Качели улетели, или РПЦ как аттрактор хаоса

Злые языки говорят, будто Россия — страна с непредсказуемым прошлым. На самом деле, предсказуемости нашего прошлого должна завидовать любая гадалка. Если градоначальнику велено передавать Исаакий своим собственным решением, то, значит, даже для Кремля предсказуемо, что, вероятно, придется давать назад. А тогда зачем была нужна вся эта разведка боем?

Это не разведка. Это политический образ жизни: сначала куда-то сунемся, потом посмотрим реакцию. Если что, то и отыграем назад. То есть качели: сами создаем конфликты, и сами же и разрешаем. Если не получается разрешить, то тогда опять создаем конфликты — настолько сильнее прежних, чтобы прежние забывались… Но иногда не забываются, а усиливаются. Как в сюжете «РПЦ и Исаакий».

Еще до Исаакия накопилась масса претензий к властям из-за их попустительства РПЦ. В центре внимания публики были избиения горожан ради захвата скверов под «быстрорастворимые» храмы в Москве, войны за турбизнес вокруг Соловков и Валаама, или, по причине бесстыдного заголения ситуации, судьба лютеранских церквей и рыцарских замков в Восточной Пруссии, почему-то вдруг переданных РПЦ.

Когда масса претензий стала критической, Кремль воспользовался первым же поводом, чтобы попытаться их разрешить традиционным путем — через обострение. А тут как раз патриарх Гундяев со своим юбилеем и ангельским существом, возносящим иногда его молитвы на самый верх… Дальше политика власти очень проста: если сможешь — забери. Теперь в Кремле посмотрели, как идет забирание, и вынесли свой вердикт: не шмогла.

Но прошли те романтические годы, когда отношения Кремля и РПЦ вполне описывались тем самым анекдотом про мужика и старенькую кобылку: «Мужик, — говорит кобылка, — на меня никто не ставит, а ты поставь на меня: раньше я была чемпионкой и до сих пор я еще барышня хоть куда». Финальная сцена анекдота, когда после скачек мужик гневается на кобылку, а кобылка сокрушенно вздыхает «не шмогла», — это что-то из весны 2014 года, когда лопнул гундяевский мыльный пузырь «Русский мир».

Сейчас мужик настроен трезвее. Он намерен извлечь выгоду из любого результата кобылки. Кобылка проиграла, а мужик показал себя хозяином положения: он весь в белом.

Теперь в нескольких словах о том, почему это все не так, и анекдот про кобылку тут не подходит, даже если принять поправку, что там не кобылка, а старенький крокодил.

Если продолжать выражаться в лошадиных терминах, РПЦ «понесло». Она стала частью уличной политики со всей атрибутикой — футбольными фанатами, депутатами, плакатами и неадекватами. Вчера РПЦ защищали антисемитскими высказываниями депутаты правящей партии — сегодня на крестном ходе «силовой блок» РПЦ, в чьих рядах внимание журналистов давно привлекала мода на нацистскую символику… И вообще в этот раз крестный ход получается явно не за государственную монополию на насилие.

Вместо двух сторон общественной жизни — власти и собственно общества, — сторон оказалось три: РПЦ — это не инструмент властей, а нечто отдельное. Но это и не такой мячик, который пнули, а он побежал, так как оказался ежик. РПЦ вообще не действует как разумное или хотя бы живое существо. Теперь это аттрактор лавины, то есть хаоса. Среда для этого нарастающего хаоса — отношения власти и общества.

Хаотичность нынешнего процесса видна из того, что все три заинтересованные стороны не могут прекратить действовать, но любое действие любой из них будет иметь одинаковый результат: расширение лавины. Для тектонических перемен вроде перекрытия потенциального русла лавины ни у кого нет сил.

В управлении обществом методом качелей пробита расширяющаяся брешь. Все области соприкосновения с РПЦ обращаются в хаос. Качели улетели.