Из истории советской и российской милиции.

Пожалуй, ни одно советское ведомство не пережило столько реорганизаций, разделений и слияний, сколько МВД. За двумя исключениями, оба из которых пришлись на 1990-е годы (Виктор Ерин и Владимир Рушайло), милицией никогда не руководили профессионалы.
МВД возглавляли либо чекисты (Ягода, Берия, Круглов, Федорчук, Нургалиев), либо политические назначенцы (Ежов, Дудоров, Щелоков, Власов, Бакатин, Пуго, Степашин, Грызлов).
Анатолий Куликов в 1995 году пришел на пост министра с должности командующего внутренними войсками, и не скрывал, что считает себя, в первую очередь, "министром по делам Чечни", а милицейские вопросы делегировал заместителям.
Милицию и КГБ сравнивали с мушкетерами короля и гвардейцами кардинала, а после выхода "Семнадцати мгновений весны" - с ведомствами Мюллера и Шелленберга. Разница заключалась в том, что соперники из романов Дюма и Юлиана Семенова находились примерно в одинаковом положении, а КГБ всегда однозначно стоял выше.

Степашин.




Существовало негласное, но неуклонно соблюдавшееся правило: человека, хотя бы короткое время проработавшего в милиции, в кадры КГБ не брали никогда. Переходы в обратном направлении бывали, но, как правило, на большое повышение.
Самым распространенным в лексиконе офицеров КГБ, когда речь заходила о милицейской работе, было слово "пачкаться". Милиционеров они считали невежественными, грубыми и нечистыми на руку, милиционеры их - снобами и белоручками.
Нагрузка на оперативников и следователей КГБ была не в пример меньше, и дело они имели не с представителями социального дна, а с интеллигенцией и иностранцами.
В доперестроечную эпоху только КГБ обладал техническим оборудованием для слежки. Если милиции требовалось кого-то "послушать" (чаще всего, при расследовании дел о крупном теневом бизнесе и коррупции), приходилось просить коллег о помощи. Те либо делали важный вид и заставляли ждать, либо сами пользовались полученной информацией и пожинали все лавры.

Куликов.



Нургалиев.



Партийную номенклатуру в милиции тоже не любили, но по иной причине. Высокопоставленных аппаратчиков постоянно назначали в милицию на генеральские должности, засчитывая их стаж комсомольской и партийной работы в офицерскую выслугу.
Позанимавшись лет пять "общим руководством", они уходили с высокой пенсией, а профессионалам из-за этой конкуренции становилось почти невозможно "дождаться беспросветной жизни" (то есть, генеральских погон без продольных полосок, именуемых "просветами").
В конце 1980-х, начале 1990-х годов симпатизирующих сначала Горбачеву, а затем Ельцину в милиции было больше, чем в других силовых ведомствах - не из-за приверженности демократии, а из-за старой неприязни к "партократам" и "комитетчикам".
Мнение о коррумпированности милиции сложилось еще в 1960-е годы и значительно усилилось в 1990-е, когда, по словам самих милиционеров, им "перестали платить зарплату, оставив для прокорма пистолеты и удостоверения".
Самой безобидной формой "конфликта интересов" стали приработки в качестве частных охранников и курьеров в казенной форме и с табельным оружием. Это дозволялось официально.
Когда-то мечтой почти каждого милиционера "с земли" было попасть в заоблачный центральный аппарат МВД СССР. Потом министерские кадровики стали с огромным трудом заполнять вакансии: не находилось желающих даже с повышением идти туда, откуда можно унести домой только стопку писчей бумаги.




На заре российских реформ бизнесмены охотно брали на работу бывших милиционеров, считая, что те, может, пороха и не выдумают, зато люди дисциплинированные, надежные и честные. Сейчас это мнение сменилось на противоположное.
Конечно, и в советскую эпоху многие милиционеры, особенно из ОБХСС и ГАИ, жили не на зарплату, но все-таки трехэтажных особняков не строили и на джипах не ездили.
Рассказы о коррупции тех лет порой звучат, как святочные истории. В 1970-х годах в Киеве наделал много шума случай с гаишником, регулярно дежурившим на оживленном выезде из города. До начальства дошли слухи, что он нечист на руку. Сотрудника решили проверить.
Оперативник в штатском нарушил правила и предложил "договориться". Милиционер возмутился: "Да как можно, я не беру! Ну разве что... Видите напротив "стекляшку"? Угостите коньячком, а то день прохладный".
Дальнейшее наблюдение показало, что милиционер за смену выпил так около двадцати раз и давно должен был бы валяться на земле, а у него ни в одном глазу!
В конце концов, выяснилось, что он был в сговоре с барменом, который наливал ему из специальной бутылки чай, а деньги за оплаченный, но не выпитый коньяк они делили. Говорят, сегодня умные милиционеры тоже наличных не берут, а предпочитают доли в бизнесе.




Самую радикальную попытку борьбы с милицейской коррупцией предпринял в 1982-1985 годах преемник Щелокова, кадровый чекист Виталий Федорчук. Как утверждают осведомленные люди, Андропов напутствовал его словами: "В МВД развелось много гнили - надо почистить!".
За два с небольшим года Федорчук выгнал без пенсии около 90 тысяч человек (по другим данным - 220 тысяч, но в это число, по-видимому, входят уволенные по возрасту и болезни).
Тактика применялась простая: живешь, по мнению начальства, не по средствам - пиши рапорт на увольнение! Станешь упорствовать, ссылаясь на презумпцию невиновности - будем разбираться предметно, и тогда дело, скорее всего, кончится тюремным сроком. Спорить почти никто не пытался.

Федорчук.



Во все региональные УВД поступило секретное указание "провести работу по выявлению сотрудников, владеющих дачами и машинами, оформленными на родственников" - как будто это само по себе является преступлением!
До Федорчука милиция, наряду с партийными органами, была единственной частью общества, не находившейся под контролем КГБ. Новый министр узаконил чекистскую слежку за подчиненными. При нем расцвели доносы, в том числе анонимные, и подслушивание телефонных разговоров.
Особенно не любил Федорчук научные и аналитические подразделения, которые считал прибежищем высокооплачиваемых бездельников. Всех управленцев и преподавателей учебных заведений МВД в чинах до подполковника, а в Москве до полковника включительно, он заставил в свободное время патрулировать улицы в качестве рядовых милиционеров.
Любимой фразой министра была: "Надо создать напряжение в работе!". Генералу, услужливо распахнувшему перед ним дверь, он бросил при всех: "Первый раз вижу швейцара в генеральском мундире!".
Споры о методах Федорчука продолжаются по сей день. Одни утверждают, что только так и можно бороться с коррупцией, другие говорят, что он грубо нарушал права человека, разогнал опытных профессионалов и вообще принес больше вреда, чем пользы. Излишне упоминать, что в самой милиции он был самым непопулярным руководителем за всю ее историю.



Криминальная статистика в СССР была засекречена. Когда данные начали публиковать, выяснилось, что с середины 1960-х годов преступность стала неуклонно расти, увеличившись за 20 лет примерно втрое.
Для СССР была характерна насильственная преступность "на бытовой почве", порождаемая пьянством, озлобленностью и невоспитанностью. С началом рыночных реформ к ней добавились типично "капиталистические" преступления, мотивом которых являются большие деньги.
Работа милиции в СССР и России всегда оценивалась либо по количеству совершаемых преступлений, либо по уровню их раскрываемости. Оба критерия - первый прямо, второй косвенно - подталкивают милиционеров не регистрировать преступления, чтобы их было поменьше.



В любом милицейском подразделении всегда имелся опер, славившийся умением не раскрывать, а скрывать преступления.

Дело это тонкое, требующее знания психологии в сочетании с незаурядным нахальством.
В 1970-х годах некий моряк рыболовецкого флота, заработавший хорошие по тем временам деньги, ехал из Мурманска в отпуск с пересадкой на Казанском вокзале Москвы. В ожидании поезда выпил, задремал в зале ожидания, а проснувшись, обнаружил пропажу бумажника со всем содержимым, включая билет на дальнейший путь.
Милиционеры сразу сообразили, что искать карманника - дело гиблое, и позвали на помощь лучшего специалиста по сокрытию преступлений. Тот быстро разобрался, какого рода человек перед ним, обнял за плечи, окружил сочувствием, внушил, что денег не вернешь, и что потерпевший сам виноват - надо было меньше пить и лучше смотреть за своими вещами.
Повел к знакомому директору вокзального ресторана ("У товарища беда, надо накормить, и чтобы 150 грамм для снятия стресса!"). Посадил на поезд к приятелю-бригадиру, договорился с директором вагона-ресторана о питании в дороге.
Добравшись до дома и придя в себя, рыбак написал письмо Брежневу: "Я всегда думал о милиции плохо, а теперь вижу, что ошибался. Хорошо, что в ней работают такие люди, как капитан имярек с Казанского вокзала, родной брат для меня столько бы не сделал!".
Из ЦК письмо переправили в секретариат Щелокова, тот дал указание инспекции по личному составу проверить факты и поощрить хорошего сотрудника. Сразу выяснилось, что в указанный день в журнале происшествий никакой кражи бумажника не значится, и капитан вместо благодарности получил выговор.



Попытки поднять престиж милиции начались при министре Николае Щелокове, поставившем рекорд пребывания на этом посту - с 1966 по 1982 год. Щелоков - самый высокопоставленный из разоблаченных коррупционеров советского периода. Он же, по мнению многих ветеранов МВД, был лучшим министром за всю современную историю.
Щелоков значительно повысил зарплату сотрудникам, построил множество зданий, в том числе нынешнюю штаб-квартиру министерства на Житной улице, завел "чемоданчики следователя", позволявшие грамотно осмотреть место преступления, и новую форму, отказавшись от ассоциировавшегося со сталинским НКВД синего цвета.

Щелоков.



Щелоков, создавая авторитет работникам милиции, а он в этом плане был человеком ярким и одаренным, преобразовал министерство. Он же, зная о расстреле рабочих в Новочеркасске по указанию Хрущева, о событиях в Темиртау, в Караганде, в Чимкенте, о возникавших в той или иной степени массовых беспорядках, убедил Брежнева в необходимости создания в системе МВД внутренних войск, оснащенных по последнему слову техники.
Щелоков прекрасно понимал, что пресекать волнения внутри страны силами Министерства обороны, как это происходило во многих случаях, нецелесообразно, это может вызвать резкое недовольство на Западе. Получив добро от Брежнева, он и стал создавать очень мощные внутренние войска.
Сразу после своего назначения на должность министра Щелоков поставил начальником оргинспекторского отдела очень одаренного видного ученого Сергея Михайловича Крылова, обладавшего фундаментальными правовыми знаниями, человека высочайшей личной порядочности.
Через некоторое время Крылов по инициативе Щелокова возглавил вновь созданный штаб МВД СССР, разрабатывал многие планы для наведения порядка в стране. После того, как по инициативе Щелокова была создана Академия МВД СССР для подготовки руководящих кадров, Щелоков назначил Крылова начальником этой академии, присвоил ему звание генерал-лейтенанта.
Примерно в тот же период он назначил на должность начальника Управления уголовного розыска МВД СССР очень талантливого и видного ученого в области уголовного права и криминалистики, доктора юридических наук Игоря Ивановича Карпеца, которому присвоил звание генерал-лейтенанта.



Щелоков заказывал для себя переводы статей о методах зарубежной полиции, издавал приказы и инструкции о культурном обращении с гражданами, требовал от рядовых милиционеров читать хотя бы газеты, ценил сотрудников с учеными степенями и дружил с творческой интеллигенцией.
Стараниями Щелокова ежегодные концерты в честь Дня милиции, для участия в которых приглашались эстрадные "звезды" и знаменитые юмористы, стали у неизбалованных развлечениями советских телезрителей популярны наравне с новогодними "огоньками", а в литературе и кинематографе расцвел детективный жанр.
При этом министр и его люди следили, чтобы ни в одной книге или фильме герой-милиционер не пил, не бегал за чужими женами, и тем более, сам не оказывался преступником.
По меркам советской номенклатуры, Щелоков был либералом. Когда решался вопрос о высылке Солженицына, он один говорил, что "надо не казнить врагов, а душить их в своих объятиях", и даже письменно обратился по этому вопросу к Брежневу, хотя дело его прямо не касалось.



Однако в тоже время Щелоков ни в чем ни себе ни приближенным не отказывал. Начальник ОБХСС МВД СССР генерал-лейтенант Перевозник, которому Щелоков безгранично доверял, рассказывал, что, после того как Щелоков стал министром внутренних дел, он буквально вагонами доставлял в Москву из Молдавии продукты питания, которые в столице расфасовывались и развозились нужным людям.
Зная об этом, Перевозник предостерег Щелокова, заметив, что подношения приобрели слишком широкомасштабный характер и рано или поздно кто-нибудь может о них начать говорить. Да и те люди, которых Щелоков одаривает, в конечном итоге тоже могут когда-нибудь сделать официальное заявление о его злоупотреблениях.
Щелоков засмеялся и ответил Перевознику, что от этих даровых подношений еще никогда и никто не отказывался. Поэтому тот зря беспокоится.



Скандалы вокруг Щелокова и его первого заместителя, зятя Брежнева Юрия Чурбанова, приговоренного в 1988 году к 12 годам заключения за получение взяток и подношений, сильно подорвали престиж милиции. Некоторые современные историки усматривают параллели между делами Щелокова и Чурбанова и "делом ЮКОСа".
По их словам, высокопоставленные генералы, конечно, были виноваты, но в их преследовании явно наличествовали политические мотивы и обвинительный уклон. Щелокова погубила многолетняя, доходившая до ненависти личная неприязнь к нему Юрия Андропова, а Чурбанова - то, что он чересчур занесся, оказался слишком на виду и сделался живым олицетворением "застоя".
Первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Медунов, претензии к которому были куда серьезнее, чем к Щелокову, и которого исключили из ЦК КПСС в один день с бывшим министром, спокойно ушел на пенсию, сохранив даже звезду Героя cоциалистического труда, и дожил до 1990-х годов, когда местные коммунисты сделали из него икону.

Чурбанов.






История часто повторяется. Построение "вертикали власти" при Владимире Путине привело к возрождению традиционного для России деления общества на два основных сословия - служилое и податное, причем первое стоит однозначно выше.
Россия - капиталистическая страна, но в любом райцентре главные люди - не местные предприниматели, а прокурор и начальник милиции. Российские "силовики" хорошо знают, кому обязаны.
Некий высокопоставленный сотрудник, правда, не милиции, а ФСБ, на условиях анонимности объяснил корреспонденту "Новых известий" свое понимание "дела ЮКОСа": "Собственность надо раздавать государевым людям за службу, а не кому попало!".



Нынешний Министр МВД Колокольцев.