Такая вот цыганская история к 1 апреля

История эта, говорят, произошла в небольшом, тихом и благополучном городке России. Жили там два старичка-цыгана, такие приличные, рабочая интеллигенция (ушли на пенсию с местной фабрики), в меру выпивающие.

Вот раз на выходные сели они в меру выпить и… и выпили. Взыграла в одном из них национальная гордость. Спрашивает он другого:

Цыган ли ты, друг Колька?

Я, — говорит убелённый сединами Колька, — без сомнения цыган, и ты меня даже такими вопросами несколько обижаешь.

А я, — спрашивает первый старичок, — я-то цыган?

Да зацыганистый цыган, какие вообще тут разговоры! — Значит надо нам с тобой, друг Колька, сделать что-нибудь цыганское. А что может быть более цыганское, чем увести лошадь? На том и порешили.

Сели на электричку. Доехали до какого-то колхоза возле города. И там, на глазах изумлённого пастушка, взяли двух пасущихся лошадей, влезли на них и поскакали в меру своих стариковских сил. Рысью. Поскакали в лесопарк на окраине города, чтобы встать там табором и отпраздновать.

Пастушок, придя в себя, вызывает милицию и говорит: так и так, два старичка стибрили лошадей. Милиция по свежим, буквально, следам, как-то: конские яблоки и показания свидетелей, что тут проехали два старичка верхом (не слишком обычная деталь городского пейзажа, которую, естественно, никто мимо глаз не пропустил), находят стариков-разбойников. Принимают их, начинают оформлять протоколы.

Тут прибегают жёны, поднимают крик, бьют себя в грудь: передовики производства на пенсии, первый раз, выпимши, все рекомендации хорошие, хотите, на фабрику позвоните, хотите, соседей спросите… Короче, колхоз заяву забирает, милиция делает наставление и отпускает стариков с богом.

Проходит пару недель. Опять старички сидят, в меру выпивают. Жён рядом нет. Один старичок спрашивает другого, мол: цыган ли ты, друг Колька. Колька, конечно, цыган и может побожиться в этом. Ну и первый старичок цыган не хуже Кольки. Давай, говорит, сделаем что-нибудь цыганское. Ну, вы поняли, да?!

Они садятся на трамвай, едут на окраину города и уводят двух лошадей с детско-юношеской конно-спортивной базы. На глазах нескольких изумлённых наездниц детско-юношеского возраста. И едут, довольные, вставать табором в единственный лесопарк города. Ага, праздновать.

Инструктор конно-спортивной базы, крайне возмущённая девушка, звонит в милицию. Те, методом опроса прохожих и погляда на мостовую выслеживают старичков и доставляют их с шампурами в руках в отделение. Протокол.

Прибегают жёны. Бьют себя пяткой в грудь, рвут волосы, трясут производственными грамотами. Впечатлённая и разжалобленная девушка забирает заявление и лошадей, милиционеры делают внушение бабушкам следить за своими дедушками и всех отпускают.

Проходит несколько недель… Вам уже так же хорошо, как мне?

Проходит несколько недель. Бабушки в какой-то момент отвлекаются от дедушек, и те садятся спокойно, без баб-с, в меру выпить. После очередной рюмочки один старичок наклоняется к другому и строго спрашивает:

А цыган ли ты, друг Колька?…

Короче, после того, как они свели лошадей у конной милиции, говорят, что жены их все-таки «зашили».

Такая вот цыганская история.