ЕГЭ: коррупция как фактическая основа нововведения

На модерации Отложенный В 2009 году в России в полном объеме был запущен механизм единого государственного экзамена как основной формы итоговой аттестации выпускников школ и приема в высшие и среднеспециальные учебные заведения. Критическая ситуация при приеме в ВУЗы, последовавшая вслед за этим, еще свежа в памяти многих. В 2010 году в процедуру приема абитуриентов в ВУЗы были внесены только некоторые технические изменения, например, было ограничено количество учебных заведений, в которые абитуриент может подавать документы. ЕГЭ, как представляется, прочно укрепился в системе российского образования.

Между тем, количество противников ЕГЭ в обществе увеличивается с каждым годом. И это не удивительно. Против критики ЕГЭ как образовательного инструмента, способствующего деградации качества российского образования (в недавнем прошлом признававшегося одним из лучших в мире), не могут устоять даже самые активные его сторонники. Но в данном анализе зададим вопрос о соответствии ЕГЭ официально заявленным целям реформ. Ведь официальной версией введения ЕГЭ была борьба с коррупцией.

Статистика результатов ЕГЭ-2010, размещенная на официальном информационном портале экзамена, носит максимально обобщенный характер. Но средние баллы по регионам, как и региональные распределения результатов по 10-ти процентным группам, недоступны не только общественности. Рособрнадзор отказывается предоставлять эти данные даже на официальный исследовательский запрос от имени Российской академии наук. Таким образом, региональное распределение результатов ЕГЭ оказывается практически государственной тайной. Интересно, по какой причине?

Представляется, что эти данные могут послужить убедительнейшим аргументом против единого государственного экзамена. Даже скудная официально опубликованная информация позволяет делать подобные выводы. Например, одни и те же регионы страны оказываются лидерами и по доле участников, набравших 100 баллов, и по доле не приступивших к выполнению заданий (самой сложной) части С.

Логика подсказывает, что, не без исключений конечно, зависимость между количеством «стобалльников» и количеством не приступивших к выполнению третьей части должна быть обратной. Но среди 9 самых явных исключений по результатам ЕГЭ в 2010 году 5 являются национальными республиками, которые, например, отсутствуют среди субъектов России, показывавших лучшие результаты участия во Всероссийской олимпиаде школьников в последние несколько лет. А Ингушетия и Карачаево-Черкесия входят в пятерку регионов, в которых вообще нет призеров по итогам ВОШ-2010 (при этом призеры есть даже в Чеченской республике, где % не выполнявших задания третьей части экзамена превышает 40). К слову, количество выпускников общеобразовательных школ Карачаево-Черкесии, получивших высший балл по ЕГЭ в 2009 году, было еще в три раза большим, чем в 2010.

Все это позволяет сделать вывод: ЕГЭ проблему коррупции при поступлении в ВУЗ не решает. Более того, коррупция увеличивается за счет вовлечения в нее школ, и создаются предпосылки для разрастания коррупционных механизмов во время сессий в учебных заведениях, принявших абитуриентов по результатам подобного ЕГЭ.

Между тем, результаты ЕГЭ являются еще и основанием для «модернизации» всей системы высшей школы в России.

В сентябре 2010 года Высшая школа экономики представила подготовленный по заказу Общественной палаты так называемый рейтинг качества приема в российские вузы по среднему баллу ЕГЭ. Рейтинг показывает, с какими результатами ЕГЭ абитуриенты-2010 поступили на бюджетные места в государственных вузах страны. Примечательно, что 13 место в общероссийском рейтинге ВУЗов по результатам ЕГЭ занимает Дагестанская государственная медицинская академия (8 место рейтинга учебных заведений, принявших по результатам ЕГЭ не менее 200 человек). А в 2005 году в рейтинге ВУЗов Министерства образования и науки (опубликован в январе 2006 г.) данная академия занимала 39 строчку в отраслевом рейтинге медицинских ВУЗов.

Данный рейтинг вполне закономерно показывает, с учетом политики в отношении высшего образования последних лет, что ВУЗы инженерных отраслей попали в число «неэффективных». Так, например, средний балл ЕГЭ для поступления в Южно-Российский государственный технический университет составляет 53,6, в Ивановский государственный химико-технологический университет и Сибирский государственный технологический университет - 54,1, Российский государственный геологоразведочный университет имени Орджоникидзе - 55,8. Разработчики незамысловатого рейтинга надеются, что проделанная ими работа позволит принять организационные решения в отношении «неэффективных» учебных заведений.

«Имеет ли смысл готовить таких специалистов в таком количестве. Представляете себе такого энергетика?» – задается вопросом ректор Высшей школы экономики Я.Кузьминов.

«Мы … шаг за шагом будем уходить в сторону более сильных вузов», - заявляет министр образования и науки А.Фурсенко и говорит о необходимости сокращения бюджетных мест в «нерейтинговых» ВУЗах, предлагая этим учебным заведениям отказаться от подготовки по «неэффективным» направлениям. Таким образом, как и в случае с педагогическими ВУЗами, вместо того, чтобы сокращать неоправданно высокие цифры приема на экономические и финансовые направления, перераспределяя тем самым поток поступающих в сторону инженерных специальностей, предлагается, по сути, купировать инженерное образование в России.

Впрочем, действительно, зачем России инженеры, ведь высокотехнологичная промышленность сырьевой колонии не нужна. Да и специалисты болонского «призыва» на Западе нужны вполне определенного уровня. Но это уже тема иного анализа, который также последует.

Подробнее на сайте Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования.