О чиновниках — либо хорошо, либо экстремизм

Даже обыденная информация о происходящем во властных коридорах вызывает неудовольствие

фото: Алексей Меринов

Два рутинных события слегка всколыхнули культурную жизнь России. Журналист Виталий Гулий, в прошлом народный депутат СССР и высокопоставленный номенклатурщик, был обвинен в «экстремизме» за книгу «Подножие российского Олимпа. Штрихи к портрету современного чиновника». Бывшие коллеги по Совету Федерации не узнали себя в зеркале мемуаров и потребовали репрессий. Книга вышла смешным тиражом в 500 экземпляров. После «рекламы», которую получил автор (отсидка в изоляторе временного содержания на Петровке и грядущий суд), издание пользуется у читающей России повышенным спросом. Удовлетворить его непросто: крамольный мемуар изъят из книготорговли.

Примерно в это же время подведомственный Министерству культуры Институт наследия подал в суд на агентство REGNUM — видимо, из-за статей бывших сотрудников, уволенных из научного учреждения. Очернили они якобы свою «обитель», опубликовав на сайте агентства пространные «докладные» о стиле работы нового начальства.

Что общего в этих событиях? Власти предержащие бьются за «честь и достоинство». Но не ударная работа — их козырь, а репрессивная дубина. И сражаются они не с внешними злопыхателями, а со своими состоявшимися в профессии коллегами. Людьми законопослушными, прежде не замеченными ни в экстремизме, ни в пристрастии к сутяжничеству.

Виталий Гулий работал на высоких должностях: полпредом президента в Сахалинской области, замом полпреда по ДФО, чиновником в Администрации Президента, в СовФеде, Минсельхозе и др. Неужто патологический экстремист мог двадцать с лишним лет продержаться в столь высоких сферах?! А как же спецслужбисты, «внуки Дзержинского»? Почему вовремя не опознали чужака?! А ведь могли бы задуматься: нет у Гулия ни офшоров, ни дворцов, ни яхт, ни самолетов, что крайне подозрительно для «подножия Олимпа». Есть только слово журналиста. Оказывается, это и есть нынче главная роскошь.

Идем дальше. Кандидат географических наук Марина Кулешова — автор статьи, посвященной деятельности Института наследия. Новым руководством учреждения уволена за прогул (!). (Хорошо хоть не за алкоголизм или аморальное поведение.) Работала в институте с 1992 года, но прогуливать стала только в 2016-м. Человек в своей среде известный, принимала участие в экспертизе и разработке нескольких законопроектов в Госдуме.

Неужто сия ученая дама так растеряла «компетенции», что посмела оклеветать госучреждение — Институт наследия?! Вот таким, например, пассажем: «За 2015 год план работ только официально менялся трижды, последняя версия появилась в ноябре, т. е. в конце отчетного периода… Финансирование выделяется на каждую тему [научных исследований. — Авт.], отсюда понятно, почему некоторые темы вдруг начинают клонироваться, распадаясь на множество частных тем с одними и теми же ответственными лицами, другие, наоборот, сворачиваются вместе с финансированием».

Но ведь Кулешова написала правду! Увы, и даже не всю. Институт наследия активно радеет за «православные ценности». Но разве по-христиански платить научным сотрудникам жалкую «минималку» (ниже прожиточного уровня) при том, что руководители учреждения получали сотни тысяч?! А ведь некоторые «эффективные менеджеры» в институте Минкультуры не имеют даже ученых степеней. Правильно, чтобы руководить «материальным наследием», регалии излишни — достаточно нужных знакомств.

Никогда русская культура (настоящая, не имитационная) не строилась на лжи. И русская государственность — тоже. Книгу Виталия Гулия я читала. Она не произвела у меня, человека, хорошо знающего по журналистской работе Совет Федерации, никакого «экстремистского» возбуждения. (Зато это чувство часто просыпается при просмотре центральных телеканалов.) Автор написал общеизвестное. Но, видимо, в России настали времена, когда даже обыденная информация о властных коридорах приравнивается к экстремизму.

Головокружение от пиара так затуманило взор начальников, что никакого иного мнения о себе, кроме «аллилуйя!» от прикормленных социологов и «специалистов по связи с общественностью», они уже не воспринимают. Больно им, видите ли, от трудовых усилий: мозоли натерли, ерзая в державных креслах! Потому и нужен мед лести. Одни законы сочиняют, имея в анамнезе судимость за педофилию, другие патриотизм «прививают», ударно осваивая бюджет, «перевыполняя» планы по госзаданию.

О чем же мечтают оклеветанные державники? Работа у них есть, деньги есть, пиар есть — чего же боле?! Ну что этим благополучным людям малотиражные мемуары пенсионера или писания безработной «прогульщицы»?! Им, у которых под рукой вся мощь государственных медиа — от телевидения до районных газет? А уж за деньги «сделать пиар» набежит целая орава народу — только кликни!..

Но высший шик, вершинное счастье для управленца-проходимца состоит в том, чтобы честные люди славили его бескорыстно, «по зову души». Чтобы находили достоинства. Убеждали в нужности содеянного. Видели высокую миссию. Понимали, что лишь благодаря ударной работе имярека солнце всходит и заходит. И т.п. Или, на крайний случай, восторженные бессребреники («люди из народа») должны узреть вершинные свершения в попутных занятиях державных многостаночников. Они ж могучие таланты, «соль солей». Один романы пишет без отрыва от руководства, второй — поддельный ученый, третий — благочестивец, не перекрестившись, взятки не возьмет!..

Восторги нужны, чтобы заглушать голос страха. (Голос совести давно утрачен — иначе мы имели бы другой состав «администраций», «дум», «советов», «институтов», «правительств» — и, как следствие, другую страну.) Страх, что из-за глупого стечения обстоятельств — законы-то для смердов писаны! — низвергнут с должности, отодвинут от бюджетного корыта, которое маскируется под некое госведомство. Потому «поля кормления» следует всячески облагораживать в общественном сознании. И это есть святая обязанность «внезапных патриотов».

Все поставлено с ног на голову в нашем бомонде: за телегрязь награждают орденами, а за слово правды — тащат в суд. Из сферы духовной вирус нравственной мутации проникает в органы государственного «тела», разлагая систему управления. Ожирение аппарата, парализация воли, разбалансировка региональной координации — только видимая часть «букета» болезней. Правда — горькое лекарство, и она не нужна. Вместо нее — наркотик пропаганды и обезболивающее утешительной статистики.

Но если у нас такая хорошая жизнь, как нам рассказывают, то почему у нас пенсии и зарплаты мизерные? Цены высокие? Медицина аховая? Продукты плохие? Деревни вымершие? Реформы провальные? Технологии отсталые? Ракеты падающие? Кино беспомощное? Куда ни кинь — везде клин. И только начальство у нас — хорошее или замечательное, гослюди высшего сорта. (Одного Сердюкова взять — незаменимый кадр, никак не могут ему достойное место найти. Уж сразу выдвинули бы его в самодержцы всея Руси, и дело с концом.)

Как же такое противоречие между гениальным руководством и аховым результатом возможно?! Где причинно-следственная связь?!

Конечно, народ виноват. Им отлично рулят, а он кочевряжится. Есть просит. Скулит: поборов много, платежи за ЖКХ высокие, жизнь тяжелая, работы нету… Некоторые грамотеи, вроде Гулия и Кулешовой, еще и «мнения» высказывают. Неблагодарные отщепенцы, нарушающие благостную жизнь высокооплачиваемых бюджетников.

Где же выход? Будет ли болезнь гостела развиваться стремительно или в текущем темпе — народу все одно беда. Дело зашло слишком далеко, и ни насильственные перемены, ни «стабильность» в нынешнем духе облечения не принесут. И облагораживание политической системы консервами из запасов «культурного наследия» — не поможет.

Мы безнадежно отстали технологически и концептуально от конкурентов по земному шару. Люди открывают новые планеты, источники энергии, «охорашивают» свои страны, а у нас одна забота — «на каждый роток накинуть платок». Но принудительное единомыслие развитию не способствует! Мумификация общественной жизни делает нас еще слабее и беспомощней. А главное, голос народа вообще не звучит и не принимается властью во внимание.

Поэт прав! «Они, к особнякам привыкшие,/Не слышат нашего презрения,/По ним тоскуют меры высшие —/За нищету и разорение!..»