Не дадим себя похоронить часть 2 (продолжение)

На модерации Отложенный Сторонники массовой иммиграции высказывают немало обоснований временного характера и субъективности интеграционных неудач. Один из вариантов — свести проблему к отдельным "плохим" представителям этнических общин. Но, на наш взгляд, куда объективнее и честнее признать, что значительная часть чуждых европейской культуре иммигрантов вовсе не "плохие", а "другие", для них естественно стремиться к распространению и утверждению не западных, а своих собственных ценностей. Согласно исследованиям британских медиа, 34% местных мусульман хотели бы жить по законам шариата, 26% понимают причины, которые побудили их единоверцев на теракт в лондонском Сити, 10% (а это более ста тысяч взрослых мусульман-британцев) считают террористов "мучениками", а 7% уверены, что теракты — верный способ борьбы за свои права. А ведь это только те, кто не стесняется открыто высказывать свои радикальные взгляды.

Другой способ объяснить неудачи инокультурной иммиграции заключается в критике действий властей (мало работают над их интеграцией) и местного населения (плохо обращаются с чужаками и отделяются от них). Однако и подобные обвинения выглядят предвзято и односторонне. Например, власти Франции и Германии обвиняют в потворстве сегрегации и безразличном отношении к формированию этнических гетто, в то время как в этих странах уже давно действуют законы, ограничивающие предельные доли иностранцев в одном квартале. Как выясняется, "обиженные" обществом сами "обижают" куда чаще: уровень правонарушений и насилия по отношению к представителям других этнических и расовых групп среди приезжих гораздо выше, чем среди коренного населения (см. таблицу 2).

Таблица 2
Влияние иммигрантов на уровень преступности (по данным на начало 90-х гг.)

Показатель

Австрия

Франция

Германия

Норвегия

Испания

Доля иностранцев в населении

5,1

5

7,7

3,3

0,6

Доля иностранцев в преступности, в т.ч.:

13,9

17,1

24,5

5

36,3

- убийства

14,4

16,3

26,7

13

11,7

- изнасилования

19,3

17,9

31,4

18

13,4

- грабежи

20,6

16,4

24,6

5,0

23,4

- правонарушения связанные с наркотиками

8,8

21,6

22,0

8,0

11,2

Источник: Dynamics of Migration and Crime in Europe

В частности, по данным британской статистики, преступления на почве расовой вражды белым большинством этой страны совершаются в 25 раз реже, чем небелым меньшинством. Столкнувшимся с иммиграционными проблемами начали было ставить в пример скандинавские страны, Голландию и Швейцарию. Но "образцово-показательные" государства через несколько лет имели те же проблемы. Например, Дания, которая буквально приютила десятки тысяч беженцев из мусульманских стран и тратила на процент небелых иммигрантов около трети своего соцбюджета, в результате получила рост преступности и изнасилований, требования исламской общины пересмотра не устраивавших ее местных законов.

Примечательно, что наши западные соседи в последние годы переосмысливают свое отношение к концепции мультикультурности, иммиграционному законодательству и, похоже, начинают двигаться в обратном направлении. Например, во Франции по проекту министра внутренних дел Николя Саркози решено увеличить число высылаемых нелегальных иммигрантов до 40 тыс. в год, а министерство внутренних дел Великобритании недавно заявило, что "должно отходить от политической корректной установки, что всякий, кто осмеливается обсуждать проблемы иммиграции, является расистом". США решили-таки построить "Великую Мексиканскую стену" и, несмотря на многочисленные протесты, объявили нелегальных иммигрантов вне закона. Пример наиболее разительной метаморфозы продемонстрировала самая либеральная и мультикультурная Голландия: после убийства исламским фанатиком местного режиссера это государство первым в мире обязало иммигрантов проходить интеграционные курсы и законодательно запретила ношение закрывающей лицо исламской одежды.Кондопога-Гарлем-Косово

Какая же разновидность иммиграции ждет Россию? Именно инокультурная.

В отличие от богатых США наша страна по-прежнему остается "нищей": уровень благосостояния у нас в восемь раз ниже американского и даже меньше среднего по миру. Это значит, что мы не имеем возможности отбирать наиболее привлекательных иммигрантов — культурно нам близких, образованных, социально активных, — мы должны будем довольствоваться теми, кто не в состоянии попасть в богатые страны Запада.

Может показаться, что для нас существует потенциальный "этнический резерв" русской диаспоры, которая перед распадом в республиках бывшего СССР насчитывала 25 млн человек. Но часть из них уже в России, оставшиеся обустроились у соседей и в большинстве своем переезжать не планируют. По оценкам социологов и демографов, мы можем рассчитывать в лучшем случае миллиона на три русских репатриантов. Даже ставка на приток любых славянских народностей или, еще шире, — прибалтов, грузин, армян — нас не спасет. Разница в благосостоянии между соседними славянскими республиками и Россией постепенно сокращается, сами эти республики (за исключением Белоруссии) постепенно интегрируются в более богатый Евросоюз, куда по завершении этого процесса, вне всяких сомнений, перенаправится основной поток трудовых мигрантов средней и высокой квалификации. Наконец, во всех вышеупомянутых странах наблюдается депопуляция населения, что не позволяет рассчитывать на их людские ресурсы в долгосрочной перспективе.

Как отмечают сторонники массовой иммиграции, в долгосрочной перспективе основным поставщиком людских ресурсов для нас могут оказаться только государства третьего мира, бедные, плотно заселенные аграрные страны с быстро растущим населением: Китай, африканские государства, Средняя, Южная и Юго-Восточная Азия. Причем Россия вправе рассчитывать преимущественно на приток бедных и наименее образованных сельских жителей, не знающих русского языка (прочие ориентируются на страны Запада). "Мы можем рассчитывать на таджиков, на узбеков… Но нам не обойтись без других иммигрантов, более чуждых нам в культурном отношении… это прежде всего китайцы… еще может послужить источником Африка… И надо этих иммигрантов, если мы хотим получать квалифицированную рабочую силу, учить здесь", — отмечает Жанна Зайончковская.

Сами сторонники иммиграции намекают на то, что эти люди понадобятся России, чтобы закрыть те ниши, которых коренное население чурается, — территориальные (Сибирь и сельская местность), как полагают Жанна Зайончковская и Сергей Караганов, а также социально-экономические (малопрестижные и низкооплачиваемые рабочие места), как отмечает Анатолий Вишневский. Де-факто выходит, что отечественные идеологи массовой иммиграции сами ратуют за сегрегацию — ту наиболее опасную сторону социального явления, которую на примерах развитых стран они жестко критикуют.

Ставка на массовую иммиграцию неизбежно будет сопровождаться и другим негативным последствием. Даже при росте рождаемости на 10–30% для нивелирования демографических проблем нам нужен не только постоянный, но и очень интенсивный приток инокультурных иммигрантов. Только "чтобы удержать на современном уровне численность трудоспособного населения, нам потребуется более миллиона иммигрантов в год", — утверждает Жанна Зайончковская, а для устойчивого развития, сохранения государства в нынешних границах и обеспечения его геополитической безопасности, по мнению сторонников иммиграционной стратегии, — около 2,5 млн приезжих в год. Обе эти цифры беспрецедентно велики по мировым меркам (см. график 11).

"К концу века мигранты и их потомки с высокой степенью вероятности могут составлять более половины населения России. Это будет уже другая страна", — честно отмечает Анатолий Вишневский. Но как-то не верится, что в кратчайшие сроки, в условиях сегрегации, мы сможем успешно ассимилировать мощнейший поток культурно чуждых и хуже всего приспособленных к интеграции (не знающих русского языка и малообразованных) иммигрантов и тем самым окажемся гораздо успешнее любой из европейских стран.Придется рожать самим

Какой же вывод мы хотим сделать из всего вышесказанного?

Никакой возможности решить собственные проблемы с помощью массовой иммиграции у нашей страны на самом деле не существует. Если больному вместо лечения постепенно заменять поражаемые болезнью органы протезами, у него, может, и возникнет иллюзия временного улучшения, но очень скоро ничего, кроме протезов, от него не останется. Это не означает, что иммиграция недопустима. Напротив, нам нужно постараться привлечь как можно больше культурно близких, образованных и способных легко интегрироваться в российское общество иностранцев, в первую очередь из соседних славянских республик, а для того, чтобы их привлечь и сделать умелый отбор, нам потребуется основательно поработать над своей иммиграционной политикой.

Выход из сложившейся демографической ситуации нам может обеспечить лишь успешное выполнение невероятно сложной задачи — кардинального повышения рождаемости коренного населения. Какие меры здесь будут решающими и необходимыми — это тема отдельного трудоемкого исследования. Отметим только, что меры, недавно принятые правительством — закон о материнском капитале, существенное увеличение "детских" пособий, — хотя и являются шагом в верном направлении, сами по себе недостаточны. Как показывает опыт развитых стран, задача увеличения рождаемости коренного населения потребует от нас мобилизации всех усилий и кропотливой работы во всех сферах общественной жизни, прямые финансовые субсидии здесь будут играть хотя и важную, но все же вспомогательную роль. Например, государству придется развивать систему льготного кредитования и стимулирования коттеджной застройки в противовес "антидетной" многоквартирной. Потребуется тормозить и сглаживать негативные для общества в целом социально-экономические тенденции (рост стоимости жилья и увеличение тарифов ЖКХ, расширение спектра платных услуг и увеличение их стоимости в сфере детского и подросткового здравоохранения и т. п.), особенно больно бьющие по многодетным семьям и способные легко "съесть" все выгоды от дополнительной матпомощи. И это только необходимые, но не достаточные меры. Ведь главная причина низкой рождаемости не в материальном благополучии, а в идеалах и моральных устоях общества. Поэтому важной, а может быть, и главной составляющей демографических перемен должно стать изменение отношения к традиционным семейным ценностям, что необходимо закреплять на разных уровнях: от школьных курсов до художественных фильмов и рекламы на телевидении. Ну и, естественно, успех демографической политики связан и с достижениями в других областях — в борьбе с пьянством, с наркоманией и т. д.

Фактически у России есть последняя возможность исправить ситуацию с рождаемостью в течение ближайших 10–20 лет. Если этого не произойдет, кардинальные изменения возрастной структуры — резкий рост числа пенсионеров при не менее резком уменьшении количества трудоспособных граждан, а также катастрофическое сокращение населения сделают массовую иммиграцию неизбежной. Даже если большинство будет против, она начнется стихийно и помимо воли коренных жителей.Демографическая страшилка

Население России стремительно убывает пятнадцать лет (см. график А).

Практически все демографы прочат России безрадостные перспективы: число жителей страны к 2050 году уменьшится почти в полтора раза — до 100-110 млн (см. график Б, линию 2), даже оптимистичные прогнозы обещают лишь стабилизацию численности населения на уровне заметно ниже текущего (см. линию 3).

Предполагается, что по динамике числа жителей Россия будет безусловным аутсайдером на фоне ведущих стран мира (см. график В).

Быстрого слома демографической тенденции не произойдет даже при фантастическом (см. график Б, вариант 4) увеличении рождаемости.

Депопуляция сулит нам две основные группы проблем. К первой относится быстрое увеличение доли пенсионеров и рост нагрузки на трудоспособное население (см. график Г).

Среди экономистов распространено мнение, что этот фактор приведет к разрушению нынешних пенсионных систем. А в специальном аналитическом исследовании агентства Standard & Poor’s даже указывается, что без немедленных радикальных реформ системы социального обеспечения, сильно ограничивающих рост пенсионных расходов, последствия для развитых стран будут равносильны экономическому коллапсу: резкое увеличение бюджетных расходов и бюджетного дефицита, рост внешней задолженности до показателей в сотни процентов ВВП, снижение суверенных рейтингов быстро "стареющих" стран до "мусорного" уровня.

Другая группа негативных последствий лежит в геополитической плоскости — географическая специфика России вряд ли позволит ее коренным этносам умереть в спокойной обстановке.

Три четверти наших границ приходится на страны, где быстро растут численность населения и потребность в сырьевых ресурсах, вдобавок ко всему вдоль южных границ располагаются два мощных центра демографического давления (см. карту 1 в начале текста) — Китай, быстро исламизирующаяся Центральная Азия и радикально исламские страны Ближнего и Среднего Востока.Немного терминологии

Ответить на вопрос, происходит ли естественное возобновление поколений, не так уж просто. Об этом нельзя судить по приросту или убыли населения, поскольку этот показатель не учитывает притока и оттока мигрантов. Не помогает и показатель естественного (без учета мигрантов) прироста населения, поскольку он слишком инертен и подвержен сильному влиянию возрастной структуры, изменению продолжительности жизни и других показателей. Например, в России воспроизводство населения перестало обеспечиваться еще в 70−х годах (см. график 1), но из-за малочисленности людей пенсионного возраста, многие из которых погибли в периоды войн, и многочисленности рожденных после Второй мировой войны "беби-бумеров" еще несколько десятилетий число жителей продолжало расти.

Для оценки текущей демографической ситуации ученые обычно оперируют двумя регулярно рассчитываемыми показателями. Суммарный коэффициент рождаемости (или коэффициент фертильности) характеризует среднее число детей, которое родит женщина за свою жизнь при сохранении тенденций расчетного периода. Естественное воспроизводство в странах с низкой детской смертностью будет сохраняться, если этот коэффициент составляет 2,07–2,2, в некоторых государствах, где велика детская смертность, он может доходить до 8.

Второй показатель — нетто-коэффициент воспроизводства населения — показывает, сколько в среднем девочек доживет до возраста, в котором они были рождены матерью. Этот коэффициент учитывает вероятность смерти в добрачном возрасте, а поэтому более точно описывает воспроизводство поколений: если он больше единицы, каждое последующее поколение по численности будет превосходить предыдущее, и наоборот.

В том случае, когда расчетные значения двух упомянутых демографических показателей приводятся для сравнительно коротких временных интервалов (как правило, за год), они обладают существенными недостатками. Показатели отдельных лет относятся к лицам разных возрастов и подвержены влиянию временных, "конъюнктурных" колебаний рождаемости. Так, во время войн эти значения могут снижаться, в благоприятные годы, напротив, возрастать. Более точную информацию можно получить из так называемых продольных, или лонгитюдиальных, исследований, когда коэффициенты фертильности и воспроизводства населения рассчитываются по отношению к одной возрастной группе (когорте) — то есть с использованием информации о рождаемости и смертности за многие годы. Но в этом случае невозможно произвести оперативный анализ текущей ситуации, ведь получить точную картину воспроизводства можно только по поколению, в котором женщины вышли из детородного возраста, то есть старше 45–49 лет.

Полностью тут:
http://www.archipelag.ru/ru_mir/ostrov-rus/demography-position/rubanov_vichnevsky/ne_dadim_sebia_pohoronit/