Две задачи

Задача первая – рассказывать и объяснять, ЧТО происходит. Непонимающим. Не понимающим, что дело плохо. Что всё ненормально. Не нормально. Рассказывать подробно – пока не поймут.

Конечно – все не поймут. Об этом и разговора нет. Но кто-то поймет. А кто-то задумается. А кто-то из понявших начнет объяснять дальше. И так покатится.

Это полезная задача. Этим нужно заниматься. Но, естественно, здесь нужно точно выбирать аудиторию – самые умные из непонимающих. Те, кто может понять, с посторонней помощью. У кого понимание в зоне ближайшего развития, если использовать термин Выготского.

С этим не очень хорошо. Мы часто ораторствуем либо перед теми, кто и так всё понимает, либо перед теми, кто понять не способен в принципе. Оттого и КПД нашей проповеди такой невысокий – максимум, несколько процентов тех, кому мы можем помочь.

Вторая задача – думать, что делать. Это для продвинутых. Что – в смысле как. И что в смысле что.

Если первая задача еще как-то решается, хотя чаще всего в виде брюзжания, то со второй откровенно плохо. Странная какая-то ситуация получается. Те, кто постарше, 50-60+ лет от роду, думать не могут – попугаево повторяют заученные в 20 лет мантры, ставшие за последующие 40 лет пошлостями.

Что-нибудь про разделение властей и свободу всего. И программы их на будущие такие, как будто сами они до этого будущего доживать не собираются. А те, кто помоложе, и того не делают: не повторяют, не мечтают, не думают. Ну, или делают это всё настолько незаметно, что разглядеть эти их занятия невозможно и с лупой.

В результате общество массово заглатывает глупости такие гигантские, которые и не понятно-то, как ему, обществу то есть в пасть влезают. Ну, например, про базы НАТО в Крыму. Или – про вставать с колен. Или про американскую агрессию...

Прогнозировать, чем сердце успокоится, в таких обстоятельствах – занятие мало осмысленное: такое хорошо не кончается. И от одних прогнозов-пророчеств ситуация не сильно улучшится. Конечно, схватиться за голову нам помогло бы. Но... нам не очень есть за что хвататься – ни ума, ни стыда...

А что еще остается делать, если не прогнозировать? Еще можно было бы пытаться собираться в кучу и думать, какую бы бучу нам всем вместе отчубучить. Но и с этим как-то не очень получается. Все мы – гордые и независимые мыслители, в куче чувствующие себя как-то неприятно.

Что еще остается? А ничего, пожалуй, и не остается.