Про любовь россиян к коррупции

Каждый раз после обнародования фактов о многомиллиардной коррупции обычно следует реакция общественности в стиле «ну, и что тут удивительного?», «воровали и всегда воровать будут», и т.д. Интеллектуалы вспоминают цитату Карамзина «Ну, как там, в России? — Воруют…» Почитаешь комментарии не только провластных, но и многих оппозиционных политиков, складывается ощущение, что россияне – какая-то Богом проклятая нация, генетически обреченная на воровство. Особого смысла в борьбе с коррупцией нет, так как «кормление» это испокон веков атрибут любой российской власти, и если одного чиновника уволить, то на его место придет другой и будет воровать столько же (или даже больше). Политики, которые на свой флаг вешают борьбу с коррупцией, — это циники-популисты. На самом деле они хотят получить поддержку избирателей, разоблачая коррупцию в верхах, прийти к власти, и самим сесть на хлебные должности, просто перенаправив потоки в пользу своих друзей. Почему? Потому что коррупция прошита в культурный фонд нации, и любая власть воровала, ворует и воровать будет.

Однако за последние десятки лет уже накоплены и мировой, и внутрироссийский опыт, который позволяет опровергнуть миф о генетической привязанности россиян (или любой другой нации) к коррупции. Начнем с мирового опыта.

Китай исторически был довольно коррумпированной страной. Коррупционные основы китайской модели управления государством описаны еще Конфуцием. Даже после многолетних рыночных реформ и смертной казни за взятки, коррупция в Китае находится на высоком уровне. В последнем рейтинге Transperency International Китай находится на 79-м месте по уровню коррупции – рядом с Бразилией и Индией. Какой вывод отсюда, казалось бы, следует? Коррупция – часть многотысячелетней культуры китайцев, и ни рыночными реформами, ни экономическим ростом, ни смертными казнями ее из сознания народа не вышибешь.

Но есть два примера, которые полностью разбивают миф о коррупционной культуре китайцев. В Сингапуре три четверти населения – этнические китайцы. Однако Сингапур – одна из самых менее коррумпированных стран в мире. В рейтинге коррупции стоит на 7-м месте, между Норвегией и Голландией (менее коррумпирована, чем, например, Канада, Германия и Великобритания). Однако Сингапур – довольно далеко от материкового Китая. Возможно, есть что-то такое именно в китайской почве, что излучает коррупцию. Но тут есть другой пример – Гонконг. Гонконг находится в непосредственной близости с материковым Китаем и делит одну с ним почву, а последние 20 лет даже является частью Китая. В Гонконге 92% населения являются этническими китайцами. Тем не менее, Гонконг — тоже одна из самых некоррумпированных стран в мире. В рейтинге коррупции он стоит на 15-м месте, между Бельгией и Австрией.

Получается, есть одна страна, населенная китайцами, где уровень коррупции на уровне Бразилии и Индии, и есть еще две региона (Сингапур – страна, Гонконг – особый административный район Китая), населенных преимущественно китайцами, где уровень коррупции на уровне самых некоррумпированных стран Западной Европы. Есть еще третий пример – Тайвань, тоже населенный китайцами. В рейтинге он находится на 31-м месте, на уровне Словении, Польши и Португалии. Получается, один и тот же народ может формировать государства с уровнем высокой коррупции, средней коррупции, и низкой коррупции.

Samsung Galaxy A новая серия 2017

Реклама

Samsung Galaxy A: смартфоны с топовыми характеристиками в рассрочку без переплат в «Связном»

Если кто считает пример Китая сильно далеким и непонятным, можно посмотреть на республики бывшего СССР. Грузия исторически была одним из самых коррумпированных регионов. В 90-ые и начале 2000-х она фактически управлялась ворами в законе. В 2004-м году Грузия по уровню коррупции находилась на 133-м месте, вместе с Конго, Таджикистаном, Туркменистаном и Анголой. Сейчас Грузия в этом рейтинге находится на 44-м месте, между Испанией и Латвией, причем основной процесс продвижения в рейтинге пришелся на период с 2004 по 2008 г. То есть всего за 4 года страна переместилась с уровня одной из самых коррумпированных стран в мире, до уровня умеренной коррумпированности. Сейчас коррупция в Грузии находится примерно на уровне восточноевропейских стран.

Но многие все равно верят в то, что есть что-то уникальное в русской нации, делающее нас не похожими на все другие народы в мире: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить…» Поэтому ни опыт близкой Грузии, ни далекого Китая к нам применим быть не может. Воровали, воруют и воровать будут. Но даже внутри России за последние пару десятков лет есть успешные примеры массовой борьбы с коррупцией, которые свидетельствуют, что никакого особенного воровского гена в культурном генофонде российской нации нет.

На советских предприятиях царило повальное воровство.

«Что охраняю, то и имею» — лозунг подавляющего большинства советских управленцев. Благополучие завмагов, завскладов, начальников цехов и т.д. зачастую основывалось на воровстве с собственных предприятий. В начале 90-ых ситуация только ухудшилась. Если до этого был какой-то хозяин в лице государства, от которого можно было ожидать какого-то контроля, то когда СССР рухнул, у практически всех предприятий собственник вообще пропал. Воровства с родного предприятия можно было уже вообще не опасаться. Именно из-за этого к середине 90-х бывшие советские предприятия представляли собой довольно жалкое зрелище. Однако как только эти предприятия перешли под контроль новых собственников, уровень воровства стал резко падать. Именно успешная борьба с воровством позволила Норильскому Никелю, Юкосу и другим бывшим гигантам советской промышленности за несколько лет после приватизации достичь многомиллиардной капитализации.

Я не знаю, какими методами боролись с воровством на своих предприятиях российские олигархи, но как это делалось на средних предприятиях – я наблюдал лично. На рубеже 90-х и 2000-х у меня была фирма, которая создавала предприятиям управленческие и бухгалтерские IT системы. Одним из моих клиентов была Алтайская Молочная Компания (АМК). Это была группа молодых бизнесменов, которая задешево скупала молокозаводы по Алтайскому краю. Дешево они платили не потому, что они кого-то коррумпировали, а потому, что после приватизации в пользу трудового коллектива, большинство молокозаводов пришли в упадок. В развитие и обновление фондов никто не вкладывался, и все разворовывалось. Поэтому и акции таких предприятий стоили очень дешево. Что делала команда АМК? Первым делом они искореняли воровство. Делалось это следующим образом. Для каждой смены велся строгий учет входящего молока и выходящей продукции. В зависимости от жирности и других параметров сырья, программная система (которую разрабатывала моя компания), рассчитывала выход по видам продукции. В каждом случае могли быть отклонения от расчетов (все-таки в процессе молочного производства есть доля случайности). Однако если на какой-то смене постоянно наблюдались недостачи продукции, то это верный знак – во время этой смены воруют. Тогда бригадира смены с позором увольняли. В небольших городах, где молокозавод являлся фактически единственным работодателем, потеря работы означала безработицу на много лет. После пары-тройки показательных увольнений, воровство на заводе прекращалось. Весь процесс борьбы с воровством обычно укладывался в 2-3 месяца. Я лично видел, как на молокозаводах, на которых воровали при советской власти и десяток лет после падения советской власти, процесс воровства мгновенно останавливался, как будто его никогда и не было.

Несмотря на крайне высокую коррумпированность российской государственной системы – Россия находится на 131-м месте в рейтинге коррупции — уровень коррупции внутри российских частных компаний находится на относительно низких уровнях. В государственных компаниях (Роснфеть, Газпром, ВТБ, Роснано и т.д.) воруют больше, а в госучреждениях – еще больше. Безусловно, и в частных компаниях воруют, но мне тяжело себе представить частную компанию, в которой бы брали откаты в 20% и или 50%, что является нормой при госзаказе. Обычно в частных компаниях речь идет о нескольких процентах, и то пока тебя не накрыла собственная служба безопасности. В отличие от госслужащих, подобное развитие событий обычно означает потерю работы или даже тюремный срок. То есть внутри одной и той же страны, с одинаковым русским народом, мы наблюдаем сектора, где воруют мало, где воруют средне, и воруют много.

Что объединяет примеры Сингапура, Грузии, Алтайской Молочной Компании и других российских частных предприятий? То, что эти изменения было проведены относительно небольшими группами лиц, которые были заинтересованы в борьбе с коррупцией. Не было никаких завозов миллиона честных людей извне. Не было даже завозов 100,000 или 10,000 честных людей. Не было также никаких массовых программ обучения людей, которые рассказывали, что коррупция — это плохо. Была просто небольшая группа управленцев на самом верху (либо предприятия, либо государства), которая объявляла новые правила игры и демонстративно наказывала тех, кто не хотел этим правилам следовать. Причем ни о каких массовых репрессиях речи не шло. В рамках предприятия увольнялись несколько особенно заворовавшихся бригадиров. В рамках государства отдавались под суд несколько сотен особо наглых чиновников. После этого общество принимает новые правила игры и массово перестает воровать. На предприятии этот процесс занимает несколько месяцев. В масштабах государства процесс занимает несколько лет.

Так что никакой особенной страсти россиян к коррупции и воровству нет. Просто за всю многовековую историю не было правителей, которые бы по-настоящему хотели победить коррупцию. Есть ли в этом вина россиян? Наверное, есть. Но что точно нельзя утверждать, что в России невозможно победить коррупцию. Если к власти придет эффективная команда, которая захочет победить коррупцию, то это может получиться за 4-5 лет. Об этом говорит и мировой опыт, и внутрироссийские примеры борьбы с коррупцией на частных предприятиях.