает действия военной машины Третьего рейха и дает объективный анализ побед и поражений вермахта.

В своем свидетельстве «В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала» он писал так

«К тому времени, когда верховная ставка обосновалась в Восточной Пруссии, прошел уже почти год с тех пор, как у Гитлера выработалось представление, что Англию можно заставить заключить мир обходным путем — посредством «ниспровержения» Советской России.

В июле 1940 года он развил его следующим образом: «Если Англия лишится надежды на помощь из России, у нее не будет надежды и на Америку».

Свой план он завершил впоследствии распоряжениями о «подготовительных мероприятиях для периода после завершения «Барбароссы», которые положили начало новому этапу политических и стратегических действий верховной ставки летом 1941 года

Такие цели открывали широкие возможности для настоящего стратегического руководства вермахтом, но в итоге этими далеко идущими задачами верховная ставка занималась лишь частично.

Для Гитлера, а также для его начальника штаба оперативного руководства текущие события Восточной кампании затмили все остальное. Вместо того чтобы просто следить за тем, что происходит на фронте, и обеспечивать соответствие происходящего принятому стратегическому курсу, а при необходимости отдавать новые указания общего характера, Гитлер через несколько недель снова начал, как обычно, вмешиваться в дела армии.

Наряду с этим само осуществление командования в том виде, в котором оно практиковалось верховной ставкой, все больше и опаснее извращалось, потому что следовало одному стратегическому принципу, который вскоре стал доминирующим, — упорная борьба за «каждый сантиметр» русской земли.»

 

Вальтер Варлимонт подтвердил запись в дневнике Гальдера о том, что Гитлер в июле 1940 г. заявил, что решил уничтожить СССР, чтобы покончить с сопротивляющейся Англией